Страшнее всего та ложь, которая глагол
Название: Равноденствие. *рабочее*
Автор: Serenada
Пейринг: много кто/Ичиго (начиная с Айзен/Ичиго.)) Возможно, всплывут еще пейринги - "не клубничные"
Рейтинг: R/NC-17
Жанр: ангст/романс
Дисклаймер: ничего моего
Саммари: Капитаны в Уэко Мундо так и не пришли…
Размер: предполагается, вроде, миди. WIP
)
Предупреждения: частичное AU, принуждение,банальщина… Не ручаюсь за абсолютное IC *ну да, это ж яой 
*
Посвящение: по заявке и ко Дню Рождения Cry_to_Heaven
Глава 1***
Ренджи вздохнул беззвучно и тяжело, словно у него на плечах покоилась Фудзияма. Острый излом сведенных бровей делал его лицо строгим, почти злым, глаза смотрели тускло, и даже огненно-красные волосы как будто поблекли. Не доев рис, он отставил чашку на стол, предельно аккуратно положил рядом палочки, как бы боясь неосторожно переломить их. Рукия взглянула на него исподлобья и ничего не сказала, как и сидевший рядом с ней Исида. Пристроившийся у стены в стороне Чад шевельнулся, как темная гора, поколебав безмятежные тени. Урахара давно оставил попытки разрядить обстановку разговором и просто молча обмахивался веером, привычно пряча выражение глаз под панамой.
Иноуэ с ними не было. Снова. Сколько бы ей не твердили, что она не должна винить себя, девушка словно не слышала и постепенно отдалялась, замыкалась в себе, редко общалась с друзьями. Постоянно грустная, она была не похожа на саму себя. Вот и сегодня Орихиме не пришла, хотя едва ли она забыла. С другой стороны, Исида и Чад вряд ли смогли бы объяснить, что они делают здесь сегодня. Пустые появлялись в Каракуре редко, и вообще все это было очень похоже на затишье перед бурей, но вовсе не являлось причиной посиделок у Урахары. Они просто чувствовали, что так нужно.
Ренджи было проще: ему не приходилось как-то оправдывать свое присутствие, раз уж он здесь жил. Ну а Рукия… официально она по-прежнему квартировала в доме Куросаки, но фактически появлялась там нечасто. Она просто не могла находиться в доме Ичиго, когда его там не было. Когда обычно строгое мальчишеское лицо расплывалось в чужой улыбке, потому что это был Кон. После ночей там Рукия чувствовала себя разбитой, а вечером почти напрашивалась к Иноуэ, которая не могла отказать подруге, или оставалась у Урахары – спала рядом с Ренджи, успокаиваясь от родного тепла старого друга, набираясь сил для следующего дня – такого же бестолкового, как все остальные.
Месяц прошел. Целый месяц. Тридцать чертовых дней, глупых, полных беспомощности и злости на себя. Они уже не говорили о том, что произошло – толку-то? Все и так понимали, что мысли у них одни и те же. И чувства – одни и те же.
Разговаривать действительно было не о чем, но тишина угнетала, и Рукия, кашлянув, словно проверяя, есть ли у нее еще голос, произнесла:
- Я завтра ненадолго вернусь в Общество Душ, чтобы отчитаться. Получила от Укитаке-тайчо сообщение. Он говорит…
Девушка запнулась на полуслове, и Ренджи взглянул на нее удивленно, будто очнувшись от спячки, но еще не понимая, в чем дело. Зато Исида, кажется, понял – тоже почувствовал знакомый отзвук, слабое колебание воздуха, только намек на привычно сбивающую с ног мощь. Словно смазанный, нечеткий слепок.
Потом уже не было нужды прислушиваться и пытаться понять, не померещилось ли: шорох, раздавшийся от дверей, в тишине услышали все.
Там, тяжело привалившись плечом к косяку, стоял Ичиго. Растрепанный, с трудом переводящий дыхание, в грязной порванной светлой одежде. Правая рука у него висела плетью, явно сломанная. Левой Ичиго кое-как удерживал меч, и сейчас Зангетсу как никогда казался непомерно огромным и тяжелым для этого худого, еле держащегося на ногах подростка. Ичиго обвел их всех расфокусированным взглядом, слабо улыбнулся – и сполз на пол, так и не выпустив из пальцев рукоять меча.
То, что ему позволили упасть, можно было объяснить только одним: в первое мгновение никто не поверил своим глазам. И во второе – когда истончившаяся, кукольная фигурка неестественно сложилась на полу – тоже. А в третье Ренджи, сидевший дальше всех от двери, перемахнул через стол и оказался рядом с ним на коленях – осторожно, как совсем недавно хаси, приподнимая его, а потом, когда рыжая голова ткнулась ему в плечо, уже смелее подхватывая невесомое тело на руки. Укладывая Ичиго на футон в соседней комнате, Ренджи бросил взволнованной Рукии, вместе с остальными скользнувшей за ним как тень:
- Быстро, найди Иноуэ.
Кивнув, девушка высвободилась из гигая и сразу перешла в сюнпо, чтобы добраться до Орихиме скорее. Перед уходом она только на секунду задержалась взглядом на Ичиго, который вблизи был похож на покойника. И все равно у нее с души точно камень свалился: живой.
Рядом с Ренджи присел Урахара, споро и аккуратно провел руками по телу Куросаки, проверил пульс, дотронулся до лба – все это как будто одним плавным движением.
- Ребра, ключица, рука. Кажется, ничего серьезного. Иноуэ-сан ему поможет, - резюмировал, легко, почти по-отечески коснувшись ладонью рыжих вихров.
- Ну конечно… - мрачно не то согласился, не то усомнился Абараи, неотрывно глядя на синяки на руках Ичиго, открытых задравшимися рукавами.
То и дело поправляя очки, Исида всматривался в посеревшее, осунувшееся лицо Куросаки в царапинах, с синяками под глазом и на скуле.
- Как он досюда добрался?
- Ичиго бывал ранен и сильнее, но продолжал сражение, - подал голос Чад, стоявший чуть поодаль. – И если сейчас у него только пара переломов…
- Дело не в этом, - покачал головой квинси, будто прислушиваясь к чему-то. – Как думаешь, почему мы не почувствовали его приближения заранее? Да потому что там нечего было чувствовать! Посмотрите, из него же почти всю рейацу как будто… высосали. При такой ослабленности даже не очень серьезные раны тяжело переносятся. А он пришел неизвестно откуда. Вряд ли его арранкары прямо к магазину доставили.
- Ичиго сильный. С рейацу или без. Он все равно сильный - внутри, - сказал Чад негромко и убежденно, безотчетно сжимая свои огромные кулаки, которые не смогли помочь другу.
Абараи перевел взгляд с явно переживающего, но пытающегося казаться спокойным Исиды на Урахару:
- Как думаете, что с ним случилось? Его сила… не могла же она просто исчезнуть?
- А я и не думаю, что она исчезла, - щелкнув веером, отозвался Киске. – Мне кажется, это похоже на атрофию мускулов после длительной обездвиженности. Как будто рейацу слишком долго блокировали. Через какое-то время все должно восстановиться.
Ренджи хотел что-то сказать, но в комнату вбежала запыхавшаяся, раскрасневшаяся Иноуэ с опухшими глазами. Вряд ли это она за последние пятнадцать минут такую красоту изобразила – наверняка плакала весь день. За ней показалась и Рукия.
При виде Ичиго Орихиме, кажется, снова готова была разрыдаться, но потом, быстро взглянув на всех присутствующих, кое-как взяла себя в руки, подошла, тихо выдохнула:
- Куросаки-кун…
Глаза в опушке слипшихся звездочками ресниц засветились, словно в темной комнате вдруг включили свет. Опустилась на колени рядом с ним, крепко сжимая руки. Урахара и Абараи отошли, чтобы позволить ей начать. Иноуэ сосредоточилась, коснулась пальцами мерцающих голубым светом заколок в волосах, прошептала – с какой-то особой интонацией:
- Я отрицаю…
Золотистое сияние накрыло Ичиго сияющей полусферой, мелкие порезы на изможденном лице почти сразу затянулись, остальные раны поддавались лечению почти так же охотно – видно было, что Иноуэ выкладывается по полной, стараясь как можно скорее привести своего пациента в сознание.
- Я почти не чувствую рейацу Куросаки-куна, но у меня не получается что-то сделать с этим, - поморщившись, пробормотала она, держа руки раскрытыми ладонями над щитом.
- Ничего, Иноуэ-сан, с этим мы потом разберемся, - успокоил ее Урахара.
Через несколько минут Ичиго наконец шевельнулся, что-то тихо пробормотав. Он повернул голову набок – в ту сторону, с которой сидел на полу, скрестив по-турецки ноги, Ренджи. Как всегда нетерпеливый, Абараи не удержался, позвал:
- Ичиго!
Веки мальчишки дрогнули, поднимаясь, плывущий взгляд натолкнулся сначала на золотое свечение, замер – прошел за экран, в комнату, зацепился за коренастую фигуру лейтенанта. Когда Ичиго посмотрел ему в лицо, Ренджи с изумлением заметил мелькнувший в ореховых, почти золотых от щита Орихиме глазах тень непонятного страха. Всего на пару секунд, но Абараи был уверен, что ему не причудилось. Ичиго моргнул, будто отгоняя морок, зачем-то спросил с намеком на улыбку в уголках непослушных еще губ:
- Ренджи?
- Он самый, - хмыкнул Абараи, только сейчас, кажется, понимая, как чертовски он волновался за этого идиота.
Ичиго вздохнул, словно ответ значил для него больше, чем должен был. Повернул голову в другую сторону, как бы здороваясь взглядом с каждым из присутствующих. Улыбнулся Орихиме – на этот раз по-настоящему, почти так, как – он точно знал это – ей нравилось.
- Иноуэ… Ты в порядке?
У нее подозрительно запрыгали, задрожали губы, но девушка ответила на улыбку и проговорила быстро, запинаясь и волнуясь:
- Не говори так, Куросаки-кун. Конечно, я в порядке. Нам сейчас нужно о тебе позаботиться.
- Да со мной все нормально уже, честно, - махнул рукой Ичиго. – Можешь снять эту штуку, - он кивнул на прозрачное золото, все еще висевшее над ним тонкой завесой.
Иноуэ поколебалась, но щит убрала, складывая руки на коленях. Ичиго, как всегда, сразу вознамерился сесть.
- Лежи, тебе надо отдохнуть, - оказавшаяся рядом Рукия удержала его за плечо. Голос у нее был строгий, а взгляд – заботливый и ласковый, как у старшей сестры, которая ухаживает за больным братишкой.
- Но мне неудобно с вами так разговаривать! – попытался возмутиться Куросаки с такими знакомыми интонациями, которых не хватало Рукии все это время, что у нее сжалось сердце.
- А тебе и не надо сейчас много разговаривать, - поддержал младшую Кучики Исида.
- Они правы, Куросаки-кун, - певуче подхватил, как разученную заранее песню, Урахара. – Ты устал, вымотался, и даже если раны затянулись, тебе нужно прийти в себя. Тем более что у тебя с рейацу непорядок.
Ичиго хотел снова возразить, но, обведя взглядом решительные лица друзей, намеренных во что бы то ни стало обеспечить ему комфортное выздоровление, просто кивнул.
- Рад вас видеть, ребята.
- И мы тебя, Ичиго, - за всех ответил Чад.
Куросаки помолчал, потом все-таки приподнялся на локте с видимым трудом. Вскинувшейся Рукии с кривой усмешкой сказал:
- Могу я хотя бы снять с себя это?
Он кивнул на разорванные, заляпанные грязью светлые хакама и не намного более чистую и целую облегающую курточку. Арранкарский наряд. На него не обращали внимания, пока Ичиго был без сознания, но сейчас Рукия почему-то смутилась и потупилась, словно ей ткнули в лицо ее вину.
Ренджи проворно поднялся на ноги, подошел, протягивая руку:
- Я помогу. И из одежды дам что-нибудь.
- Я сам, - упрямо мотнул головой Ичиго – и тут же убедился, что «сам» не получится. Сесть он сел, но вот на то, чтобы самостоятельно встать на ноги, сил у него уже, кажется, не было. Ренджи на этот раз и не думал подначивать: терпеливо ждал, когда не к месту высокомерный пацан пример помощь.
- Может, я слишком рано закончила лечить тебя? – заволновалась Иноуэ, но Ичиго опять отрицательно покачал головой:
- Нет, я в норме, правда.
Он все-таки принял руку Ренджи – как тому показалось, чуть не через силу. Что-то слишком для простого порыва самостоятельности. Ощущение неправильности засвербило в душе с новой силой.
Помогая Ичиго подняться, Ренджи недоуменно нахмурился:
- Странно…
- Что? – сразу же откликнулся «мальчик-отличник» до мозга костей Исида.
- Когда Иноуэ только начала лечить Ичиго, в первую очередь у него прошли царапины и синяки на лице. А на руках вот – остались.
Куросаки вздрогнул, взглянул на свои запястья в темных пятнах кровоподтеков. Повел плечом, будто стряхивая с себя что-то.
- А… это, - с неприятной застывшей полуулыбкой протянул он, рассматривая руки со смесью удивления и брезгливости.
Ренджи нравилось это все меньше и меньше. Ему, как и всем остальным, хотелось расспросить Ичиго о том, что произошло, что было там, когда они ушли, но он не мог заваливать раненого друга вопросами о том, что наверняка будет ему неприятно. Ренджи неловко спросил, боясь сболтнуть что-то лишнее:
- Это что… кандалы?
Ичиго посмотрел на него странно, словно впервые в жизни видел. Моргнул несколько раз – как недавно, точно перенастраивая себя. Хмыкнул и почти обычным своим тоном ответил:
- Ну да. Они там старомодные – ужас просто.
- Я могу убрать их, - предложила Орихиме робко.
- Нет. Оставь, - кажется, резче, чем хотел, сказал Ичиго. Глядя в недоуменно распахнувшиеся глаза подруги, гораздо мягче добавил: - Сами сойдут. Не обязана же ты на мне каждую царапинку залечивать.
- Ну что, идем? – спросил Ренджи, видя, что Ичиго хоть и храбрится, но на ногах стоит далеко не так твердо, как надо.
Урахара с хрустом сложил веер, обратился к Рукии:
- Может, стоит позвать сюда Кона, чтобы он принес тело Куросаки-куна? Ему будет лучше выздоравливать в своем физическом обличии.
- Конечно, я сейчас! – откликнулась девушка. Потом обернулась к уже выходящему из комнаты Ичиго: - И все-таки не перенапрягайся сейчас. Пожалуйста.
- Конечно, Рукия, - довольно рассеянно отозвался тот, потирая запястья и чуть морщась.
Он сказал, старомодные, да? Черта с два Айзен был старомоден.
Черта с два…
***
Ичиго с трудом смог бы объяснить, как он оказался в этом просторном и слишком темном после солнечной пустыни помещении. Он помнил только, что огромный кулак похожего на раздобревшего минотавра арранкара так и не опустился на его голову. Кажется, кто-то помешал. Только вряд ли друг, потому что потом он получил еще несколько пинков под ребра ботинками с высоко загнутыми смешными носками, после чего, видимо, все-таки отключился ненадолго.
Рукия и Чад лежали на полу без сознания, и Ичиго решил бы, что они мертвы, если бы не чувствовал их слабые, как две тонкие шелковые нити, рейацу. Ренджи глухо матерился сквозь зубы, но тоже лежал – кажется, у него были повреждены сухожилия на руках и ногах. Исида держался в вертикальном положении с явным трудом и, кажется, готов был рухнуть от малейшего порыва ветра. Он был страшно бледен, почти под цвет своей накидки в ее лучшие времена. Нелл и ее придурковатых приятелей нигде не было видно. Иноуэ тряслась как осиновый лист и смотрела на друзей шалыми от страха глазами. Ичиго прекрасно знал, что сейчас она никому из них помочь не может, но какая-то часть его – не самая лучшая, надо признать – злилась из-за этого. Злилась на них всех, так глупо попавшихся, но больше всего, конечно, на самого Куросаки. Он слишком надеялся на себя. Слишком слепо верил, что победит всех, любого, вставшего у него на пути. Не вышло… Сейчас он, едва живой, стоял посреди огромного зала – стоял лишь потому, что его практически держал на себе высокий арранкар с темными волнистыми волосами. Попытки сбросить с плеч чужие руки отняли последние силы, и оставалось только молча сверлить глазами разглядывающего их мужчину с густой копной волнистых каштановых волос и пронзительными карими глазами. Очки этот новый Айзен теперь, конечно же, не носил.
- Ты… - почти выплюнул Куросаки, сжимая неповрежденную левую руку, в которой не было меча. Наверное, удерживавший его Эспада посчитал такое обращение недостаточно уважительным и встряхнул пленника, отчего голова у того закружилась, как после пары часов катаний на каруселях без тормозов.
- Куросаки Ичиго, - задумчиво сказал Айзен, глядя сверху вниз. По-другому он смотреть просто не мог, потому что сидел на возвышении в кресле, подозрительно напоминающем трон. А это, значит, тронная зала… Мило.
- Помнишь меня?
- Это ведь именно ты пытался помешать мне в Обществе Душ? - склонив голову набок, отозвался бывший капитан пятого отряда, а ныне Владыка всея Уэко Мундо со всем его содержимым. – Да, точно… Молодой чужак. Я сказал тебе тогда, что ты был неплох для человека. Я от своих слов не отказываюсь. Для человека ты, действительно, хорошо сражаешься. Даже здесь ты умудрился победить в нескольких битвах. Пусть даже не с самыми сильными из Эспады. Но тебе все равно не следовало приходить сюда. Ты поступил опрометчиво, а это не очень-то умно.
Раздражаясь от снисходительного тона, Ичиго пытался справиться с туманом, в которое проваливалось сознание от боли.
- Я пришел, потому что здесь был мой друг. Я должен был спасти ее.
- Спасти Иноуэ-сан? От меня? – почти искренне изумился Айзен. – Разве я плохо с ней обращался? Так или иначе, ты уже и сам понял, что переоценил свои силы.
- Как бы там ни было, я не сдамся! – выпалил Куросаки, тяжело дыша, хватая воздух открытым ртом.
Соуске наблюдал за ним насмешливо, явно получая удовольствие от происходящего. Поднявшись с трона, он подошел к Ичиго, двумя пальцами взял его за сломанное правое запястье и чуть сжал. Не выдержав, тот вскрикнул, тут же закусив губу. Не хватало еще развлекать Айзена своими воплями… Не дождется.
- Неужели ты до сих пор не научился признавать свои поражения? – тихо спросил мужчина, участливо глядя в расширившиеся от боли глаза. - Ты проиграл, Куросаки-кун. Что бы ты ни сделал сейчас, всех ты не спасешь. Даже одного – не спасешь.
Ичиго хотел возразить – и не нашел слов. В таком дерьмовом положении ему еще не доводилось бывать. Нужно было срочно придумать, что делать, но разум, мечущийся на грани болевого шока, не отзывался, а эмоции были плохими помощниками.
- Что же ты молчишь? – спросил заскучавший Айзен. – Думаешь, что сможешь и на этот раз вывернуться? Боюсь тебя разочаровать: у тебя нет ни единого шанса. Если раньше каждый раз на помощь приходили друзья или вдруг пробуждались внутренние резервы, то сейчас… резервы твои, как я понимаю, исчерпаны. А друзья… вот они. Смотри. Беспомощные, как и ты.
- Ну да, это ведь твои арранкарские выродки потрудились, - глухо и зло выговорил Ренджи, едва способный пошевелиться.
- Моя Эспада – произведение искусства, Абараи-кун. Разве не прекрасную способность продемонстрировал тебе, как я погляжу, Заэль? – усмехнулся Айзен, обернувшись к бывшему подчиненному, который смотрел на него с неприкрытой ненавистью.
- Ты предатель, и то, что ты делаешь, - преступно, - процедил сквозь зубы Ичиго.
Айзен глянул на него, покачал головой:
- Ты никогда не теряешь своей наглости, да? Ну так позволь продемонстрировать, что сейчас не ты хозяин ситуации. Тесла!
Арранкар, без лишних указаний понявший приказ, уже стоял рядом с Абараи, обнажив меч. Пинком перевернув Ренджи на спину, он приставил узкую полоску стали к его беззащитному горлу и надавил.
- Стой! Что ты делаешь?! – взвился Ичиго, снова рванувшись из державших его крепких рук.
- Он убивает твоего друга, Ичиго, - пояснил Айзен, в то время как Тесла замер, так и не убирая катаны, но и не усиливая нажим. – Потому что Абараи не может защитить себя, а ты не можешь ему помочь. Теперь ты понял, что я имел в виду, говоря, что ты проиграл? Если тебе требуется наглядность, ты ее получишь.
- Остановись, Айзен, не трогай его! – за просящие нотки Ичиго готов был откусить себе язык, но он слишком испугался за Ренджи – бессильного, неподвижно глядящего в нависающее над ним лицо Теслы.
- Не трогать? – Соуске приблизился к Абараи. – А я ведь и не собирался. Я ведь говорил, что не хотел бы убивать того, кто раньше служил в моем отряде. Но вам же неймется… И что прикажете теперь с вами делать, а, Куросаки-кун? – снова обернулся он к Ичиго, заложив руки за спину. – Пожурить и отпустить восвояси?
Ичиго снова промолчал. Такой вариант был неплох, но – увы – слишком фантастичен. Медленно приходило осознание того, что это – конец. Действительно конец. И даже если они были готовы к такому развитию событий, умирать все равно не хотелось. Все же он решил попытаться:
- Ты сам сказал, что мы бессильны против тебя, - проговорил с трудом. Слова, словно чужие, не шли из горла. – Так отпусти их. Убей меня, если хочешь, но их – не трогай. Это я их привел, мне и отвечать.
- Куросаки, о чем ты вообще говоришь? – словно не своим голосом спросил Исида, шатаясь и прижимая руки к животу. – Никто нас никуда не вел.
- Заткнись! – огрызнулся Ичиго. – Это я виноват. Я… не смог победить.
- Как чудесно. Вы так дорожите друг другом, - Айзен разве что не зааплодировал такой самоотверженности. – И пожалуй… пожалуй, ты прав, Куросаки-кун.
Ичиго, не ожидавший, что это сработает, вскинул на него недоверчивый взгляд.
- У меня такое чувство, будто меня считают чудовищем, - холодно улыбнулся Айзен, снова поднимаясь по ступеням к своему каменному креслу и величественно усаживаясь. – Я докажу, что это не так. Что несколько пылинок не играют никакой роли в той игре, которую я затеял. Убить вас всех или оставить в живых – разницы почти никакой. В благодарность за то, что вы кое в чем помогли мне, явившись сюда, я отпущу вас. Даже дорогую Иноуэ-сан, ради которой вы столько вытерпели.
Куросаки слушал его – и не верил ни единому слову. Так не бывает. Так просто не бывает. Здесь должен быть какой-то подвох…
И подвох не заставил себя ждать.
- Правда, я попрошу тебя, Куросаки-кун, заменить мою гостью. Совершить обмен, так сказать. Раз уж ты сам называешь себя виновником случившегося, то, надеюсь, ты не откажешься от моего предложения и задержишься в Уэко Мундо?
- Задержусь? – хмыкнул Ичиго, понимая это слово как расплывчатый эвфемизм «умрешь».
Айзен, прекрасно понимая ход его мыслей, спокойно заверил:
- Я не собираюсь тебя убивать. Ты просто побудешь здесь в качестве… залога, если угодно. Чтобы твои друзья не вздумали снова совершить ошибку и поступить опрометчиво. Я обещаю, что через некоторое время ты вернешься домой. Иными словами, я отпущу их, если ты будешь делать то, что я скажу. Итак, что ты решишь?
Вопрос не предполагал никакого ответа, кроме одного. И Ичиго, не слушая того, что говорили ему полуживой Исида и Ренджи, у горла которого невозмутимый Тесла по-прежнему держал катану, произнес:
- Я согласен.
Айзен царственно кивнул.
- Прежде чем мои подчиненные доставят твоих друзей к безопасному порталу, я попрошу Иноуэ-сан вылечить тех, кого вы ранили. И тебя тоже, разумеется.
Соуске распорядился, чтобы Исиду, Чада, Ренджи и Рукию переместили в другое помещение в сопровождении нескольких арранкаров. Исида, которого волоком тащила арранкарка, у выхода обернулся, ловя взгляд Ичиго.
- Увидимся, Исида, Ренджи! – фальшиво улыбнулся Куросаки, пытаясь подбодрить то ли их, то ли себя.
Вскоре он лежал прямо на полу, а над ним склонялась Иноуэ, едва сдерживающая слезы. Раскидывая над Ичиго золотистый Сотен Кишшун, она прошептала, беспомощно и испуганно:
- Куросаки-кун…
- Не надо разговаривать, - тут же раздался голос Теслы, который остался с ними.
- Когда ты исцелишься, - сказал наблюдавший за ними Айзен, - не вздумай совершить новую ошибку. Если ты попытаешься напасть на кого-то, твои друзья умрут. Сразу же.
- Я знаю, - откликнулся Куросаки, закрывая глаза.
Орихиме потратила около получаса, чтобы вылечить его – так, по крайней мере, показалось Ичиго, для которого время слепилось в один комок, без секунд и минут. Когда он смог самостоятельно подняться на ноги, рядом тут же оказался тот самый темноволосый арранкар.
- Старк, проводи гостя в его комнату, - приказал Айзен.
Тот лениво кивнул, взял Ичиго за локоть и подтолкнул к выходу.
- Куросаки-кун! – вскрикнула Иноуэ и кинулась следом, но на ее плечо тут же опустилась рука Теслы, останавливая.
- До встречи, Иноуэ, - махнул рукой Ичиго, всем своим видом показывая, что ничего необычного не происходит. Хотел бы он в это верить…
Единственное, что он успел увидеть, - окровавленного, слабого, но все равно настойчиво сбрасывающего с себя чьи-то поддерживающие руки Гриммджо. Потом Ичиго вывели из залы и повели куда-то длинными пустыми коридорами.
***
Выпроводив чужаков из Лас-Ночес, Айзен отправился к своему юному постояльцу, который наверняка весь извелся в тишине пустой комнаты, переживая за друзей. Кем бы он ни был, этот Ичиго, он оставался глупым эмоциональным ребенком.
Больше всего раздражало, что мальчишка был нагл, а Айзен не выносил слишком наглых людей. Ему не нужно было убивать Ичиго, чтобы сбить с него спесь. Вовсе нет.
Айзен оставил Куросаки по нескольким причинам. Это давало ему гарантию, что шинигами какое-то время не будут пытаться предпринять что-либо мешающее Соуске, по крайней мере, его друзья. Кроме того, Куросаки вечно лез на рожон, самый активный и деятельный. Забирая его у остальных, Айзен лишал их поддержки и мощи Ичиго, а в качестве приятного дополнения получал возможность лучше узнать о его силах и заодно – сломить их. Это могло быть забавным.
Он даже отпустил Иноуэ. Не навсегда, конечно, только на время. На то время, что Ичиго будет находиться в Уэко. Это не было приступом великодушия, просто Айзен не желал, чтобы у Куросаки был повод к сопротивлению. Его огромная сила, как Владыка уже успел понять, отчасти заключалась в стремлении мальчишки всех спасти и ради всех собой пожертвовать. Именно это привело его к Айзену, и именно это могло нарушить его планы. Осознание того, что где-то недалеко находится плененная подруга, только укрепило бы душевные силы Куросаки. А теперь он был здесь один, покинутый и неспособный защитить себя, не находящий для этого достойной цели. У него просто не оставалось шансов.
Жестом отпустив двух мелких сошек, дежуривших у комнаты, Айзен открыл дверь и вошел в прозрачный полумрак. Мальчишка, стоявший у окна, резко обернулся, меряя его взглядом так, словно они были на равных.
- Они ушли? – спросил Ичиго с вызовом, скрещивая руки на груди.
- Конечно. Они доберутся до земли без проблем.
- А где Нелл, Пеше и Дондочакка?
- Там же, где были до вашего появления. В пустыне.
Ичиго вздернул рыжую бровь, на что Айзен резюмировал:
- Ты не доверяешь мне.
- А разве у меня есть причины доверять? – фыркнул Куросаки.
- Зачем мне обманывать?
- Я не знаю, что тебе от меня нужно.
- Ничего. Поверь, все, что мне требуется, я делаю обычно сам. Или поручаю тому, кто мне верен.
- Ты знаешь, что такое верность? – презрительно усмехнулся Ичиго
- Я верен себе. Это немало. А они, - Айзен показал рукой на дверь, имея в виду всех оставшихся за ней арранкаров, - верны мне, потому что я их создал. Все просто.
- Тогда зачем я тебе? Если ты считаешь себя таким неуязвимым, а нас – просто соринками на твоем пути.
- Соринка может попасть в глаз. Не смертельно, но неприятно, верно? А то, что ты остался здесь и все еще жив…
Айзен словно бы задумался, прошелся по небольшой комнате, в которой кроме постели, стола и стула ничего не было, и снова заговорил:
- Ты силен, Куросаки, и это любопытно. Что же в тебе такого особенного, если ты смог справиться с несколькими капитанами Готей, а потом и шестым из Эспады? У тебя необычная рейацу… Ты пользуешься силой Пустого внутри тебя. А еще ты горяч и упрям, не умеешь проигрывать. Это заставляет тебя вставать на ноги, даже когда сил уже нет, - Айзен говорил, скорее рассуждая с самим собой, нежели обращаясь к Ичиго. Он едва ли пальцы не загибал, предаваясь размышлениям и словно не замечая вперившегося в него злого взгляда шинигами.
Когда Айзен все же обратил на него внимание, Ичиго на мгновение чуть не пожалел об этом. Духовная сила предателя придавливала к полу каменной плитой, настолько колоссальной, что даже двинуться было невозможно. Спокойно и неторопливо подойдя к своему гостю, Айзен неожиданно улыбнулся – понимающей и оттого страшной улыбкой.
- Кажется, есть еще кое-что, Куросаки-кун. Ты ведь живешь ради своих близких, выручаешь из беды товарищей, спасаешь мир… Ты такой добрый и бесстрашный мальчик. Такой… чистый, - мягкий, вкрадчивый голос Владыки не вязался с пронзительным взглядом, которым он будто бы просвечивал Куросаки насквозь. Встроенный рентгеновский аппарат. Ичиго почувствовал, как бледнеет, хотя старался держать себя в руках. Он еще не знал, чем все это обернется для него, но почувствовал, что это, возможно, будет больше, чем он сможет выдержать.
Айзен видел. Он все прекрасно видел и все понимал. Прорывающийся из-под брони самоуверенности страх Куросаки делал его улыбку еще шире и еще мягче. Он вдруг поднял руку и легко, почти нежно погладил его по щеке кончиками пальцев, а Ичиго не смог отвернуться, все еще почти парализованный непривычной, нестерпимой силой. Он не понимал, что происходит, и все было неправильно. Эти мягкие интонации вместо звона сталкивающихся мечей, подвешенность в невесомости – вместо твердой почвы под ногами, когда знаешь, что делать… Сухие теплые пальцы снова тронули его лицо – за подбородок, слегка поворачивая голову из стороны в сторону. Айзен рассматривал его издевательски, но все с тем же приветливым выражением, застывшим в темных глазах. Наконец он сказал:
- Ты всю энергию направляешь на решение чужих проблем, не оставляя ничего для себя. Открытый, непорочный ребенок. Ты отдаешь свою чистоту окружающему миру, не ведая сомнений, и потому ты так силен. И… ты не знаешь чувственного удовольствия, Ичиго, - он говорил все тише и вдумчивее, словно проверяя свои слова и подтверждая их правоту – в глазах Куросаки. Панически расширенных, растерянных глазах. Убедившись в чем-то, Айзен наклонился к нему, шепча: - Но мы можем это исправить.
А потом он поцеловал Ичиго – властно, как будто забирая то, что и так ему принадлежит.
В этот момент Куросаки сбросил оцепенение, хлестнувшим потоком рейацу отталкивая чужую духовную силу – и одновременно отталкивая слишком близко стоящего мужчину. То, что делал Айзен… это просто не могло быть правдой. Не здесь, не с ним. Он готов был к пыткам, даже к смерти. Но теплые мягкие губы, прижимающиеся к его рту, ломали устоявшуюся картину мира. Мазали белое сажей и штукатурили черное. Ненормальность, ненастоящесть происходящего перекрывали мгновенный приступ отвращения и заставляли думать только о том, как все это прекратить. В идеале – проснуться в своей постели под недовольное бормотание Кона. Но неплохо было бы и просто выбраться отсюда.
Меча не было.
Дверь – толстая, тяжелая – заперта.
А Айзен невероятно силен.
Ичиго похолодел, в ушах зазвучали недавние слова местного императора: «Я отпущу их, если ты будешь делать то, что я скажу». И ведь он согласился. Он согласился, черт возьми!
Айзен стоял в паре шагов от него, спокойно дожидаясь, пока до Куросаки дойдет. Когда задыхающийся мальчишка наконец посмотрел на него, – как кролик на удава, ей-богу, - Владыка положил руку на его плечо, обтянутое черной тканью, и чуть сжал его.
- Ты ведь держишь свои обещания, Куросаки-кун?
Ичиго замер, не пытаясь вырваться, глядя на него с плохо скрываемой нервозностью.
- Не надо, Айзен. Лучше… просто убей меня.
Вторая рука опустилась на другое плечо. Айзен улыбался.
- Ну зачем же так… Мне не хочется расстраивать ни Иноуэ-сан, ни Кучики-сан, ни остальных твоих друзей. Я обещал, что ты вернешься живым. Я свои обещания выполняю. А ты?
- А как же обещание быть верным Готей-13? Его ты тоже выполнил? – рявкнул Ичиго, все больше нервничая, делая движение, чтобы снова отойти.
Пошевелиться ему не дали. Айзен добродушно усмехнулся:
- Это был… особый случай. Исключение из правил, так сказать.
- Ах ты сволочь… Предатель… – задохнулся Куросаки, задергался, пытаясь вырваться, горя желанием ударить кулаком по красивому надменному лицу Айзена.
- Осторожнее, Ичиго, - пальцы, соскользнув с плеч, сомкнулись вокруг запястий стальной хваткой. – Ты в гостях, хамить хозяину дома – это невежливо. А ты ведь у нас послушный мальчик?
- Пусти! Не трогай! Не смей ко мне прикасаться! – руки, дыхание, голос Айзена безотчетно пугали его - сильнее, чем самый безобразный Пустой, и Ичиго сорвался на крик, понимая, что он не сможет ничего сделать. Не выберется сам. Друзья не придут на помощь. В огромной безжизненной пустыне Уэко Мундо он один.
Айзен резко притянул его к себе вплотную, заводя ему руки за спину, глядя сверху вниз пренебрежительно и насмешливо. Словно подслушивая чужие мысли, тихо сказал:
- Знаешь, я подумал… Зря я оставил здесь только тебя. Тебе будет одиноко. Но если ты хочешь, я позабочусь, чтобы у тебя была компания. Только назови имя. Орихимэ, Рукия, Ренджи… а может, одна из твоих дорогих сестренок? Уверен, любого из них можно быстро привести сюда.
Больше Ичиго было нечего ответить. Права рисковать кем-то из близких он не имел. И защитить их – не мог. Он обессиленно уперся лбом в плечо Айзена.
Пора учиться проигрывать, Ичиго.
Он почувствовал, что его отпустили. По спине круговыми расслабляющими движениями прошлись приятно теплые ладони. Где-то над ухом сладко завибрировал почти гипнотизирующий голос:
- Не бойся. Я не хочу делать тебе больно, Ичиго. Мне это ненужно. Скорее наоборот…
Мягкие губы снова целовали его – осторожнее, чем в первый раз. Создавая иллюзию возможности выбора. Ощущения были незнакомыми и непривычными, но первое чувство омерзения отступило, пульсируя только в сознании непрекращающимся «неправильно». Если Ичиго и представлял когда-нибудь свой первый поцелуй, то уж никак не… так.
Он ринулся спасать Рукию в Общество Душ – против всего Готей-13. Он пачками расправлялся с Пустыми. Он победил Карию Джина вместе с его компанией кровососов. Он рисковал жизнью каждый день… но только сейчас Ичиго было страшно. В этой сумасшедшей ситуации не было ничего знакомого, ничего известного ему, и разум отзывался страхом, тяжелым, мутным.
Сосредоточившись на попытке справиться с накатывающей паникой и на поцелуе, который приходилось терпеть, Ичиго не сразу почувствовал, как с него стягивают косодэ. Прохладный воздух потек по коже, это было почти приятно – как прикосновение прозрачного шелка. Потом прохлада сменилась уже знакомым теплом – руки Айзена гладили его по плечам, груди, животу, словно вылепливая юношеское гибкое тело чуткими пальцами.
Оби распустился легко, ткань скользнула по ногам. Айзен раздевал его неторопливо, как разворачивает новую куклу пресытившийся ребенок. Тщательно, пока Ичиго не остался стоять полностью обнаженным, босым, вздрагивающим от того, как прозрачный шелк оборачивается вокруг тела тугим коконом прохлады. Айзен рассматривал его – то дотрагиваясь, то отступая на шаг, склонив голову набок. Он был похож на кобру, покачивающуюся перед своей жертвой, почти лениво раздувающую капюшон и готовую нанести удар в любой момент. Оглушенный страхом и нарастающим, как снежный ком, унижением, Ичиго застыл – восковый, мертвенно-бледный в странном здешнем полусвете. На стоящего рядом мужчину он не смотрел – не мог поднять горящего лица, не знал, что делать. Хотелось разозлиться – злость всегда придавала сил, делала все проще. Почему-то… не получалось. Эта комната, эти ощущения – все было ненастоящим, бутафорским, и в то же время знание того, что произойдет дальше, не давало соскользнуть с реальности, удерживало на зыбкой грани трезвого рассудка и горячечного бреда.
Его легонько толкнули в плечо – он сделал шаг назад. И еще один. Пока не наткнулся на край кровати и не рухнул на нее, вдруг поняв, что ноги не держат.
Забравшись на постель, Ичиго с трудом поборол желание свернуться калачиком под покрывалом и краем глаза следил за тем, как разоблачается Айзен, неспешно снимая свои светлые одежды. Ни видеть, ни слышать, ни чувствовать Куросаки не хотел.
Но ему пришлось.
- Иди сюда, - позвал кажущийся таким ласковым голос. Сукин сын… наловчился в Сейретее строить из себя добрячка.
Мысль стерлась – горячим глубоким поцелуем, уже почти знакомыми руками – гладящими, ласкающими аккуратно и бережно, словно хрупкую фарфоровую статуэтку. Страх никуда не делся – он разрастался внутри Ичиго, как костер, и каждое прикосновение Айзена словно подкидывало дров в пламя.
В какой-то момент Ичиго в изумлении понял, что это пламя ощущается не только как паническое оцепенение. Нежданное, стыдное возбуждение, прокатившись жаркой волной от кончиков пальцев до вспыхнувших щек, сконцентрировалось внизу живота. Ичиго зажмурился, мечтая провалиться сквозь землю, а Айзен только довольно хмыкнул, но ничего не сказал. Где-то на задворках разума у Куросаки мелькнула мысль, что за это он бывшему капитану Готей благодарен. Как ни абсурдно это звучало.
Потом он уже ни о чем не думал. Наглые холеные руки забирали его у него самого, тело подчинялось им – как марионетка, которую дергают за ниточки, чтобы она прогнулась в пояснице, чуть не ломаясь, согнула ноги в коленях и расставила их широко, подняла руки над головой. Странный ломаный танец без музыки, под аккомпанемент хриплого, сбивающегося дыхания Ичиго и ровного, глубокого – Айзена.
С ним что-то делали, что-то такое, о чем он раньше никогда бы даже не подумал. Было неприятно и неудобно.
Унизительная боль немного привела в себя. Тугие мышцы сопротивлялись проникновению, тело, почти сложенное пополам, напряглось, как пружина. От этого становилось только больнее, и Ичиго захрипел, сдерживая крик, сжимая в кулаки руки, прижатые к постели. Распахнув глаза, он увидел лицо Айзена – сосредоточенное, словно он прилагает усилие для чего-то. Чтобы сдерживаться? Он, кажется, говорил серьезно о нежелании причинять лишнюю боль. То, что испытывал Ичиго, было терпимо. Стыдно, но терпимо. Чисто на физическом уровне. Когда тебя пропарывают мечом, ощущения куда как неприятнее.
Хотя конкретно сейчас Куросаки предпочел бы меч в животе, чем член Айзена внутри себя. Непомерно большой… во всяком случае, так казалось.
Вдруг оказавшиеся свободными руки вцепились в плечи прижимавшегося к нему мужчины. Ичиго изо всех сил вонзил ногти в его кожу в безотчетном желании вернуть хоть крупицу испытываемой боли, но Айзен даже не вздрогнул. Он ровно двигался, не останавливаясь и не сбиваясь, и Куросаки беспокоила уже совсем не боль от нестерпимой растянутости. Хотелось все прекратить, но пугало то, что… останавливаться не хотелось. Ичиго понятия не имел, что происходит, словно все органы чувств разом отказали, но что-то в нем продолжало воспринимать непонятно откуда берущееся болезненное, острое удовольствие. Слепой, глухонемой, не чувствующий и не помнящий себя, Ичиго кончил, зачем-то сжимая зубы, как будто из стиснутого горла мог вырваться хоть звук.
Потом… Первым включилось осязание. Ичиго выдохнул, когда из него исчезло это чужеродное и большое. Потом ушло и чужое тепло. Когда вернулось зрение, Куросаки увидел, что Айзен неторопливо одевается. За громыханием надрывающегося сердца слух уловил нежный шелест одежды.
Проверять, вернулся ли голос, Ичиго не стал. Ему нечего было сказать. Незачем.
Айзен застегнул последнюю пуговицу и повернулся к нему. Посмотрел удовлетворенно и внимательно, как на творение рук своих, как на новорожденного арранкара. Его взгляд Ичиго встретил спокойно. Страха больше не было, страх выплеснулся на живот и на грудь вместе с семенем.
Айзен улыбнулся холодно-вежливо, кивнул:
- Располагайся, Ичиго. Будь как дома.
Он ушел.
Прошла минута, за ней вторая… а Ичиго все еще не мог шевельнуться, хотя бы чтобы вытереться и прикрыться. Словно в нем сломался какой-то важный механизм. И Куросаки пытался определить, стоит ли вообще его чинить.
Он чувствовал, как к нему неслышно подступает голодная пустота.
***
- Ичиго?
Обернувшись на зов, Куросаки взглянул на Ренджи стеклянно-карими глазами, продолжая бессмысленно сминать в руках чистую футболку. Он стоял так уже секунд пятнадцать.
Чувствуя весь идиотизм вопроса, Абараи все же задал его:
- Ты точно в порядке?
- Да, - с механической, заржавевшей улыбкой отозвался Ичиго и принялся стаскивать с себя грязную одежду.
TBC
Автор: Serenada
Пейринг: много кто/Ичиго (начиная с Айзен/Ичиго.)) Возможно, всплывут еще пейринги - "не клубничные"
Рейтинг: R/NC-17
Жанр: ангст/романс
Дисклаймер: ничего моего
Саммари: Капитаны в Уэко Мундо так и не пришли…
Размер: предполагается, вроде, миди. WIP
)Предупреждения: частичное AU, принуждение,
* Посвящение: по заявке и ко Дню Рождения Cry_to_Heaven
Глава 1***
Ренджи вздохнул беззвучно и тяжело, словно у него на плечах покоилась Фудзияма. Острый излом сведенных бровей делал его лицо строгим, почти злым, глаза смотрели тускло, и даже огненно-красные волосы как будто поблекли. Не доев рис, он отставил чашку на стол, предельно аккуратно положил рядом палочки, как бы боясь неосторожно переломить их. Рукия взглянула на него исподлобья и ничего не сказала, как и сидевший рядом с ней Исида. Пристроившийся у стены в стороне Чад шевельнулся, как темная гора, поколебав безмятежные тени. Урахара давно оставил попытки разрядить обстановку разговором и просто молча обмахивался веером, привычно пряча выражение глаз под панамой.
Иноуэ с ними не было. Снова. Сколько бы ей не твердили, что она не должна винить себя, девушка словно не слышала и постепенно отдалялась, замыкалась в себе, редко общалась с друзьями. Постоянно грустная, она была не похожа на саму себя. Вот и сегодня Орихиме не пришла, хотя едва ли она забыла. С другой стороны, Исида и Чад вряд ли смогли бы объяснить, что они делают здесь сегодня. Пустые появлялись в Каракуре редко, и вообще все это было очень похоже на затишье перед бурей, но вовсе не являлось причиной посиделок у Урахары. Они просто чувствовали, что так нужно.
Ренджи было проще: ему не приходилось как-то оправдывать свое присутствие, раз уж он здесь жил. Ну а Рукия… официально она по-прежнему квартировала в доме Куросаки, но фактически появлялась там нечасто. Она просто не могла находиться в доме Ичиго, когда его там не было. Когда обычно строгое мальчишеское лицо расплывалось в чужой улыбке, потому что это был Кон. После ночей там Рукия чувствовала себя разбитой, а вечером почти напрашивалась к Иноуэ, которая не могла отказать подруге, или оставалась у Урахары – спала рядом с Ренджи, успокаиваясь от родного тепла старого друга, набираясь сил для следующего дня – такого же бестолкового, как все остальные.
Месяц прошел. Целый месяц. Тридцать чертовых дней, глупых, полных беспомощности и злости на себя. Они уже не говорили о том, что произошло – толку-то? Все и так понимали, что мысли у них одни и те же. И чувства – одни и те же.
Разговаривать действительно было не о чем, но тишина угнетала, и Рукия, кашлянув, словно проверяя, есть ли у нее еще голос, произнесла:
- Я завтра ненадолго вернусь в Общество Душ, чтобы отчитаться. Получила от Укитаке-тайчо сообщение. Он говорит…
Девушка запнулась на полуслове, и Ренджи взглянул на нее удивленно, будто очнувшись от спячки, но еще не понимая, в чем дело. Зато Исида, кажется, понял – тоже почувствовал знакомый отзвук, слабое колебание воздуха, только намек на привычно сбивающую с ног мощь. Словно смазанный, нечеткий слепок.
Потом уже не было нужды прислушиваться и пытаться понять, не померещилось ли: шорох, раздавшийся от дверей, в тишине услышали все.
Там, тяжело привалившись плечом к косяку, стоял Ичиго. Растрепанный, с трудом переводящий дыхание, в грязной порванной светлой одежде. Правая рука у него висела плетью, явно сломанная. Левой Ичиго кое-как удерживал меч, и сейчас Зангетсу как никогда казался непомерно огромным и тяжелым для этого худого, еле держащегося на ногах подростка. Ичиго обвел их всех расфокусированным взглядом, слабо улыбнулся – и сполз на пол, так и не выпустив из пальцев рукоять меча.
То, что ему позволили упасть, можно было объяснить только одним: в первое мгновение никто не поверил своим глазам. И во второе – когда истончившаяся, кукольная фигурка неестественно сложилась на полу – тоже. А в третье Ренджи, сидевший дальше всех от двери, перемахнул через стол и оказался рядом с ним на коленях – осторожно, как совсем недавно хаси, приподнимая его, а потом, когда рыжая голова ткнулась ему в плечо, уже смелее подхватывая невесомое тело на руки. Укладывая Ичиго на футон в соседней комнате, Ренджи бросил взволнованной Рукии, вместе с остальными скользнувшей за ним как тень:
- Быстро, найди Иноуэ.
Кивнув, девушка высвободилась из гигая и сразу перешла в сюнпо, чтобы добраться до Орихиме скорее. Перед уходом она только на секунду задержалась взглядом на Ичиго, который вблизи был похож на покойника. И все равно у нее с души точно камень свалился: живой.
Рядом с Ренджи присел Урахара, споро и аккуратно провел руками по телу Куросаки, проверил пульс, дотронулся до лба – все это как будто одним плавным движением.
- Ребра, ключица, рука. Кажется, ничего серьезного. Иноуэ-сан ему поможет, - резюмировал, легко, почти по-отечески коснувшись ладонью рыжих вихров.
- Ну конечно… - мрачно не то согласился, не то усомнился Абараи, неотрывно глядя на синяки на руках Ичиго, открытых задравшимися рукавами.
То и дело поправляя очки, Исида всматривался в посеревшее, осунувшееся лицо Куросаки в царапинах, с синяками под глазом и на скуле.
- Как он досюда добрался?
- Ичиго бывал ранен и сильнее, но продолжал сражение, - подал голос Чад, стоявший чуть поодаль. – И если сейчас у него только пара переломов…
- Дело не в этом, - покачал головой квинси, будто прислушиваясь к чему-то. – Как думаешь, почему мы не почувствовали его приближения заранее? Да потому что там нечего было чувствовать! Посмотрите, из него же почти всю рейацу как будто… высосали. При такой ослабленности даже не очень серьезные раны тяжело переносятся. А он пришел неизвестно откуда. Вряд ли его арранкары прямо к магазину доставили.
- Ичиго сильный. С рейацу или без. Он все равно сильный - внутри, - сказал Чад негромко и убежденно, безотчетно сжимая свои огромные кулаки, которые не смогли помочь другу.
Абараи перевел взгляд с явно переживающего, но пытающегося казаться спокойным Исиды на Урахару:
- Как думаете, что с ним случилось? Его сила… не могла же она просто исчезнуть?
- А я и не думаю, что она исчезла, - щелкнув веером, отозвался Киске. – Мне кажется, это похоже на атрофию мускулов после длительной обездвиженности. Как будто рейацу слишком долго блокировали. Через какое-то время все должно восстановиться.
Ренджи хотел что-то сказать, но в комнату вбежала запыхавшаяся, раскрасневшаяся Иноуэ с опухшими глазами. Вряд ли это она за последние пятнадцать минут такую красоту изобразила – наверняка плакала весь день. За ней показалась и Рукия.
При виде Ичиго Орихиме, кажется, снова готова была разрыдаться, но потом, быстро взглянув на всех присутствующих, кое-как взяла себя в руки, подошла, тихо выдохнула:
- Куросаки-кун…
Глаза в опушке слипшихся звездочками ресниц засветились, словно в темной комнате вдруг включили свет. Опустилась на колени рядом с ним, крепко сжимая руки. Урахара и Абараи отошли, чтобы позволить ей начать. Иноуэ сосредоточилась, коснулась пальцами мерцающих голубым светом заколок в волосах, прошептала – с какой-то особой интонацией:
- Я отрицаю…
Золотистое сияние накрыло Ичиго сияющей полусферой, мелкие порезы на изможденном лице почти сразу затянулись, остальные раны поддавались лечению почти так же охотно – видно было, что Иноуэ выкладывается по полной, стараясь как можно скорее привести своего пациента в сознание.
- Я почти не чувствую рейацу Куросаки-куна, но у меня не получается что-то сделать с этим, - поморщившись, пробормотала она, держа руки раскрытыми ладонями над щитом.
- Ничего, Иноуэ-сан, с этим мы потом разберемся, - успокоил ее Урахара.
Через несколько минут Ичиго наконец шевельнулся, что-то тихо пробормотав. Он повернул голову набок – в ту сторону, с которой сидел на полу, скрестив по-турецки ноги, Ренджи. Как всегда нетерпеливый, Абараи не удержался, позвал:
- Ичиго!
Веки мальчишки дрогнули, поднимаясь, плывущий взгляд натолкнулся сначала на золотое свечение, замер – прошел за экран, в комнату, зацепился за коренастую фигуру лейтенанта. Когда Ичиго посмотрел ему в лицо, Ренджи с изумлением заметил мелькнувший в ореховых, почти золотых от щита Орихиме глазах тень непонятного страха. Всего на пару секунд, но Абараи был уверен, что ему не причудилось. Ичиго моргнул, будто отгоняя морок, зачем-то спросил с намеком на улыбку в уголках непослушных еще губ:
- Ренджи?
- Он самый, - хмыкнул Абараи, только сейчас, кажется, понимая, как чертовски он волновался за этого идиота.
Ичиго вздохнул, словно ответ значил для него больше, чем должен был. Повернул голову в другую сторону, как бы здороваясь взглядом с каждым из присутствующих. Улыбнулся Орихиме – на этот раз по-настоящему, почти так, как – он точно знал это – ей нравилось.
- Иноуэ… Ты в порядке?
У нее подозрительно запрыгали, задрожали губы, но девушка ответила на улыбку и проговорила быстро, запинаясь и волнуясь:
- Не говори так, Куросаки-кун. Конечно, я в порядке. Нам сейчас нужно о тебе позаботиться.
- Да со мной все нормально уже, честно, - махнул рукой Ичиго. – Можешь снять эту штуку, - он кивнул на прозрачное золото, все еще висевшее над ним тонкой завесой.
Иноуэ поколебалась, но щит убрала, складывая руки на коленях. Ичиго, как всегда, сразу вознамерился сесть.
- Лежи, тебе надо отдохнуть, - оказавшаяся рядом Рукия удержала его за плечо. Голос у нее был строгий, а взгляд – заботливый и ласковый, как у старшей сестры, которая ухаживает за больным братишкой.
- Но мне неудобно с вами так разговаривать! – попытался возмутиться Куросаки с такими знакомыми интонациями, которых не хватало Рукии все это время, что у нее сжалось сердце.
- А тебе и не надо сейчас много разговаривать, - поддержал младшую Кучики Исида.
- Они правы, Куросаки-кун, - певуче подхватил, как разученную заранее песню, Урахара. – Ты устал, вымотался, и даже если раны затянулись, тебе нужно прийти в себя. Тем более что у тебя с рейацу непорядок.
Ичиго хотел снова возразить, но, обведя взглядом решительные лица друзей, намеренных во что бы то ни стало обеспечить ему комфортное выздоровление, просто кивнул.
- Рад вас видеть, ребята.
- И мы тебя, Ичиго, - за всех ответил Чад.
Куросаки помолчал, потом все-таки приподнялся на локте с видимым трудом. Вскинувшейся Рукии с кривой усмешкой сказал:
- Могу я хотя бы снять с себя это?
Он кивнул на разорванные, заляпанные грязью светлые хакама и не намного более чистую и целую облегающую курточку. Арранкарский наряд. На него не обращали внимания, пока Ичиго был без сознания, но сейчас Рукия почему-то смутилась и потупилась, словно ей ткнули в лицо ее вину.
Ренджи проворно поднялся на ноги, подошел, протягивая руку:
- Я помогу. И из одежды дам что-нибудь.
- Я сам, - упрямо мотнул головой Ичиго – и тут же убедился, что «сам» не получится. Сесть он сел, но вот на то, чтобы самостоятельно встать на ноги, сил у него уже, кажется, не было. Ренджи на этот раз и не думал подначивать: терпеливо ждал, когда не к месту высокомерный пацан пример помощь.
- Может, я слишком рано закончила лечить тебя? – заволновалась Иноуэ, но Ичиго опять отрицательно покачал головой:
- Нет, я в норме, правда.
Он все-таки принял руку Ренджи – как тому показалось, чуть не через силу. Что-то слишком для простого порыва самостоятельности. Ощущение неправильности засвербило в душе с новой силой.
Помогая Ичиго подняться, Ренджи недоуменно нахмурился:
- Странно…
- Что? – сразу же откликнулся «мальчик-отличник» до мозга костей Исида.
- Когда Иноуэ только начала лечить Ичиго, в первую очередь у него прошли царапины и синяки на лице. А на руках вот – остались.
Куросаки вздрогнул, взглянул на свои запястья в темных пятнах кровоподтеков. Повел плечом, будто стряхивая с себя что-то.
- А… это, - с неприятной застывшей полуулыбкой протянул он, рассматривая руки со смесью удивления и брезгливости.
Ренджи нравилось это все меньше и меньше. Ему, как и всем остальным, хотелось расспросить Ичиго о том, что произошло, что было там, когда они ушли, но он не мог заваливать раненого друга вопросами о том, что наверняка будет ему неприятно. Ренджи неловко спросил, боясь сболтнуть что-то лишнее:
- Это что… кандалы?
Ичиго посмотрел на него странно, словно впервые в жизни видел. Моргнул несколько раз – как недавно, точно перенастраивая себя. Хмыкнул и почти обычным своим тоном ответил:
- Ну да. Они там старомодные – ужас просто.
- Я могу убрать их, - предложила Орихиме робко.
- Нет. Оставь, - кажется, резче, чем хотел, сказал Ичиго. Глядя в недоуменно распахнувшиеся глаза подруги, гораздо мягче добавил: - Сами сойдут. Не обязана же ты на мне каждую царапинку залечивать.
- Ну что, идем? – спросил Ренджи, видя, что Ичиго хоть и храбрится, но на ногах стоит далеко не так твердо, как надо.
Урахара с хрустом сложил веер, обратился к Рукии:
- Может, стоит позвать сюда Кона, чтобы он принес тело Куросаки-куна? Ему будет лучше выздоравливать в своем физическом обличии.
- Конечно, я сейчас! – откликнулась девушка. Потом обернулась к уже выходящему из комнаты Ичиго: - И все-таки не перенапрягайся сейчас. Пожалуйста.
- Конечно, Рукия, - довольно рассеянно отозвался тот, потирая запястья и чуть морщась.
Он сказал, старомодные, да? Черта с два Айзен был старомоден.
Черта с два…
***
Ичиго с трудом смог бы объяснить, как он оказался в этом просторном и слишком темном после солнечной пустыни помещении. Он помнил только, что огромный кулак похожего на раздобревшего минотавра арранкара так и не опустился на его голову. Кажется, кто-то помешал. Только вряд ли друг, потому что потом он получил еще несколько пинков под ребра ботинками с высоко загнутыми смешными носками, после чего, видимо, все-таки отключился ненадолго.
Рукия и Чад лежали на полу без сознания, и Ичиго решил бы, что они мертвы, если бы не чувствовал их слабые, как две тонкие шелковые нити, рейацу. Ренджи глухо матерился сквозь зубы, но тоже лежал – кажется, у него были повреждены сухожилия на руках и ногах. Исида держался в вертикальном положении с явным трудом и, кажется, готов был рухнуть от малейшего порыва ветра. Он был страшно бледен, почти под цвет своей накидки в ее лучшие времена. Нелл и ее придурковатых приятелей нигде не было видно. Иноуэ тряслась как осиновый лист и смотрела на друзей шалыми от страха глазами. Ичиго прекрасно знал, что сейчас она никому из них помочь не может, но какая-то часть его – не самая лучшая, надо признать – злилась из-за этого. Злилась на них всех, так глупо попавшихся, но больше всего, конечно, на самого Куросаки. Он слишком надеялся на себя. Слишком слепо верил, что победит всех, любого, вставшего у него на пути. Не вышло… Сейчас он, едва живой, стоял посреди огромного зала – стоял лишь потому, что его практически держал на себе высокий арранкар с темными волнистыми волосами. Попытки сбросить с плеч чужие руки отняли последние силы, и оставалось только молча сверлить глазами разглядывающего их мужчину с густой копной волнистых каштановых волос и пронзительными карими глазами. Очки этот новый Айзен теперь, конечно же, не носил.
- Ты… - почти выплюнул Куросаки, сжимая неповрежденную левую руку, в которой не было меча. Наверное, удерживавший его Эспада посчитал такое обращение недостаточно уважительным и встряхнул пленника, отчего голова у того закружилась, как после пары часов катаний на каруселях без тормозов.
- Куросаки Ичиго, - задумчиво сказал Айзен, глядя сверху вниз. По-другому он смотреть просто не мог, потому что сидел на возвышении в кресле, подозрительно напоминающем трон. А это, значит, тронная зала… Мило.
- Помнишь меня?
- Это ведь именно ты пытался помешать мне в Обществе Душ? - склонив голову набок, отозвался бывший капитан пятого отряда, а ныне Владыка всея Уэко Мундо со всем его содержимым. – Да, точно… Молодой чужак. Я сказал тебе тогда, что ты был неплох для человека. Я от своих слов не отказываюсь. Для человека ты, действительно, хорошо сражаешься. Даже здесь ты умудрился победить в нескольких битвах. Пусть даже не с самыми сильными из Эспады. Но тебе все равно не следовало приходить сюда. Ты поступил опрометчиво, а это не очень-то умно.
Раздражаясь от снисходительного тона, Ичиго пытался справиться с туманом, в которое проваливалось сознание от боли.
- Я пришел, потому что здесь был мой друг. Я должен был спасти ее.
- Спасти Иноуэ-сан? От меня? – почти искренне изумился Айзен. – Разве я плохо с ней обращался? Так или иначе, ты уже и сам понял, что переоценил свои силы.
- Как бы там ни было, я не сдамся! – выпалил Куросаки, тяжело дыша, хватая воздух открытым ртом.
Соуске наблюдал за ним насмешливо, явно получая удовольствие от происходящего. Поднявшись с трона, он подошел к Ичиго, двумя пальцами взял его за сломанное правое запястье и чуть сжал. Не выдержав, тот вскрикнул, тут же закусив губу. Не хватало еще развлекать Айзена своими воплями… Не дождется.
- Неужели ты до сих пор не научился признавать свои поражения? – тихо спросил мужчина, участливо глядя в расширившиеся от боли глаза. - Ты проиграл, Куросаки-кун. Что бы ты ни сделал сейчас, всех ты не спасешь. Даже одного – не спасешь.
Ичиго хотел возразить – и не нашел слов. В таком дерьмовом положении ему еще не доводилось бывать. Нужно было срочно придумать, что делать, но разум, мечущийся на грани болевого шока, не отзывался, а эмоции были плохими помощниками.
- Что же ты молчишь? – спросил заскучавший Айзен. – Думаешь, что сможешь и на этот раз вывернуться? Боюсь тебя разочаровать: у тебя нет ни единого шанса. Если раньше каждый раз на помощь приходили друзья или вдруг пробуждались внутренние резервы, то сейчас… резервы твои, как я понимаю, исчерпаны. А друзья… вот они. Смотри. Беспомощные, как и ты.
- Ну да, это ведь твои арранкарские выродки потрудились, - глухо и зло выговорил Ренджи, едва способный пошевелиться.
- Моя Эспада – произведение искусства, Абараи-кун. Разве не прекрасную способность продемонстрировал тебе, как я погляжу, Заэль? – усмехнулся Айзен, обернувшись к бывшему подчиненному, который смотрел на него с неприкрытой ненавистью.
- Ты предатель, и то, что ты делаешь, - преступно, - процедил сквозь зубы Ичиго.
Айзен глянул на него, покачал головой:
- Ты никогда не теряешь своей наглости, да? Ну так позволь продемонстрировать, что сейчас не ты хозяин ситуации. Тесла!
Арранкар, без лишних указаний понявший приказ, уже стоял рядом с Абараи, обнажив меч. Пинком перевернув Ренджи на спину, он приставил узкую полоску стали к его беззащитному горлу и надавил.
- Стой! Что ты делаешь?! – взвился Ичиго, снова рванувшись из державших его крепких рук.
- Он убивает твоего друга, Ичиго, - пояснил Айзен, в то время как Тесла замер, так и не убирая катаны, но и не усиливая нажим. – Потому что Абараи не может защитить себя, а ты не можешь ему помочь. Теперь ты понял, что я имел в виду, говоря, что ты проиграл? Если тебе требуется наглядность, ты ее получишь.
- Остановись, Айзен, не трогай его! – за просящие нотки Ичиго готов был откусить себе язык, но он слишком испугался за Ренджи – бессильного, неподвижно глядящего в нависающее над ним лицо Теслы.
- Не трогать? – Соуске приблизился к Абараи. – А я ведь и не собирался. Я ведь говорил, что не хотел бы убивать того, кто раньше служил в моем отряде. Но вам же неймется… И что прикажете теперь с вами делать, а, Куросаки-кун? – снова обернулся он к Ичиго, заложив руки за спину. – Пожурить и отпустить восвояси?
Ичиго снова промолчал. Такой вариант был неплох, но – увы – слишком фантастичен. Медленно приходило осознание того, что это – конец. Действительно конец. И даже если они были готовы к такому развитию событий, умирать все равно не хотелось. Все же он решил попытаться:
- Ты сам сказал, что мы бессильны против тебя, - проговорил с трудом. Слова, словно чужие, не шли из горла. – Так отпусти их. Убей меня, если хочешь, но их – не трогай. Это я их привел, мне и отвечать.
- Куросаки, о чем ты вообще говоришь? – словно не своим голосом спросил Исида, шатаясь и прижимая руки к животу. – Никто нас никуда не вел.
- Заткнись! – огрызнулся Ичиго. – Это я виноват. Я… не смог победить.
- Как чудесно. Вы так дорожите друг другом, - Айзен разве что не зааплодировал такой самоотверженности. – И пожалуй… пожалуй, ты прав, Куросаки-кун.
Ичиго, не ожидавший, что это сработает, вскинул на него недоверчивый взгляд.
- У меня такое чувство, будто меня считают чудовищем, - холодно улыбнулся Айзен, снова поднимаясь по ступеням к своему каменному креслу и величественно усаживаясь. – Я докажу, что это не так. Что несколько пылинок не играют никакой роли в той игре, которую я затеял. Убить вас всех или оставить в живых – разницы почти никакой. В благодарность за то, что вы кое в чем помогли мне, явившись сюда, я отпущу вас. Даже дорогую Иноуэ-сан, ради которой вы столько вытерпели.
Куросаки слушал его – и не верил ни единому слову. Так не бывает. Так просто не бывает. Здесь должен быть какой-то подвох…
И подвох не заставил себя ждать.
- Правда, я попрошу тебя, Куросаки-кун, заменить мою гостью. Совершить обмен, так сказать. Раз уж ты сам называешь себя виновником случившегося, то, надеюсь, ты не откажешься от моего предложения и задержишься в Уэко Мундо?
- Задержусь? – хмыкнул Ичиго, понимая это слово как расплывчатый эвфемизм «умрешь».
Айзен, прекрасно понимая ход его мыслей, спокойно заверил:
- Я не собираюсь тебя убивать. Ты просто побудешь здесь в качестве… залога, если угодно. Чтобы твои друзья не вздумали снова совершить ошибку и поступить опрометчиво. Я обещаю, что через некоторое время ты вернешься домой. Иными словами, я отпущу их, если ты будешь делать то, что я скажу. Итак, что ты решишь?
Вопрос не предполагал никакого ответа, кроме одного. И Ичиго, не слушая того, что говорили ему полуживой Исида и Ренджи, у горла которого невозмутимый Тесла по-прежнему держал катану, произнес:
- Я согласен.
Айзен царственно кивнул.
- Прежде чем мои подчиненные доставят твоих друзей к безопасному порталу, я попрошу Иноуэ-сан вылечить тех, кого вы ранили. И тебя тоже, разумеется.
Соуске распорядился, чтобы Исиду, Чада, Ренджи и Рукию переместили в другое помещение в сопровождении нескольких арранкаров. Исида, которого волоком тащила арранкарка, у выхода обернулся, ловя взгляд Ичиго.
- Увидимся, Исида, Ренджи! – фальшиво улыбнулся Куросаки, пытаясь подбодрить то ли их, то ли себя.
Вскоре он лежал прямо на полу, а над ним склонялась Иноуэ, едва сдерживающая слезы. Раскидывая над Ичиго золотистый Сотен Кишшун, она прошептала, беспомощно и испуганно:
- Куросаки-кун…
- Не надо разговаривать, - тут же раздался голос Теслы, который остался с ними.
- Когда ты исцелишься, - сказал наблюдавший за ними Айзен, - не вздумай совершить новую ошибку. Если ты попытаешься напасть на кого-то, твои друзья умрут. Сразу же.
- Я знаю, - откликнулся Куросаки, закрывая глаза.
Орихиме потратила около получаса, чтобы вылечить его – так, по крайней мере, показалось Ичиго, для которого время слепилось в один комок, без секунд и минут. Когда он смог самостоятельно подняться на ноги, рядом тут же оказался тот самый темноволосый арранкар.
- Старк, проводи гостя в его комнату, - приказал Айзен.
Тот лениво кивнул, взял Ичиго за локоть и подтолкнул к выходу.
- Куросаки-кун! – вскрикнула Иноуэ и кинулась следом, но на ее плечо тут же опустилась рука Теслы, останавливая.
- До встречи, Иноуэ, - махнул рукой Ичиго, всем своим видом показывая, что ничего необычного не происходит. Хотел бы он в это верить…
Единственное, что он успел увидеть, - окровавленного, слабого, но все равно настойчиво сбрасывающего с себя чьи-то поддерживающие руки Гриммджо. Потом Ичиго вывели из залы и повели куда-то длинными пустыми коридорами.
***
Выпроводив чужаков из Лас-Ночес, Айзен отправился к своему юному постояльцу, который наверняка весь извелся в тишине пустой комнаты, переживая за друзей. Кем бы он ни был, этот Ичиго, он оставался глупым эмоциональным ребенком.
Больше всего раздражало, что мальчишка был нагл, а Айзен не выносил слишком наглых людей. Ему не нужно было убивать Ичиго, чтобы сбить с него спесь. Вовсе нет.
Айзен оставил Куросаки по нескольким причинам. Это давало ему гарантию, что шинигами какое-то время не будут пытаться предпринять что-либо мешающее Соуске, по крайней мере, его друзья. Кроме того, Куросаки вечно лез на рожон, самый активный и деятельный. Забирая его у остальных, Айзен лишал их поддержки и мощи Ичиго, а в качестве приятного дополнения получал возможность лучше узнать о его силах и заодно – сломить их. Это могло быть забавным.
Он даже отпустил Иноуэ. Не навсегда, конечно, только на время. На то время, что Ичиго будет находиться в Уэко. Это не было приступом великодушия, просто Айзен не желал, чтобы у Куросаки был повод к сопротивлению. Его огромная сила, как Владыка уже успел понять, отчасти заключалась в стремлении мальчишки всех спасти и ради всех собой пожертвовать. Именно это привело его к Айзену, и именно это могло нарушить его планы. Осознание того, что где-то недалеко находится плененная подруга, только укрепило бы душевные силы Куросаки. А теперь он был здесь один, покинутый и неспособный защитить себя, не находящий для этого достойной цели. У него просто не оставалось шансов.
Жестом отпустив двух мелких сошек, дежуривших у комнаты, Айзен открыл дверь и вошел в прозрачный полумрак. Мальчишка, стоявший у окна, резко обернулся, меряя его взглядом так, словно они были на равных.
- Они ушли? – спросил Ичиго с вызовом, скрещивая руки на груди.
- Конечно. Они доберутся до земли без проблем.
- А где Нелл, Пеше и Дондочакка?
- Там же, где были до вашего появления. В пустыне.
Ичиго вздернул рыжую бровь, на что Айзен резюмировал:
- Ты не доверяешь мне.
- А разве у меня есть причины доверять? – фыркнул Куросаки.
- Зачем мне обманывать?
- Я не знаю, что тебе от меня нужно.
- Ничего. Поверь, все, что мне требуется, я делаю обычно сам. Или поручаю тому, кто мне верен.
- Ты знаешь, что такое верность? – презрительно усмехнулся Ичиго
- Я верен себе. Это немало. А они, - Айзен показал рукой на дверь, имея в виду всех оставшихся за ней арранкаров, - верны мне, потому что я их создал. Все просто.
- Тогда зачем я тебе? Если ты считаешь себя таким неуязвимым, а нас – просто соринками на твоем пути.
- Соринка может попасть в глаз. Не смертельно, но неприятно, верно? А то, что ты остался здесь и все еще жив…
Айзен словно бы задумался, прошелся по небольшой комнате, в которой кроме постели, стола и стула ничего не было, и снова заговорил:
- Ты силен, Куросаки, и это любопытно. Что же в тебе такого особенного, если ты смог справиться с несколькими капитанами Готей, а потом и шестым из Эспады? У тебя необычная рейацу… Ты пользуешься силой Пустого внутри тебя. А еще ты горяч и упрям, не умеешь проигрывать. Это заставляет тебя вставать на ноги, даже когда сил уже нет, - Айзен говорил, скорее рассуждая с самим собой, нежели обращаясь к Ичиго. Он едва ли пальцы не загибал, предаваясь размышлениям и словно не замечая вперившегося в него злого взгляда шинигами.
Когда Айзен все же обратил на него внимание, Ичиго на мгновение чуть не пожалел об этом. Духовная сила предателя придавливала к полу каменной плитой, настолько колоссальной, что даже двинуться было невозможно. Спокойно и неторопливо подойдя к своему гостю, Айзен неожиданно улыбнулся – понимающей и оттого страшной улыбкой.
- Кажется, есть еще кое-что, Куросаки-кун. Ты ведь живешь ради своих близких, выручаешь из беды товарищей, спасаешь мир… Ты такой добрый и бесстрашный мальчик. Такой… чистый, - мягкий, вкрадчивый голос Владыки не вязался с пронзительным взглядом, которым он будто бы просвечивал Куросаки насквозь. Встроенный рентгеновский аппарат. Ичиго почувствовал, как бледнеет, хотя старался держать себя в руках. Он еще не знал, чем все это обернется для него, но почувствовал, что это, возможно, будет больше, чем он сможет выдержать.
Айзен видел. Он все прекрасно видел и все понимал. Прорывающийся из-под брони самоуверенности страх Куросаки делал его улыбку еще шире и еще мягче. Он вдруг поднял руку и легко, почти нежно погладил его по щеке кончиками пальцев, а Ичиго не смог отвернуться, все еще почти парализованный непривычной, нестерпимой силой. Он не понимал, что происходит, и все было неправильно. Эти мягкие интонации вместо звона сталкивающихся мечей, подвешенность в невесомости – вместо твердой почвы под ногами, когда знаешь, что делать… Сухие теплые пальцы снова тронули его лицо – за подбородок, слегка поворачивая голову из стороны в сторону. Айзен рассматривал его издевательски, но все с тем же приветливым выражением, застывшим в темных глазах. Наконец он сказал:
- Ты всю энергию направляешь на решение чужих проблем, не оставляя ничего для себя. Открытый, непорочный ребенок. Ты отдаешь свою чистоту окружающему миру, не ведая сомнений, и потому ты так силен. И… ты не знаешь чувственного удовольствия, Ичиго, - он говорил все тише и вдумчивее, словно проверяя свои слова и подтверждая их правоту – в глазах Куросаки. Панически расширенных, растерянных глазах. Убедившись в чем-то, Айзен наклонился к нему, шепча: - Но мы можем это исправить.
А потом он поцеловал Ичиго – властно, как будто забирая то, что и так ему принадлежит.
В этот момент Куросаки сбросил оцепенение, хлестнувшим потоком рейацу отталкивая чужую духовную силу – и одновременно отталкивая слишком близко стоящего мужчину. То, что делал Айзен… это просто не могло быть правдой. Не здесь, не с ним. Он готов был к пыткам, даже к смерти. Но теплые мягкие губы, прижимающиеся к его рту, ломали устоявшуюся картину мира. Мазали белое сажей и штукатурили черное. Ненормальность, ненастоящесть происходящего перекрывали мгновенный приступ отвращения и заставляли думать только о том, как все это прекратить. В идеале – проснуться в своей постели под недовольное бормотание Кона. Но неплохо было бы и просто выбраться отсюда.
Меча не было.
Дверь – толстая, тяжелая – заперта.
А Айзен невероятно силен.
Ичиго похолодел, в ушах зазвучали недавние слова местного императора: «Я отпущу их, если ты будешь делать то, что я скажу». И ведь он согласился. Он согласился, черт возьми!
Айзен стоял в паре шагов от него, спокойно дожидаясь, пока до Куросаки дойдет. Когда задыхающийся мальчишка наконец посмотрел на него, – как кролик на удава, ей-богу, - Владыка положил руку на его плечо, обтянутое черной тканью, и чуть сжал его.
- Ты ведь держишь свои обещания, Куросаки-кун?
Ичиго замер, не пытаясь вырваться, глядя на него с плохо скрываемой нервозностью.
- Не надо, Айзен. Лучше… просто убей меня.
Вторая рука опустилась на другое плечо. Айзен улыбался.
- Ну зачем же так… Мне не хочется расстраивать ни Иноуэ-сан, ни Кучики-сан, ни остальных твоих друзей. Я обещал, что ты вернешься живым. Я свои обещания выполняю. А ты?
- А как же обещание быть верным Готей-13? Его ты тоже выполнил? – рявкнул Ичиго, все больше нервничая, делая движение, чтобы снова отойти.
Пошевелиться ему не дали. Айзен добродушно усмехнулся:
- Это был… особый случай. Исключение из правил, так сказать.
- Ах ты сволочь… Предатель… – задохнулся Куросаки, задергался, пытаясь вырваться, горя желанием ударить кулаком по красивому надменному лицу Айзена.
- Осторожнее, Ичиго, - пальцы, соскользнув с плеч, сомкнулись вокруг запястий стальной хваткой. – Ты в гостях, хамить хозяину дома – это невежливо. А ты ведь у нас послушный мальчик?
- Пусти! Не трогай! Не смей ко мне прикасаться! – руки, дыхание, голос Айзена безотчетно пугали его - сильнее, чем самый безобразный Пустой, и Ичиго сорвался на крик, понимая, что он не сможет ничего сделать. Не выберется сам. Друзья не придут на помощь. В огромной безжизненной пустыне Уэко Мундо он один.
Айзен резко притянул его к себе вплотную, заводя ему руки за спину, глядя сверху вниз пренебрежительно и насмешливо. Словно подслушивая чужие мысли, тихо сказал:
- Знаешь, я подумал… Зря я оставил здесь только тебя. Тебе будет одиноко. Но если ты хочешь, я позабочусь, чтобы у тебя была компания. Только назови имя. Орихимэ, Рукия, Ренджи… а может, одна из твоих дорогих сестренок? Уверен, любого из них можно быстро привести сюда.
Больше Ичиго было нечего ответить. Права рисковать кем-то из близких он не имел. И защитить их – не мог. Он обессиленно уперся лбом в плечо Айзена.
Пора учиться проигрывать, Ичиго.
Он почувствовал, что его отпустили. По спине круговыми расслабляющими движениями прошлись приятно теплые ладони. Где-то над ухом сладко завибрировал почти гипнотизирующий голос:
- Не бойся. Я не хочу делать тебе больно, Ичиго. Мне это ненужно. Скорее наоборот…
Мягкие губы снова целовали его – осторожнее, чем в первый раз. Создавая иллюзию возможности выбора. Ощущения были незнакомыми и непривычными, но первое чувство омерзения отступило, пульсируя только в сознании непрекращающимся «неправильно». Если Ичиго и представлял когда-нибудь свой первый поцелуй, то уж никак не… так.
Он ринулся спасать Рукию в Общество Душ – против всего Готей-13. Он пачками расправлялся с Пустыми. Он победил Карию Джина вместе с его компанией кровососов. Он рисковал жизнью каждый день… но только сейчас Ичиго было страшно. В этой сумасшедшей ситуации не было ничего знакомого, ничего известного ему, и разум отзывался страхом, тяжелым, мутным.
Сосредоточившись на попытке справиться с накатывающей паникой и на поцелуе, который приходилось терпеть, Ичиго не сразу почувствовал, как с него стягивают косодэ. Прохладный воздух потек по коже, это было почти приятно – как прикосновение прозрачного шелка. Потом прохлада сменилась уже знакомым теплом – руки Айзена гладили его по плечам, груди, животу, словно вылепливая юношеское гибкое тело чуткими пальцами.
Оби распустился легко, ткань скользнула по ногам. Айзен раздевал его неторопливо, как разворачивает новую куклу пресытившийся ребенок. Тщательно, пока Ичиго не остался стоять полностью обнаженным, босым, вздрагивающим от того, как прозрачный шелк оборачивается вокруг тела тугим коконом прохлады. Айзен рассматривал его – то дотрагиваясь, то отступая на шаг, склонив голову набок. Он был похож на кобру, покачивающуюся перед своей жертвой, почти лениво раздувающую капюшон и готовую нанести удар в любой момент. Оглушенный страхом и нарастающим, как снежный ком, унижением, Ичиго застыл – восковый, мертвенно-бледный в странном здешнем полусвете. На стоящего рядом мужчину он не смотрел – не мог поднять горящего лица, не знал, что делать. Хотелось разозлиться – злость всегда придавала сил, делала все проще. Почему-то… не получалось. Эта комната, эти ощущения – все было ненастоящим, бутафорским, и в то же время знание того, что произойдет дальше, не давало соскользнуть с реальности, удерживало на зыбкой грани трезвого рассудка и горячечного бреда.
Его легонько толкнули в плечо – он сделал шаг назад. И еще один. Пока не наткнулся на край кровати и не рухнул на нее, вдруг поняв, что ноги не держат.
Забравшись на постель, Ичиго с трудом поборол желание свернуться калачиком под покрывалом и краем глаза следил за тем, как разоблачается Айзен, неспешно снимая свои светлые одежды. Ни видеть, ни слышать, ни чувствовать Куросаки не хотел.
Но ему пришлось.
- Иди сюда, - позвал кажущийся таким ласковым голос. Сукин сын… наловчился в Сейретее строить из себя добрячка.
Мысль стерлась – горячим глубоким поцелуем, уже почти знакомыми руками – гладящими, ласкающими аккуратно и бережно, словно хрупкую фарфоровую статуэтку. Страх никуда не делся – он разрастался внутри Ичиго, как костер, и каждое прикосновение Айзена словно подкидывало дров в пламя.
В какой-то момент Ичиго в изумлении понял, что это пламя ощущается не только как паническое оцепенение. Нежданное, стыдное возбуждение, прокатившись жаркой волной от кончиков пальцев до вспыхнувших щек, сконцентрировалось внизу живота. Ичиго зажмурился, мечтая провалиться сквозь землю, а Айзен только довольно хмыкнул, но ничего не сказал. Где-то на задворках разума у Куросаки мелькнула мысль, что за это он бывшему капитану Готей благодарен. Как ни абсурдно это звучало.
Потом он уже ни о чем не думал. Наглые холеные руки забирали его у него самого, тело подчинялось им – как марионетка, которую дергают за ниточки, чтобы она прогнулась в пояснице, чуть не ломаясь, согнула ноги в коленях и расставила их широко, подняла руки над головой. Странный ломаный танец без музыки, под аккомпанемент хриплого, сбивающегося дыхания Ичиго и ровного, глубокого – Айзена.
С ним что-то делали, что-то такое, о чем он раньше никогда бы даже не подумал. Было неприятно и неудобно.
Унизительная боль немного привела в себя. Тугие мышцы сопротивлялись проникновению, тело, почти сложенное пополам, напряглось, как пружина. От этого становилось только больнее, и Ичиго захрипел, сдерживая крик, сжимая в кулаки руки, прижатые к постели. Распахнув глаза, он увидел лицо Айзена – сосредоточенное, словно он прилагает усилие для чего-то. Чтобы сдерживаться? Он, кажется, говорил серьезно о нежелании причинять лишнюю боль. То, что испытывал Ичиго, было терпимо. Стыдно, но терпимо. Чисто на физическом уровне. Когда тебя пропарывают мечом, ощущения куда как неприятнее.
Хотя конкретно сейчас Куросаки предпочел бы меч в животе, чем член Айзена внутри себя. Непомерно большой… во всяком случае, так казалось.
Вдруг оказавшиеся свободными руки вцепились в плечи прижимавшегося к нему мужчины. Ичиго изо всех сил вонзил ногти в его кожу в безотчетном желании вернуть хоть крупицу испытываемой боли, но Айзен даже не вздрогнул. Он ровно двигался, не останавливаясь и не сбиваясь, и Куросаки беспокоила уже совсем не боль от нестерпимой растянутости. Хотелось все прекратить, но пугало то, что… останавливаться не хотелось. Ичиго понятия не имел, что происходит, словно все органы чувств разом отказали, но что-то в нем продолжало воспринимать непонятно откуда берущееся болезненное, острое удовольствие. Слепой, глухонемой, не чувствующий и не помнящий себя, Ичиго кончил, зачем-то сжимая зубы, как будто из стиснутого горла мог вырваться хоть звук.
Потом… Первым включилось осязание. Ичиго выдохнул, когда из него исчезло это чужеродное и большое. Потом ушло и чужое тепло. Когда вернулось зрение, Куросаки увидел, что Айзен неторопливо одевается. За громыханием надрывающегося сердца слух уловил нежный шелест одежды.
Проверять, вернулся ли голос, Ичиго не стал. Ему нечего было сказать. Незачем.
Айзен застегнул последнюю пуговицу и повернулся к нему. Посмотрел удовлетворенно и внимательно, как на творение рук своих, как на новорожденного арранкара. Его взгляд Ичиго встретил спокойно. Страха больше не было, страх выплеснулся на живот и на грудь вместе с семенем.
Айзен улыбнулся холодно-вежливо, кивнул:
- Располагайся, Ичиго. Будь как дома.
Он ушел.
Прошла минута, за ней вторая… а Ичиго все еще не мог шевельнуться, хотя бы чтобы вытереться и прикрыться. Словно в нем сломался какой-то важный механизм. И Куросаки пытался определить, стоит ли вообще его чинить.
Он чувствовал, как к нему неслышно подступает голодная пустота.
***
- Ичиго?
Обернувшись на зов, Куросаки взглянул на Ренджи стеклянно-карими глазами, продолжая бессмысленно сминать в руках чистую футболку. Он стоял так уже секунд пятнадцать.
Чувствуя весь идиотизм вопроса, Абараи все же задал его:
- Ты точно в порядке?
- Да, - с механической, заржавевшей улыбкой отозвался Ичиго и принялся стаскивать с себя грязную одежду.
TBC
-
-
11.12.2008 в 18:11Хочу проду *_*
и побольше, побольше. и сразу
и таблетки от жадности-
-
11.12.2008 в 18:54Но он ведь не останется безнаказанным, правда? ^^
По крайней мере, я на это надеюсь х)
Serenada , очень понравилось! Жду продолжения!
-
-
11.12.2008 в 20:12Заказчик у меня тоже таблетки от жадности просил.
Hekatsu
Да, Айзен - редиска, определенно.
А наказать его всяко должны будут -это в сюжете аниме заложено.)))) Будут за предательство наказывать - заодно и за Ичи поквитаются.)))
Рада, что заинтересовало.
-
-
11.12.2008 в 20:27О, а сколько глав планируется? Оо
-
-
11.12.2008 в 20:34Точное количество глав неизвестно еще даже аффтару,
-
-
11.12.2008 в 20:46-
-
11.12.2008 в 20:56Да уж... у меня стандартно в новом фандоме рано или поздно наступает период "пишу большой фик". Теперь вот Блич... И на сколько это растянется по времени - одному Ктулху ведомо.
-
-
11.12.2008 в 22:36Отличный фик, проду буду ждать с нетерпением
благо Айзен/Ичиго - любимый пейрингУ меня такое чувство, будто меня считают чудовищем - меня это умилило, Айзен вобще лольный чувак)
наступает период "пишу большой фик" - такой фик - чем больше, тем лучше)
И Айзен не редиска, он просто своеобразен Т_Т Не надо его наказывать, ну пожаааалуста! ^__^
-
-
11.12.2008 в 22:41Нэ, Блич - это хорошо.
В маленьких дозах.-
-
11.12.2008 в 23:17Спасибо большое, хотя по поводу Айзен/Ичиго... По большому секрету, дальше этот пейринг фигурировать не будет. Не в том смысле, во всяком случае.))) Айзен у нас, так сказать, осуществил процесс разборки (он же hurt
Айзен вобще лольный чувак)
Да аще кавай, ага!
Не надо его наказывать, ну пожаааалуста! ^__^
Не я такая, Кубо такой.
Hekatsu
Нэ, Блич - это хорошо. В маленьких дозах.
Сейчас дозы по-другому не нормируются - тока раз в неделю большая накурка.)) То ли дело летом, когда я за две недели 170 серий отсмотрела...
-
-
12.12.2008 в 02:43много кто/Ичиго - смотрится пугающе))))
Не иначе устроил себе реалити-шоу и за всем наблюдает - во-во, кабельного в Уэко нет Т_Т Бедный папик, мне его жалко!
дальше этот пейринг фигурировать не будет -жаль, но и впрямь трудно представить себе заботливого Айзена.
Я тебя поимел, я тебя и утешу >_<подпись: Ну не ня ли? ^___^ - ня, так что мы ждем))
-
-
12.12.2008 в 21:48много кто/Ичиго - смотрится пугающе))))
О да, думаю, ему особенно страшно.
во-во, кабельного в Уэко нет Т_Т Бедный папик, мне его жалко!
Да вообще непонятно, чем он там развлекается... Целыми днями о мировом господстве мечтает?)))
трудно представить себе заботливого Айзена. Я тебя поимел, я тебя и утешу >_<
Именно что.
-
-
12.12.2008 в 22:39Вот я и не понимаю, как можно не жалеть Айзена, учитывая условия среды его обитания... Одну улькиоррину постную физиономию терпеть каково))) Настроения и так никакого нет, а в такой компании и вовсе повеситься можно! (почти что (с))
-
-
12.12.2008 в 23:32учитывая условия среды его обитания...
Среда обитания жЫвотных популяции "Айзен"...
а в такой компании и вовсе повеситься можно! (
Ой что-то с трудом я представляю вешающегося Айзена.
-
-
14.12.2008 в 12:58какая прееелесть!!! ошшень здорово!!!!
-
-
14.12.2008 в 14:10Добавка пишется, тока вот очень... хаотично.
-
-
14.12.2008 в 14:19главное, что пишецца!!!
-
-
15.12.2008 в 01:10много кто/Ичиго А какие-какие пары предполагаются? Гетеро- тоже или ограничитесь яоем? Только не Заэль и только не в ресурекшене!!! Вот так я его люблю) А вот если... Грррррим али Ичимару... мрррр...
а если еще БДСМОй, это моё второе "я" очнулось! Спи, спи, зараза!-
-
15.12.2008 в 01:18не надо его сильно того-этого) а-то лопнет слегка)))
Лопнет - заклеим.
А вообще я вот второй день пишу и пишу потихоньку новые куски... и чувствую себя садистом натуральным.
.а если еще БДСМ
*ушел размышлять: без БДСМ, но с Заэлем, или с БДСМ, но без Заэля?
-
-
15.12.2008 в 02:22Ну... гет там если и будет, то весьма эпизодически и только фоном для яоя.))) А пары... ну там Грим, Нойтора, Улька и прочая арранкарская братия различной степени подробности.
-
-
23.12.2008 в 20:47-
-
23.12.2008 в 21:26Автор рад и в скором времени (=по завершении семестра:alles
-
-
23.01.2009 в 08:56Не люблю этот пейринг, но написано занимательно, хоть и совсем не в характере. Автору дальнейших творческих успехов и совет писать все же гет - тап жанр распологает к романтике ^__^
-
-
23.01.2009 в 12:48и далее на животную тему, а в конце будет мир во всем мире и розовые кактусы, которые розы.
Вот бы мой заказчик тоже так думал... а то она, зная мою привязанность к ангсту и десфикам, как-то нервничает. Не скажу, что необоснованно.
Не люблю этот пейринг
Который? Если речь про Айзена и Ичиго, то это не совсем пейринг - во всяком случае, не в обычном понимании. И речь дальше не о них будет.))
тап жанр распологает к романтике
"Тап" - это что, простите мое неведение?)))
А с гетом я распрощалась давно и прочно. Как-то вот так получилось.
-
-
23.01.2009 в 16:28Заказчик пришоль подписаться на дискуссию, больно тут у вас интересно ^^ Розовые кактусы, гет (!) и возможная кончина владыки
Ну и традиционно... Проду, аффтар, проду!
-
-
02.02.2009 в 15:10она, зная мою привязанность к ангсту и десфикам, как-то нервничает. Не скажу, что необоснованно. *оживилась* О как! Значит предпосылки есть? ))
Если речь про Айзена и Ичиго, то это не совсем пейринг - во всяком случае, не в обычном понимании Ну речь действительно об Айзен/Ичиго, но тут дело даже не в яое. Просто раздражает то, что из Владыки делают этакого извращенца-многотраха, которому все равно как и с кем, а Ичиго превращают в нечно такое укешное, которое немного поангстит сперва и потом, но ножки исправно раздвинет) Сразу прошу прощения за резкие слова, потому как оба перса мне очень дороги)))
В данном фике воспринимается адекватно из-за того, что первоначальная цель и обоснуй заданы верно, а именно - унизижение. Айзен обычно всегда бьет по самым слабым и больным точкам, а именно такое отношение Куросаки задеть и сломать было должно.
"Тап" - это что, простите мое неведение?))) Это не ваше неведение, а мои кривые пальцы) они в тот день после третьего бокала вина по маленьким кнопочкам попадать никак не хотели)
А с гетом я распрощалась давно и прочно. Как-то вот так получилось *Расстроено* Жаль.. Это конечно ИМХО, но мне кажется что именно в Бличе гет более гармоничен. Взять хотя бы Ннойтра/Нелл ^__^
-
-
02.02.2009 в 15:56О как! Значит предпосылки есть? ))
Ну, в прошлом макси по БК я недрогнувшей рукой убила героя, так что в принципе такое реально. А здесь... как-то все еще мрачнее получается, чем я планировала. Мгновенно сделать из такой жести розовые кактусы - это постараццо надо. Например, тотально почистить Ичиго память.
Айзен обычно всегда бьет по самым слабым и больным точкам, а именно такое отношение Куросаки задеть и сломать было должно.
Собсно, да, на то и расчет был.) К пыткам пацану не привыкать - били много и по-всякому. Не сработало бы - только добавило бы внутренней силы. А если другой подход использовать... А Айзен, конечно, не извращенец и уж точно не многотрах.)) Он мог бы и кому другому благородное дело дефлорации поручить
Это конечно ИМХО, но мне кажется что именно в Бличе гет более гармоничен.
Все может бы.)) По крайней мере, в Бличе от гета меня не воротит, как во многих других фандомах - уже показатель.
-
-
02.02.2009 в 16:45Ну, в прошлом макси по БК я недрогнувшей рукой убила героя
Боже! Надеюсь это не Брэдли?? О.о
Мгновенно сделать из такой жести розовые кактусы - это постараццо надо.
Оу, это сделать просто XDD Достаточно написать что Владыка помер естественно от васкулита, а вся Эспада перешла на сторону СС ^^
кто тут хозяин, а уж потом отдать остальным на развлекуху.
Ога) Право господина, блин XDD
-
-
02.02.2009 в 17:45Боже! Надеюсь это не Брэдли?? О.о
Не-а, Рана.
Достаточно написать что Владыка помер естественно от васкулита
который диагностировал доктор Хаус.
а вся Эспада перешла на сторону СС
и началась там дележка капитанских и лейтенантских мест... и все по-новой.
Право господина, блин XDD
Дык! Сначала сюзерен, а уж потом и вассалам можно побаловаццо.
-
-
20.02.2009 в 12:25который диагностировал доктор Хаус. XDD Хаус бы сказал, что пациен давно мертв, а потом "Погодите, я же с вами разговариваю? Вау, ну надеюсь в этот раз мне повезет и мне попадется волчанка!
и началась там дележка капитанских и лейтенантских мест... и все по-новой А может это и был коварный план?
Сначала сюзерен, а уж потом и вассалам можно побаловаццо
Главное, что бы они игрушку не сломали раньше времени.. А то обидно будет - кто же потом будет развлекать скучающую Эспаду и не Эспаду?