мой косплей

[Runo Mai]

banni and shinigami by ~Winri on deviantART
собственно мои попытки косплея, я знаю, что прическа совсем не та... меня подстригли неудачно=(

@темы: cosplay /косплей

---

"Слухи"

[Serenada]

Первым фиком, который я попробовала написать по Бличу, был вот этот. Может, блин был комом, может - не совсем.

Автор: Serenada
Название: «Слухи»
Фандом: Bleach
Рейтинг: PG-13, и то много)
Пейринг: по слухам, много
Жанр: околоангстовое мини

***
Даже после смерти люди способны испытывать скуку. А от нее, как известно, спасаться можно по-разному. Шинигами Готей-13 скучать не дают частые тренировки, не менее частые попойки… и сплетни. От них трудно уберечься, потому что скучающие языки без костей готовы перемолоть любую новость – даже в отсутствие новостей. Некоторые слухи проносятся легким порывом ветра и исчезают – блеклые, незапоминающиеся. Другие вспыхивают ярко, как молния, оставляют после себя выжженный след… и тоже уходят. Третьи же живут почти самостоятельной жизнью – тщательно обновляемые новыми деталями, всегда свеженькие, всегда интересные и всенародно любимые. А главное, к тому моменту, когда слух становится достоянием Сейрейтеи, уже никому неинтересно, есть ли в нем правда – и сколько ее там.

Готей-13 свято верит в то, что Абараи Ренджи, новый лейтенант шестого отряда, сохнет по своему капитану. Никто уже точно не скажет, с чего это пошло, но Ренджи приписываются постоянные страдания от вечной бесстрастности и нечеловеческого спокойствия Кучики Бьякуи, подлунные мечтания о потеплевшем взгляде серо-голубых глаз и нездоровая любовь к сакуре. На самом деле Абараи хочет только одного – превзойти капитана в силе и доказать, что и он – человек, такой же, как и глава благородного дома, что бы тот ни думал. На слухи Ренджи давно забил, поняв, что отнекиваться – значит только подзадоривать приятелей и их разыгравшуюся фантазию.

Готей-13 убежден: Кире-фукутайчо не посчастливилось втрескаться в Ичимару Гина – эту помесь лисицы со змеюкой, от неизменной улыбки которого хочется пойти и тихонько повеситься на собственном поясе. По мнению общественности, Кире полагается все то же, что и Ренджи, – мечтания, страдания и привязанность к пресмыкающимся, - но в увеличенных объемах. Во-первых, предмет влюбленности еще гаже Кучики (исключительно в плане целесообразности проявления к нему чувств), а во-вторых, сам Изуру воспринимается большинством шинигами как тихое, безответное, покорно принимающее свою судьбу создание, которому просто по сути положено мучиться, мучиться и еще раз мучиться. На самом деле Кира своего капитана безгранично уважает, готов следовать за ним и в огонь и в воду… но и только-то. Эмоции, им испытываемые, не переходят в личные, оставаясь в рамках служебных. Сплетни лейтенанта третьего отряда огорчают, но как им противостоять он понятия не имеет – и потому только неловко улыбается и так же неловко пытается отшутиться. И всех это умиляет.

Готей-13 давно постановил, что Айясегава Юмичика – удачный выбор, когда хочется до темноты перед глазами, а согласной девушки поблизости нет. И вообще никого нет. На манерном красавчике из одиннадцатого отряда словно горит соответствующая вывеска, от которой разговоры – тихие, неодобрительно-сладкие – вспыхивают и искрятся. Говорят о том, что с Юмичикой проще, чем с бабой, потому что с ним можно не бояться истерик. Говорят, что он гибче тростинки. Говорят, что стыд у него отсутствует как категория. И остается только гадать, откуда это все берется, потому что на самом деле Юмичика в жизни – ни в той, ни в этой – не спал с мужчинами. Они просто недостаточно хороши для него – в большинстве своем некрасивые, неприятно пахнущие, с колючими щеками и подбородками. Связываться с ними Юмичика считает ниже своего достоинства и довольствуется женщинами. К слухам Айясегава относится с кокетливо-легкомысленной усмешкой – до тех пор, пока они остаются слухами. Если же кто-нибудь вздумает проверить их на практике… В конце концов, Юмичика – пятый офицер, и то лишь потому, что четверка уродлива, а тройка принадлежит его лучшему другу.

Готей-13 поговаривает, – но совсем уж тихонько, - что капитан Ичимару как-то слишком привязан к Айзену-тайчо, хотя давно не является его лейтенантом. Притом привязан не без взаимности, судя по частоте посещений Ичимару территории пятого отряда. Подробностей никто не знает (о Гине вообще мало кто знает что-то конкретное), но сплетня, скользкая, как и сам Ичимару, ползает по отрядам, и этому не мешает даже стопроцентная, какая-то нереальная положительность ее второго участника – капитана Айзена. На самом деле подобные разговоры Ичимару-тайчо даже радуют: уж лучше их с Айзеном будут считать любовниками, чем мятежниками, планирующими переезд в Уэко Мундо, захват власти в Сейретеи и свержение Короля.

Готей-13 сплетничает, как бабы на базаре, шушукается, делится домыслами, догадками и соображениями. Никого не смущает недостоверность и притянутость за уши, потому что – скучно. Невыносимо. Неизбежно. Такова уж особенность загробной жизни. И не имеет значения, что «кажется» - обычно не то же, что «на самом деле», а действительно тайное остается секретом.

О капитане десятого отряда Готей-13 не говорит почти ничего, потому что… нечего. Слухи о его строгости даже слухами называть стыдно: они слишком легко подтверждаются. Хицугайю-тайчо все побаиваются и любят. Хотя некоторые и продолжают ворчать насчет «малолетнего капитана», Тоширо уже давно доказал, что занимает свою должность по праву. В его поведении нет ничего необычного, он исполняет все свои обязанности серьезно и ответственно, а его детски-строгий вид вызывает почтительное умиление и отбивает желание искать повода для сплетен о нем.
Капитан Хицугайя обо всем этом знает. Капитана Хицугайю устраивает подобное положение вещей. Он понимает, что не сможет реагировать на сплетни о себе, появись они, так же легко, как Абараи, как Кира, Ичимару или кто-либо еще. А сплетни появиться могли бы, не будь Тоширо так осторожен.
О своей слабости он не позволит узнать никому. Слишком опасно, слишком безнадежно, слишком больно.
Ни единого лишнего взгляда или слова. Избегать – тоже ненужно: станет заметно, появятся вопросы. Нахмуриться и после уже привычных уговоров взять протянутый кулек со сладостями, немного возмутиться – и в итоге сдержанно поблагодарить. А вечером, кое-как усадив Мацумото за отчеты, уйти к себе – растапливать на языке нежный шоколад конфет, думая о шоколадно-золотистых глазах Джууширо. Мысленно называть иногда капитана Укитаке по имени – самая большая и единственная дерзость, которую Хуцугайя позволяет себе. Белые волосы, белая кожа, белая хаори – ослепительный, какой-то совсем уж нереальный, не бывает таких людей. Белый, как снег, а согревает лучше солнца – взглядом, улыбкой, тихим голосом, просто своим присутствием. Дотронуться бы ненароком…
Думать нельзя, не думать не получается. Тоширо зажмуривается, гонит прочь мысли о мягкости длинных серебряных прядей, нежности полупрозрачной тонкой кожи и вспоминает улыбку Укитаке-тайчо – ласково-насмешливую, почти отеческую. Хицугайя всегда будет для него ребенком, и Тоширо должен относиться к нему соответственно – как к старшему товарищу, не более того.
Рангику без особых церемоний окликает его из соседней комнаты, и Хицугайя непроизвольно вздрагивает, нервно и почти виновато комкая в руке три обертки от конфет. Ему мучительно стыдно за свои ощущения, у него сильно стучит сердце, ему хочется сорваться на ни в чем не виноватую Мацумото, которая сейчас наверняка начнет отпрашиваться на гулянку в девятый отряд.
Возможно, когда-нибудь он, забыв о собственных правилах, все-таки сделал бы шаг вперед, дотягиваясь до слепящей глаза белизны, если бы не одно «но».
Капитан Кёраку никогда никуда не денется.

О них двоих Готей-13 тоже ничего не говорит: за сотни лет к их прочным, неизменным отношениям все слишком привыкли.

@темы: fanfiction /фанфики

---

Очередная ноитесла

[Ekcess]

Точнее две) Свежая и не очень:

тык

@темы: fanart /фанарт

---

Art

[Tao]

Арт на Блич (Арранкары, Ицуго, много Гина и всех остальных понемножку)

Осторожно трафик

@темы: fanart /фанарт, yaoi, hentai, yuri /яой, хентай, юри

---

[ZlCosh]

а я опять читала блич-кинк... что-то не надо мне туда соваццо...
итог - ниже... *бьеццо головой ап стенку*

итак, заказчик хотел:

воть это

Ноитора Джируга/Заэль Аполло Гранц; из кинков "не тупой" Ложка, "не блядский" Заэль - очень хочется IC. Очень хочется в тайм-лайне второго арка, а не за ним и в победившем Сейрейтей. Из кинков в сам акт - римминг (хотя этот пункт можно и опустить).

а получил:

воть это

Автор:ZlCosh
Фандом: Bleach
Жанр: зарисовка
Рейтинг: R (до NC не дотянул))
Пэйринг: Заэль Аполло Гранц / Ноитора Джируга
Предупреждения: ООС, мрако-бред, попытки психоделики, аффтор-извращенец
Дисклаймер: не мое, не был, не участвовал.
Размещение: а вы уверены, что это вам надо?
Отношение к критике: положительное и спокойное, если она конструктивна. Наезды по типу "мне не понравилось, потому что фигня" не рассматриваются

Плавные движения, внимательный взгляд, поблескивание бледной кожи. Ее так мало – почти все тело запеленато в белые тряпки, а руки постоянно порхают вокруг лица, как будто оберегая, охраняя от света.
Под его взглядом я всегда чувствую себя очередным образцом, разложенным на столе и рассмотренным со всех сторон, а потом разрезанным и расфасованным на части. Неприятное чувство. Ненужное. Глупое.
Неприятное.
Меня раздражает в нем все – ломаная гибкость фигуры, чрезмерная выверенность движений, издевательская тягучесть интонаций. Все. Но я продолжаю приходить к нему. Продолжаю проталкивать сквозь себя его фразы, выплевывать какие-то слова в ответ, безумно скалиться. И бесконечно задаю себе этот глупый вопрос – почему?
Исследовательский интерес? Он должен был давно угаснуть – мы слишком давно общаемся, чтобы он еще что-то обо мне не знал.
Общее преступление? Не так уж оно и важно.
Я не понимаю! Именно поэтому я опять здесь, запутываюсь в стрелках его ресниц, отражаюсь в стеклах его очков, ловлю случайные блики света на его коже. И не понимаю! Не понимаю! НЕ-ПО-НИ-МА-Ю!!!
Огоньки перемигиваются и сигналят, отрыгивая диаграммы, графики, схемы, в которых так легко заблудиться, и за которыми он прячет свое лицо. Их слишком много вокруг, они расползаются и сворачиваются клубками в каждом укромном месте, тихо шурша – то недовольно, то расслабленно, то игриво. А я стараюсь не цепляться за них взглядом – мне не нужен новый повод для разговоров, для насмешек. Мне нужен повод, чтобы уйти. И никогда больше не возвращаться.
Я лишь однажды видел, как он высвобождает свой меч – более неприятное и отталкивающее зрелище представить сложно. Меня чуть на изнанку не вывернуло от отвращения.
А еще в тот момент я хотел оказаться на месте его клинка, чтобы ощутить эти осторожно-уверенные прикосновения его языка. И не раствориться в нем, а пронзить насквозь, рассекая уступчивые ткани, добираясь до самого нутра.
А сейчас он продолжает так же раздражающе болтать и поглаживать свернувшийся у его руки график, отвечающий на касания шелестящим сытым мурлыканьем. Я не особо слушаю его – просто смотрю и киваю в ответ – ему никогда не нужен был собеседник, ему нужен слушатель.
И когда он ведет меня на полигон, то я пьян от его недомолвок, пресыщен его словами. А голова гудит от его плавных не-касаний и мельтешения рук. Я чувствую себя куклой, пустой и мягкой, готовой принять любую волю хозяина. А потому лишь наблюдаю за танцем узкого языка по светлой стали и проглатываю накативший приступ дурноты вместе с подступившим вновь желанием. И, отравленный этим коктейлем, почти не замечаю тесно-склизских объятий его крыльев. А потом такая же кукла, пустая и мягкая, только маленькая, оказывается в его бледных пальцах, и между узких губ показывается ряд влажных острых зубов.
Он что-то говорит, но слова отскакивают от меня, осыпаясь под ноги бесполезной трухой, еле заметной пылью. А потом он проводит пальцем по лицу куклы… по моему лицу… по моим нервам... И напряжение лопается, рвется, как сгнившее сухожилие. Я забываю обо всем – ярость затопляет меня, выжимает и выбрасывает навстречу ему… А его язык уже ведет дорожку по моему позвоночнику, и меня выгибает в этом извращенно наслаждении, размазывает по стене желания. Своего? Чужого? А золотистые глаза все так же прячутся в тени ресниц, и чужой язык продолжает выгибать мое тело в мучительном удовольствии.
Я лежу и пытаюсь сохранить на лице улыбку, но она сминается, уходит, когда обжигающая волна проходит по позвоночнику вниз, вслед за острым гибким языком. А когда я ощущаю эту горячую влажность внутри, то не могу сдержать стон – как же я себя за это ненавижу!
А потом весь мир сворачивается в точку, и я только беспомощно наблюдаю за умелой игрой языка, отдающейся в моем теле слишком ярко. Небольшая передышка дается мне, когда этот ублюдок достает что-то из моей куклы, но потом разверзается ад – я плавлюсь и сгораю в этом горячем рте, обвиваемый скользким языком – разве можно им делать подобное? – весь низ тела горит, и в какой-то миг я умираю… чтобы возродиться вновь – чуть усталым, звенящим, легким…
Невесомый смешок возвращает меня в сознание не хуже пощечины, и свет мерцает на бледной коже. И нет больше крыльев, и исчезли пигментные узоры с лица, и где-то в складках его одежды затерялась моя кукла.
Легкие шаги – и гибкая фигурка уже скрывается за дверью.
Ненавижу! Ненавижу. Ненавижу…
И завтра дверь в его покои не откроется…
… но это не значит, что я так же спокойно пройду мимо его дверей через неделю…

@темы: yaoi, hentai, yuri /яой, хентай, юри, fanfiction /фанфики

---

[IAM PROSTO]

Bassara 1
Bleach 25
Fma 40

Тут www.diary.ru/~IAMPROSTO/p55925149.htm

@темы: fanart /фанарт, avatars /аватарки

---

Неужели?)))

[little_peach]

Вот что вчера случайно нашла о нашей любимой манге www.comix-art.ru/node/44
А вы в курсе?))

И, кстати, поздравляю вас, дорогие фанаты! сегодня в Японии наконец вышел третий мувик!!

@темы: manga /манга, anime /аниме

---

[IAM PROSTO]

Amatsuki 1
Bleach 6
Candy candy 4
Clamp 6
Fma 2
FULL METAL PANIC 2
Kyou Kara Maou 9
Kin-iro no Corda ~primo passo~ 20
Nabari no Ou 2
Naruto 10
Original artwork 3
Paprika 1

[IMG]pic.ipicture.ru/uploads/081212/24936/x84RizrWqK...[/IMG
Тут www.diary.ru/~IAMPROSTO/p55864426.htm

@темы: avatars /аватарки, original art /оригинальный арт, manga /манга, anime /аниме

---

Товары by Meow

[meow-fix]

Название: Товары.
Автор: Meow-chan
Жанр: бред
Персонажи\Пары: Ичиго, Рукия, Бьякуя, Ичимару, Гримджау, Улкиорра, Кенпачи, Йоруйчи, Сой Фон, Урахара, Комамура, Унохана, Айзен, Хитсугая, Рангику, Шухей, Кира, Ренджи, Ямамото, Кёраку, Укитаке.
Фэндом: Bleach
Отказ от прав: Не мое…
Краткое содержание: Персонажи блича в качестве товаров.
Рейтинг: G
Статус: закончен
Предупреждения: Мяу-юмор и мяу-логика в фике.

Товары-ссылка

@темы: fanfiction /фанфики

---

[Фиру]

Подскажите,где можно скачать шкурки для квипа?Желательно,с Ренджи или с Хитсу.Или с Ичиго накрайняк

@темы: questions /вопросы

---

Вступительное)

[Serenada]

Название: Равноденствие. *рабочее*
Автор: Serenada
Пейринг: много кто/Ичиго (начиная с Айзен/Ичиго.)) Возможно, всплывут еще пейринги - "не клубничные"
Рейтинг: R/NC-17
Жанр: ангст/романс
Дисклаймер: ничего моего
Саммари: Капитаны в Уэко Мундо так и не пришли…
Размер: предполагается, вроде, миди. WIP)
Предупреждения: частичное AU, принуждение, банальщина… Не ручаюсь за абсолютное IC *ну да, это ж яой *
Посвящение: по заявке и ко Дню Рождения  Cry_to_Heaven

Глава 1

***
Ренджи вздохнул беззвучно и тяжело, словно у него на плечах покоилась Фудзияма. Острый излом сведенных бровей делал его лицо строгим, почти злым, глаза смотрели тускло, и даже огненно-красные волосы как будто поблекли. Не доев рис, он отставил чашку на стол, предельно аккуратно положил рядом палочки, как бы боясь неосторожно переломить их. Рукия взглянула на него исподлобья и ничего не сказала, как и сидевший рядом с ней Исида. Пристроившийся у стены в стороне Чад шевельнулся, как темная гора, поколебав безмятежные тени. Урахара давно оставил попытки разрядить обстановку разговором и просто молча обмахивался веером, привычно пряча выражение глаз под панамой.
Иноуэ с ними не было. Снова. Сколько бы ей не твердили, что она не должна винить себя, девушка словно не слышала и постепенно отдалялась, замыкалась в себе, редко общалась с друзьями. Постоянно грустная, она была не похожа на саму себя. Вот и сегодня Орихиме не пришла, хотя едва ли она забыла. С другой стороны, Исида и Чад вряд ли смогли бы объяснить, что они делают здесь сегодня. Пустые появлялись в Каракуре редко, и вообще все это было очень похоже на затишье перед бурей, но вовсе не являлось причиной посиделок у Урахары. Они просто чувствовали, что так нужно.
Ренджи было проще: ему не приходилось как-то оправдывать свое присутствие, раз уж он здесь жил. Ну а Рукия… официально она по-прежнему квартировала в доме Куросаки, но фактически появлялась там нечасто. Она просто не могла находиться в доме Ичиго, когда его там не было. Когда обычно строгое мальчишеское лицо расплывалось в чужой улыбке, потому что это был Кон. После ночей там Рукия чувствовала себя разбитой, а вечером почти напрашивалась к Иноуэ, которая не могла отказать подруге, или оставалась у Урахары – спала рядом с Ренджи, успокаиваясь от родного тепла старого друга, набираясь сил для следующего дня – такого же бестолкового, как все остальные.
Месяц прошел. Целый месяц. Тридцать чертовых дней, глупых, полных беспомощности и злости на себя. Они уже не говорили о том, что произошло – толку-то? Все и так понимали, что мысли у них одни и те же. И чувства – одни и те же.
Разговаривать действительно было не о чем, но тишина угнетала, и Рукия, кашлянув, словно проверяя, есть ли у нее еще голос, произнесла:
- Я завтра ненадолго вернусь в Общество Душ, чтобы отчитаться. Получила от Укитаке-тайчо сообщение. Он говорит…
Девушка запнулась на полуслове, и Ренджи взглянул на нее удивленно, будто очнувшись от спячки, но еще не понимая, в чем дело. Зато Исида, кажется, понял – тоже почувствовал знакомый отзвук, слабое колебание воздуха, только намек на привычно сбивающую с ног мощь. Словно смазанный, нечеткий слепок.
Потом уже не было нужды прислушиваться и пытаться понять, не померещилось ли: шорох, раздавшийся от дверей, в тишине услышали все.
Там, тяжело привалившись плечом к косяку, стоял Ичиго. Растрепанный, с трудом переводящий дыхание, в грязной порванной светлой одежде. Правая рука у него висела плетью, явно сломанная. Левой Ичиго кое-как удерживал меч, и сейчас Зангетсу как никогда казался непомерно огромным и тяжелым для этого худого, еле держащегося на ногах подростка. Ичиго обвел их всех расфокусированным взглядом, слабо улыбнулся – и сполз на пол, так и не выпустив из пальцев рукоять меча.
То, что ему позволили упасть, можно было объяснить только одним: в первое мгновение никто не поверил своим глазам. И во второе – когда истончившаяся, кукольная фигурка неестественно сложилась на полу – тоже. А в третье Ренджи, сидевший дальше всех от двери, перемахнул через стол и оказался рядом с ним на коленях – осторожно, как совсем недавно хаси, приподнимая его, а потом, когда рыжая голова ткнулась ему в плечо, уже смелее подхватывая невесомое тело на руки. Укладывая Ичиго на футон в соседней комнате, Ренджи бросил взволнованной Рукии, вместе с остальными скользнувшей за ним как тень:
- Быстро, найди Иноуэ.
Кивнув, девушка высвободилась из гигая и сразу перешла в сюнпо, чтобы добраться до Орихиме скорее. Перед уходом она только на секунду задержалась взглядом на Ичиго, который вблизи был похож на покойника. И все равно у нее с души точно камень свалился: живой.
Рядом с Ренджи присел Урахара, споро и аккуратно провел руками по телу Куросаки, проверил пульс, дотронулся до лба – все это как будто одним плавным движением.
- Ребра, ключица, рука. Кажется, ничего серьезного. Иноуэ-сан ему поможет, - резюмировал, легко, почти по-отечески коснувшись ладонью рыжих вихров.
- Ну конечно… - мрачно не то согласился, не то усомнился Абараи, неотрывно глядя на синяки на руках Ичиго, открытых задравшимися рукавами.
То и дело поправляя очки, Исида всматривался в посеревшее, осунувшееся лицо Куросаки в царапинах, с синяками под глазом и на скуле.
- Как он досюда добрался?
- Ичиго бывал ранен и сильнее, но продолжал сражение, - подал голос Чад, стоявший чуть поодаль. – И если сейчас у него только пара переломов…
- Дело не в этом, - покачал головой квинси, будто прислушиваясь к чему-то. – Как думаешь, почему мы не почувствовали его приближения заранее? Да потому что там нечего было чувствовать! Посмотрите, из него же почти всю рейацу как будто… высосали. При такой ослабленности даже не очень серьезные раны тяжело переносятся. А он пришел неизвестно откуда. Вряд ли его арранкары прямо к магазину доставили.
- Ичиго сильный. С рейацу или без. Он все равно сильный - внутри, - сказал Чад негромко и убежденно, безотчетно сжимая свои огромные кулаки, которые не смогли помочь другу.
Абараи перевел взгляд с явно переживающего, но пытающегося казаться спокойным Исиды на Урахару:
- Как думаете, что с ним случилось? Его сила… не могла же она просто исчезнуть?
- А я и не думаю, что она исчезла, - щелкнув веером, отозвался Киске. – Мне кажется, это похоже на атрофию мускулов после длительной обездвиженности. Как будто рейацу слишком долго блокировали. Через какое-то время все должно восстановиться.
Ренджи хотел что-то сказать, но в комнату вбежала запыхавшаяся, раскрасневшаяся Иноуэ с опухшими глазами. Вряд ли это она за последние пятнадцать минут такую красоту изобразила – наверняка плакала весь день. За ней показалась и Рукия.
При виде Ичиго Орихиме, кажется, снова готова была разрыдаться, но потом, быстро взглянув на всех присутствующих, кое-как взяла себя в руки, подошла, тихо выдохнула:
- Куросаки-кун…
Глаза в опушке слипшихся звездочками ресниц засветились, словно в темной комнате вдруг включили свет. Опустилась на колени рядом с ним, крепко сжимая руки. Урахара и Абараи отошли, чтобы позволить ей начать. Иноуэ сосредоточилась, коснулась пальцами мерцающих голубым светом заколок в волосах, прошептала – с какой-то особой интонацией:
- Я отрицаю…
Золотистое сияние накрыло Ичиго сияющей полусферой, мелкие порезы на изможденном лице почти сразу затянулись, остальные раны поддавались лечению почти так же охотно – видно было, что Иноуэ выкладывается по полной, стараясь как можно скорее привести своего пациента в сознание.
- Я почти не чувствую рейацу Куросаки-куна, но у меня не получается что-то сделать с этим, - поморщившись, пробормотала она, держа руки раскрытыми ладонями над щитом.
- Ничего, Иноуэ-сан, с этим мы потом разберемся, - успокоил ее Урахара.
Через несколько минут Ичиго наконец шевельнулся, что-то тихо пробормотав. Он повернул голову набок – в ту сторону, с которой сидел на полу, скрестив по-турецки ноги, Ренджи. Как всегда нетерпеливый, Абараи не удержался, позвал:
- Ичиго!
Веки мальчишки дрогнули, поднимаясь, плывущий взгляд натолкнулся сначала на золотое свечение, замер – прошел за экран, в комнату, зацепился за коренастую фигуру лейтенанта. Когда Ичиго посмотрел ему в лицо, Ренджи с изумлением заметил мелькнувший в ореховых, почти золотых от щита Орихиме глазах тень непонятного страха. Всего на пару секунд, но Абараи был уверен, что ему не причудилось. Ичиго моргнул, будто отгоняя морок, зачем-то спросил с намеком на улыбку в уголках непослушных еще губ:
- Ренджи?
- Он самый, - хмыкнул Абараи, только сейчас, кажется, понимая, как чертовски он волновался за этого идиота.
Ичиго вздохнул, словно ответ значил для него больше, чем должен был. Повернул голову в другую сторону, как бы здороваясь взглядом с каждым из присутствующих. Улыбнулся Орихиме – на этот раз по-настоящему, почти так, как – он точно знал это – ей нравилось.
- Иноуэ… Ты в порядке?
У нее подозрительно запрыгали, задрожали губы, но девушка ответила на улыбку и проговорила быстро, запинаясь и волнуясь:
- Не говори так, Куросаки-кун. Конечно, я в порядке. Нам сейчас нужно о тебе позаботиться.
- Да со мной все нормально уже, честно, - махнул рукой Ичиго. – Можешь снять эту штуку, - он кивнул на прозрачное золото, все еще висевшее над ним тонкой завесой.
Иноуэ поколебалась, но щит убрала, складывая руки на коленях. Ичиго, как всегда, сразу вознамерился сесть.
- Лежи, тебе надо отдохнуть, - оказавшаяся рядом Рукия удержала его за плечо. Голос у нее был строгий, а взгляд – заботливый и ласковый, как у старшей сестры, которая ухаживает за больным братишкой.
- Но мне неудобно с вами так разговаривать! – попытался возмутиться Куросаки с такими знакомыми интонациями, которых не хватало Рукии все это время, что у нее сжалось сердце.
- А тебе и не надо сейчас много разговаривать, - поддержал младшую Кучики Исида.
- Они правы, Куросаки-кун, - певуче подхватил, как разученную заранее песню, Урахара. – Ты устал, вымотался, и даже если раны затянулись, тебе нужно прийти в себя. Тем более что у тебя с рейацу непорядок.
Ичиго хотел снова возразить, но, обведя взглядом решительные лица друзей, намеренных во что бы то ни стало обеспечить ему комфортное выздоровление, просто кивнул.
- Рад вас видеть, ребята.
- И мы тебя, Ичиго, - за всех ответил Чад.
Куросаки помолчал, потом все-таки приподнялся на локте с видимым трудом. Вскинувшейся Рукии с кривой усмешкой сказал:
- Могу я хотя бы снять с себя это?
Он кивнул на разорванные, заляпанные грязью светлые хакама и не намного более чистую и целую облегающую курточку. Арранкарский наряд. На него не обращали внимания, пока Ичиго был без сознания, но сейчас Рукия почему-то смутилась и потупилась, словно ей ткнули в лицо ее вину.
Ренджи проворно поднялся на ноги, подошел, протягивая руку:
- Я помогу. И из одежды дам что-нибудь.
- Я сам, - упрямо мотнул головой Ичиго – и тут же убедился, что «сам» не получится. Сесть он сел, но вот на то, чтобы самостоятельно встать на ноги, сил у него уже, кажется, не было. Ренджи на этот раз и не думал подначивать: терпеливо ждал, когда не к месту высокомерный пацан пример помощь.
- Может, я слишком рано закончила лечить тебя? – заволновалась Иноуэ, но Ичиго опять отрицательно покачал головой:
- Нет, я в норме, правда.
Он все-таки принял руку Ренджи – как тому показалось, чуть не через силу. Что-то слишком для простого порыва самостоятельности. Ощущение неправильности засвербило в душе с новой силой.
Помогая Ичиго подняться, Ренджи недоуменно нахмурился:
- Странно…
- Что? – сразу же откликнулся «мальчик-отличник» до мозга костей Исида.
- Когда Иноуэ только начала лечить Ичиго, в первую очередь у него прошли царапины и синяки на лице. А на руках вот – остались.
Куросаки вздрогнул, взглянул на свои запястья в темных пятнах кровоподтеков. Повел плечом, будто стряхивая с себя что-то.
- А… это, - с неприятной застывшей полуулыбкой протянул он, рассматривая руки со смесью удивления и брезгливости.
Ренджи нравилось это все меньше и меньше. Ему, как и всем остальным, хотелось расспросить Ичиго о том, что произошло, что было там, когда они ушли, но он не мог заваливать раненого друга вопросами о том, что наверняка будет ему неприятно. Ренджи неловко спросил, боясь сболтнуть что-то лишнее:
- Это что… кандалы?
Ичиго посмотрел на него странно, словно впервые в жизни видел. Моргнул несколько раз – как недавно, точно перенастраивая себя. Хмыкнул и почти обычным своим тоном ответил:
- Ну да. Они там старомодные – ужас просто.
- Я могу убрать их, - предложила Орихиме робко.
- Нет. Оставь, - кажется, резче, чем хотел, сказал Ичиго. Глядя в недоуменно распахнувшиеся глаза подруги, гораздо мягче добавил: - Сами сойдут. Не обязана же ты на мне каждую царапинку залечивать.
- Ну что, идем? – спросил Ренджи, видя, что Ичиго хоть и храбрится, но на ногах стоит далеко не так твердо, как надо.
Урахара с хрустом сложил веер, обратился к Рукии:
- Может, стоит позвать сюда Кона, чтобы он принес тело Куросаки-куна? Ему будет лучше выздоравливать в своем физическом обличии.
- Конечно, я сейчас! – откликнулась девушка. Потом обернулась к уже выходящему из комнаты Ичиго: - И все-таки не перенапрягайся сейчас. Пожалуйста.
- Конечно, Рукия, - довольно рассеянно отозвался тот, потирая запястья и чуть морщась.
Он сказал, старомодные, да? Черта с два Айзен был старомоден.
Черта с два…

***
Ичиго с трудом смог бы объяснить, как он оказался в этом просторном и слишком темном после солнечной пустыни помещении. Он помнил только, что огромный кулак похожего на раздобревшего минотавра арранкара так и не опустился на его голову. Кажется, кто-то помешал. Только вряд ли друг, потому что потом он получил еще несколько пинков под ребра ботинками с высоко загнутыми смешными носками, после чего, видимо, все-таки отключился ненадолго.
Рукия и Чад лежали на полу без сознания, и Ичиго решил бы, что они мертвы, если бы не чувствовал их слабые, как две тонкие шелковые нити, рейацу. Ренджи глухо матерился сквозь зубы, но тоже лежал – кажется, у него были повреждены сухожилия на руках и ногах. Исида держался в вертикальном положении с явным трудом и, кажется, готов был рухнуть от малейшего порыва ветра. Он был страшно бледен, почти под цвет своей накидки в ее лучшие времена. Нелл и ее придурковатых приятелей нигде не было видно. Иноуэ тряслась как осиновый лист и смотрела на друзей шалыми от страха глазами. Ичиго прекрасно знал, что сейчас она никому из них помочь не может, но какая-то часть его – не самая лучшая, надо признать – злилась из-за этого. Злилась на них всех, так глупо попавшихся, но больше всего, конечно, на самого Куросаки. Он слишком надеялся на себя. Слишком слепо верил, что победит всех, любого, вставшего у него на пути. Не вышло… Сейчас он, едва живой, стоял посреди огромного зала – стоял лишь потому, что его практически держал на себе высокий арранкар с темными волнистыми волосами. Попытки сбросить с плеч чужие руки отняли последние силы, и оставалось только молча сверлить глазами разглядывающего их мужчину с густой копной волнистых каштановых волос и пронзительными карими глазами. Очки этот новый Айзен теперь, конечно же, не носил.
- Ты… - почти выплюнул Куросаки, сжимая неповрежденную левую руку, в которой не было меча. Наверное, удерживавший его Эспада посчитал такое обращение недостаточно уважительным и встряхнул пленника, отчего голова у того закружилась, как после пары часов катаний на каруселях без тормозов.
- Куросаки Ичиго, - задумчиво сказал Айзен, глядя сверху вниз. По-другому он смотреть просто не мог, потому что сидел на возвышении в кресле, подозрительно напоминающем трон. А это, значит, тронная зала… Мило.
- Помнишь меня?
- Это ведь именно ты пытался помешать мне в Обществе Душ? - склонив голову набок, отозвался бывший капитан пятого отряда, а ныне Владыка всея Уэко Мундо со всем его содержимым. – Да, точно… Молодой чужак. Я сказал тебе тогда, что ты был неплох для человека. Я от своих слов не отказываюсь. Для человека ты, действительно, хорошо сражаешься. Даже здесь ты умудрился победить в нескольких битвах. Пусть даже не с самыми сильными из Эспады. Но тебе все равно не следовало приходить сюда. Ты поступил опрометчиво, а это не очень-то умно.
Раздражаясь от снисходительного тона, Ичиго пытался справиться с туманом, в которое проваливалось сознание от боли.
- Я пришел, потому что здесь был мой друг. Я должен был спасти ее.
- Спасти Иноуэ-сан? От меня? – почти искренне изумился Айзен. – Разве я плохо с ней обращался? Так или иначе, ты уже и сам понял, что переоценил свои силы.
- Как бы там ни было, я не сдамся! – выпалил Куросаки, тяжело дыша, хватая воздух открытым ртом.
Соуске наблюдал за ним насмешливо, явно получая удовольствие от происходящего. Поднявшись с трона, он подошел к Ичиго, двумя пальцами взял его за сломанное правое запястье и чуть сжал. Не выдержав, тот вскрикнул, тут же закусив губу. Не хватало еще развлекать Айзена своими воплями… Не дождется.
- Неужели ты до сих пор не научился признавать свои поражения? – тихо спросил мужчина, участливо глядя в расширившиеся от боли глаза. - Ты проиграл, Куросаки-кун. Что бы ты ни сделал сейчас, всех ты не спасешь. Даже одного – не спасешь.
Ичиго хотел возразить – и не нашел слов. В таком дерьмовом положении ему еще не доводилось бывать. Нужно было срочно придумать, что делать, но разум, мечущийся на грани болевого шока, не отзывался, а эмоции были плохими помощниками.
- Что же ты молчишь? – спросил заскучавший Айзен. – Думаешь, что сможешь и на этот раз вывернуться? Боюсь тебя разочаровать: у тебя нет ни единого шанса. Если раньше каждый раз на помощь приходили друзья или вдруг пробуждались внутренние резервы, то сейчас… резервы твои, как я понимаю, исчерпаны. А друзья… вот они. Смотри. Беспомощные, как и ты.
- Ну да, это ведь твои арранкарские выродки потрудились, - глухо и зло выговорил Ренджи, едва способный пошевелиться.
- Моя Эспада – произведение искусства, Абараи-кун. Разве не прекрасную способность продемонстрировал тебе, как я погляжу, Заэль? – усмехнулся Айзен, обернувшись к бывшему подчиненному, который смотрел на него с неприкрытой ненавистью.
- Ты предатель, и то, что ты делаешь, - преступно, - процедил сквозь зубы Ичиго.
Айзен глянул на него, покачал головой:
- Ты никогда не теряешь своей наглости, да? Ну так позволь продемонстрировать, что сейчас не ты хозяин ситуации. Тесла!
Арранкар, без лишних указаний понявший приказ, уже стоял рядом с Абараи, обнажив меч. Пинком перевернув Ренджи на спину, он приставил узкую полоску стали к его беззащитному горлу и надавил.
- Стой! Что ты делаешь?! – взвился Ичиго, снова рванувшись из державших его крепких рук.
- Он убивает твоего друга, Ичиго, - пояснил Айзен, в то время как Тесла замер, так и не убирая катаны, но и не усиливая нажим. – Потому что Абараи не может защитить себя, а ты не можешь ему помочь. Теперь ты понял, что я имел в виду, говоря, что ты проиграл? Если тебе требуется наглядность, ты ее получишь.
- Остановись, Айзен, не трогай его! – за просящие нотки Ичиго готов был откусить себе язык, но он слишком испугался за Ренджи – бессильного, неподвижно глядящего в нависающее над ним лицо Теслы.
- Не трогать? – Соуске приблизился к Абараи. – А я ведь и не собирался. Я ведь говорил, что не хотел бы убивать того, кто раньше служил в моем отряде. Но вам же неймется… И что прикажете теперь с вами делать, а, Куросаки-кун? – снова обернулся он к Ичиго, заложив руки за спину. – Пожурить и отпустить восвояси?
Ичиго снова промолчал. Такой вариант был неплох, но – увы – слишком фантастичен. Медленно приходило осознание того, что это – конец. Действительно конец. И даже если они были готовы к такому развитию событий, умирать все равно не хотелось. Все же он решил попытаться:
- Ты сам сказал, что мы бессильны против тебя, - проговорил с трудом. Слова, словно чужие, не шли из горла. – Так отпусти их. Убей меня, если хочешь, но их – не трогай. Это я их привел, мне и отвечать.
- Куросаки, о чем ты вообще говоришь? – словно не своим голосом спросил Исида, шатаясь и прижимая руки к животу. – Никто нас никуда не вел.
- Заткнись! – огрызнулся Ичиго. – Это я виноват. Я… не смог победить.
- Как чудесно. Вы так дорожите друг другом, - Айзен разве что не зааплодировал такой самоотверженности. – И пожалуй… пожалуй, ты прав, Куросаки-кун.
Ичиго, не ожидавший, что это сработает, вскинул на него недоверчивый взгляд.
- У меня такое чувство, будто меня считают чудовищем, - холодно улыбнулся Айзен, снова поднимаясь по ступеням к своему каменному креслу и величественно усаживаясь. – Я докажу, что это не так. Что несколько пылинок не играют никакой роли в той игре, которую я затеял. Убить вас всех или оставить в живых – разницы почти никакой. В благодарность за то, что вы кое в чем помогли мне, явившись сюда, я отпущу вас. Даже дорогую Иноуэ-сан, ради которой вы столько вытерпели.
Куросаки слушал его – и не верил ни единому слову. Так не бывает. Так просто не бывает. Здесь должен быть какой-то подвох…
И подвох не заставил себя ждать.
- Правда, я попрошу тебя, Куросаки-кун, заменить мою гостью. Совершить обмен, так сказать. Раз уж ты сам называешь себя виновником случившегося, то, надеюсь, ты не откажешься от моего предложения и задержишься в Уэко Мундо?
- Задержусь? – хмыкнул Ичиго, понимая это слово как расплывчатый эвфемизм «умрешь».
Айзен, прекрасно понимая ход его мыслей, спокойно заверил:
- Я не собираюсь тебя убивать. Ты просто побудешь здесь в качестве… залога, если угодно. Чтобы твои друзья не вздумали снова совершить ошибку и поступить опрометчиво. Я обещаю, что через некоторое время ты вернешься домой. Иными словами, я отпущу их, если ты будешь делать то, что я скажу. Итак, что ты решишь?
Вопрос не предполагал никакого ответа, кроме одного. И Ичиго, не слушая того, что говорили ему полуживой Исида и Ренджи, у горла которого невозмутимый Тесла по-прежнему держал катану, произнес:
- Я согласен.
Айзен царственно кивнул.
- Прежде чем мои подчиненные доставят твоих друзей к безопасному порталу, я попрошу Иноуэ-сан вылечить тех, кого вы ранили. И тебя тоже, разумеется.
Соуске распорядился, чтобы Исиду, Чада, Ренджи и Рукию переместили в другое помещение в сопровождении нескольких арранкаров. Исида, которого волоком тащила арранкарка, у выхода обернулся, ловя взгляд Ичиго.
- Увидимся, Исида, Ренджи! – фальшиво улыбнулся Куросаки, пытаясь подбодрить то ли их, то ли себя.
Вскоре он лежал прямо на полу, а над ним склонялась Иноуэ, едва сдерживающая слезы. Раскидывая над Ичиго золотистый Сотен Кишшун, она прошептала, беспомощно и испуганно:
- Куросаки-кун…
- Не надо разговаривать, - тут же раздался голос Теслы, который остался с ними.
- Когда ты исцелишься, - сказал наблюдавший за ними Айзен, - не вздумай совершить новую ошибку. Если ты попытаешься напасть на кого-то, твои друзья умрут. Сразу же.
- Я знаю, - откликнулся Куросаки, закрывая глаза.
Орихиме потратила около получаса, чтобы вылечить его – так, по крайней мере, показалось Ичиго, для которого время слепилось в один комок, без секунд и минут. Когда он смог самостоятельно подняться на ноги, рядом тут же оказался тот самый темноволосый арранкар.
- Старк, проводи гостя в его комнату, - приказал Айзен.
Тот лениво кивнул, взял Ичиго за локоть и подтолкнул к выходу.
- Куросаки-кун! – вскрикнула Иноуэ и кинулась следом, но на ее плечо тут же опустилась рука Теслы, останавливая.
- До встречи, Иноуэ, - махнул рукой Ичиго, всем своим видом показывая, что ничего необычного не происходит. Хотел бы он в это верить…
Единственное, что он успел увидеть, - окровавленного, слабого, но все равно настойчиво сбрасывающего с себя чьи-то поддерживающие руки Гриммджо. Потом Ичиго вывели из залы и повели куда-то длинными пустыми коридорами.

***
Выпроводив чужаков из Лас-Ночес, Айзен отправился к своему юному постояльцу, который наверняка весь извелся в тишине пустой комнаты, переживая за друзей. Кем бы он ни был, этот Ичиго, он оставался глупым эмоциональным ребенком.
Больше всего раздражало, что мальчишка был нагл, а Айзен не выносил слишком наглых людей. Ему не нужно было убивать Ичиго, чтобы сбить с него спесь. Вовсе нет.
Айзен оставил Куросаки по нескольким причинам. Это давало ему гарантию, что шинигами какое-то время не будут пытаться предпринять что-либо мешающее Соуске, по крайней мере, его друзья. Кроме того, Куросаки вечно лез на рожон, самый активный и деятельный. Забирая его у остальных, Айзен лишал их поддержки и мощи Ичиго, а в качестве приятного дополнения получал возможность лучше узнать о его силах и заодно – сломить их. Это могло быть забавным.
Он даже отпустил Иноуэ. Не навсегда, конечно, только на время. На то время, что Ичиго будет находиться в Уэко. Это не было приступом великодушия, просто Айзен не желал, чтобы у Куросаки был повод к сопротивлению. Его огромная сила, как Владыка уже успел понять, отчасти заключалась в стремлении мальчишки всех спасти и ради всех собой пожертвовать. Именно это привело его к Айзену, и именно это могло нарушить его планы. Осознание того, что где-то недалеко находится плененная подруга, только укрепило бы душевные силы Куросаки. А теперь он был здесь один, покинутый и неспособный защитить себя, не находящий для этого достойной цели. У него просто не оставалось шансов.
Жестом отпустив двух мелких сошек, дежуривших у комнаты, Айзен открыл дверь и вошел в прозрачный полумрак. Мальчишка, стоявший у окна, резко обернулся, меряя его взглядом так, словно они были на равных.
- Они ушли? – спросил Ичиго с вызовом, скрещивая руки на груди.
- Конечно. Они доберутся до земли без проблем.
- А где Нелл, Пеше и Дондочакка?
- Там же, где были до вашего появления. В пустыне.
Ичиго вздернул рыжую бровь, на что Айзен резюмировал:
- Ты не доверяешь мне.
- А разве у меня есть причины доверять? – фыркнул Куросаки.
- Зачем мне обманывать?
- Я не знаю, что тебе от меня нужно.
- Ничего. Поверь, все, что мне требуется, я делаю обычно сам. Или поручаю тому, кто мне верен.
- Ты знаешь, что такое верность? – презрительно усмехнулся Ичиго
- Я верен себе. Это немало. А они, - Айзен показал рукой на дверь, имея в виду всех оставшихся за ней арранкаров, - верны мне, потому что я их создал. Все просто.
- Тогда зачем я тебе? Если ты считаешь себя таким неуязвимым, а нас – просто соринками на твоем пути.
- Соринка может попасть в глаз. Не смертельно, но неприятно, верно? А то, что ты остался здесь и все еще жив…
Айзен словно бы задумался, прошелся по небольшой комнате, в которой кроме постели, стола и стула ничего не было, и снова заговорил:
- Ты силен, Куросаки, и это любопытно. Что же в тебе такого особенного, если ты смог справиться с несколькими капитанами Готей, а потом и шестым из Эспады? У тебя необычная рейацу… Ты пользуешься силой Пустого внутри тебя. А еще ты горяч и упрям, не умеешь проигрывать. Это заставляет тебя вставать на ноги, даже когда сил уже нет, - Айзен говорил, скорее рассуждая с самим собой, нежели обращаясь к Ичиго. Он едва ли пальцы не загибал, предаваясь размышлениям и словно не замечая вперившегося в него злого взгляда шинигами.
Когда Айзен все же обратил на него внимание, Ичиго на мгновение чуть не пожалел об этом. Духовная сила предателя придавливала к полу каменной плитой, настолько колоссальной, что даже двинуться было невозможно. Спокойно и неторопливо подойдя к своему гостю, Айзен неожиданно улыбнулся – понимающей и оттого страшной улыбкой.
- Кажется, есть еще кое-что, Куросаки-кун. Ты ведь живешь ради своих близких, выручаешь из беды товарищей, спасаешь мир… Ты такой добрый и бесстрашный мальчик. Такой… чистый, - мягкий, вкрадчивый голос Владыки не вязался с пронзительным взглядом, которым он будто бы просвечивал Куросаки насквозь. Встроенный рентгеновский аппарат. Ичиго почувствовал, как бледнеет, хотя старался держать себя в руках. Он еще не знал, чем все это обернется для него, но почувствовал, что это, возможно, будет больше, чем он сможет выдержать.
Айзен видел. Он все прекрасно видел и все понимал. Прорывающийся из-под брони самоуверенности страх Куросаки делал его улыбку еще шире и еще мягче. Он вдруг поднял руку и легко, почти нежно погладил его по щеке кончиками пальцев, а Ичиго не смог отвернуться, все еще почти парализованный непривычной, нестерпимой силой. Он не понимал, что происходит, и все было неправильно. Эти мягкие интонации вместо звона сталкивающихся мечей, подвешенность в невесомости – вместо твердой почвы под ногами, когда знаешь, что делать… Сухие теплые пальцы снова тронули его лицо – за подбородок, слегка поворачивая голову из стороны в сторону. Айзен рассматривал его издевательски, но все с тем же приветливым выражением, застывшим в темных глазах. Наконец он сказал:
- Ты всю энергию направляешь на решение чужих проблем, не оставляя ничего для себя. Открытый, непорочный ребенок. Ты отдаешь свою чистоту окружающему миру, не ведая сомнений, и потому ты так силен. И… ты не знаешь чувственного удовольствия, Ичиго, - он говорил все тише и вдумчивее, словно проверяя свои слова и подтверждая их правоту – в глазах Куросаки. Панически расширенных, растерянных глазах. Убедившись в чем-то, Айзен наклонился к нему, шепча: - Но мы можем это исправить.
А потом он поцеловал Ичиго – властно, как будто забирая то, что и так ему принадлежит.
В этот момент Куросаки сбросил оцепенение, хлестнувшим потоком рейацу отталкивая чужую духовную силу – и одновременно отталкивая слишком близко стоящего мужчину. То, что делал Айзен… это просто не могло быть правдой. Не здесь, не с ним. Он готов был к пыткам, даже к смерти. Но теплые мягкие губы, прижимающиеся к его рту, ломали устоявшуюся картину мира. Мазали белое сажей и штукатурили черное. Ненормальность, ненастоящесть происходящего перекрывали мгновенный приступ отвращения и заставляли думать только о том, как все это прекратить. В идеале – проснуться в своей постели под недовольное бормотание Кона. Но неплохо было бы и просто выбраться отсюда.
Меча не было.
Дверь – толстая, тяжелая – заперта.
А Айзен невероятно силен.
Ичиго похолодел, в ушах зазвучали недавние слова местного императора: «Я отпущу их, если ты будешь делать то, что я скажу». И ведь он согласился. Он согласился, черт возьми!
Айзен стоял в паре шагов от него, спокойно дожидаясь, пока до Куросаки дойдет. Когда задыхающийся мальчишка наконец посмотрел на него, – как кролик на удава, ей-богу, - Владыка положил руку на его плечо, обтянутое черной тканью, и чуть сжал его.
- Ты ведь держишь свои обещания, Куросаки-кун?
Ичиго замер, не пытаясь вырваться, глядя на него с плохо скрываемой нервозностью.
- Не надо, Айзен. Лучше… просто убей меня.
Вторая рука опустилась на другое плечо. Айзен улыбался.
- Ну зачем же так… Мне не хочется расстраивать ни Иноуэ-сан, ни Кучики-сан, ни остальных твоих друзей. Я обещал, что ты вернешься живым. Я свои обещания выполняю. А ты?
- А как же обещание быть верным Готей-13? Его ты тоже выполнил? – рявкнул Ичиго, все больше нервничая, делая движение, чтобы снова отойти.
Пошевелиться ему не дали. Айзен добродушно усмехнулся:
- Это был… особый случай. Исключение из правил, так сказать.
- Ах ты сволочь… Предатель… – задохнулся Куросаки, задергался, пытаясь вырваться, горя желанием ударить кулаком по красивому надменному лицу Айзена.
- Осторожнее, Ичиго, - пальцы, соскользнув с плеч, сомкнулись вокруг запястий стальной хваткой. – Ты в гостях, хамить хозяину дома – это невежливо. А ты ведь у нас послушный мальчик?
- Пусти! Не трогай! Не смей ко мне прикасаться! – руки, дыхание, голос Айзена безотчетно пугали его - сильнее, чем самый безобразный Пустой, и Ичиго сорвался на крик, понимая, что он не сможет ничего сделать. Не выберется сам. Друзья не придут на помощь. В огромной безжизненной пустыне Уэко Мундо он один.
Айзен резко притянул его к себе вплотную, заводя ему руки за спину, глядя сверху вниз пренебрежительно и насмешливо. Словно подслушивая чужие мысли, тихо сказал:
- Знаешь, я подумал… Зря я оставил здесь только тебя. Тебе будет одиноко. Но если ты хочешь, я позабочусь, чтобы у тебя была компания. Только назови имя. Орихимэ, Рукия, Ренджи… а может, одна из твоих дорогих сестренок? Уверен, любого из них можно быстро привести сюда.
Больше Ичиго было нечего ответить. Права рисковать кем-то из близких он не имел. И защитить их – не мог. Он обессиленно уперся лбом в плечо Айзена.
Пора учиться проигрывать, Ичиго.
Он почувствовал, что его отпустили. По спине круговыми расслабляющими движениями прошлись приятно теплые ладони. Где-то над ухом сладко завибрировал почти гипнотизирующий голос:
- Не бойся. Я не хочу делать тебе больно, Ичиго. Мне это ненужно. Скорее наоборот…
Мягкие губы снова целовали его – осторожнее, чем в первый раз. Создавая иллюзию возможности выбора. Ощущения были незнакомыми и непривычными, но первое чувство омерзения отступило, пульсируя только в сознании непрекращающимся «неправильно». Если Ичиго и представлял когда-нибудь свой первый поцелуй, то уж никак не… так.
Он ринулся спасать Рукию в Общество Душ – против всего Готей-13. Он пачками расправлялся с Пустыми. Он победил Карию Джина вместе с его компанией кровососов. Он рисковал жизнью каждый день… но только сейчас Ичиго было страшно. В этой сумасшедшей ситуации не было ничего знакомого, ничего известного ему, и разум отзывался страхом, тяжелым, мутным.
Сосредоточившись на попытке справиться с накатывающей паникой и на поцелуе, который приходилось терпеть, Ичиго не сразу почувствовал, как с него стягивают косодэ. Прохладный воздух потек по коже, это было почти приятно – как прикосновение прозрачного шелка. Потом прохлада сменилась уже знакомым теплом – руки Айзена гладили его по плечам, груди, животу, словно вылепливая юношеское гибкое тело чуткими пальцами.
Оби распустился легко, ткань скользнула по ногам. Айзен раздевал его неторопливо, как разворачивает новую куклу пресытившийся ребенок. Тщательно, пока Ичиго не остался стоять полностью обнаженным, босым, вздрагивающим от того, как прозрачный шелк оборачивается вокруг тела тугим коконом прохлады. Айзен рассматривал его – то дотрагиваясь, то отступая на шаг, склонив голову набок. Он был похож на кобру, покачивающуюся перед своей жертвой, почти лениво раздувающую капюшон и готовую нанести удар в любой момент. Оглушенный страхом и нарастающим, как снежный ком, унижением, Ичиго застыл – восковый, мертвенно-бледный в странном здешнем полусвете. На стоящего рядом мужчину он не смотрел – не мог поднять горящего лица, не знал, что делать. Хотелось разозлиться – злость всегда придавала сил, делала все проще. Почему-то… не получалось. Эта комната, эти ощущения – все было ненастоящим, бутафорским, и в то же время знание того, что произойдет дальше, не давало соскользнуть с реальности, удерживало на зыбкой грани трезвого рассудка и горячечного бреда.
Его легонько толкнули в плечо – он сделал шаг назад. И еще один. Пока не наткнулся на край кровати и не рухнул на нее, вдруг поняв, что ноги не держат.
Забравшись на постель, Ичиго с трудом поборол желание свернуться калачиком под покрывалом и краем глаза следил за тем, как разоблачается Айзен, неспешно снимая свои светлые одежды. Ни видеть, ни слышать, ни чувствовать Куросаки не хотел.
Но ему пришлось.
- Иди сюда, - позвал кажущийся таким ласковым голос. Сукин сын… наловчился в Сейретее строить из себя добрячка.
Мысль стерлась – горячим глубоким поцелуем, уже почти знакомыми руками – гладящими, ласкающими аккуратно и бережно, словно хрупкую фарфоровую статуэтку. Страх никуда не делся – он разрастался внутри Ичиго, как костер, и каждое прикосновение Айзена словно подкидывало дров в пламя.
В какой-то момент Ичиго в изумлении понял, что это пламя ощущается не только как паническое оцепенение. Нежданное, стыдное возбуждение, прокатившись жаркой волной от кончиков пальцев до вспыхнувших щек, сконцентрировалось внизу живота. Ичиго зажмурился, мечтая провалиться сквозь землю, а Айзен только довольно хмыкнул, но ничего не сказал. Где-то на задворках разума у Куросаки мелькнула мысль, что за это он бывшему капитану Готей благодарен. Как ни абсурдно это звучало.
Потом он уже ни о чем не думал. Наглые холеные руки забирали его у него самого, тело подчинялось им – как марионетка, которую дергают за ниточки, чтобы она прогнулась в пояснице, чуть не ломаясь, согнула ноги в коленях и расставила их широко, подняла руки над головой. Странный ломаный танец без музыки, под аккомпанемент хриплого, сбивающегося дыхания Ичиго и ровного, глубокого – Айзена.
С ним что-то делали, что-то такое, о чем он раньше никогда бы даже не подумал. Было неприятно и неудобно.
Унизительная боль немного привела в себя. Тугие мышцы сопротивлялись проникновению, тело, почти сложенное пополам, напряглось, как пружина. От этого становилось только больнее, и Ичиго захрипел, сдерживая крик, сжимая в кулаки руки, прижатые к постели. Распахнув глаза, он увидел лицо Айзена – сосредоточенное, словно он прилагает усилие для чего-то. Чтобы сдерживаться? Он, кажется, говорил серьезно о нежелании причинять лишнюю боль. То, что испытывал Ичиго, было терпимо. Стыдно, но терпимо. Чисто на физическом уровне. Когда тебя пропарывают мечом, ощущения куда как неприятнее.
Хотя конкретно сейчас Куросаки предпочел бы меч в животе, чем член Айзена внутри себя. Непомерно большой… во всяком случае, так казалось.
Вдруг оказавшиеся свободными руки вцепились в плечи прижимавшегося к нему мужчины. Ичиго изо всех сил вонзил ногти в его кожу в безотчетном желании вернуть хоть крупицу испытываемой боли, но Айзен даже не вздрогнул. Он ровно двигался, не останавливаясь и не сбиваясь, и Куросаки беспокоила уже совсем не боль от нестерпимой растянутости. Хотелось все прекратить, но пугало то, что… останавливаться не хотелось. Ичиго понятия не имел, что происходит, словно все органы чувств разом отказали, но что-то в нем продолжало воспринимать непонятно откуда берущееся болезненное, острое удовольствие. Слепой, глухонемой, не чувствующий и не помнящий себя, Ичиго кончил, зачем-то сжимая зубы, как будто из стиснутого горла мог вырваться хоть звук.
Потом… Первым включилось осязание. Ичиго выдохнул, когда из него исчезло это чужеродное и большое. Потом ушло и чужое тепло. Когда вернулось зрение, Куросаки увидел, что Айзен неторопливо одевается. За громыханием надрывающегося сердца слух уловил нежный шелест одежды.
Проверять, вернулся ли голос, Ичиго не стал. Ему нечего было сказать. Незачем.
Айзен застегнул последнюю пуговицу и повернулся к нему. Посмотрел удовлетворенно и внимательно, как на творение рук своих, как на новорожденного арранкара. Его взгляд Ичиго встретил спокойно. Страха больше не было, страх выплеснулся на живот и на грудь вместе с семенем.
Айзен улыбнулся холодно-вежливо, кивнул:
- Располагайся, Ичиго. Будь как дома.
Он ушел.
Прошла минута, за ней вторая… а Ичиго все еще не мог шевельнуться, хотя бы чтобы вытереться и прикрыться. Словно в нем сломался какой-то важный механизм. И Куросаки пытался определить, стоит ли вообще его чинить.
Он чувствовал, как к нему неслышно подступает голодная пустота.

***
- Ичиго?
Обернувшись на зов, Куросаки взглянул на Ренджи стеклянно-карими глазами, продолжая бессмысленно сминать в руках чистую футболку. Он стоял так уже секунд пятнадцать.
Чувствуя весь идиотизм вопроса, Абараи все же задал его:
- Ты точно в порядке?
- Да, - с механической, заржавевшей улыбкой отозвался Ичиго и принялся стаскивать с себя грязную одежду.

TBC

@темы: NC-17 /материалы для взрослых, fanfiction /фанфики

---

Открытки, так сказать

[Runo Mai]

В одном из постов я объявляла, что нарисую открытку по Бличу под заказ. Заказы больше не принимаю!
для Иллары


Остальные чуть по поже, но до Н.Г. успею точно!

@темы: fanart /фанарт

---

.::.

[forgotten werl]

Noitora by ~WeRLy on deviantART

впервые рисую Ноитору

@темы: fanart /фанарт

---

Осторожно! Лексика!)))

[Frei ~Seigyoku~]

Название: Генератор цензуры
Автор: Frei ~Seigyoku~
Бета: воспалённый моск Фрэй-тян
Фэндом: Bleach
Жанр: стёб
Краткое содержание: о том, как Гримджоу пытаются привить культуру нормативной речи.
Рейтинг: R (причём большая и жирная - за лексикон Грима… и не только)
Персонажи: Улькиорра, Гримджоу, Айзен, Тоусен и т.д.
Дисклеймер: ну, не я же))
Предупреждение: ОБИЛИЕ НЕНОРМАТИВНОЙ ЛЕКСИКИ!!!
От автора: этот фик я посвящаю Sen 'Hisuiiro', а также всем, кто считает кавайным матерящегося Гримджоу. За предоставленный материал отдельное спасибо pcwin.ru/generator-matov_download/


Гримджоу достаточно долго рылся в своих архивах, но, наконец, таки нашёл это сокровище. Он трепетно развернул старые советские газеты и извлёк из них увесистую книжицу в твёрдом переплёте. На ней гордо красовалась надпись «Генератор ненормативной лексики». Для синеволосого арранкара эта книга была подобна библии, он даже когда-то скрупулёзно изучал её днями и ночами. Правда, дальше второго раздела так и не продвинулся, но всеми 90 процентами своего лексикона Гримджоу был обязан именно этому кладезю знаний.
И вот теперь нечто столь нежно любимое у несчастного арранкара хотели отобрать – его восхитительный словарный запас! Этого он стерпеть не мог! Гримджоу готов был бы четырежды лишиться девственности, руки и прочих мелочей… но это!
Секста Эспада шаркающей походкой шествовал коридорами Лас Ночеса и плевал во все стороны, аккуратно прижимая к груди драгоценный фолиант. Проходя мимо комнаты Тоусена Канаме, арранкар остановился, достал фломастер и написал на двери: «Хер тебе в рыло, злоебучий пидорас!» Гримджоу был очень расстроен, поэтому простим ему эту мелкую шалость. Однако всё могло оказаться не так уж и плохо, ведь в подобии ЦНС арранкара созрел хитроумный план.

Флэшбек № 1
Собрание Эспады.
Гримджоу: - Да что вы, тупые сучки, несёте?!
Айзен: - Гримджоу, членам моей дорогой Эспады не нравится, когда их называют сучками.
Заэль Апорро: *мысленно, немного обиженно* А мне нравится…
Гримджоу: - Как же тогда, мать вашу, вас, пидоры ёбнутые, называть?!
Айзен: - Ну, как-нибудь нежно, как-нибудь ласково, дурачок.
Гримджоу: *задумчиво* - Блядскоебучие недохуярища?..

Флэшбек № 2
Тронный зал.
*ВЖИК*
Гримджоу: - ЕБАААТЬ!!! Моя рука!!! Ах ты, шлюха недотраханная, пидорас сраный!!! Какого хуя!!!
Тоусен: - Гримджоу, твоё поведение аморально. Оно не совместимо с понятием Справедливости.
*ВЖИК*
Гримджоу: - Ааа, сууука!!! Ногу-то за что?! Ну, всё, я щас как встану!.. Хуев уёбок! Я тя, бля, щас урою!!!
Айзен: - Гримджоу, котик, просто извинись перед Канаме.
Гримджоу: - Нихуя я перед этим нигером не извинюсь!!! Чтоб ему…
*ВЖИК*

Флэшбек № 3
Гримджоу: - Чё это за хрень!? Да вода из унитаза вкуснее в тысячу раз, чем эта ваша ма… мо… моча!
Айзен: - Не моча, а матэ.
Гримджоу: - Один хуй! Я это дерьмо пить не буду! Сами хлебайте эту вашу хуеблядскую манду!
Айзен: - Не манду, а матэ.

Флэшбек № 4
Гримджоу: - Чё?! Какого хера я должен переться с этим отмороженным пидорским злоуёбищем в этот сраный мудохуйский Генсей?!
Улькиорра: …
Айзен: - Гримджоу, для тебя у меня отдельное задание. За время вашего отсутствия ты должен научиться выражаться культурно, без мата. Я попросил Улькиорру помочь тебе в этом. Искренне надеюсь, что ты справишься!
Гримджоу: - Ну, бля, я хуею…

Конец флэшбеков.

Тоусен Канаме остановился в недоумении перед дверью своей комнаты. По смутным остаточным колебаниям реяцу он чувствовал, что перед его глазами было нечто, не совместимое со Справедливостью. Однако, так до конца и не разобравшись в своих предположениях, экс-капитан открыл дверь и вошёл в свои покои.

- Мои милые Улькиорра и Гримджоу! Как же я ждал вашего возвращения! Поведайте о своих достижениях. – Айзен был искренне рад возвращению двух Эспада из Генсея.
- Улькиорра, будь так добр, начни первый! – учтиво обратился Гримджоу к стоящему рядом арранкару.
Айзен удивлённо приподнял брови и немного растерянно произнёс:
- Я слушаю тебя, Улькиорра. Как обстоят дела в Генсее?
- Исходя из моих наблюдений, - сухо и монотонно начал арранкар, впрочем, так же монотонно и продолжил. - Блядскоотхуяренные залупофанища, совокупившиеся в злоотстойном сучезалупище, продолжают лихоблядствовать мандаблядскоебливое страхоеблище в переманду, выебленную в подбляхоебучую хуйню через долбопидоподхуяру. Таким образом, залуподолбоухуярь, которую перелохозалупили мохноногие херохуяренные шинигами, бляхосучьим долбовидлом страхохуеебилась относительно мудогондонного зломудища. У меня всё.

Айзен был не единственным впечатлённым столь неординарным докладом и потерявшим от этого на некоторое время дар речи. У самого Гримджоу челюсть отвисла от таких высказываний. Хоть он и специально, якобы ненароком, подсунул Улькиорре библию нецензуршины, но он и близко не мог ожидать такого эффекта! Да что там! - Секста даже представить себе не мог, что в его книге было ТАКОЕ! Однако стоило бы догадаться, ведь и память, и обучаемость у Кватро Эспады была преотличная, куда до него было Гримджоу, который едва прошёл второй раздел!

«Час от часу не легче» - устало подумал Айзен Соуске, уже отойдя от шока и выпроводив арранкаров из зала. Но вместе с тем он твёрдо решил впредь выбирать из двух зол наименьшее… по возможности, конечно.

@темы: funny /весёлое, fanfiction /фанфики

---

Happy new

[Неспешун]

Sex bomb sex bomb you're my sex bomb
And baby you can turn me on

@темы: fanart /фанарт

---

Красивые групповые картинки!

[Фиру]

по-моему,с первого опроса


а вот эти просто так





вот второй опрос

@темы: fanart /фанарт

---

Типа НЦ-21... В общем, будьте осторожны!

[Frei ~Seigyoku~]

Название: Уроки хороших манер
Автор: Sen 'Hisuiiro'
Бета: Frei ~Seigyoku~
Рейтинг: NC-21, R
Персонажи\Пары: Гин/Гримджоу и наоборот)
Жанр: PWP, стеб
Краткое содержание: Гин учит правилам хорошего тона дикого и хулиганистого Гримджоу по собственной методике, основанной на множестве практического материала и лабораторных работах
Фэндом: Bleach
Дисклеймер: Не мое… а хотелось бы…
Предупреждение: обилие ненормативной лексики (а что вы хотели? Это же Грим!)
От автора: Фик написан по заказу моей дорогой и незаменимой Фрэй-тян, которая весьма просила именно такой пейринг и настаивала на НЦ-21, хотя ей в некотором смысле рано пока, психологический возраст у неё до 15 - это уж точно!) Фик явился нежданно. Предпосылкою к его чрезвычайно быстрому написанию было мое собственное в некотором смысле пренебрежение к хорошим манерам. О чем мне не так давно в очередной раз напомнили. Эти самые четыре слова - здравствуйте, до свидания, спасибо и пожалуйста - я говорю весьма избирательно и иногда даже мысленно. Поэтому приписать Гриму такую черту показалось весьма подходящим. И я не матерюсь... практически никогда... честно-честно!


Айзен-сама здорово раздражал Гримджоу своей «божественностью». И это не могло не подавлять! Превосходящая реяцу, громадная самоуверенность и влюбленные по уши подчиненные лишь дополняли этот невыносимый образ. Айзен был для Грима тупым, отвратительным, голубым отморозком! И пусть другие считали его отцом и Владыкой, Гриму на это мнение было откровенно насрать…. Что он и делал… периодически вымазывая ручку покоев «самого-самого» дерьмом Ями… И цифра шесть на его спине смотрелась по-аццки куда как круче, чем каменный уебистый трон Айзена, на котором задница отпадет или геморрой вырастет, если протирать хакама на нем столько времени, как это делает «Бох».
Второй неприятностью по силе, но первой по природе своей, он считал Тоусена Канаме. Это шизофреничный имбецил со своим блядским чувством справедливости давно доставал Грима, если не морально, так физически. Теперь намереваясь сходить в туалет по-маленькому, Гримджоу трижды оглядывался и обострял бдительность, чтоб не попасть «на глаза» слепому негру с идиотской пидорской прической. Достойным мужчины имиджем Гримджоу не переставал считать свой, все остальные окружавшие его личности имели какой-нибудь, но явный намек на разноцветную ориентацию. Что не могло не угнетать, но почему-то не угнетало... Но в ином Гримджоу не ведал послаблений! Тоусен был голубым уродом, что не раз доказывал своими действиями.
И вот третий хренов капитан его однозначно так же бесил непомерно и давно. Но не так сильно, как остальные капитаны и арранкары, а это одно уже выделяло Ичимару из общей массы. Может, потому что Гин не мелькал у Гримджоу перед глазами, а если и мелькал, то по природе своей альбиносьей сливался с белым цветом стен Лас Ночеса. Так что против Ичимару Гина у Грима клыка не было, хотя безмерно хотелось иметь.
Вот уже вторую неделю Эспада скучала без битв, Гримджоу ели холлоу-блохи и громадное «шило в заднице», что не давало сидеть и скучать на месте. Но какого холлоу он повелся на подначки Заэль Апорро и пошел выяснить, какого же цвета глаза у зажмуренного ублюдка? Чего ему в этой жизни не хватало, приключений на свою кошачью задницу? Гримджоу не знал, но любопытство кошку не одну сгубило. Этот дегенерат розововолосый что-то там вякал насчет плана, но Грим только отмахнулся. На самом деле арранкар хотел не просто отмахнуться от лекций ученого, а желательно дать ему в нос, ну или по челюсти, на крайний случай. Но хитрая бестия был увертлив без меры, да и окружение фракции ничем не радовало Грима.
Настоящему убийце и хищнику никакой план не требовался, все, что нужно было – это прийти, увидеть и т.д, и т.п! Так он думал, скользя в сонидо к комнате Капитана Ичимару Гина. Первоначально он собирался напасть на альбиноса и в битве рассмотреть глаза, но холлоу знает, что остановило в тот момент Гримджоу. Может, инстинкт самосохранения (во что верилось с трудом) или же остатки здравого смысла (как могут быть остатки того, что никогда не существовало). Однако в последний момент он резко изменил свое решение. «Лучше напасть ночью, когда он спит». Логика Грима в данной ситуации была довольно проста – если Ичимару днём ходит с закрытыми глазами, то однозначно ночью он спать должен с открытыми глазами! С этим нелегким умозаключением арранкар направился по коридорам Лас Ночес искать комнату Гина. И таки нашел… после 4 часов блужданий…
- Ничего особенного, - пробормотал Грим, осторожно(!) дырявя когтем дырочку во входной двери, чтоб потом отодвинуть всю дверь в сторону.
- Прорвался, - еле слышно выдохнул Гримджоу и внезапно пятой точкой почувствовал опасность. Может, Ичимару и спал, но нюх у бывшего капитана явно был преотличный!
- Блядство! - крикнул Грим, немыслимо с какой скоростью бросаясь к полупроснувшемуся Ичимару и оттягивая тому веко. – Есть!
Это все что он успел сделать… Он пришел, увидел… но вот убеждать не получилось. Гин с раскрытыми глазами внушал Гриму если не ужас, то заметное волнение. Особенно это касалось короткого занпакто Ичимару, лезвие которого хищно блестело в опасной близости от остатков маски Гримджоу…
- Ну и что мы тут делаем, Гримджоу-кун? – скромно зевнул альбинос и расплылся в одной из своих фирменных улыбок. Легким движение Ичимару подтянул спавший халатик на плечо. Грим невнятно промычал. Дальнейшее продолжение этой хреновой ситуации его явно никак не интересовало. Тем более попался он, как тупой менос. В одном Гримджоу был точно уверен - пусть даже его смерть пришла за ним, то против неё он сможет сразиться. Если не хватило навыков и силы, то твоё место возле параши.
Ичимару швырнул его об пол, хорошенько приложив головой вначале об каменную стену. Грим чуть слышно зарычал, но его руки тут же выкрутило каким-то шинигамским трюком.
- Мне следует повторить вопрос, Гримджоу-кун? – еще один резкий удар в голову, синеволосая голова откинулась, но Грим сознания не потерял. Череп был все так же крепок.
- Я… это… посмотреть…- прохрипел арранкар. Рассказывать о цели пребывания поставила его перед вопросом – рассказывать о пари или нет?
- Что, поспорили с Заэль Апорро? – тонкие губы Гина еще больше растянулись в улыбке. Грим сглотнул, но не выдал ни слова. – Так он это не первый раз делает!
- И что стало с другими? – вырвалось внезапно у Гримджоу. Гин удивленно приподнял брови и со всей силы впечатал тело Гримджоу в стену. На что Грим тут же крикнул: - Отпусти, гад!
- Они все исчезли, - спокойно сказал Ичимару. – И Заэль-кун прекрасно знает об этом.
- Вот пидор розовый, - констатировал факт Джаггерджек и добавил в сторону Гина. – Освободи, блядь!
- Блядь? – вдруг серьезно спросил Ичимару. – Гримджоу-кун, ты ставишь меня в неловкое положение. Ни здравствуй, не до свиданья, ни спасибо, ни пожалуйста. Это ужасно!.. С одной стороны, мне легче просто прикопать твой прах в песках Уэко Мундо, но с другой стороны - ах, наш лидер расстроится, что я уничтожил его творенье и не сообщил ему, да еще и перед грандиозной битвой с Обществом Душ… Что же делать, что же делать?.. Гримджоу-кун?..
- Чего, урод? – попытался вывернуться из сетей реяцу Грим, глядя на не предвещающую ничего хорошего ухмылку Ичимару.
- Думаю, мне стоит поучить тебя правилам хорошего тона…

Блядство! Охуеть… Подумал Гримджоу и дернулся. Такого унижения он еще в жизни не испытывал… Но в силу его позиции (стоя голым посреди комнаты) и удерживаемый кидо он мог только плеваться (правда, только до тех пор, как позднее Ичимару не заткнул ему рот кляпом) и глухо мычать. Нашел, мать вашу, на свою задницу приключений! Будь проклят этот Заэль и чтоб его трахали стадо холлоу-ежей до почернения!
- Отпусти,- злобно промычал Грим, но Ичимару только улыбнулся. Он вышел из соседней комнаты и все еще влажными руками провел по чуть растрепавшимся от сна волосам.
- А волшебное слово? Ну, Гримджоу-кун, я теперь полностью уверен, об этом ты никогда никому не расскажешь, так же как и о своем визите в мою комнату. Начнем, пожалуй…
Ичимару медлено провел влажными ладонями по обнаженной коже арранкара, по мышцам его длинных рук, груди, спине. Когда ладони шинигами легли на упругие ягодицы, Грим яростно задергался, пытаясь отстраниться. Однако, несмотря ни на что, шинигами не убрал руки, провел по внутренней стороне бедра арранкара, одновременно вдруг поцеловав Грима в шею. Ладони переместились на живот, а дыхание бывшего капитана опалило шею Гримджоу. От того, что он не видел, что происходит за его спиной, становилось ещё неуютнее. Гримджоу поймал себя на том, что его дыхание участилось от неясного … страха… неизвестности.
- Гримджоу-кун, первый урок! Когда ты встречаешь знакомого, ты говоришь – «Здравствуй»! – тонкая рука с цепкими пальцами обхватила из-за спины шею арранкара, и тот захрипел, хватка была удушающей и сильной. Вторая рука медленно обвела кожу вокруг дыры арранкара, а потом спустилась ниже пояса и вцепилась в член Гримджоу.
- Урод! – выкрикнул Грим, но его рот тут же прикрыла чужая рука. И издевающийся голос произнес интимно на ухо:
- Не урод, … а здравствуй, Ичимару-сан!..
- Да пошел ты, грязный…! – не успел Грим договорить, как его рот плотно заткнуло что-то тканевое. И арранкар просил меносов, чтоб это не был его носок, ибо носки он стирал еще реже, чем всю остальную одежду, так как их не было видно. А одежду он имел привычку стирать либо в Генсее под дождем либо после пьянки со Стилом, ибо нажираться в таких порциях, как и тот, Грим физически не мог. Конечно, были еще исключительные моменты… В среднем, форма стиралась раз в пару месяцев… Так что носки в любом случае были несвежие. Но аромат стираного белья и синтетический вкус явно был незнакомым Гриму, что указывало на принадлежность кляпа Ичимаровской одежде.
- Это невежливо с твоей стороны не приветствовать знакомых, да… - ладонь скользила по члену, чуть задевая чувствительную кожу острыми ногтями. Грим непроизвольно и в огромном шоке глядел на это безобразие и не мог оторваться… поверить своим глазам…Когда он успел возбудиться? И от чего? От опасности, от извращения, от чего? От Ичимару? Хрена два! Глаза были тут же зажмурены, а острые клыки, что есть силы, сжались на кляпе.
Однако одной мастурбацией дело не закончилось. Когда шеи коснулось нечто теплое и влажное, Грим безошибочно понял, что это язык. Немного шершавый. Грим замер в ожидании нового издевательства. Чужой язык вновь коснулся незащищенной шеи. И теперь это сопровождалось легким трепетом где-то внутри тела самого арранкара. Третий раз – и волна жара вдруг накрыла его.
- Ты уже усвоил первый урок? Или же еще нет? - голос Ичимару заставил вернуться Грима к реальности, раскрыть глаза и ужаснуться своим ощущениям. Если раньше можно было поддать происходящее сомнениям, то теперь это не представлялось возможным. У него стоял, и легкая боль наслаждения нехотя пронизывала тело арранкара, когда рука Ичимару вновь и вновь скользила по напряженному члену Гримджоу.
Лицо шинигами вдруг выплыло из неоткуда прямо перед глазами Грима. Взгляд Ичимару замер где-то в области шеи арранкара, что ввело того в новое беспокойство и новый виток возбуждения.
- Вижу, ты без ума от остроты ощущений и так живо реагируешь на происходящее. Гримджоу-кун не умеет держать себя в руках!
Быстрым движением беловолосый уткнулся в шею Гримджоу и прикусил загорелую кожу, провел языком по ключице, прижал зубами чувствительную мочку уха, потом снова шея. Бешеное ощущение шершавого, влажного и уже горячего языка выбивало последние мозги из Грима. Он подумал, что не будь кляпа, его стоны и рычание заполнили бы комнату. Но так создавалось впечатление гордого молчания, чему Грим был несказанно рад. Язык вдруг оставил шею и переместился чуть ниже, Ичимару на ощупь нашел сосок и медленно втянул его в рот. По расширенным глазам Грима шинигами понял, что это подействовало. Потянулся вверх и зубами выдернул кляп изо рта Гримджоу. Чтобы тот ничего не успел сказать, тут же впился жесткими губами в губы арранкара, прорываясь сквозь заслон языком, и сплетая свой язык с гримовским. Одновременно рука Ичимару на возбужденном члене Шестой Эспады задвигалась интенсивнее. Гримджоу не выдержал и застонал в рот капитану шинигами.
- Просто великолепно, - пробормотал, отстраняясь от пленника, Гин. – Итак, Гримджоу-кун, что нужно сказать, когда встречаешь знакомого?
- З-з-заебись! – прохрипел Гримджоу, но тут же взвыл от боли. Ногти Ичимару впились в член Грима и сильно сжали его. – Здравствуй! – проорал он.
- Правильно, - улыбнулся Ичимару и скинул с себя халатик. Под халатиком не было ничего. Это Грим заметил сразу и это настораживало. – Что ж, второй урок! – Рука шинигами прижала возбужденный член Грима к его животу, а член Гина потерся о его бедро. – Всегда говори «До свидания», если сегодня ты более не встретишь этого знакомого. Итак, до свидания, Гримджоу-кун…
- До…До… долбанный педик, - выдохнул Грим и плотнее сжал зубы.
- Так не пойдет, - в голосе шинигами промелькнула некая грусть. – Похоже, ты действительно трудно обучаем, но я попробую еще раз!
Улыбка чуть не заставила Грима дрогнуть в своих убеждениях, и он даже набрал в легкие воздуха, чтоб пробормотать это самое «до свидания», но Ичимару опередил его. И что вообще возможно сказать, когда твой член внезапно облизывают этим самым шершавым языком, чтоб потом взять его в рот? Грим смог только беспомощно выдохнуть. Пытка продолжалась… И Грим с трудом сдерживал себя, чтоб не застонать, раз уж выгнуться навстречу этому наслаждению не получалось.
Движения Ичимару были безумно медленными. Он доводил Гримджоу до сумасшествия, до жалких воплей не помнящего себя зверя. Когда Грим каким-то образом почувствовал, что пик, наконец, где-то рядом, Ичимару отстранился, еще раз лизнул стоящий член арранкара и погладил его рукой. Откуда-то, из реальности, Гримджоу услышал слова:
- Что мы говорим, когда расстаемся со знакомым?

- До свидания, - пробормотал Грим, не совсем уже понимая, что делает. Ичимару ухмыльнулся и подбил одним движением ноги Гримджоу. Арранкар рухнул на белый пол. И только тогда понял, что действие кидо исчезло и ничто не мешало ему отсюда драпать со всех лап, если бы не одно «но»… Голый Ичимару замерший между раскинутых ног Грима и упирающийся тому в бедра руками. Голый Ичимару с похотливой широкой фирменной улыбочкой, что не предвещало Гримджоу ничего хорошего… Зато она могла предвещать то, что секунды назад буквально пронизывало Грима с ног до головы… наслаждение… Ну, с другой стороны, за это самое наслаждение надо было платить. Грим был достаточно начитанным, чтоб знать, что это называется гомосезу… галосексо… короче… мужики с мужиками долбят друг друга в задницу. С другой стороны, подумаешь, задница… Он застал Айзена на унитазе и даже выжил после этого! Так чего бояться?!
- Третий урок? – поинтересовался Ичимару, видя, что Гримджоу не двигается, хотя вполне способен. Арранкар отвел глаза в сторону, но не шевельнулся.
- Третий урок – это то, что ты говоришь, в случае какой-либо благодарности с твоей стороны – «спасибо»… Гримджоу-кун? – вопросительный оклик в сторону задумавшегося арранкара и лисья ухмылка. Гримджоу внезапно понял, что еще не готов к таким отношениям и почти открыл рот, чтоб об этом сказать, но…
- Поздно! – хихикнул Ичимару, подхватил Гримджоу под бедра, раздвигая пальцами ягодицы, и ткнулся в узкую дырку своим членом. – Третий урок – это «Спасибо»! – доверительно поведал расширенным глазам Гримджоу и начал вводить свой член тому в задницу.
- Блядь! – крикнул от боли Гримджоу, хотя собирался всерьез прокричать «спасибо», да и такому крутому арранкару не пристало орать от боли, будто бабе… хотя как тут себя мужиком назовешь, если имеют, будто бабу?..
Когда Ичимару наконец втиснулся в узкое отверстие, Грим уже не орал, а только сдавленно дышал:
- Сука ты, Ичимару, не мог как-нибудь легче, хоть пальцем вначале...
- Может быть, хотя не думаю, что это так же приятно… - философски заметил Гин.
- Где ж тут приятность-то? – прорычал Гримджоу. Но Ичимару его уже не слушал, он начал неспешно двигаться, все быстрее и быстрее. Через минуту, когда Грим почувствовал, что привык к ощущению члена в заднем проходе, шинигами внезапно изменил угол входа. Грим вдруг выгнулся от волны наслаждения и простонал, Ичимару задел нечто внутри его. Но волны не прекращались, и чем быстрее двигался и глубже входил член бывшего капитана в него, тем больше это нравилось Гриму. Он зарычал и сцепил ноги на талии Гина, чтоб увеличить глубину ощущений и их остроту. Когти на руках неосознанно царапали пол. Грим подбрасывал бедра навстречу движениям Ичимару и орал, как мартовский кот. Внезапно Гин оторвал от своей талии одну из ног Грима и закинул её себе на плечо. Грим перевернулся на бок, а через минуту оказался спиной к шинигами. Но теперь его это совершенно не волновало. Лишь пылающий член Ичимару в резком темпе задевавший его простату, руки оставляющие синяки на бедрах да шершавый язык, вылизывающий дорожку на спине арранкара.
Последнюю позу можно было назвать ужасной, но Грим уже не совсем понимал – как, что и с кем. На коленях и локтях, отставив задницу, он с яростью насаживался на член Ичимару. И когда шинигами схватил его за волосы, заставив выгнуться еще сильнее, лишь хрипло застонал. Внезапно рука бывшего капитана легла на возбужденный член Гримджоу и задвигалась на нем. Ичимару вплотную прижался к спине арранкара, его движения ускорились, руки чуть ли не до перелома сжали бедра Гримджоу. Арранкар разрываясь между рукой и членом Ичимару, завопил и кончил, забрызгав спермой пол под собой и руку Ичимару. Гин сорвался в этот момент на невероятный темп. Мышцы Гримджоу сократились, сжимая член Гина, и тот тоже не выдержал, насадил Шестого из Эспады на свой член до предела и кончил внутри его.
- Вот это, нихуя себе, кха…кха, спасибо… - пробормотал Гримджоу, лежащий под Ичимару. Шинигами, казалось, вначале не обратил никакого внимания на слова Грима, и тот уже подумал, что его не слышат, но Гин вдруг спокойным голосом произнес:
- Итак, последний, четвертый урок – когда кто-то благодарит тебя или же просит об услуге, должно иметь место слово «пожалуйста»…
- Пожалуйста, - пробормотал на автомате Гримджоу.
- Всё же Гримджоу-кун поддается обучению… - Ичимару тихо рассмеялся и перевернул арранкара на спину. Грудная клетка Гримджоу вздымалась от необычных ощущений, что он испытал, да и физических упражнений на эту ночь выпало немало.
Шинигами сел ему на бедра, их члены соприкоснулись. И Гримджоу почувствовал, что нифига он еще не удовлетворился, и животный инстинкт требует еще. В первый миг ему даже показалось, что где-то в глубине его сущности колыхнулся стыд. Но Грим так и не вспомнил, как это - «стыд», где он слышал этот медицинский термин и что это за процесс такой! Гин нагнулся к лицу Гримджоу, высунул тот самый розовый шершавый язык и кратко лизнул Грима в губы. И этой кошачьей замашки хватило, чтоб Грим тяжело задышал и вцепился губами в отдалившийся рот Ичимару. Руки крепко вцепились в плечи бывшего капитана, но тот и не сопротивлялся, продолжая поцелуй и переводя его в еще более глубокий.
Грим неожиданно почувствовал, как его член потерся о шелковистую кожу внутренней стороны бедра Ичимару, и негромко застонал.
- Гримджоу-кун, полагаю, трудолюбивым ученикам полагается некое поощрение за старательность, - ухмыльнулся шинигами, глядя на недоумевающего Гримджоу.
Ичимару уперся одной рукой в грудь лежащего Гримджоу, второй взялся за его возбужденный член. Улыбаясь, он привстал с колен и, осторожно направляя движение, стал садиться на член Гримджоу.
- Ты что…! – заорал Грим, но остановленный коротким раскрытием красных глаз, замолк. Ичимару простонал, выгнулся и сел полностью на член.
Ичимару был не такой уж и тесный, но Гримджоу был даже рад этому, иначе он бы просто умер от передоза ощущений. Зато пришла зависть самовыдержке шинигами, мало того, что не кончил сразу, так и Гриму тоже наслаждение доставил. Ичимару чуть приподнялся и опустился в исходное положение. Небольшой темп, медленное движение. Грим зарычал и, не выдержав пытки, схватил Ичимару за бедра, увеличивая скорость движения. Бледное тело шинигами на фоне белых стен и его загорелые руки, будто оскверняющие это тело пятна. Хотя, что за херня! Уж кто, а Ичимару прозрачной душой и чистой совестью никогда не болел!
Гриму хотелось прижать этого почти совсем не улыбающегося Ичимару, на лице которого блуждало удовольствие. Он внезапно сел, заставляя Гина раздвинуть ноги еще шире, и обхватил его за талию, ускоряя темп и буквально насаживая шинигами на свой торчащий член. Гин внезапно обхватил Гримджоу за плечи и провел острыми ногтями по спине. В воздухе повис густой аромат крови. Гримджоу впился в губы Ичимару… Член Ичимару терся об их разгоряченные тела… Член Гримджоу грозил разорвать Ичимару на половины и доставить все же тому удовольствие… Полосы на спине Грима становились все толще, а кровь текла уже десятком ручейков.
- Ну же… - изнывая от напряжения простонал Гримджоу.
- Что нужно сказать? – выдохнул ему в рот Ичимару.
- П..Пидо…! Нет.. пога… По-пож…Пожалуйста… Блядь, Ичимару, пожалуйста!
Грим повалил шинигами на пол и вжался в белое тело, чуть ли не раздирая его пополам, и через считанные мгновенья забился в оргазме. Гин перевернул его и скинул с себя. Такая туша его раздавить не раздавила бы, но вес арранкара был больше его собственного. Ичимару на коленях подобрался к кровати и устало сел на неё. Такого секса у него давно не было, чтоб до расцарапанной спины и до подкашивающихся ног. Гримджоу завозился на полу и кое-как приподнял голову. Его еще трясло, но первым вопросом, на удивление Ичимару, был:
- А ты ведь, во херня, не кончил?
- Ну и что? – ухмыльнулся Гин. – Гримджоу-кун, например, был девственником, так что для него это неким образом важнее…
- Это как-то не справедливо… - и хотя его покосило от этого слова, Грим его сказал.
- Что-что? Надеюсь, Гримджоу-кун ничего не подхватил у Канаме-куна? – брови Ичимару поползли вверх.
- Да ты издеваешься, - рявкнул Грим и пополз в сторону сидящего Ичимару. – Просто я считаю, что мне тоже стоило позаботиться и о тебе, я же мужчина…
- А, да… - развел руками Ичимару. И тут же замолчал. Арранкар неуверенно, но целенаправленно потянулся губами к его члену. – Спасибо, Гримджоу-кун!
- Гы… это.. пожалуйста, блин, - пробормотал Гримджоу и облизнул головку члена Ичимару.

- Разборок с Обществом Душ опять ближайшем будущем не предвидится! Да пошли вы все нах!
- Гримджоу-кун, похоже, у тебя теперь много свободного времени? – улыбка Ичимару как всегда, грозила вылезти за пределы его лица. И белые руки поправляют косоде. М-мать, а под косоде.. и в хакама… ООО…
- Гримджоу. – кибернетический тормознутый козел Улькиора вечно всю малину портит. – Айзен-сама приказал тебе отправляться в Генсей.
- О, Гримджоу-кун покидает Уэко Мундо? Что ж… Что нужно сказать?..
- Эээ… - Ичимару нравиться его раздражать… Да так, что потом разодранная в кровь спина Грима не проходит целыми сутками, не помогает даже регенерация. – До свидания, Ичимару! ..
- Гримджоу-кун… - голос альбиноса останавливает его спустя несколько шагов. – А как же Улькиорра-кун?
Улькиорра таращит мутные имбецильные глазищи и даже не моргает!
- До свидания, Улькиорра!.. – сквозь зубы цедит Гримджоу. – Ты, пидор грёбанный, даже не попадайся мне на глаза, когда вернусь, уёбище дебильное, тормоз обосранный, ошибка Хогёку…
И тут же пропадает с сонидо. И действительно, нахрена ему, Гримджоу, быть вежливым с Улькиоррой…

@темы: yaoi, hentai, yuri /яой, хентай, юри, NC-17 /материалы для взрослых, fanfiction /фанфики

---

Они шикарны!!!

[Kashin]

@темы: fanart /фанарт

---

Зависимые

[Kashin]

Кария

Кария/Исида

Зангетсу/Исида

@темы: fanart /фанарт, yaoi, hentai, yuri /яой, хентай, юри

---

Солянка

[Kashin]

Что вас ожидает: Исане, Сасакибе (лейтенант 1го отряда), Кария, Айзен, Кира, Гин, Зангетсу, ну и отальные по мелочи...

смотреть?

З.Ы. Картинок много, берегите трафик

@темы: fanart /фанарт, yaoi, hentai, yuri /яой, хентай, юри