Каждый идёт в ад своей дорогой
Название: Слепой лис. Part 1
Автор: странная лисья натура; Владыка Шального Спокойствия
Бета: игроки форумной ролевой
Фандом: Блич
Персонажи: Айзен, Гин, местами арранкары и Тоусен
Пейринг: Айзен\Гин
Рейтинг: пока NC-17, дальше может больше
Жанр: ангст, немного юмора(для самих авторов х)), яой
Дисклаймер: на героев зуба не имею, Кубо-сама
Размещение: где угодно с ссылкой на дневник
Саммари: как Гин работать не хотел
Статус: пишется
Предупреждение: насилие, яой. Фанф первый в нашей жизни, поэтому тоже стоит предупредить х)
читать дальшеЭто был совершенно обычный день, ничего интересного не предвещавший. Снова прогулки в каменных стенах, снова шаги, глухо отражающиеся от стен. От скуки начал рассматривать собственную серебристую челку. В голове мелькнула мысль, что чем больше времени он проводит в холодном Уэко, тем больше его волосы напоминают тонкую проволоку. Становятся жесткими, мертвыми, больше похожими на иголки.
Он уверен, все дело в беспросветной скуке. Арранкары разбегались, едва завидев альбиноса, Соуске уже два дня сидел безвылазно в лаборатории. Даже Гриммджоу, обычно не упускавший возможности поцапаться, куда-то делся. Гоняет франсьонов?
И Шинсо спала крепким сном, не отзываясь даже когда Гин пытался ее пробудить. Это было очень плохо. Улыбка шире обычной. У него депрессия, густо перемешанная с апатией и недовольством. И тут же в очередной раз возникает предательская мысль - заняться работой. Мозг тут же отзывается бессильным завыванием лени. Лучше дальше страдать ерундой. Постучаться к Айзену? Нет. Жизнь пока дорога.
Короткий взгляд в оконный проем, порыв ледяного ветра, пробирающий до самых костей. Минута, чтобы хорошенько прочувствовать, как ледяные пальцы воздуха забираются под белоснежный воротник, скользят по бледной коже и тают от слабого тепла тела. Неприятно. И луна застыла противным белым блюдцем на черном небе. Она даже не светит. Зачем она тогда?
Гин коротко передергивает угловатыми плечами, наполняя тело мотивацией к движению. Снова шаги, теперь уже бесшумные. И только неуловимый шорох хаори наполняет пустой длинный коридор. Лаборатория. Последние колебания, пальцы сжимаются в кулак для стука, но останавливаются в миллиметре от шероховатой поверхности двери. Что-то подсказывает, что этого делать не стоит. Хотя и можно сейчас наплевать на всё и вломиться с широкой улыбкой, пропеть что-то вроде "Владыка-аа, а я тебя везде ищу". Да только за каменной толщей стены плещется опасная энергия.
Тихий вздох покидает бледные тонкие губы, преодолев путь из легких. Пар. Неужели, стало настолько холодно? Взгляд из-под бесцветных ресниц на костлявые кисти. Кожа по цвету уже почти сравнялась с рукавом. Отчетливо видна тонкая паутинка вен. Завораживающее зрелище. Если бы не испуганное биение собственного сердца, Ичимару решил бы, что он уже покойник.
Мелкая дрожь, пробежавшая бесцеремонно по позвоночнику, зародившись в грудной клетке. Нужно согреться и, все-таки, взяться за работу. Отвратительная идея, но все же. Нужно же когда-то это все сделать. Владыке просто "некогда" заниматься сортировкой своих исследований. Да еще Заэль накидал кучу бумаг на стол. Надо сделать вид, что пытался разобраться.
Укол совести иногда Гина все же посещал, когда Соуске поднимал глаза от "отчета" и с укоризной смотрел на улыбающегося альбиноса. В итоге он всегда все переделывает сам. Зайдя в кабинет и окинув взглядом выросшую гору бумаги, в беспорядке валяющейся на столе, шинигами ужаснулся и окончательно отказался от мысли "поработать". Тоусен! Был маленький шанс, что удастся заговорить ему зубы и спихнуть всю работу на него. В секунду взял в охапку все бумаги, не удосужившись даже сложить их в стопку, и выскользнул за дверь, растеряв часть записей еще в кабинете.
Канаме нашелся в своем кабинете за работой. Ичимару шел тихо, однако Тоусен еще на пороге поднял голову от бумаг, хоть в этом и не было надобности - забавный рефлекс, который заставлял Гина тихо хихикать.
-С чем пришел, Ичимару? -глухо поинтересовался слепой, слегка нахмурившись. Он знал, что альбинос крайне редко приходит просто так.
-Да тут у меня бумаги завалялись, а у меня столько работы, столько ра..
-Нет. -оборвал Тоусен резко.
-Ну что я должен делать с этим всем? - жалобно протянул улыбчивый шинигами, на пол с шелестом упала пара листков, заставив Канаме вскинуться.
-Работать, Гин. Ты должен знать, что это такое. Разбери, рассортируй и сложи. От тебя уже больше и не требуют ничего, бесполезно.
-Нуу..
-Нет! Иди.
Альбинос кисло фыркнул и направился обратно в кабинет, все так же теряя по дороге документы. Придя и свалив все в кучу на столе, шинигами бухнулся на стул и лениво окинул взглядом беспорядок - теперь он стал еще больше, поэтому Ичимару не нашелся и взял один из листов, складывая замерзшими пальцами нехитрый самолетик. Сложив, Гин отправил его в полет в сторону двери и принялся за новый.
***
Серые мутные стены никак не помогают прийти в нормальное состояние. Тихий стук шагов отчетливо выбивается тихим эхом во всём помещении.
-Неужели я здесь один? - спокойный вздох. Глухая уверенность, что Гина в кабинете нет, еще отдает. Как тихая мольба. - Ахх.. Спокойствие и отдых.. - слегка развалисто плечом толкнул дверь и, уставившись в пол, забрел в кабинет. Звуки мнущейся бумаги заставили снова напрячься всему телу, отчего стало довольно не комфортно. -Гин... - окинул вымученным взглядом альбиноса. -Чем это ты тут занимаешься?
Шагов альбинос явно не слышал и знакомый до противного голос заставляет его незримо вздрогнуть. Родилось ощущение, словно в помещение ввалилась густая черная пелена. К сожалению, только что сделанный самолетик уже летел в направлении дверного проема, где появился владыка. Листок, принявший форму летательного аппарата, врезался острым носиком в белую ткань хаори Соуске в районе плеча.
-А, Владыка, это-ооо ты. Как рабо-оота? -отзывается Гин, пропустив вопрос мимо ушей. Торопливо окидывает взглядом бумаги, в беспорядке валяющиеся по столу и полу.
Взгляд начальника, шарящий по усеянной самолетиками мозаике, хорошего ничего не предвещал. Стойкое ощущение давления в комнате возросло еще больше от одного взгляда на измученные глубокие глаза и пролегшую по лбу от усталости морщинку за выбившейся тяжелой прядью волос.
-Я не ждал тебя так рано.
Звон голоса Гина, прозвеневший маленькими колокольчиками в комнате, показался слишком странным. Снова привычная змеиная улыбка.
-Я устал. - прогудел Айзен. Воспоминания о неудачном эксперименте не заставили ждать долго. По телу Соуске пробежал импульс, до ужаса противный, вызывая дикую ненависть ко всему. Непривычное состояние. Неожиданно для себя самого он сжал кулак, с опозданием почувствовал, как сложенный в самолет лист коснулся одежды и медленно опустил прищурено-напряженный взгляд. Медленно перевел его на всё еще улыбающегося подчиненного.
-И что это такое? - сил не было себя держать в обычном спокойном состоянии. То ли слабость оказывает такое давление, то ли скопившаяся ненависть. Сжав в кулаке белоснежно белый, теперь уже, клочок бумаги, медленно, стараясь скрыть усталость, направился к Гину, непроизвольно сильнее сжимая кулак. -Что. Это. Такое. Я спрашиваю. - процедил сквозь зубы и с силой шмякнул на стол перед Ичимару уже постепенно выпрямившийся от столкновения со столом несчастный листок.
Гин невинно так похлопал прищуренными глазами, покосившись на листок. Злость Владыки была объяснима. Нагоняи Ичимару всегда получал наедине, да еще и состояние Соуске было пугающе-несдержанным. Некоторое время альбинос молчал и смотрел на листок, после чего поднял взгляд.
-Это, если я не ошибаюсь, твой отчет об эксперименте, что ты проводил на прошлой неделе. - поспешил возвестить Гин своему бывшему капитану, а ныне Владыке Уэко-Мундо. -А что?
Тонкая смеющаяся улыбка не сходила с лица, а прищур был откровенно издевающимся. Из-под ресниц мелькали алые радужки чувствительных к свету и воздуху глаз. Тощий шинигами покачивался на стуле взад-вперед, отчего по комнате разносился мерный шорох хаори по полу.
Айзен судорожно дернул плечом, на секунду подумав о том, чтобы расправить несчастный не-до-отчет - не-до-самолетик. Хотел было закричать на подчиненного, но в последний момент понял, что с Гином это бесполезно. Закатив глаза, провел обоими руками по своим волосам, отворачиваясь от альбиноса.
-Переделать все отчеты за последний месяц. Живо. - хотел было уже вздохнуть, грезя о том, что наконец такая нежная и манящая в себя тишина скоро наступит. Тихий шорох был отчетливо слышен в практически пустом кабинете, заставляя в голове йокнуть какому то винтику и, нервно развернувшись, ударить по столу альбиноса, а того заставить слегка удивленно перевести взгляд на кулак. Сжав зубы, словно сорвавшись с цепи, схватить за грудки Ичимару и, зло нахмурив брови, посмотреть прямо в лицо уже висевшего над полом в собственных руках бледно-белого паренька, чуть-ли не сливающегося с хаори. -Не зли меня...
После слов об отчете Ичимару только усмехнулся, подумав, что заставит все сделать Куатро. Он арранкар не глупый, справится с таким желанием Владыки. Нервное состояние Соуске Гина явно забавляло, улыбка блуждала самой что ни на есть широкой. Следов депрессии не осталось. Подобным поведением Айзен нехотя развеселил своего бывшего лейтенанта. Хоть Ичимару и видел его таким уже, что-то новое подмечалось каждый раз. Как и теперь, когда сильные руки схватили за воротник и подняли над мозаичным полом, сорвав со стула. Прорезь глаз слегка расширилась, Гин открыл алые блестящие глаза.
-О чем ты, Ками-сама? Как я смею злить нашего нервного Владыку. - сначала дружелюбным тоном, сменяя щебечущий голос на шипение. -Тебе бы к Заэлю сбегать - нервишки-то шалят.
Тихий выдох из губ Соуске, как бы обреченно. Но тут же поменяв настрой, ногой отодвинул стул. Короткий скрип ножек по полу, легкое движение и Ичимару накрепко прижат к стене, руки его безвольно висят. Любые звуки резали уши, хотелось долгожданной волшебной и бархатной тишины. Постепенно перевел взгляд на красные зрачки бледнолицего, заставив того утонуть на мгновение в своих же глазах, поселив уже сейчас вязкое ощущение беспомощности. Медленно приблизился к лицу Ичимару и томно дыхнул в самое ухо. В нос легко вобрался еле заметный тонкий запах, запах тепла, запах чего то близкого и знакомого. Запах Гина? Может быть.
-Садись и работай, лентяй. - заставил себя улыбнуться и медленно опустить альбиноса, тем не менее не сдвигаясь с места. Что это? Долгожданное успокоение? Но нет.. Тяжесть во всем теле заставляла не обращать внимание уже ни на что. Тяжесть, заставляющая снова злиться. "Как будто я слаб" - пронеслось в голове и мгновенно отразилось на настроении - зубы сжались, взгляд вдавленно упирался в бледное лицо, сжались кулаки.
На лице Ичимару играл азарт. Выдох Владыки в ухо, щекочущий кожу, натянуто-спокойные слова, пристальный взгляд. Один только Гин знал, до чего может довести доверие этим глазам. Снова тихий шорох - его нехотя возвратили на пол. Недоверчивый прищур блуждает по лицу начальника, улыбка узкая и раздражающая, неожиданно складывается в трубочку. Альбинос издает тихий изящный приствист.
-Да ты уста-ааал. -тягуче произнес шинигами, нагло скалясь, выскальзывает, чтобы не находиться больше между стеной и широкой грудью опасного союзника. Союзника ли?
-Я все сделаю, Ками-сама, можешь не сомневаться. - пропевает Гин, пряча тонкие кисти рук в белые рукава. -Только как-нибудь потом.
Соуске сдержанно оскалился, но сумел подавить вновь нарастающее чувство злобы. Почему-то именно с Гином он становился не Богом, а простым шинигами с эмоциями и проблемами.
-Да. Есть немного. - выдавил Айзен надменно-спокойно и улыбнулся, чуть сощурив глаза. Медлительно бросил взгляд на Гина. -И что ты намерен делать сейчас? -тихо произнес владыка Уэко, уже гораздо более успокоившись, ровно вдыхая воздух. Плавно опустился на кресло перед окном и скользящим взглядом оглядел стоящего перед собой шинигами, еле отличимого от призрака. Рука автоматически поднялась и схватила Гина за хакама, слегка потянув на себя хрупкую фигурку в форменном хаори. Быстро проведя языком по изрядно высохшим губам, глухо выдал:
-Вижу, ты все равно не станешь заниматься бумагами. Поэтому сделай что-нибудь полезное, например, массаж мне. -спокойно улыбнувшись, чуть выгнулся в спине и стянул с широких плеч верхнюю часть формы.
Столь неожиданный поворот событий вывел Ичимару из накатанной колеи общения с начальником. Довольно резкое привлечение к себе, растерянность. Но не внешняя. Только внутреннее смятение, похожее на метание адских бабочек в голове. Еще мгновение - Гин стоит перед Владыкой, как каменная статуя, но тут же оживает, чтобы пошло вопросительно промурлыкать, какого рода массаж нужен Айзену. Но слова застревают в горле, когда белая ткань хаори покидает тело Соуске, обнажая почти безупречное тело, с виду не такое сильное. Однако, многим было известно, как губительно было это заблуждение. Гин пожимает тощими плечами и улыбается шире. Тонкие пальцы покидают свое убежище - рукава - и пробегаются по смуглой коже от шеи и до крутых плеч. Затем, альбинос обходит кресло, становясь позади - так ему выгоднее: не видеть и не завидовать сложению тела начальника, ибо он никогда не отличался физическими данными, всегда оставался тощим, с подростковой фигурой. Узкие кисти легли на предплечья и, скользнув к плечам, начали мять кожу и суставы с силой, на вид несвойственной этим костлявым пальцам.
Владыка невольно вздрагивает от прохладного прикосновения, ощущая каждой клеткой собственного тела любое движение подчиненного, мысленно сравнивая этот приятный массаж с танцем, расслабляется полностью, буквально ложась в руки Ичимару. Удовлетворенно вздыхая, Айзен и думать забыл обо всех проблемах, о неудаче, о бумагах.. Как бы в рай попал. Но хотелось еще, чего то большего. Соуске поспешил прогнать эту мысль и тонко улыбнулся.
-Сильнее, сильнее.. и ниже.. -отодвинувшись чуть дальше от спинки кресла, чтобы пропустить ловкие пальцы Гина к ноющей пояснице, оперся локтями на колени и произнес:
-Гин, ты исправляешься. -с интересом посмотрел на лиса за спиной и, усмехнувшись, вернулся в то же согнутое положение.
А Ичимару уже понемногу приходил в себя. В конце концов, он и раньше делал Айзену массаж, будучи его лейтенантом. Поэтому привычно мял плечи и шею, мурлыча что-то себе под нос и послушно выполняя требования. Перейдя на поясницу, альбинос стал поаккуратнее, проводя по гладкой горячей коже почти с нежностью, обводя редкие небольшие шрамы на спине и отмечая, что у Гина их намного больше. Как следует разгладив и расслабив кожу самыми подушечками пальцев, шинигами неожиданно резко надавил на поясницу, точно зная, где затаилась боль.
Реакция не заставила себя ждать. Уже чувствуя, что тепло охватывает всё тело, резкая боль. Снова та картина перед глазами. Этот неудавшийся мерзкий эксперимент, потраченное впустую время. Снова сжаты зубы, кулаки и резкий холодно-мертвый взгляд за спину. И опять проснулась та, уходящая, уже попрощавшаяся, ненависть. Сузив глаза, медленно поднялся и повернулся к Гину, очень быстро схватив за рукав, заламывает обе руки. Рывок, хруст суставов и Гин уже лицом к стене, не в силах даже сделать что-нибудь, просто не успев. Сейчас глаза Соуске были затуманены, как и рассудок. Держа одной рукой крепко сжатые руки Ичимару, второй рукой хлопнул о стену рядом с ухом альбиноса. Новый хруст. Теперь уже трещат хрупкие ребра, Айзен прижал к холодной каменной стене, отрезая любую возможность двинуться. Шепот на ухо:
-Ц-ц-ц... как неосторожно то вышло... Давно не получал, да? - на последнем слове новый жаркий выдох в бледное ухо. Удар коленом в спину, чуть рядом с позвоночником, все еще держа парня в своей власти. Маниакально резко вплел сильные пальцы в белые жесткие пряди волос Ичимару, заставляя того с глухим хрипом послушно откинуть назад голову, и втянул их тонкий аромат, мгновенно спустившись чуть ниже к шее. Слегка раздраженный укус, оставивший влажный след -Ты этого хочешь?.. - на секунду оторвавшись, сквозь ухмылку, выцедил Айзен.
Боль тягуче растекается по тощему телу альбиноса, заставляя кровь стучать испуганно в висках. Ичимару начинает дрожать от боли, когда колено врезается сильным ударом в позвоночник. Альбинос даже не слышит, только чувствует вибрацию мертвенно-спокойного голоса Соуске у самого уха. Этот обжигающе-холодный шепот. Его наказывают, это единственно-ясно. Последние слова начальника глухо врезаются в голову, из горла вырывается клекот.
-А массаж не всегда приятный, Айзен-ками-сама. - с трудом выдавливает Гин вполне невозмутимым голосом, что дается с трудом от шока и боли. -Прошу простить, я не опытен в соблазнении мужчин.
Усталость Соуске как-будто испарилась, оставив поле себя неприятный осадок. Была только слегка постанывающая боль в пояснице, отчего росла злоба. И вновь сжатый кулак, только теперь со спутанными волосами в пальцах. Он просто попался под руку. Под злую, не предвещающую ничего хорошего, руку. Рывок - и бледное тело лежит на полу под ногами. В голову не лезет жалость к нему, только злоба. Странная и позорная. Айзен медленно присел на одно колено и нежно рукой схватил за горло альбиноса и приблизил его лицо к своему.
-Это только начало. Только начало. - глухой удар тыльной стороной ладони по лицу некрасивому, но изящному лицу Ичимару, оставляя уже заметный след. Следующий удар пришелся в живот Гина. Резко разжав руку, Айзен услышал стук падающего тела на пол и это заставило его улыбнуться. Соуске присел на корточки рядом с несчастным альбиносом, молча вглядываясь в прищуренные глаза.
Ощущение беспомощности уже больно грызло Ичимару изнутри, когда его швырнули небрежным жестом на пол. Не успев очухаться, ощущает опасно-цепкие пальцы на горле, распахивает глаза и видит перед собой спокойное лицо Владыки. Лицо, которое когда-то давно уже стало ненавистным. Воздух стал густым от злобы Соуске и отчаяния Гина. Можно было сейчас трепыхаться, взяться за Шинсо и отбиваться, да только ощущение того, что все это было бесполезно не покидало ни на секунду. Живым бы остаться.
Болезненный удар по скуле, отчетливый хруст шейного позвонка. Тут же обжигающий резкий удар в живот, от которого из легких вылетает воздух, а из головы все мысли о сопротивлении. Распахнутые глаза, обожженные донельзя воздухом и слезящиеся от боли снова закрываются прищуром, улыбка больная и неровная, а тело незаметно подрагивает от накатившей слабости.
-Чего ты хочешь, Айзен? Мольбы о прощении? Просьбы о пощаде? - сипло с присвистом выдавливает из себя Ичимару. -Ты же лучше других знаешь, что этого не будет.
Соуске лишь безразлично хмыкнул и снова ударил во впалый живот. Сейчас хотелось выплеснуть злобу, боль и ненависть. Да, может и было жаль парнишку, но не сейчас. Сейчас он был полностью во власти Айзена. Взяв крепкой хваткой в кулак волосы Ичимару, поднял того над собой, окидывая довольным взглядом, скрывая все желания, все эмоции. Гин даже не пытается цепляться за руку Соуске, это только вызовет новую вспышку гнева. Медленно провел ногтями по бледной шее, уже наблюдая за выступившими в уголках губ сгустками крови. Все еще таща за густые белые волосы, приземлился в кресло, небрежно отпустив Ичимару у себя под ногами. Подогнулся ближе и уставился в лицо, странно манящее своей белизной.
-Догадайся сам, что мне нужно и сделай это. - приказным тоном произнес Соуске и слегка откинулся назад на кресле, легким движением распуская завязки своих хакама.
Впервые Ичимару ощущает такой наплыв злости на себе. Обычно Владыка запирался в лаборатории. Сейчас же все вылилось на него. И вряд ли все дело было в отчетах. Неожиданное требование заставляет альбиноса крупно вздрогнуть. Теперь уже скрыть этого не получилось. Тонкие губы размыкаются, чтобы дать отрицательный ответ, но взгляд поднимается и натыкается на эти глаза. Глаза, что раньше были скрыты за стеклом очков. Его лицо, как всегда, безукоризненно-холодно. В другой ситуации Гин бы насмешливо восторгался, отпуская колкости. И сейчас проскочила такая мысль.
Самоубийство.
-Владыка-аа, не много ли ты на себя берешь. -с придыханием щебечет Гин, взяв себя в руки. -Ну неужели ты думаешь, что я и впрямь сделаю это добровольно?
Попытка подняться на трясущиеся тощие ноги. Альбинос горбится и незаметно ловит воздух, почти задыхаясь. Айзен медленно приблизился и всмотрелся в Гина, неожиданно для себя рассмеявшись. Но это лишь мгновенье. И вот горло альбиноса снова зажато в сильной и властной руке.
-А тебе нужно особое приглашение? - сильный удар по почкам носком сапога и Гин снова сгибается от боли. Тонкая кожа Ичимару так и светится во тьме кабинета. Новый удар по лицу. И еще два. В нос тут же врезался запах крови. В следующий миг Айзен уже сидит в властной позе в кресле, держа в руке подбородок Гина. Медленным движением проходится пальцами по лицу альбиноса и слегка толкает вниз уже более податливое тело.
-Я не повторяю дважды. - отрезал Соуске и снова оглядел избитое белое лицо, которое уже странным образом начинало чем-то манить, заставляя незаметно сглотнуть.
Тьма, вместе со сгустками злости и боли, обнимает обоих со всех сторон с мнимой лаской. Сейчас Ичимару идет по лезвию. Еще пара резких слов и он может оказаться на полу со свернутой шеей. Но Гин не Гин, если будет молчать. Альбинос медленно слизнул кровь с губ. Мелькнувший розоватый язык, четко выделился на фоне лица. Вот сейчас было стойкое желание провалиться сквозь землю. Шинигами тоже рассмеялся. Сначала тихо, затем громче и хрипло.
-Смотрите-ка, ты и впрямь надеешься. - в алых глазах сверкнуло инферно. -Отсосать у тебя может кто-то и пониже рангом, разве нет?
Ичимару снова скалился этой раздражающей вечной улыбкой.
-Я никогда не надеюсь, запомни это. - спокойный, как вода в пруду, голос. Соуске встает. Грубый удар в грудь наглого альбиноса. Взяв за белые волосы, Айзен три раза коротко бьет о подлокотник лицом и чуть отшвыривает в сторону. Злость затуманила сознание нового Бога, дикая ненависть требовала убийства этого никчемного альбиноса. Но у Соуске похоже были совершенно другие планы. Он более аккуратно поднял Гина за тонкие плечи и оголил его белый торс. В голове у Гина уже было темно так же, как и комнате. Последние удары вышибли дух, поэтому Ичимару понял, что его наполовину раздели только по ощущению покалывания холодного воздуха на коже. Проведя рукой по узкой груди, Айзен по-хозяйски впился в губы Ичимару.
Теплые губы. Мягкие. Не вяжется с тем, что Владыка сейчас делает. Гин брякается коленями на ледяной пол.
Уже порядком устав ждать и терпеть, Соуске ловко сжал пальцами чуть ниже скул. Несмотря на все усилия альбиноса, зубы размыкаются.
-Ты сам напросился. - Айзен без особого труда насадил рот непослушного Ичимару на собственный подрагивающий член, при этом одной рукой все еще сжимая скулы, а другой, держа за волосы во избежание попыток вырывания.
Гин только чувствует, как в рот врывается солоноватая упругая плоть, заставляя невнятно всхлипнуть и упереться тощими ладонями Владыке в бедра в надежде оттолкнуть. Альбинос задрожал, отчаянно жмурясь и дергаясь. Ничего подобного с ним еще не делали и зародилась маленькая паника за солнечным сплетением. И это, как запомнил Гин, было только началом.
Владыка слегка приоткрыл рот, за надобностью большего количества воздуха. Чуть откинул голову назад и непроизвольно издал тихий хриплый стон. Зная, что Гин будет вырываться, лишь сильнее надавил рукой на его затылок, чтобы уже точно белобрысая голова была в управлении крепких и сильных рук Айзена. Саднящая спина, каким то механическим движением, выгнулась, в ожидании большего удовольствия, усилил давление руки на Ичимару, заставляя того сипло всхлипнуть и давиться. Теперь уже улыбался не альбинос, нет. Что-то заставляло Соуске улыбаться, как Гин, утопая в экстазе. Он почувствовал, как по спине и по лбу потекли капельки пота. Сейчас, когда худой шинигами в его полной власти, он может делать с ним все, что угодно - эта мысль не могла не порадовать, выводя новую, другую улыбку на лице.
А бывший лейтенант уже беспомощно сжал складки хакама Владыки тонкими пальцами, безвольно позволяя глубоко проникать себе в рот, но все еще рефлекторно дергаясь. Гин давится, усиленно сдерживает подкатывающие спазмы и непроизвольно ворочает языком, скользя им по тонкой кожице. В глазах алые вспышки от боли. Такая мера воспитания была применена впервые. И, конечно, Гин будет покладистым и послушным. Определенное время. А пока он только чувствует подрагивающее движение. Альбинос открывает глаза и с яростью наблюдает улыбку Владыки. Тут же щелчок в голове и Ичимару уже сам, добровольно посасывает твердый член, вызывая в теле Соуске болезненный стон, вырвавшийся из грудной клетки.
Почувствовав, что несчастный пленник рук теперь уже более не сопротивляется, подумал было ослабить хватку, но тонкая искра возможности прекращения так давно желаемого наслаждения не давала этого сделать и Айзен лишь судорожно начал перебирать пальцами волосы подопечного, отпустив челюсть.
-Вот и умница. - на очередном вырвавшемся стоне прошептал Соуске. -Я вознагражу тебя за старания.. - он улыбнулся и откинул голову назад, глотая воздух, еле держа себя от полнейшей разрядки. Ощущение конца всё возрастало и Айзен, резко за плечо оторвал от себя Гина, притянув его за подбородок, и жадно поцеловал.
Ичимару болезненно зажмурился от рывка, почувствовал губы и снова занятый рот, но теперь уже властным языком начальника. На губах все еще непривычный привкус, из уголков губ две влажные дорожки слюны. Внутри альбиноса все стало удивительно жарко, отчего царящий вокруг холод стал еще ощутимее. Тонкие пальцы Гина резко вплетаются в тяжелые каштановые пряди - он горячо отвечает на предложенный поцелуй, откровенно желая перехватить инициативу. Коли он попал в такую неловкую ситуацию, стоило получить от этого максимум удовольствия. Только не оставляло чувство, что радость победы будет совсем недолгой.
Сквозь поцелуй Соуске улыбнулся и новым резким движением толкнул Гина на пол, но уже подальше. Проведя большим пальцем по нижней губе, он исподлобья посмотрел на лежавшего на полу альбиноса. Медленно приподнялся так, что нога встала на пол в сантиметре от паха Ичимару, заставив улыбнутся над самой ситуацией. Айзен более не хотел медлить, но интерес наблюдения за поведением альбиноса стоял гораздо выше в шкале сиюминутных приоритетов. И он взял за горло беспомощного бледнолицего и вжал того в стену, быстро развернув к себе спиной. Подойдя вплотную к бледному шинигами, одной рукой задрал тонкие белые руки вверх и ровным легким ударом другой руки, заставил Гина выгнуться.
Спина альбиноса гудела тихой постанывающей болью, отдавая своей едкой иглой в каждом закаулочке тела. Из-за быстрых движений Владыки перед глазами всё мелькало. Но вот, кажется, конечная остановка – лицом к стене, с задранными руками, непроизвольно вжимаясь в стену. Еще удар. Ичимару уже было подумал, что Айзен собирается его выпотрошить окончательно, но прижавшееся сзади тело говорило об обратном, издавая горячие импульсы, не зримые глазами. Чувствуя грудью холодную стену, как будто захватывающую его, Гин слегка вздрогнул, хотелось повернуться и прижаться к источнику обжигающего тепла сзади, но тонкие кисти рук во власти Владыки, как и всё тело. Захотел что-то сказать, но теплая властная рука, тонко прошлась по животу, заставив сдавленно вдохнуть запах стены и уже ослаблено висеть в подчинении Соуске. По бледно-прозрачной коже прошлись мурашки от таких, будто родных, прикосновений пальцев.
Рука Айзена скользнула вниз по худощавому животу, добираясь до, уже порядком возбудившейся, плоти белолицего подчиненного. Одно прикосновение и мгновенная реакция, не заставившая себя ждать – приоткрывшийся рот Ичимару хотел издать тонкий тихий стон, но был прерван вновь нагло врывающимся языком Владыки. Гин охотно отвечал, поймав момент и оплетя язык Соуске, начал играть с ним в собственном рту. Айзену такая реакция не могла не понравиться, и он плавно спустил с возбужденного альбиноса последнюю часть одежды. Отпрянув от манившего розовенького язычка Ичимару, провел мокрую дорожку языком по выступающей пульсирующей венке на шее альбиноса и тут же слегка прикусил её губами, то, подергивая на себя, то, кусая практически до крови. Вся злость будто бы прошла, вся ненависть будто бы испарилась. Но зачем тогда было продолжать? Потому что Айзен именно сейчас был хозяином. Именно сейчас он ощущал себя еще большим Владыкой, чем являлся. Уже слегка извивающееся перед ним бледное тело доказывало это.
-Айзен-ками-сама.. Как тебе не стыдно-о? – на полу стоне прошептал Гин и почувствовал на щеке теплую ладонь Владыки, пробирающуюся своими ловкими пальцами в приоткрытую щель рта Ичимару. В не желании, чтобы Ками отрывался от шеи, альбинос покорно впустил теплые пальцы себе в рот и начал их лениво посасывать, смазывая слюной. Он почувствовал, как улыбнулся его, на данный момент, повелитель и выпустил пальцы ожидая, что сейчас произойдет. «За сегодняшний день слишком много сюрпризов» - подумал про себя Ичимару и растянул уже свою шаблонную улыбку.
Айзен отпустил тощие кисти и слегка отступил назад, окидывая взглядом голое белое тело Гина, кажущееся хрупким в бархатной темноте. Соуске пробежал кончиками пальцев по хрустальному позвоночнику вниз и снова прижался к прогнутому в спине Ичимару.
Когда Владыка отпустил кисти, Гин захотел было развернуться, но понял, что стоит совершенно голый. Сначала – смятение, потом – жар. Сильные пальцы сжали головку. Пожалуй, самое чувствительное место, невольно превращая движение тела в прогиб змеи и, кажущаяся такое тяжелой, голова упала на плечо Айзена. Другая рука уже находилась между белых ягодиц, легкими движениями водя по разгоряченному кольцу мышц альбиноса. Новая волна ощущений заставила Ичимару упереться руками в стену, желая освободиться. Гин понимал, что это бесполезно – но не терял надежды. Но, что бесполезно, то бесполезно. Почувствовав, что бледный паренек собирается вырваться, Айзен покачал головой и, уже не разминая вход, ворвался сразу двумя пальцами, одновременно другой рукой начав плавно двигать тонкую кожицу члена Ичимару, вызвав сдавленный стон, стон, доказывающий, что альбинос сопротивляться больше не собирается.
-А ты сегодня непривычно-послушен... - горячо прошептал Айзен в ухо Гина, стараясь как бы глубже сказать это. Чтобы бледнолицый почувствовал каждое слово. Он продолжил двумя пальцами растягивать подчиненного изнутри.
Ичимару слабо теперь воспринимал что-либо, кроме жарких и точных прикосновений Владыки. Властных, повелевающих, хозяйских, до боли приятных. Да, было больно, но Гин терпел, сжав зубы, дав себе установку не произносить ни звука. Он вжался лбом и локтями в стену, выгибая спину навстречу Владыке, с огромнейшим трудом сдерживая резко вырывающийся из груди стон. Ичимару уже не чувствовал той, нанесенной ему ранее, боли. Сейчас было другое ощущение, покалывающее, горящее.
Соуске же добавил третий палец, всё сильнее и сильнее растягивая пульсирующее тело. Вдруг, одно движение, и Гин странно пискнул сквозь стиснутые зубы и судорожно дернулся. «Нашел» - проскользнуло в голове у Айзена и, как бы решив перестраховаться, слегка надавил еще раз. У несчастного Ичимару подкосились ноги, и уже не было сил держать зубы сжатыми – парень хрипло и протяжно застонал, уже не думая ни о чем.
Добрый ныне Владыка решил сжалиться и уже принажал Гину на спину, повелевая нагнуться чуть сильнее, что тот охотно и сделал. Медленно вытащил пальцы и, схватив ими жесткие белые волосы, резко и неожиданно для альбиноса вставил свой член во всё еще туговатую попку. Сила и напор, с которым вошел Айзен, заставила бледнолицего вскрикнуть от боли и чуть ли бы не упасть на пол. Соуске потянул Гина за волосы на себя, уже начиная двигать бедрами. Ичимару отчаянно бьется, чувствуя ужасную боль.
-Терпи - терпи. Шинигами ты или где? – Айзен как бы заботливо ослабил хватку волос и провел по ним с наигранной нежностью. Но бледнолицый даже не слушал, он все еще не оставлял попытки вырваться из плена сильных рук. Владыка прицокнул своим языком, сильнее и быстрее двигая рукой на члене альбиноса, вцепившись ему другой рукой уже в бедро и насаживая на себя с дикой скоростью. Ичимару тяжко пришел к выводу, что уже поздно сопротивляться, и лишь ослаблено подавался навстречу Владыке. Но вдруг Соуске вышел из Гина и ловко подбил того под колени и альбинос инерционно упал на четвереньки, не успев ничего сообразить. Смех Айзена насторожил Ичимару и, как оказалось, не зря. Рука под животом и тоже жгучее ощущение в прямой кишке. Член вошел гораздо легче и уже более приятно для бледнолицего.
-Сейчас лучше. – как-то странно проурчал бывший капитан. Он изменил угол направления и это сказалось на ощущениях Ичимару.
-Ками-сама-а.. – протяжно простонал альбинос, извиваясь словно уж, под своим хозяином. Он теперь бессознательно упал на локти и подавался навстречу Владыке, лишь бы он не останавливался. Айзен, между прочим, все еще держа себя в руках, прикусил нижнюю губу и туго улыбался, двигаясь все быстрее и быстрее. Он заметил, что белокурая голова стремится повернуться вместе с, на первый взгляд, хрупким тельцем альбиноса. Что ж, это пожелание Соуске вполне в состоянии осуществить. Он ловким движением рук переворачивает парнишку и садит на свой уже снова ноющий член. Теперь же движения не в такт – то быстрее, то медленнее. Айзен то подбрасывает руками Ичимару, то вжимает сильнее в себя, вцепившись в бледную кожу бедер до сизых синяков. Теперь же их голоса сливаются в единый дикий стон. Гин слегка наклонил голову и тут же его рот был закрыт горячими губами Владыки. Сильно жмурясь, альбинос ответно впивается в губы бывшего капитана и сам старается поглубже насадиться на дрожащую плоть Айзена. Еще пара отрывистых движений и оба шинигами кончают, крепко вцепившись друг в друга, сопровождая это сладострастным стоном удовольствия.
***
Ичимару очнулся от тягуче-ноющего состояния только минут через десять. Все тело саднило, а пах неимоверно жгло. О его несчастной заднице и говорить было нечего. Альбинос валялся без сил на ледяном полу, а Айзен восседал обнаженным на кресле, пытливо рассматривая хрупкое тело на черной мозаике пола. Выпирающие ребра и позвоночник, впалый живот, тонкие руки. На коже виднеются отчетливые синяки. По торсу так же рассыпались яркие посиневшие области - места ударов Соуске. На вечно улыбающемся лице проступили ссадины, под глазами поплыли сероватые круги. Ичимару был выжат. Просто лежал на полу с бессмысленной серой улыбкой. Теперь она казалась Айзену простой судорогой, замершей на избитом лице.
-Что это было? - цедит Гин сквозь сжатые зубы, не отпуская улыбки.
За дверью раздаются гулкие шаги. По энергии несложно догадаться, что идет Канамэ. Еще не хватало, чтобы он застал такую сцену. Ичимару ищет взглядом по полу и находит свой меч. Шинсо покоится на хаори, валяющемся в стороне. А Владыка бережен. Положил меч на мягкую ткань.
Айзен мягко рассматривал тело, изредка подрагивающее в попытках приподнять себя.
- Это был урок. - на редкость мило прогудел Соуске. Ему сейчас было не особо важно в чем он одет и одет ли вообще. - А тебе разве не понравилось?- он приблизился к белокурому пареньку и прихватил за подбородок. Айзен хотел было открыть рот, но услышал шаги, отражающиеся от стен, близкие шаги.
- Канамэ. - прошептал бывший капитан. Он снова окинул взглядом Гина.
- Одеться да и сделать что-либо уже не выйдет, нужно прятаться. Будто нас здесь нет и небыло. - только закончив, Соуске ловким движением руки собрал одежду и другой рукой подхватил Ичимару, закрыв тому рот. Мгновение - и они уже под столом бывшего капитана.
Последний шаг Тоусена отражается у двери и та с тихим шорохом отворяется. Канамэ привычно разбрасывает реяцу по комнате. "Видеть" он может только так. Знакомая энергия торопливо растекается в воздухе. Скрючившийся Гин слабо дергается, безуспешно пытается укусить Владыку за ладонь, ибо дышать забитым кровью носом крайне сложно.
Одного из тройки предателей вполне удовлетворяет тишина и кажущаяся пустота помещения. Без сомнения - иллюзия Айзена. Иначе они были бы уже замечены. Хотя, смысла особого не было. Тоусен все равно молчал бы, как рыба.
Когда Ичимару уже больше не может оставаться без воздуха, дверь с тем же шорохом прикрывается, а альбинос срывает руку начальника со своего рта и сдавленно шипит Владыке прямо в лицо:
-Ты что, задушить меня хочешь, менос тебя подери?
- Ох, какие мы злые... - важно покачав головой Айзен легко ударил Гина по лбу. Он ловко поднялся и поднял за собой Ичимару, вследствие видения, что бледнолицый стоять на ногах не может. Уверенными шагами он дошел до кресла и уселся, властно посадив костлявого подчиненного себе на колено. Кости таза Гина Соуске уже начал чувствовать за миллиметр до приземления того на мягкую ногу. Но это не мешало улыбаться, глядя на порядком измученного Ичимару, насмешливо разглядывая его лицо и мило выговаривая:
- Так что ты там мне хотел сказать?
-Я хотел сказать, что мне надоело, как ты меня таскаешь. - как ни в чем ни бывало пропел Гин, ежась от холода и наготы.
На лице была все та же улыбка, но, теперь уже, на изрядно искусанных и потрескавшихся губах. Альбинос горбился, слегка поджав костлявые колени, становясь похожим на тощего белого грифа. Взгляд снова переполз на заваленный бумагами стол, на приоткрытую дверь, потом только на лицо начальника. Улыбка шире.
-Ты избавил меня от скуки. Я доволен.
Нахальство потихоньку возвращалось к Ичимару, восстанавливая привычный ключ общения альбиноса и Айзена.
-За такую наглость будешь у меня еще долго голышом ходить. - спокойно произнес Соуске постепенно приходя в нормальное состояние. Он, заметив подрагивание Гина, вздохнув, прижал его к себе, ведь нельзя же бросать слова на ветер - а бледный, белее снега, Ичимару явно хотел сейчас одеться. Айзен прикрыл глаза, возвращая губы теперь уже в вид тонкой полоски. Он медленно окинул взглядом тёмную тихую комнату - как будто тут только что был бой двух армий. Он снова вздохнул, только теперь выходу воздуха препятствовала голова Гина.
Непривычное объятие. Альбинос, пожалуй, впервые вот так прижимается к Соуске. Определенно богатый на события день. Тихое движение воздуха в жестких волосах заставляет Гина вздрогнуть. Теперь уже тело не спрятано под одеждой, скрыть такое невозможно. Улыбка довольного кота. Тело ноет уже даже приятно, в ногах ласковая на первый взгляд, тяжесть.
-Слууушай. - тянет Ичимару, поднимая лукавый прищуренный взгляд. -Неужели ты так долго терпел, чтобы меня трахнуть? Мог бы ведь еще в Готее нагнуть.
Тихий, как гудение натянутой струны смех альбиноса разносится эхом по комнате, заставляя Соуске улыбнуться шире и поправить слегка растрепавшиеся каштановые пряди.
-Мог. Но захотел именно сегодня. - отвечая только на тот вопрос, который пожелал, Айзен сквозь улыбку слегка оголил молочно-белые зубы. -Наслаждайся моментом, пока я добрый. - хитро добавил шатен и щелкнул по бледному носу Гина, заставив того забавно поморщиться. Бледное тело все еще изредка подрагивало и Соуске начал слегка тереть плечо и бок несчастного альбиноса, разогревая его. Другого такого дня могло и не случиться и бывший капитан невольно наслаждался сидящим у него на коленях парнем, а точнее близости с этим "суповым набором", обтянутым кожей.
Теплые руки, заботливо растирающие тело напомнили внезапно Рангику. Такую теплую и ласковую. Сердце опасно кольнуло, отчего Шинсо, лежащая подле стона на одежде оглушительно зашипела. Даже Айзен смог услышать. Ичимару поморщился и нехотя сполз с колена Владыки. Шлепая босыми ногами по ледяному полу он добрался до хаори и торопливо оделся, тихо шурша белой тканью. Придирчиво осмотрев себя, Гин потер ссадину на локте и широко улыбнулся, скользнув взглядом по телу Соуске. Внизу живота снова зашевелилось, грозя новым возбуждением. Лунный свет мягко ложился на бархатную кожу начальника, давая белый оттенок.
-Красиво. Но тебе бы одеться. - мурлыкнул Ичимару, опустив взгляд к паху Соуске. -У тебя снова стояк. Нехорошо.
В ответ Айзен резко и жестко рукой обхватил шею Гина, приблизив силой к себе и пропел прямо в ухо:
- А это не твоё дело. Или тебе противно? Тогда просто принеси мне моё хаори и я сяду за работу. -сильнее сжал руку в локте, заставляя хруснуть шейные позвонки Ичимару. Тут же плавно опустил глаза вниз как бы стараясь силой мысли опустить свою эрекцию. Соуске резко разжал руку и Гин невольно инерционно отошел назад. Айзен откинул голову назад и теперь просто наблюдал надменным взглядом за действиями подчиненного.
Снова тихий, как колокольчики на ветру, смех.
-Опять злишься. Я же не сказал, что это плохо. -Гин тянет гласные. Привычно до противного для Соуске.
Ичимару рассеянно чешет саднящий затылок и ищет по полу хаори Владыки. Находит и поднимает бережно с пола, почти любовно. Как заядлый фетишист, подносит ткань к лицу и втягивает запах.
-Оно все еще тобой пахнет. Знаешь, а я ведь пару раз спал в обнимку с твоим капитанским хаори. Ох, давно-оо это было. - снова смеется Ичимару и набрасывает белое одеяние на плечи Владыке. -Хакама-то сам напялишь или и тут без меня не справишься?
Медленно и лениво зевнул, наверное специально. Хотя, для кого? Гин давно уже умел читать душевное состояние Айзена только лишь посмотря на него. Медленно поднявшись и случайно уронив хаори на пол, Соуске подошел к окну, по пути выхватив свои хакама из бледный тонких пальцев Ичимару. Он не догло повертев их в руках, натянул на себя и завязал уже машинально тугую веревку на поясе. Ухватив Гина за рукав, Айзен притянул его к себе так, что их лица были на расстоянии в миллиметре друг от друга.
- Расскажи-ка по подробнее. - Соуске крепко взял Гина за подбородок не меня расстояния между ними.
Тонкая лисья улыбка. Уже не скользкая и змеиная, а подозрительно-ласковая. А чувствовать пальцы Айзена на подбородке становится удивительно приятно. Гин лениво щурится, нехотя начинает говорить, растягивая слова. Не чтобы раздражать, а, скорее, чтобы продлить мгновение.
-А что рассказывать? Ты думаешь, я носил твое хаори в стирку по первому приказу? - щебечет Ичимару прямо в губы Соуске, из-под бесцветных ресниц мелькают алые зрачки. -Я всегда любил запах твоей кожи. С того самого момента, когда ты с хрустом сломал мне шею, Владыка.
Последнее слово произносит с льстящим придыханием. Лесть - одно из главных орудий этого тощего шинигами.
Улыбка Ичимару невольно заставила Айзена тоже улыбнуться, только слегка, не нарушая приятный комфорт от теплых слов бледного парня, походившего на хитрую лисицу.
-Чем для тебя примечателен запах моей кожи? - словно издеваясь, тихо прошептал Соуске уже слегка касаясь губ альбиноса. Слишком подозрительным казалось поведение этого бледнолицего, но на данный момент не это интересовало бывшего капитана. Он лишь жарко дыхнул звуком "М" в тонкие губы, не отпуская подбородка. Кожа Гина в темноте отливала сероватостью мокрой бумаги и лишь те места, куда попадал свет луны, были светящегося белого цвета.
Легкие касания губ продолжились, как только Гин снова начал говорить. Тихим, необычно-тонким для мужчины голосом.
-Она обманчиво пахнет спокойствием... А слепой лис попадается. Снова и снова. И снова...
С каждым словом Ичимару шепчет все жарче, давая себе волю, а заодно и дразня своего Владыку. Альбинос мельком проходится горячим языком по мягким губам Соуске, сверкнув на лунном свете ровным рядом зубов.
-А еще она пахнет самой обыкновенной ванилью. - произносит худощавый шинигами, слегка отстраняясь. Всего на пару миллиметров.
На осунувшемся лице слегка блеклая широкая улыбка. Спокойная. А в плену хрупких ребер трепыхается сердце. То ли от страха, то ли от слабости.
Легко дразнящий голос потихоньку сводит с ума, заставляя всему внутри начать нагреваться, но внешне оставаться всё таким же невозмутимо-спокойным. Медленно и аккуратно проведя большим пальцем по бледной щеке вниз до тонких растянутых губ, слегка зацепив нижнюю, и ,снова вернувшись к захвату подбородка. Ему не хотелось, чтобы Гин отошел дальше - было слишком комфортно. Айзен приложил ладонь к груди Ичимару, прослушивая сердце, которое так и билось в как бы в надежде вырваться из оков ребер. Лишь одно слово сорвалось с губ Соуске перед тем как он прижал к себе тощего альбиноса.
-Почему?
Ладонь на груди заставила на мгновение забеспокоиться, но Гин тут же оказался в руках у Соуске.
-Потому что я не люблю этот запах. - неровно выдохнул Ичимару, слегка приоткрыв глаза.
Еще пара ласковых сейчас застряла в глотке, заставляя натянуто сглотнуть, отчего кадык скакнул вверх-вниз под тонкой кожей. Ненависть, долгое время таившаяся внутри, почему-то стихла. Еще одна искусная иллюзия. А он слеп. Потому что хочет этого сам. Сердце уже колотит так, что Айзен чувствует тяжелые толчки в грудь. Внутри альбиноса все ворочается и шипит, просит вырваться, заняться чем угодно, только бы больше не чувствовать, как он охотно подчиняется. Покоряется и позволяет над собой властвовать.
-Ты вдыхаешь запах, который не любишь. Но тебе это нравится. - Соуске горячо шепчет в бледное ухо, чувствуя ладонью отчаянное сердце. Он медленно вплел пальцы в волосы Ичимару, аккуратно перебирая белые пряди.
-Останови меня, если ты этого не хочешь. - еще более горячий шепот теплых губ бывшего капитана, которые уже были легко прижаты к ушной раковине Гина. Сейчас от альбиноса шел странный жар, так сильно манивший, что сил держать себя в руках не оставалось и Айзен, прикрыв глаза, провел языком по дико бьющейся темно-голубой венке на белой шее, прильнув к ней губами.
Шепот, а затем и прикосновение языка сработали как детонатор. Из приоткрытых губ вырывается хриплый измученный стон. Такой, что у самого Ичимару затряслись поджилки. Останавливать он не собирался. Хоть и пугала мысль о новом проникновении в его тело. Это было больно. Лис эту боль запомнит навсегда. Но вот уже тонкие пальцы скользят по пояснице Владыки, а губы отчаянно нащупывают губы Айзена. Гин коротко, торопливо целует, скользнув языком по ряду зубов и тут же от отрывается, издавая горестный выдох. Будто сопротивляется сам себе. Одна рука отрывается от кожи и нащупывает за спиной подоконник. Секунда и альбинос уже сидит на холодной поверхности, притягивая к себе Соуске.
Податливость манящего бледного тела не могла не заставить восхищенно, еле слышно вздохнуть. Торопиться было некуда и Айзен специально растягивал всё удовольствие, раз уж на то пошло. Он легко положил руки на плечи Гина и приспустил хаори, нарочно не отрывая рук до самых кистей. Бледная шея альбиноса так и манила оставить на себе пару-тройку кроваво-красных следов, чем Соуске охотно и занялся. Он плавным движением руки, уже играющей с жесткими белыми волосами, оттянул голову в бок, открывая белоснежную шею с выступавшей веной. Соуске так же плавно губами прижался к ней, слегка втягивая в себя.
Ичимару уже просто мурлыкал. От пальцев в волосах, от хозяйских губ на шее. И он уже выгибает узкую спину, сжимая зубы от напряжения, отведя назад костлявые плечи. Уже забылось совсем недавнее избиение, заглушилось жаром в теле. Альбинос сам запрокидывает голову, давая больший доступ к шее и обтянутым кожей ключицам. Из груди Ичимару вырывается тяжелое дыхание с болезненным присвистом.
-Пользуешься служебным положением, Владыка-аа.. - срывается на стон Гин, когда Айзен в очередной раз прикусывает чувствительную кожу. -Как же на нас потом смотреть будут, а..
Тут же проскальзывает мысль, что поздновато спохватился. Приоткрытые губы растягиваются в улыбке, насмешливой и нетерпеливой.
-А разве это сейчас важно? Да и вообще.. - оставив очередной засос, Айзен приподнял глаза и мягко поцеловал Ичимару, мягко, как никогда никого не целовал. Он оплел руками тонкую поясницу альбиноса и влажной дорожкой поцелуев спустился к бледно-розовому соску, мгновенно захватывая его в плен. То покусывая, то посасывая сосок, Соуске развязал на Гине узел веревки и легким движением руки хакама уже лежало на полу, снова открывая белоснежное, с синяками и ссадинами, напоминавшими о событиях минувшего часа, худощавое тело.
Соуске активно щекотал Гину нервы. Ласки заставляли сдавленно стонать, будто его держали под прессом. Тонкие пальцы, воспользовавшись свободой, тут же скользнули неуловимо по шее начальника. Для Ичимару было странно делать все это. В основном он повторял то, что делали с ним женщины. Сейчас же на этом месте оказался он сам. Стараясь быть аккуратным, стал поцарапывать от возбуждения широкие смуглые плечи, оставляя еле заметные дорожки.
Айзен медленно, уже переключившись на другой сосок, провел руками по казавшейся хрупкой спине. Худые пальцы, мимолетно пробежавшие по шее, теперь уже царапали плечи, что определенно приводило в незримый восторг всё тело бывшего капитана. Он плавно отцепился от соска и оглядел грудь Гина, на которой красными пятнами выступали засосы Владыки. Айзен провел горячим языком по нижней губе альбиноса и плавно ворвался в поддающийся любому движению рот. Он гладил худощавого парня по спине, чуть разводя своими бедрами его колени. Но Соуске хотел еще этой сладострастной пытки, уже изрезающей его внизу живота и он снова прильнул к уху Гина:
-Раздвинь ножки. - тихо, но со всей собранной страстью прошептал он, уже развязывая свой пояс и скидывая так сильно мешающееся хакама.
Альбинос выгибался дугой в спине, горячо и часто дыша. Снова короткий глубокий поцелуй, заставляющий дрожать от нетерпения. Удивительно, но безумно захотелось вновь той обижающей боли внутри. Пах невыносимо тянуло. Гин сбросил с тонких ног остатки формы и развел дрожащие колени, опершись руками о подоконник.
-Трахни меня уже наконец.. - неожиданно вырвалось с хрипом из груди Ичимару, отчего тот и сам в глубине души удивился.
Так жарко отвечать на ласки мужчины было необычно. Но Соуске сейчас разительно отличался от того, кто вошел недавно в его кабинет.
Улыбка, властная и, в то же время, нежная, поселилась на лице Айзена, который уже с трудом держался, чтобы не с силой трахнуть этого бледного худощавого альбиноса. Ему понравилось нетерпеливое поведение Гина и он решил подыграть бледнолицему. Медленно проведя ладонью по внутренней стороне бедер, Соуске плавно надавил головкой на уже хорошо разработанное отверстие Ичимару. Ему хотелось сейчас резко войти и получить долгожданное удовольствие, но он не хотел делать больно этому улыбчивому существу, как будто все мысли пошли абсолютно в другую сторону. Вспомнив то самое, правильное, направление, Айзен вошел до самого основания, с уверенностью, что в этот раз альбиносу будет гораздо приятнее. Он слабо издал стон и оглядел Ичимару, сидящего перед ним - бледный и искрящийся хрупкий мужчина, извивался змеей, бесстыдно раздвигая ноги всё сильнее и сильнее. Это жгло и бывшему капитану хотелось передать все, что он чувствовал худощавому альбиносу и он прильнул к губам с долгим, неистовым поцелуем, отбирающим весь воздух и начал движения бедрами, перебирая волосы Гина в руках.
Долгожданный момент наступил и Ичимару приглушенно всхлипнул от легкой боли. Однако, чем дальше продвигался горячий член Соуске, тем больше лису хотелось вскрикнуть от удовольствия. Волна новых ощущений захлестнула с головой. Поцелуй, одновременно с плавными движениями, властные руки, способные с легкостью смять, как хрупкую бабочку, но сейчас нежные и внимательные. Все это составило неповторимую симфонию и заставило Гина активно ласкать язык Владыки своим языком, слегка прихватывать острыми зубами и бережно зализывать. Костлявые пальцы скребли по подоконнику, пока не смея прикоснуться к разгоряченному начальнику. Ичимару прерывает поцелуй и откидывается назад, чтобы видеть безупречное сильное тело с напрягающимися красивыми мышцами. Шинигами облизывается и с силой обхватывает Соуске худыми ногами, давая в себя больший доступ и желая еще глубже. Насколько только можно. Охватывает пугающее ощущения, что это совсем не его желания. От одного из толчков, задевших чувствительную точку, Гин хрипло громко вскрикивает, но рот тут же накрывает широкая ладонь Владыки.
Дикие ощущения, всё более активизирующиеся во всем теле, заставляют двигаться всё быстрее и быстрее. Тонкие ноги, оплевшие бедра, делают невыносмо жарким всё происходящее. Но всегда нужно быть настороже - в любой момент к ним в кабинет могут войти. С одной стороны Айзен слегка расстроился, потому что не сможет услышать настоящих громких возбужденных стонов Ичимару, но с другой - есть повод трахнуть его еще раз. Очередной толчок и слишком громкий вскрик, вырвавшийся из груди Гина. С реакцией у Соуске, слава ему же, было отлично и он успел прервать этот стон своей ладонью. Не останавливаясь ни на секунду, он возбужденно прошептал:
- Тише, тише. Ты же не хочешь, чтобы нас заметили и всё прератилось прямо сейчас?
Соуске шепчет напряженно, с перерывами и хрипами. Медленно опустив ладонь и переведя её на тонкую спину альбиноса, слегка сжал кожу, продолжая вколачиваться в податливое тело.
- Ты ведь не хочешь, так? Лучше укуси. - И Айзен взглядом указал на свое плечо. Проведя по спине уже обеими руками, он взял Ичимару за бедра и сам уже насаживал на себя, быстро, сильно, глубже и глубже.
Гин сдавленно взвыл, пока ладонь закрывала рот. Прекращать он не хотел, нет. Так как Айзен не останавливался, снова и снова вскользь задевая чувствительную точку, Ичимару ничего не оставалось, как отчаянно вцепиться зубами в плечо, а ногтями бессильно царапать держащие его руки. Альбинос громко шипел, сдерживая вскрики, изредка позволяя себе коротко простонать. Периодически вырывался восхищенный шепот:
-Глубже.. Еще.. Ахх.. -Гин бессознательно бормотал, изгибая тощую спину и вцепляясь зубами в плечи и шею Соуске, оставляя явные отметины.
Возбужденный шепот сводил с ума, заставляя Айзена сжимать Ичимару всё сильнее и сильнее, как тонкую фарфоровую куклу. Тощие пальцы, блуждающие бессознательно по спине, приводили в дикий восторг; Айзен начал изгрызать себе губы, не допуская стонов удовольствия, разве что дыхание. Такое сумасбродное и не контролируемое, будто они под водой и им нечем дышать. Быстрее. Сильнее. Глубже. Быстрее.. Эти условия Соуске соблюдал на отлично - извивающийся у него в руках лис вскружил голову. Худой и бледный, тощий и такой горячий. "Только мой, только мой" - пронеслось в голове у капитана, что мгновенно отразилось на его движениях. Казалось бы некуда сильнее, не куда глубже и некуда быстрее.. Но это лишь казалось. И жаркий голос Айзена пронесся горячей печатью на ушах Ичимару:
-Только мой.
Автор: странная лисья натура; Владыка Шального Спокойствия
Бета: игроки форумной ролевой
Фандом: Блич
Персонажи: Айзен, Гин, местами арранкары и Тоусен
Пейринг: Айзен\Гин
Рейтинг: пока NC-17, дальше может больше
Жанр: ангст, немного юмора(для самих авторов х)), яой
Дисклаймер: на героев зуба не имею, Кубо-сама
Размещение: где угодно с ссылкой на дневник
Саммари: как Гин работать не хотел
Статус: пишется
Предупреждение: насилие, яой. Фанф первый в нашей жизни, поэтому тоже стоит предупредить х)
читать дальшеЭто был совершенно обычный день, ничего интересного не предвещавший. Снова прогулки в каменных стенах, снова шаги, глухо отражающиеся от стен. От скуки начал рассматривать собственную серебристую челку. В голове мелькнула мысль, что чем больше времени он проводит в холодном Уэко, тем больше его волосы напоминают тонкую проволоку. Становятся жесткими, мертвыми, больше похожими на иголки.
Он уверен, все дело в беспросветной скуке. Арранкары разбегались, едва завидев альбиноса, Соуске уже два дня сидел безвылазно в лаборатории. Даже Гриммджоу, обычно не упускавший возможности поцапаться, куда-то делся. Гоняет франсьонов?
И Шинсо спала крепким сном, не отзываясь даже когда Гин пытался ее пробудить. Это было очень плохо. Улыбка шире обычной. У него депрессия, густо перемешанная с апатией и недовольством. И тут же в очередной раз возникает предательская мысль - заняться работой. Мозг тут же отзывается бессильным завыванием лени. Лучше дальше страдать ерундой. Постучаться к Айзену? Нет. Жизнь пока дорога.
Короткий взгляд в оконный проем, порыв ледяного ветра, пробирающий до самых костей. Минута, чтобы хорошенько прочувствовать, как ледяные пальцы воздуха забираются под белоснежный воротник, скользят по бледной коже и тают от слабого тепла тела. Неприятно. И луна застыла противным белым блюдцем на черном небе. Она даже не светит. Зачем она тогда?
Гин коротко передергивает угловатыми плечами, наполняя тело мотивацией к движению. Снова шаги, теперь уже бесшумные. И только неуловимый шорох хаори наполняет пустой длинный коридор. Лаборатория. Последние колебания, пальцы сжимаются в кулак для стука, но останавливаются в миллиметре от шероховатой поверхности двери. Что-то подсказывает, что этого делать не стоит. Хотя и можно сейчас наплевать на всё и вломиться с широкой улыбкой, пропеть что-то вроде "Владыка-аа, а я тебя везде ищу". Да только за каменной толщей стены плещется опасная энергия.
Тихий вздох покидает бледные тонкие губы, преодолев путь из легких. Пар. Неужели, стало настолько холодно? Взгляд из-под бесцветных ресниц на костлявые кисти. Кожа по цвету уже почти сравнялась с рукавом. Отчетливо видна тонкая паутинка вен. Завораживающее зрелище. Если бы не испуганное биение собственного сердца, Ичимару решил бы, что он уже покойник.
Мелкая дрожь, пробежавшая бесцеремонно по позвоночнику, зародившись в грудной клетке. Нужно согреться и, все-таки, взяться за работу. Отвратительная идея, но все же. Нужно же когда-то это все сделать. Владыке просто "некогда" заниматься сортировкой своих исследований. Да еще Заэль накидал кучу бумаг на стол. Надо сделать вид, что пытался разобраться.
Укол совести иногда Гина все же посещал, когда Соуске поднимал глаза от "отчета" и с укоризной смотрел на улыбающегося альбиноса. В итоге он всегда все переделывает сам. Зайдя в кабинет и окинув взглядом выросшую гору бумаги, в беспорядке валяющейся на столе, шинигами ужаснулся и окончательно отказался от мысли "поработать". Тоусен! Был маленький шанс, что удастся заговорить ему зубы и спихнуть всю работу на него. В секунду взял в охапку все бумаги, не удосужившись даже сложить их в стопку, и выскользнул за дверь, растеряв часть записей еще в кабинете.
Канаме нашелся в своем кабинете за работой. Ичимару шел тихо, однако Тоусен еще на пороге поднял голову от бумаг, хоть в этом и не было надобности - забавный рефлекс, который заставлял Гина тихо хихикать.
-С чем пришел, Ичимару? -глухо поинтересовался слепой, слегка нахмурившись. Он знал, что альбинос крайне редко приходит просто так.
-Да тут у меня бумаги завалялись, а у меня столько работы, столько ра..
-Нет. -оборвал Тоусен резко.
-Ну что я должен делать с этим всем? - жалобно протянул улыбчивый шинигами, на пол с шелестом упала пара листков, заставив Канаме вскинуться.
-Работать, Гин. Ты должен знать, что это такое. Разбери, рассортируй и сложи. От тебя уже больше и не требуют ничего, бесполезно.
-Нуу..
-Нет! Иди.
Альбинос кисло фыркнул и направился обратно в кабинет, все так же теряя по дороге документы. Придя и свалив все в кучу на столе, шинигами бухнулся на стул и лениво окинул взглядом беспорядок - теперь он стал еще больше, поэтому Ичимару не нашелся и взял один из листов, складывая замерзшими пальцами нехитрый самолетик. Сложив, Гин отправил его в полет в сторону двери и принялся за новый.
***
Серые мутные стены никак не помогают прийти в нормальное состояние. Тихий стук шагов отчетливо выбивается тихим эхом во всём помещении.
-Неужели я здесь один? - спокойный вздох. Глухая уверенность, что Гина в кабинете нет, еще отдает. Как тихая мольба. - Ахх.. Спокойствие и отдых.. - слегка развалисто плечом толкнул дверь и, уставившись в пол, забрел в кабинет. Звуки мнущейся бумаги заставили снова напрячься всему телу, отчего стало довольно не комфортно. -Гин... - окинул вымученным взглядом альбиноса. -Чем это ты тут занимаешься?
Шагов альбинос явно не слышал и знакомый до противного голос заставляет его незримо вздрогнуть. Родилось ощущение, словно в помещение ввалилась густая черная пелена. К сожалению, только что сделанный самолетик уже летел в направлении дверного проема, где появился владыка. Листок, принявший форму летательного аппарата, врезался острым носиком в белую ткань хаори Соуске в районе плеча.
-А, Владыка, это-ооо ты. Как рабо-оота? -отзывается Гин, пропустив вопрос мимо ушей. Торопливо окидывает взглядом бумаги, в беспорядке валяющиеся по столу и полу.
Взгляд начальника, шарящий по усеянной самолетиками мозаике, хорошего ничего не предвещал. Стойкое ощущение давления в комнате возросло еще больше от одного взгляда на измученные глубокие глаза и пролегшую по лбу от усталости морщинку за выбившейся тяжелой прядью волос.
-Я не ждал тебя так рано.
Звон голоса Гина, прозвеневший маленькими колокольчиками в комнате, показался слишком странным. Снова привычная змеиная улыбка.
-Я устал. - прогудел Айзен. Воспоминания о неудачном эксперименте не заставили ждать долго. По телу Соуске пробежал импульс, до ужаса противный, вызывая дикую ненависть ко всему. Непривычное состояние. Неожиданно для себя самого он сжал кулак, с опозданием почувствовал, как сложенный в самолет лист коснулся одежды и медленно опустил прищурено-напряженный взгляд. Медленно перевел его на всё еще улыбающегося подчиненного.
-И что это такое? - сил не было себя держать в обычном спокойном состоянии. То ли слабость оказывает такое давление, то ли скопившаяся ненависть. Сжав в кулаке белоснежно белый, теперь уже, клочок бумаги, медленно, стараясь скрыть усталость, направился к Гину, непроизвольно сильнее сжимая кулак. -Что. Это. Такое. Я спрашиваю. - процедил сквозь зубы и с силой шмякнул на стол перед Ичимару уже постепенно выпрямившийся от столкновения со столом несчастный листок.
Гин невинно так похлопал прищуренными глазами, покосившись на листок. Злость Владыки была объяснима. Нагоняи Ичимару всегда получал наедине, да еще и состояние Соуске было пугающе-несдержанным. Некоторое время альбинос молчал и смотрел на листок, после чего поднял взгляд.
-Это, если я не ошибаюсь, твой отчет об эксперименте, что ты проводил на прошлой неделе. - поспешил возвестить Гин своему бывшему капитану, а ныне Владыке Уэко-Мундо. -А что?
Тонкая смеющаяся улыбка не сходила с лица, а прищур был откровенно издевающимся. Из-под ресниц мелькали алые радужки чувствительных к свету и воздуху глаз. Тощий шинигами покачивался на стуле взад-вперед, отчего по комнате разносился мерный шорох хаори по полу.
Айзен судорожно дернул плечом, на секунду подумав о том, чтобы расправить несчастный не-до-отчет - не-до-самолетик. Хотел было закричать на подчиненного, но в последний момент понял, что с Гином это бесполезно. Закатив глаза, провел обоими руками по своим волосам, отворачиваясь от альбиноса.
-Переделать все отчеты за последний месяц. Живо. - хотел было уже вздохнуть, грезя о том, что наконец такая нежная и манящая в себя тишина скоро наступит. Тихий шорох был отчетливо слышен в практически пустом кабинете, заставляя в голове йокнуть какому то винтику и, нервно развернувшись, ударить по столу альбиноса, а того заставить слегка удивленно перевести взгляд на кулак. Сжав зубы, словно сорвавшись с цепи, схватить за грудки Ичимару и, зло нахмурив брови, посмотреть прямо в лицо уже висевшего над полом в собственных руках бледно-белого паренька, чуть-ли не сливающегося с хаори. -Не зли меня...
После слов об отчете Ичимару только усмехнулся, подумав, что заставит все сделать Куатро. Он арранкар не глупый, справится с таким желанием Владыки. Нервное состояние Соуске Гина явно забавляло, улыбка блуждала самой что ни на есть широкой. Следов депрессии не осталось. Подобным поведением Айзен нехотя развеселил своего бывшего лейтенанта. Хоть Ичимару и видел его таким уже, что-то новое подмечалось каждый раз. Как и теперь, когда сильные руки схватили за воротник и подняли над мозаичным полом, сорвав со стула. Прорезь глаз слегка расширилась, Гин открыл алые блестящие глаза.
-О чем ты, Ками-сама? Как я смею злить нашего нервного Владыку. - сначала дружелюбным тоном, сменяя щебечущий голос на шипение. -Тебе бы к Заэлю сбегать - нервишки-то шалят.
Тихий выдох из губ Соуске, как бы обреченно. Но тут же поменяв настрой, ногой отодвинул стул. Короткий скрип ножек по полу, легкое движение и Ичимару накрепко прижат к стене, руки его безвольно висят. Любые звуки резали уши, хотелось долгожданной волшебной и бархатной тишины. Постепенно перевел взгляд на красные зрачки бледнолицего, заставив того утонуть на мгновение в своих же глазах, поселив уже сейчас вязкое ощущение беспомощности. Медленно приблизился к лицу Ичимару и томно дыхнул в самое ухо. В нос легко вобрался еле заметный тонкий запах, запах тепла, запах чего то близкого и знакомого. Запах Гина? Может быть.
-Садись и работай, лентяй. - заставил себя улыбнуться и медленно опустить альбиноса, тем не менее не сдвигаясь с места. Что это? Долгожданное успокоение? Но нет.. Тяжесть во всем теле заставляла не обращать внимание уже ни на что. Тяжесть, заставляющая снова злиться. "Как будто я слаб" - пронеслось в голове и мгновенно отразилось на настроении - зубы сжались, взгляд вдавленно упирался в бледное лицо, сжались кулаки.
На лице Ичимару играл азарт. Выдох Владыки в ухо, щекочущий кожу, натянуто-спокойные слова, пристальный взгляд. Один только Гин знал, до чего может довести доверие этим глазам. Снова тихий шорох - его нехотя возвратили на пол. Недоверчивый прищур блуждает по лицу начальника, улыбка узкая и раздражающая, неожиданно складывается в трубочку. Альбинос издает тихий изящный приствист.
-Да ты уста-ааал. -тягуче произнес шинигами, нагло скалясь, выскальзывает, чтобы не находиться больше между стеной и широкой грудью опасного союзника. Союзника ли?
-Я все сделаю, Ками-сама, можешь не сомневаться. - пропевает Гин, пряча тонкие кисти рук в белые рукава. -Только как-нибудь потом.
Соуске сдержанно оскалился, но сумел подавить вновь нарастающее чувство злобы. Почему-то именно с Гином он становился не Богом, а простым шинигами с эмоциями и проблемами.
-Да. Есть немного. - выдавил Айзен надменно-спокойно и улыбнулся, чуть сощурив глаза. Медлительно бросил взгляд на Гина. -И что ты намерен делать сейчас? -тихо произнес владыка Уэко, уже гораздо более успокоившись, ровно вдыхая воздух. Плавно опустился на кресло перед окном и скользящим взглядом оглядел стоящего перед собой шинигами, еле отличимого от призрака. Рука автоматически поднялась и схватила Гина за хакама, слегка потянув на себя хрупкую фигурку в форменном хаори. Быстро проведя языком по изрядно высохшим губам, глухо выдал:
-Вижу, ты все равно не станешь заниматься бумагами. Поэтому сделай что-нибудь полезное, например, массаж мне. -спокойно улыбнувшись, чуть выгнулся в спине и стянул с широких плеч верхнюю часть формы.
Столь неожиданный поворот событий вывел Ичимару из накатанной колеи общения с начальником. Довольно резкое привлечение к себе, растерянность. Но не внешняя. Только внутреннее смятение, похожее на метание адских бабочек в голове. Еще мгновение - Гин стоит перед Владыкой, как каменная статуя, но тут же оживает, чтобы пошло вопросительно промурлыкать, какого рода массаж нужен Айзену. Но слова застревают в горле, когда белая ткань хаори покидает тело Соуске, обнажая почти безупречное тело, с виду не такое сильное. Однако, многим было известно, как губительно было это заблуждение. Гин пожимает тощими плечами и улыбается шире. Тонкие пальцы покидают свое убежище - рукава - и пробегаются по смуглой коже от шеи и до крутых плеч. Затем, альбинос обходит кресло, становясь позади - так ему выгоднее: не видеть и не завидовать сложению тела начальника, ибо он никогда не отличался физическими данными, всегда оставался тощим, с подростковой фигурой. Узкие кисти легли на предплечья и, скользнув к плечам, начали мять кожу и суставы с силой, на вид несвойственной этим костлявым пальцам.
Владыка невольно вздрагивает от прохладного прикосновения, ощущая каждой клеткой собственного тела любое движение подчиненного, мысленно сравнивая этот приятный массаж с танцем, расслабляется полностью, буквально ложась в руки Ичимару. Удовлетворенно вздыхая, Айзен и думать забыл обо всех проблемах, о неудаче, о бумагах.. Как бы в рай попал. Но хотелось еще, чего то большего. Соуске поспешил прогнать эту мысль и тонко улыбнулся.
-Сильнее, сильнее.. и ниже.. -отодвинувшись чуть дальше от спинки кресла, чтобы пропустить ловкие пальцы Гина к ноющей пояснице, оперся локтями на колени и произнес:
-Гин, ты исправляешься. -с интересом посмотрел на лиса за спиной и, усмехнувшись, вернулся в то же согнутое положение.
А Ичимару уже понемногу приходил в себя. В конце концов, он и раньше делал Айзену массаж, будучи его лейтенантом. Поэтому привычно мял плечи и шею, мурлыча что-то себе под нос и послушно выполняя требования. Перейдя на поясницу, альбинос стал поаккуратнее, проводя по гладкой горячей коже почти с нежностью, обводя редкие небольшие шрамы на спине и отмечая, что у Гина их намного больше. Как следует разгладив и расслабив кожу самыми подушечками пальцев, шинигами неожиданно резко надавил на поясницу, точно зная, где затаилась боль.
Реакция не заставила себя ждать. Уже чувствуя, что тепло охватывает всё тело, резкая боль. Снова та картина перед глазами. Этот неудавшийся мерзкий эксперимент, потраченное впустую время. Снова сжаты зубы, кулаки и резкий холодно-мертвый взгляд за спину. И опять проснулась та, уходящая, уже попрощавшаяся, ненависть. Сузив глаза, медленно поднялся и повернулся к Гину, очень быстро схватив за рукав, заламывает обе руки. Рывок, хруст суставов и Гин уже лицом к стене, не в силах даже сделать что-нибудь, просто не успев. Сейчас глаза Соуске были затуманены, как и рассудок. Держа одной рукой крепко сжатые руки Ичимару, второй рукой хлопнул о стену рядом с ухом альбиноса. Новый хруст. Теперь уже трещат хрупкие ребра, Айзен прижал к холодной каменной стене, отрезая любую возможность двинуться. Шепот на ухо:
-Ц-ц-ц... как неосторожно то вышло... Давно не получал, да? - на последнем слове новый жаркий выдох в бледное ухо. Удар коленом в спину, чуть рядом с позвоночником, все еще держа парня в своей власти. Маниакально резко вплел сильные пальцы в белые жесткие пряди волос Ичимару, заставляя того с глухим хрипом послушно откинуть назад голову, и втянул их тонкий аромат, мгновенно спустившись чуть ниже к шее. Слегка раздраженный укус, оставивший влажный след -Ты этого хочешь?.. - на секунду оторвавшись, сквозь ухмылку, выцедил Айзен.
Боль тягуче растекается по тощему телу альбиноса, заставляя кровь стучать испуганно в висках. Ичимару начинает дрожать от боли, когда колено врезается сильным ударом в позвоночник. Альбинос даже не слышит, только чувствует вибрацию мертвенно-спокойного голоса Соуске у самого уха. Этот обжигающе-холодный шепот. Его наказывают, это единственно-ясно. Последние слова начальника глухо врезаются в голову, из горла вырывается клекот.
-А массаж не всегда приятный, Айзен-ками-сама. - с трудом выдавливает Гин вполне невозмутимым голосом, что дается с трудом от шока и боли. -Прошу простить, я не опытен в соблазнении мужчин.
Усталость Соуске как-будто испарилась, оставив поле себя неприятный осадок. Была только слегка постанывающая боль в пояснице, отчего росла злоба. И вновь сжатый кулак, только теперь со спутанными волосами в пальцах. Он просто попался под руку. Под злую, не предвещающую ничего хорошего, руку. Рывок - и бледное тело лежит на полу под ногами. В голову не лезет жалость к нему, только злоба. Странная и позорная. Айзен медленно присел на одно колено и нежно рукой схватил за горло альбиноса и приблизил его лицо к своему.
-Это только начало. Только начало. - глухой удар тыльной стороной ладони по лицу некрасивому, но изящному лицу Ичимару, оставляя уже заметный след. Следующий удар пришелся в живот Гина. Резко разжав руку, Айзен услышал стук падающего тела на пол и это заставило его улыбнуться. Соуске присел на корточки рядом с несчастным альбиносом, молча вглядываясь в прищуренные глаза.
Ощущение беспомощности уже больно грызло Ичимару изнутри, когда его швырнули небрежным жестом на пол. Не успев очухаться, ощущает опасно-цепкие пальцы на горле, распахивает глаза и видит перед собой спокойное лицо Владыки. Лицо, которое когда-то давно уже стало ненавистным. Воздух стал густым от злобы Соуске и отчаяния Гина. Можно было сейчас трепыхаться, взяться за Шинсо и отбиваться, да только ощущение того, что все это было бесполезно не покидало ни на секунду. Живым бы остаться.
Болезненный удар по скуле, отчетливый хруст шейного позвонка. Тут же обжигающий резкий удар в живот, от которого из легких вылетает воздух, а из головы все мысли о сопротивлении. Распахнутые глаза, обожженные донельзя воздухом и слезящиеся от боли снова закрываются прищуром, улыбка больная и неровная, а тело незаметно подрагивает от накатившей слабости.
-Чего ты хочешь, Айзен? Мольбы о прощении? Просьбы о пощаде? - сипло с присвистом выдавливает из себя Ичимару. -Ты же лучше других знаешь, что этого не будет.
Соуске лишь безразлично хмыкнул и снова ударил во впалый живот. Сейчас хотелось выплеснуть злобу, боль и ненависть. Да, может и было жаль парнишку, но не сейчас. Сейчас он был полностью во власти Айзена. Взяв крепкой хваткой в кулак волосы Ичимару, поднял того над собой, окидывая довольным взглядом, скрывая все желания, все эмоции. Гин даже не пытается цепляться за руку Соуске, это только вызовет новую вспышку гнева. Медленно провел ногтями по бледной шее, уже наблюдая за выступившими в уголках губ сгустками крови. Все еще таща за густые белые волосы, приземлился в кресло, небрежно отпустив Ичимару у себя под ногами. Подогнулся ближе и уставился в лицо, странно манящее своей белизной.
-Догадайся сам, что мне нужно и сделай это. - приказным тоном произнес Соуске и слегка откинулся назад на кресле, легким движением распуская завязки своих хакама.
Впервые Ичимару ощущает такой наплыв злости на себе. Обычно Владыка запирался в лаборатории. Сейчас же все вылилось на него. И вряд ли все дело было в отчетах. Неожиданное требование заставляет альбиноса крупно вздрогнуть. Теперь уже скрыть этого не получилось. Тонкие губы размыкаются, чтобы дать отрицательный ответ, но взгляд поднимается и натыкается на эти глаза. Глаза, что раньше были скрыты за стеклом очков. Его лицо, как всегда, безукоризненно-холодно. В другой ситуации Гин бы насмешливо восторгался, отпуская колкости. И сейчас проскочила такая мысль.
Самоубийство.
-Владыка-аа, не много ли ты на себя берешь. -с придыханием щебечет Гин, взяв себя в руки. -Ну неужели ты думаешь, что я и впрямь сделаю это добровольно?
Попытка подняться на трясущиеся тощие ноги. Альбинос горбится и незаметно ловит воздух, почти задыхаясь. Айзен медленно приблизился и всмотрелся в Гина, неожиданно для себя рассмеявшись. Но это лишь мгновенье. И вот горло альбиноса снова зажато в сильной и властной руке.
-А тебе нужно особое приглашение? - сильный удар по почкам носком сапога и Гин снова сгибается от боли. Тонкая кожа Ичимару так и светится во тьме кабинета. Новый удар по лицу. И еще два. В нос тут же врезался запах крови. В следующий миг Айзен уже сидит в властной позе в кресле, держа в руке подбородок Гина. Медленным движением проходится пальцами по лицу альбиноса и слегка толкает вниз уже более податливое тело.
-Я не повторяю дважды. - отрезал Соуске и снова оглядел избитое белое лицо, которое уже странным образом начинало чем-то манить, заставляя незаметно сглотнуть.
Тьма, вместе со сгустками злости и боли, обнимает обоих со всех сторон с мнимой лаской. Сейчас Ичимару идет по лезвию. Еще пара резких слов и он может оказаться на полу со свернутой шеей. Но Гин не Гин, если будет молчать. Альбинос медленно слизнул кровь с губ. Мелькнувший розоватый язык, четко выделился на фоне лица. Вот сейчас было стойкое желание провалиться сквозь землю. Шинигами тоже рассмеялся. Сначала тихо, затем громче и хрипло.
-Смотрите-ка, ты и впрямь надеешься. - в алых глазах сверкнуло инферно. -Отсосать у тебя может кто-то и пониже рангом, разве нет?
Ичимару снова скалился этой раздражающей вечной улыбкой.
-Я никогда не надеюсь, запомни это. - спокойный, как вода в пруду, голос. Соуске встает. Грубый удар в грудь наглого альбиноса. Взяв за белые волосы, Айзен три раза коротко бьет о подлокотник лицом и чуть отшвыривает в сторону. Злость затуманила сознание нового Бога, дикая ненависть требовала убийства этого никчемного альбиноса. Но у Соуске похоже были совершенно другие планы. Он более аккуратно поднял Гина за тонкие плечи и оголил его белый торс. В голове у Гина уже было темно так же, как и комнате. Последние удары вышибли дух, поэтому Ичимару понял, что его наполовину раздели только по ощущению покалывания холодного воздуха на коже. Проведя рукой по узкой груди, Айзен по-хозяйски впился в губы Ичимару.
Теплые губы. Мягкие. Не вяжется с тем, что Владыка сейчас делает. Гин брякается коленями на ледяной пол.
Уже порядком устав ждать и терпеть, Соуске ловко сжал пальцами чуть ниже скул. Несмотря на все усилия альбиноса, зубы размыкаются.
-Ты сам напросился. - Айзен без особого труда насадил рот непослушного Ичимару на собственный подрагивающий член, при этом одной рукой все еще сжимая скулы, а другой, держа за волосы во избежание попыток вырывания.
Гин только чувствует, как в рот врывается солоноватая упругая плоть, заставляя невнятно всхлипнуть и упереться тощими ладонями Владыке в бедра в надежде оттолкнуть. Альбинос задрожал, отчаянно жмурясь и дергаясь. Ничего подобного с ним еще не делали и зародилась маленькая паника за солнечным сплетением. И это, как запомнил Гин, было только началом.
Владыка слегка приоткрыл рот, за надобностью большего количества воздуха. Чуть откинул голову назад и непроизвольно издал тихий хриплый стон. Зная, что Гин будет вырываться, лишь сильнее надавил рукой на его затылок, чтобы уже точно белобрысая голова была в управлении крепких и сильных рук Айзена. Саднящая спина, каким то механическим движением, выгнулась, в ожидании большего удовольствия, усилил давление руки на Ичимару, заставляя того сипло всхлипнуть и давиться. Теперь уже улыбался не альбинос, нет. Что-то заставляло Соуске улыбаться, как Гин, утопая в экстазе. Он почувствовал, как по спине и по лбу потекли капельки пота. Сейчас, когда худой шинигами в его полной власти, он может делать с ним все, что угодно - эта мысль не могла не порадовать, выводя новую, другую улыбку на лице.
А бывший лейтенант уже беспомощно сжал складки хакама Владыки тонкими пальцами, безвольно позволяя глубоко проникать себе в рот, но все еще рефлекторно дергаясь. Гин давится, усиленно сдерживает подкатывающие спазмы и непроизвольно ворочает языком, скользя им по тонкой кожице. В глазах алые вспышки от боли. Такая мера воспитания была применена впервые. И, конечно, Гин будет покладистым и послушным. Определенное время. А пока он только чувствует подрагивающее движение. Альбинос открывает глаза и с яростью наблюдает улыбку Владыки. Тут же щелчок в голове и Ичимару уже сам, добровольно посасывает твердый член, вызывая в теле Соуске болезненный стон, вырвавшийся из грудной клетки.
Почувствовав, что несчастный пленник рук теперь уже более не сопротивляется, подумал было ослабить хватку, но тонкая искра возможности прекращения так давно желаемого наслаждения не давала этого сделать и Айзен лишь судорожно начал перебирать пальцами волосы подопечного, отпустив челюсть.
-Вот и умница. - на очередном вырвавшемся стоне прошептал Соуске. -Я вознагражу тебя за старания.. - он улыбнулся и откинул голову назад, глотая воздух, еле держа себя от полнейшей разрядки. Ощущение конца всё возрастало и Айзен, резко за плечо оторвал от себя Гина, притянув его за подбородок, и жадно поцеловал.
Ичимару болезненно зажмурился от рывка, почувствовал губы и снова занятый рот, но теперь уже властным языком начальника. На губах все еще непривычный привкус, из уголков губ две влажные дорожки слюны. Внутри альбиноса все стало удивительно жарко, отчего царящий вокруг холод стал еще ощутимее. Тонкие пальцы Гина резко вплетаются в тяжелые каштановые пряди - он горячо отвечает на предложенный поцелуй, откровенно желая перехватить инициативу. Коли он попал в такую неловкую ситуацию, стоило получить от этого максимум удовольствия. Только не оставляло чувство, что радость победы будет совсем недолгой.
Сквозь поцелуй Соуске улыбнулся и новым резким движением толкнул Гина на пол, но уже подальше. Проведя большим пальцем по нижней губе, он исподлобья посмотрел на лежавшего на полу альбиноса. Медленно приподнялся так, что нога встала на пол в сантиметре от паха Ичимару, заставив улыбнутся над самой ситуацией. Айзен более не хотел медлить, но интерес наблюдения за поведением альбиноса стоял гораздо выше в шкале сиюминутных приоритетов. И он взял за горло беспомощного бледнолицего и вжал того в стену, быстро развернув к себе спиной. Подойдя вплотную к бледному шинигами, одной рукой задрал тонкие белые руки вверх и ровным легким ударом другой руки, заставил Гина выгнуться.
Спина альбиноса гудела тихой постанывающей болью, отдавая своей едкой иглой в каждом закаулочке тела. Из-за быстрых движений Владыки перед глазами всё мелькало. Но вот, кажется, конечная остановка – лицом к стене, с задранными руками, непроизвольно вжимаясь в стену. Еще удар. Ичимару уже было подумал, что Айзен собирается его выпотрошить окончательно, но прижавшееся сзади тело говорило об обратном, издавая горячие импульсы, не зримые глазами. Чувствуя грудью холодную стену, как будто захватывающую его, Гин слегка вздрогнул, хотелось повернуться и прижаться к источнику обжигающего тепла сзади, но тонкие кисти рук во власти Владыки, как и всё тело. Захотел что-то сказать, но теплая властная рука, тонко прошлась по животу, заставив сдавленно вдохнуть запах стены и уже ослаблено висеть в подчинении Соуске. По бледно-прозрачной коже прошлись мурашки от таких, будто родных, прикосновений пальцев.
Рука Айзена скользнула вниз по худощавому животу, добираясь до, уже порядком возбудившейся, плоти белолицего подчиненного. Одно прикосновение и мгновенная реакция, не заставившая себя ждать – приоткрывшийся рот Ичимару хотел издать тонкий тихий стон, но был прерван вновь нагло врывающимся языком Владыки. Гин охотно отвечал, поймав момент и оплетя язык Соуске, начал играть с ним в собственном рту. Айзену такая реакция не могла не понравиться, и он плавно спустил с возбужденного альбиноса последнюю часть одежды. Отпрянув от манившего розовенького язычка Ичимару, провел мокрую дорожку языком по выступающей пульсирующей венке на шее альбиноса и тут же слегка прикусил её губами, то, подергивая на себя, то, кусая практически до крови. Вся злость будто бы прошла, вся ненависть будто бы испарилась. Но зачем тогда было продолжать? Потому что Айзен именно сейчас был хозяином. Именно сейчас он ощущал себя еще большим Владыкой, чем являлся. Уже слегка извивающееся перед ним бледное тело доказывало это.
-Айзен-ками-сама.. Как тебе не стыдно-о? – на полу стоне прошептал Гин и почувствовал на щеке теплую ладонь Владыки, пробирающуюся своими ловкими пальцами в приоткрытую щель рта Ичимару. В не желании, чтобы Ками отрывался от шеи, альбинос покорно впустил теплые пальцы себе в рот и начал их лениво посасывать, смазывая слюной. Он почувствовал, как улыбнулся его, на данный момент, повелитель и выпустил пальцы ожидая, что сейчас произойдет. «За сегодняшний день слишком много сюрпризов» - подумал про себя Ичимару и растянул уже свою шаблонную улыбку.
Айзен отпустил тощие кисти и слегка отступил назад, окидывая взглядом голое белое тело Гина, кажущееся хрупким в бархатной темноте. Соуске пробежал кончиками пальцев по хрустальному позвоночнику вниз и снова прижался к прогнутому в спине Ичимару.
Когда Владыка отпустил кисти, Гин захотел было развернуться, но понял, что стоит совершенно голый. Сначала – смятение, потом – жар. Сильные пальцы сжали головку. Пожалуй, самое чувствительное место, невольно превращая движение тела в прогиб змеи и, кажущаяся такое тяжелой, голова упала на плечо Айзена. Другая рука уже находилась между белых ягодиц, легкими движениями водя по разгоряченному кольцу мышц альбиноса. Новая волна ощущений заставила Ичимару упереться руками в стену, желая освободиться. Гин понимал, что это бесполезно – но не терял надежды. Но, что бесполезно, то бесполезно. Почувствовав, что бледный паренек собирается вырваться, Айзен покачал головой и, уже не разминая вход, ворвался сразу двумя пальцами, одновременно другой рукой начав плавно двигать тонкую кожицу члена Ичимару, вызвав сдавленный стон, стон, доказывающий, что альбинос сопротивляться больше не собирается.
-А ты сегодня непривычно-послушен... - горячо прошептал Айзен в ухо Гина, стараясь как бы глубже сказать это. Чтобы бледнолицый почувствовал каждое слово. Он продолжил двумя пальцами растягивать подчиненного изнутри.
Ичимару слабо теперь воспринимал что-либо, кроме жарких и точных прикосновений Владыки. Властных, повелевающих, хозяйских, до боли приятных. Да, было больно, но Гин терпел, сжав зубы, дав себе установку не произносить ни звука. Он вжался лбом и локтями в стену, выгибая спину навстречу Владыке, с огромнейшим трудом сдерживая резко вырывающийся из груди стон. Ичимару уже не чувствовал той, нанесенной ему ранее, боли. Сейчас было другое ощущение, покалывающее, горящее.
Соуске же добавил третий палец, всё сильнее и сильнее растягивая пульсирующее тело. Вдруг, одно движение, и Гин странно пискнул сквозь стиснутые зубы и судорожно дернулся. «Нашел» - проскользнуло в голове у Айзена и, как бы решив перестраховаться, слегка надавил еще раз. У несчастного Ичимару подкосились ноги, и уже не было сил держать зубы сжатыми – парень хрипло и протяжно застонал, уже не думая ни о чем.
Добрый ныне Владыка решил сжалиться и уже принажал Гину на спину, повелевая нагнуться чуть сильнее, что тот охотно и сделал. Медленно вытащил пальцы и, схватив ими жесткие белые волосы, резко и неожиданно для альбиноса вставил свой член во всё еще туговатую попку. Сила и напор, с которым вошел Айзен, заставила бледнолицего вскрикнуть от боли и чуть ли бы не упасть на пол. Соуске потянул Гина за волосы на себя, уже начиная двигать бедрами. Ичимару отчаянно бьется, чувствуя ужасную боль.
-Терпи - терпи. Шинигами ты или где? – Айзен как бы заботливо ослабил хватку волос и провел по ним с наигранной нежностью. Но бледнолицый даже не слушал, он все еще не оставлял попытки вырваться из плена сильных рук. Владыка прицокнул своим языком, сильнее и быстрее двигая рукой на члене альбиноса, вцепившись ему другой рукой уже в бедро и насаживая на себя с дикой скоростью. Ичимару тяжко пришел к выводу, что уже поздно сопротивляться, и лишь ослаблено подавался навстречу Владыке. Но вдруг Соуске вышел из Гина и ловко подбил того под колени и альбинос инерционно упал на четвереньки, не успев ничего сообразить. Смех Айзена насторожил Ичимару и, как оказалось, не зря. Рука под животом и тоже жгучее ощущение в прямой кишке. Член вошел гораздо легче и уже более приятно для бледнолицего.
-Сейчас лучше. – как-то странно проурчал бывший капитан. Он изменил угол направления и это сказалось на ощущениях Ичимару.
-Ками-сама-а.. – протяжно простонал альбинос, извиваясь словно уж, под своим хозяином. Он теперь бессознательно упал на локти и подавался навстречу Владыке, лишь бы он не останавливался. Айзен, между прочим, все еще держа себя в руках, прикусил нижнюю губу и туго улыбался, двигаясь все быстрее и быстрее. Он заметил, что белокурая голова стремится повернуться вместе с, на первый взгляд, хрупким тельцем альбиноса. Что ж, это пожелание Соуске вполне в состоянии осуществить. Он ловким движением рук переворачивает парнишку и садит на свой уже снова ноющий член. Теперь же движения не в такт – то быстрее, то медленнее. Айзен то подбрасывает руками Ичимару, то вжимает сильнее в себя, вцепившись в бледную кожу бедер до сизых синяков. Теперь же их голоса сливаются в единый дикий стон. Гин слегка наклонил голову и тут же его рот был закрыт горячими губами Владыки. Сильно жмурясь, альбинос ответно впивается в губы бывшего капитана и сам старается поглубже насадиться на дрожащую плоть Айзена. Еще пара отрывистых движений и оба шинигами кончают, крепко вцепившись друг в друга, сопровождая это сладострастным стоном удовольствия.
***
Ичимару очнулся от тягуче-ноющего состояния только минут через десять. Все тело саднило, а пах неимоверно жгло. О его несчастной заднице и говорить было нечего. Альбинос валялся без сил на ледяном полу, а Айзен восседал обнаженным на кресле, пытливо рассматривая хрупкое тело на черной мозаике пола. Выпирающие ребра и позвоночник, впалый живот, тонкие руки. На коже виднеются отчетливые синяки. По торсу так же рассыпались яркие посиневшие области - места ударов Соуске. На вечно улыбающемся лице проступили ссадины, под глазами поплыли сероватые круги. Ичимару был выжат. Просто лежал на полу с бессмысленной серой улыбкой. Теперь она казалась Айзену простой судорогой, замершей на избитом лице.
-Что это было? - цедит Гин сквозь сжатые зубы, не отпуская улыбки.
За дверью раздаются гулкие шаги. По энергии несложно догадаться, что идет Канамэ. Еще не хватало, чтобы он застал такую сцену. Ичимару ищет взглядом по полу и находит свой меч. Шинсо покоится на хаори, валяющемся в стороне. А Владыка бережен. Положил меч на мягкую ткань.
Айзен мягко рассматривал тело, изредка подрагивающее в попытках приподнять себя.
- Это был урок. - на редкость мило прогудел Соуске. Ему сейчас было не особо важно в чем он одет и одет ли вообще. - А тебе разве не понравилось?- он приблизился к белокурому пареньку и прихватил за подбородок. Айзен хотел было открыть рот, но услышал шаги, отражающиеся от стен, близкие шаги.
- Канамэ. - прошептал бывший капитан. Он снова окинул взглядом Гина.
- Одеться да и сделать что-либо уже не выйдет, нужно прятаться. Будто нас здесь нет и небыло. - только закончив, Соуске ловким движением руки собрал одежду и другой рукой подхватил Ичимару, закрыв тому рот. Мгновение - и они уже под столом бывшего капитана.
Последний шаг Тоусена отражается у двери и та с тихим шорохом отворяется. Канамэ привычно разбрасывает реяцу по комнате. "Видеть" он может только так. Знакомая энергия торопливо растекается в воздухе. Скрючившийся Гин слабо дергается, безуспешно пытается укусить Владыку за ладонь, ибо дышать забитым кровью носом крайне сложно.
Одного из тройки предателей вполне удовлетворяет тишина и кажущаяся пустота помещения. Без сомнения - иллюзия Айзена. Иначе они были бы уже замечены. Хотя, смысла особого не было. Тоусен все равно молчал бы, как рыба.
Когда Ичимару уже больше не может оставаться без воздуха, дверь с тем же шорохом прикрывается, а альбинос срывает руку начальника со своего рта и сдавленно шипит Владыке прямо в лицо:
-Ты что, задушить меня хочешь, менос тебя подери?
- Ох, какие мы злые... - важно покачав головой Айзен легко ударил Гина по лбу. Он ловко поднялся и поднял за собой Ичимару, вследствие видения, что бледнолицый стоять на ногах не может. Уверенными шагами он дошел до кресла и уселся, властно посадив костлявого подчиненного себе на колено. Кости таза Гина Соуске уже начал чувствовать за миллиметр до приземления того на мягкую ногу. Но это не мешало улыбаться, глядя на порядком измученного Ичимару, насмешливо разглядывая его лицо и мило выговаривая:
- Так что ты там мне хотел сказать?
-Я хотел сказать, что мне надоело, как ты меня таскаешь. - как ни в чем ни бывало пропел Гин, ежась от холода и наготы.
На лице была все та же улыбка, но, теперь уже, на изрядно искусанных и потрескавшихся губах. Альбинос горбился, слегка поджав костлявые колени, становясь похожим на тощего белого грифа. Взгляд снова переполз на заваленный бумагами стол, на приоткрытую дверь, потом только на лицо начальника. Улыбка шире.
-Ты избавил меня от скуки. Я доволен.
Нахальство потихоньку возвращалось к Ичимару, восстанавливая привычный ключ общения альбиноса и Айзена.
-За такую наглость будешь у меня еще долго голышом ходить. - спокойно произнес Соуске постепенно приходя в нормальное состояние. Он, заметив подрагивание Гина, вздохнув, прижал его к себе, ведь нельзя же бросать слова на ветер - а бледный, белее снега, Ичимару явно хотел сейчас одеться. Айзен прикрыл глаза, возвращая губы теперь уже в вид тонкой полоски. Он медленно окинул взглядом тёмную тихую комнату - как будто тут только что был бой двух армий. Он снова вздохнул, только теперь выходу воздуха препятствовала голова Гина.
Непривычное объятие. Альбинос, пожалуй, впервые вот так прижимается к Соуске. Определенно богатый на события день. Тихое движение воздуха в жестких волосах заставляет Гина вздрогнуть. Теперь уже тело не спрятано под одеждой, скрыть такое невозможно. Улыбка довольного кота. Тело ноет уже даже приятно, в ногах ласковая на первый взгляд, тяжесть.
-Слууушай. - тянет Ичимару, поднимая лукавый прищуренный взгляд. -Неужели ты так долго терпел, чтобы меня трахнуть? Мог бы ведь еще в Готее нагнуть.
Тихий, как гудение натянутой струны смех альбиноса разносится эхом по комнате, заставляя Соуске улыбнуться шире и поправить слегка растрепавшиеся каштановые пряди.
-Мог. Но захотел именно сегодня. - отвечая только на тот вопрос, который пожелал, Айзен сквозь улыбку слегка оголил молочно-белые зубы. -Наслаждайся моментом, пока я добрый. - хитро добавил шатен и щелкнул по бледному носу Гина, заставив того забавно поморщиться. Бледное тело все еще изредка подрагивало и Соуске начал слегка тереть плечо и бок несчастного альбиноса, разогревая его. Другого такого дня могло и не случиться и бывший капитан невольно наслаждался сидящим у него на коленях парнем, а точнее близости с этим "суповым набором", обтянутым кожей.
Теплые руки, заботливо растирающие тело напомнили внезапно Рангику. Такую теплую и ласковую. Сердце опасно кольнуло, отчего Шинсо, лежащая подле стона на одежде оглушительно зашипела. Даже Айзен смог услышать. Ичимару поморщился и нехотя сполз с колена Владыки. Шлепая босыми ногами по ледяному полу он добрался до хаори и торопливо оделся, тихо шурша белой тканью. Придирчиво осмотрев себя, Гин потер ссадину на локте и широко улыбнулся, скользнув взглядом по телу Соуске. Внизу живота снова зашевелилось, грозя новым возбуждением. Лунный свет мягко ложился на бархатную кожу начальника, давая белый оттенок.
-Красиво. Но тебе бы одеться. - мурлыкнул Ичимару, опустив взгляд к паху Соуске. -У тебя снова стояк. Нехорошо.
В ответ Айзен резко и жестко рукой обхватил шею Гина, приблизив силой к себе и пропел прямо в ухо:
- А это не твоё дело. Или тебе противно? Тогда просто принеси мне моё хаори и я сяду за работу. -сильнее сжал руку в локте, заставляя хруснуть шейные позвонки Ичимару. Тут же плавно опустил глаза вниз как бы стараясь силой мысли опустить свою эрекцию. Соуске резко разжал руку и Гин невольно инерционно отошел назад. Айзен откинул голову назад и теперь просто наблюдал надменным взглядом за действиями подчиненного.
Снова тихий, как колокольчики на ветру, смех.
-Опять злишься. Я же не сказал, что это плохо. -Гин тянет гласные. Привычно до противного для Соуске.
Ичимару рассеянно чешет саднящий затылок и ищет по полу хаори Владыки. Находит и поднимает бережно с пола, почти любовно. Как заядлый фетишист, подносит ткань к лицу и втягивает запах.
-Оно все еще тобой пахнет. Знаешь, а я ведь пару раз спал в обнимку с твоим капитанским хаори. Ох, давно-оо это было. - снова смеется Ичимару и набрасывает белое одеяние на плечи Владыке. -Хакама-то сам напялишь или и тут без меня не справишься?
Медленно и лениво зевнул, наверное специально. Хотя, для кого? Гин давно уже умел читать душевное состояние Айзена только лишь посмотря на него. Медленно поднявшись и случайно уронив хаори на пол, Соуске подошел к окну, по пути выхватив свои хакама из бледный тонких пальцев Ичимару. Он не догло повертев их в руках, натянул на себя и завязал уже машинально тугую веревку на поясе. Ухватив Гина за рукав, Айзен притянул его к себе так, что их лица были на расстоянии в миллиметре друг от друга.
- Расскажи-ка по подробнее. - Соуске крепко взял Гина за подбородок не меня расстояния между ними.
Тонкая лисья улыбка. Уже не скользкая и змеиная, а подозрительно-ласковая. А чувствовать пальцы Айзена на подбородке становится удивительно приятно. Гин лениво щурится, нехотя начинает говорить, растягивая слова. Не чтобы раздражать, а, скорее, чтобы продлить мгновение.
-А что рассказывать? Ты думаешь, я носил твое хаори в стирку по первому приказу? - щебечет Ичимару прямо в губы Соуске, из-под бесцветных ресниц мелькают алые зрачки. -Я всегда любил запах твоей кожи. С того самого момента, когда ты с хрустом сломал мне шею, Владыка.
Последнее слово произносит с льстящим придыханием. Лесть - одно из главных орудий этого тощего шинигами.
Улыбка Ичимару невольно заставила Айзена тоже улыбнуться, только слегка, не нарушая приятный комфорт от теплых слов бледного парня, походившего на хитрую лисицу.
-Чем для тебя примечателен запах моей кожи? - словно издеваясь, тихо прошептал Соуске уже слегка касаясь губ альбиноса. Слишком подозрительным казалось поведение этого бледнолицего, но на данный момент не это интересовало бывшего капитана. Он лишь жарко дыхнул звуком "М" в тонкие губы, не отпуская подбородка. Кожа Гина в темноте отливала сероватостью мокрой бумаги и лишь те места, куда попадал свет луны, были светящегося белого цвета.
Легкие касания губ продолжились, как только Гин снова начал говорить. Тихим, необычно-тонким для мужчины голосом.
-Она обманчиво пахнет спокойствием... А слепой лис попадается. Снова и снова. И снова...
С каждым словом Ичимару шепчет все жарче, давая себе волю, а заодно и дразня своего Владыку. Альбинос мельком проходится горячим языком по мягким губам Соуске, сверкнув на лунном свете ровным рядом зубов.
-А еще она пахнет самой обыкновенной ванилью. - произносит худощавый шинигами, слегка отстраняясь. Всего на пару миллиметров.
На осунувшемся лице слегка блеклая широкая улыбка. Спокойная. А в плену хрупких ребер трепыхается сердце. То ли от страха, то ли от слабости.
Легко дразнящий голос потихоньку сводит с ума, заставляя всему внутри начать нагреваться, но внешне оставаться всё таким же невозмутимо-спокойным. Медленно и аккуратно проведя большим пальцем по бледной щеке вниз до тонких растянутых губ, слегка зацепив нижнюю, и ,снова вернувшись к захвату подбородка. Ему не хотелось, чтобы Гин отошел дальше - было слишком комфортно. Айзен приложил ладонь к груди Ичимару, прослушивая сердце, которое так и билось в как бы в надежде вырваться из оков ребер. Лишь одно слово сорвалось с губ Соуске перед тем как он прижал к себе тощего альбиноса.
-Почему?
Ладонь на груди заставила на мгновение забеспокоиться, но Гин тут же оказался в руках у Соуске.
-Потому что я не люблю этот запах. - неровно выдохнул Ичимару, слегка приоткрыв глаза.
Еще пара ласковых сейчас застряла в глотке, заставляя натянуто сглотнуть, отчего кадык скакнул вверх-вниз под тонкой кожей. Ненависть, долгое время таившаяся внутри, почему-то стихла. Еще одна искусная иллюзия. А он слеп. Потому что хочет этого сам. Сердце уже колотит так, что Айзен чувствует тяжелые толчки в грудь. Внутри альбиноса все ворочается и шипит, просит вырваться, заняться чем угодно, только бы больше не чувствовать, как он охотно подчиняется. Покоряется и позволяет над собой властвовать.
-Ты вдыхаешь запах, который не любишь. Но тебе это нравится. - Соуске горячо шепчет в бледное ухо, чувствуя ладонью отчаянное сердце. Он медленно вплел пальцы в волосы Ичимару, аккуратно перебирая белые пряди.
-Останови меня, если ты этого не хочешь. - еще более горячий шепот теплых губ бывшего капитана, которые уже были легко прижаты к ушной раковине Гина. Сейчас от альбиноса шел странный жар, так сильно манивший, что сил держать себя в руках не оставалось и Айзен, прикрыв глаза, провел языком по дико бьющейся темно-голубой венке на белой шее, прильнув к ней губами.
Шепот, а затем и прикосновение языка сработали как детонатор. Из приоткрытых губ вырывается хриплый измученный стон. Такой, что у самого Ичимару затряслись поджилки. Останавливать он не собирался. Хоть и пугала мысль о новом проникновении в его тело. Это было больно. Лис эту боль запомнит навсегда. Но вот уже тонкие пальцы скользят по пояснице Владыки, а губы отчаянно нащупывают губы Айзена. Гин коротко, торопливо целует, скользнув языком по ряду зубов и тут же от отрывается, издавая горестный выдох. Будто сопротивляется сам себе. Одна рука отрывается от кожи и нащупывает за спиной подоконник. Секунда и альбинос уже сидит на холодной поверхности, притягивая к себе Соуске.
Податливость манящего бледного тела не могла не заставить восхищенно, еле слышно вздохнуть. Торопиться было некуда и Айзен специально растягивал всё удовольствие, раз уж на то пошло. Он легко положил руки на плечи Гина и приспустил хаори, нарочно не отрывая рук до самых кистей. Бледная шея альбиноса так и манила оставить на себе пару-тройку кроваво-красных следов, чем Соуске охотно и занялся. Он плавным движением руки, уже играющей с жесткими белыми волосами, оттянул голову в бок, открывая белоснежную шею с выступавшей веной. Соуске так же плавно губами прижался к ней, слегка втягивая в себя.
Ичимару уже просто мурлыкал. От пальцев в волосах, от хозяйских губ на шее. И он уже выгибает узкую спину, сжимая зубы от напряжения, отведя назад костлявые плечи. Уже забылось совсем недавнее избиение, заглушилось жаром в теле. Альбинос сам запрокидывает голову, давая больший доступ к шее и обтянутым кожей ключицам. Из груди Ичимару вырывается тяжелое дыхание с болезненным присвистом.
-Пользуешься служебным положением, Владыка-аа.. - срывается на стон Гин, когда Айзен в очередной раз прикусывает чувствительную кожу. -Как же на нас потом смотреть будут, а..
Тут же проскальзывает мысль, что поздновато спохватился. Приоткрытые губы растягиваются в улыбке, насмешливой и нетерпеливой.
-А разве это сейчас важно? Да и вообще.. - оставив очередной засос, Айзен приподнял глаза и мягко поцеловал Ичимару, мягко, как никогда никого не целовал. Он оплел руками тонкую поясницу альбиноса и влажной дорожкой поцелуев спустился к бледно-розовому соску, мгновенно захватывая его в плен. То покусывая, то посасывая сосок, Соуске развязал на Гине узел веревки и легким движением руки хакама уже лежало на полу, снова открывая белоснежное, с синяками и ссадинами, напоминавшими о событиях минувшего часа, худощавое тело.
Соуске активно щекотал Гину нервы. Ласки заставляли сдавленно стонать, будто его держали под прессом. Тонкие пальцы, воспользовавшись свободой, тут же скользнули неуловимо по шее начальника. Для Ичимару было странно делать все это. В основном он повторял то, что делали с ним женщины. Сейчас же на этом месте оказался он сам. Стараясь быть аккуратным, стал поцарапывать от возбуждения широкие смуглые плечи, оставляя еле заметные дорожки.
Айзен медленно, уже переключившись на другой сосок, провел руками по казавшейся хрупкой спине. Худые пальцы, мимолетно пробежавшие по шее, теперь уже царапали плечи, что определенно приводило в незримый восторг всё тело бывшего капитана. Он плавно отцепился от соска и оглядел грудь Гина, на которой красными пятнами выступали засосы Владыки. Айзен провел горячим языком по нижней губе альбиноса и плавно ворвался в поддающийся любому движению рот. Он гладил худощавого парня по спине, чуть разводя своими бедрами его колени. Но Соуске хотел еще этой сладострастной пытки, уже изрезающей его внизу живота и он снова прильнул к уху Гина:
-Раздвинь ножки. - тихо, но со всей собранной страстью прошептал он, уже развязывая свой пояс и скидывая так сильно мешающееся хакама.
Альбинос выгибался дугой в спине, горячо и часто дыша. Снова короткий глубокий поцелуй, заставляющий дрожать от нетерпения. Удивительно, но безумно захотелось вновь той обижающей боли внутри. Пах невыносимо тянуло. Гин сбросил с тонких ног остатки формы и развел дрожащие колени, опершись руками о подоконник.
-Трахни меня уже наконец.. - неожиданно вырвалось с хрипом из груди Ичимару, отчего тот и сам в глубине души удивился.
Так жарко отвечать на ласки мужчины было необычно. Но Соуске сейчас разительно отличался от того, кто вошел недавно в его кабинет.
Улыбка, властная и, в то же время, нежная, поселилась на лице Айзена, который уже с трудом держался, чтобы не с силой трахнуть этого бледного худощавого альбиноса. Ему понравилось нетерпеливое поведение Гина и он решил подыграть бледнолицему. Медленно проведя ладонью по внутренней стороне бедер, Соуске плавно надавил головкой на уже хорошо разработанное отверстие Ичимару. Ему хотелось сейчас резко войти и получить долгожданное удовольствие, но он не хотел делать больно этому улыбчивому существу, как будто все мысли пошли абсолютно в другую сторону. Вспомнив то самое, правильное, направление, Айзен вошел до самого основания, с уверенностью, что в этот раз альбиносу будет гораздо приятнее. Он слабо издал стон и оглядел Ичимару, сидящего перед ним - бледный и искрящийся хрупкий мужчина, извивался змеей, бесстыдно раздвигая ноги всё сильнее и сильнее. Это жгло и бывшему капитану хотелось передать все, что он чувствовал худощавому альбиносу и он прильнул к губам с долгим, неистовым поцелуем, отбирающим весь воздух и начал движения бедрами, перебирая волосы Гина в руках.
Долгожданный момент наступил и Ичимару приглушенно всхлипнул от легкой боли. Однако, чем дальше продвигался горячий член Соуске, тем больше лису хотелось вскрикнуть от удовольствия. Волна новых ощущений захлестнула с головой. Поцелуй, одновременно с плавными движениями, властные руки, способные с легкостью смять, как хрупкую бабочку, но сейчас нежные и внимательные. Все это составило неповторимую симфонию и заставило Гина активно ласкать язык Владыки своим языком, слегка прихватывать острыми зубами и бережно зализывать. Костлявые пальцы скребли по подоконнику, пока не смея прикоснуться к разгоряченному начальнику. Ичимару прерывает поцелуй и откидывается назад, чтобы видеть безупречное сильное тело с напрягающимися красивыми мышцами. Шинигами облизывается и с силой обхватывает Соуске худыми ногами, давая в себя больший доступ и желая еще глубже. Насколько только можно. Охватывает пугающее ощущения, что это совсем не его желания. От одного из толчков, задевших чувствительную точку, Гин хрипло громко вскрикивает, но рот тут же накрывает широкая ладонь Владыки.
Дикие ощущения, всё более активизирующиеся во всем теле, заставляют двигаться всё быстрее и быстрее. Тонкие ноги, оплевшие бедра, делают невыносмо жарким всё происходящее. Но всегда нужно быть настороже - в любой момент к ним в кабинет могут войти. С одной стороны Айзен слегка расстроился, потому что не сможет услышать настоящих громких возбужденных стонов Ичимару, но с другой - есть повод трахнуть его еще раз. Очередной толчок и слишком громкий вскрик, вырвавшийся из груди Гина. С реакцией у Соуске, слава ему же, было отлично и он успел прервать этот стон своей ладонью. Не останавливаясь ни на секунду, он возбужденно прошептал:
- Тише, тише. Ты же не хочешь, чтобы нас заметили и всё прератилось прямо сейчас?
Соуске шепчет напряженно, с перерывами и хрипами. Медленно опустив ладонь и переведя её на тонкую спину альбиноса, слегка сжал кожу, продолжая вколачиваться в податливое тело.
- Ты ведь не хочешь, так? Лучше укуси. - И Айзен взглядом указал на свое плечо. Проведя по спине уже обеими руками, он взял Ичимару за бедра и сам уже насаживал на себя, быстро, сильно, глубже и глубже.
Гин сдавленно взвыл, пока ладонь закрывала рот. Прекращать он не хотел, нет. Так как Айзен не останавливался, снова и снова вскользь задевая чувствительную точку, Ичимару ничего не оставалось, как отчаянно вцепиться зубами в плечо, а ногтями бессильно царапать держащие его руки. Альбинос громко шипел, сдерживая вскрики, изредка позволяя себе коротко простонать. Периодически вырывался восхищенный шепот:
-Глубже.. Еще.. Ахх.. -Гин бессознательно бормотал, изгибая тощую спину и вцепляясь зубами в плечи и шею Соуске, оставляя явные отметины.
Возбужденный шепот сводил с ума, заставляя Айзена сжимать Ичимару всё сильнее и сильнее, как тонкую фарфоровую куклу. Тощие пальцы, блуждающие бессознательно по спине, приводили в дикий восторг; Айзен начал изгрызать себе губы, не допуская стонов удовольствия, разве что дыхание. Такое сумасбродное и не контролируемое, будто они под водой и им нечем дышать. Быстрее. Сильнее. Глубже. Быстрее.. Эти условия Соуске соблюдал на отлично - извивающийся у него в руках лис вскружил голову. Худой и бледный, тощий и такой горячий. "Только мой, только мой" - пронеслось в голове у капитана, что мгновенно отразилось на его движениях. Казалось бы некуда сильнее, не куда глубже и некуда быстрее.. Но это лишь казалось. И жаркий голос Айзена пронесся горячей печатью на ушах Ичимару:
-Только мой.
@темы: yaoi, hentai, yuri /яой, хентай, юри, NC-17 /материалы для взрослых, fanfiction /фанфики, anime /аниме
-
-
20.02.2010 в 22:45начало понравилось)
-
-
20.02.2010 в 22:55Следующая будет лучше)
-
-
26.02.2010 в 11:20Безумно красиво, легко и мягко описано.
Спасибо автору ^_______^
-
-
26.02.2010 в 12:25-
-
27.02.2010 в 05:36А... в архив свой утащить можно? #^ ^#
-
-
27.02.2010 в 13:02-
-
27.02.2010 в 20:46шапки, кепки, береты ^__^ оставлю все, в лучших традициях слешера =)
-
-
27.02.2010 в 20:48К сведению, вторая глава пишется ^__^
-
-
28.02.2010 в 20:40вторая глава пишется
воооот, с этого-то и надо было начинать *готовит блокнот, поправляет очки*
долго ожидать? Оо =))
-
-
01.03.2010 в 14:55Но пока у нас с Айзеном кризис с творчеством и в отношениях =__="
-
-
01.03.2010 в 17:31у нас с Айзеном кризис с творчеством и в отношениях а укусить Айзена за зад, чтобы не рыпался? О.о
-
-
01.03.2010 в 17:33-
-
01.03.2010 в 17:44О_О
Айзен связан, порабощен и посажен на цепь? (прилагать к этому ошейник ^ ^"")
-
-
01.03.2010 в 17:48-
-
01.03.2010 в 17:50на волю отпущен пока-что
ммм.... какая жалость и большое.. большое упущение )))) *уползает скрещивать Гримма и Улю на просторах Уэко Мундо*