Бета: *эхххххххх, полная безбетность*
Фандом: Bleach
Рейтинг: R
Пейринг: Бьякуя/Хисана и парочка еще
Жанр: драма, хотя Пикси просит романс с хеппи-эндом
Диклаймер: герои – создателю, хокку – Басё, буквы – алфавиту, бред и тапки – автору
Саммари: Бойтесь слов своих, ибо у Вселенной есть уши
Комментарии: читайте их внимательно и не говорите, что не видели! Итак:
1) Автор благодарен создателям филлеров про восстание занпакто, которые худо-бедно примирили его с Бьякуей
2) Автор неадекватен, не дружит с моСКом, обоснуем и матчастью, посему бойтесь
3) AU, OOC, притом, наверно, махровые, потому что только при таких условиях и при таком поведении я могла простить и оправдать нашего ясноокого князя
4) Тапки и нарекания принимаются только по сюжету и прочим недочетам фика, все разговоры на тему того, что Бьякуя хороший, а автор – сволочь будут расцениваться как флуд: то что я – гадская сволочь и без вас знаю!
Размер: миди
Часть 1. ОСКОЛКИ
Посвящается милой Пикси, подсадившей меня на эту чудесную травку. Наслаждайся, дорогая
Часть 1. ОСКОЛКИ
Я узнаю тебя по блеску в глазах,
По светящейся точке над левым плечом,
На земле, под землёю, на небесах,
Будь ты Ангелом или моим Палачом.
Я в любом из своих воплощений — твоя,
Ты — иная, но лучшая Часть, что во мне,
Даже тень твоих крыльев — немножечко я...
Неразлучна с тобой, но всегда в стороне.
Не зову, не надеюсь, не плачу, не жду,
Просто верю — и только на этом держусь,
Это я — вместо снега к ногам припаду,
Это я — вместо ветра к тебе прикоснусь.
И когда я шагну на последний виток,
И девятую жизнь разменяю по дням,
Ты замрёшь, как и я, на распутье дорог,
И по блеску в глазах ты узнаешь меня...
Наталия Серегина
«Тень твоих крыльев»
Глава 1. Разговор с небом
Глава 2. Слишком много яркого
Глава 3. Кружение времени
Глава 3. Кружение времени
Предчувствие — посланник с дурными вестями — стучит в сердце. Пока — робко, но уже — тревожно. На бледном лице — глаза цвета печали и мертвая улыбка: молчание длиною в пять дней убивает радость. От Йокиро — ни звонка, ни SMS. И Хисана теперь ненавидит мобильный.
А не улыбаться нельзя: вокруг плещется праздник. Каракурский фестиваль не столь роскошен, как его Нагойенский 1 собрат. Но столь же яркий, настоящий, веселый; тоскливый, поддельный, аляповатый. Люди — копии, их судьбы — фанфики. Юми с волосами оттенка зари в костюме старшеклассницы. Смешно. Нелепо. Грустно. Странное нежелание быть собой. Эффект подражания — знамя масскультуры, идол мира без свершений… Безликость пестроты. Разноцветье одинаковости… В этой сутолоке нетрудно исчезнуть. И через шум маскарада тихий мамин голос напоминает ей завет иной жизни:
О, сколько их на полях!
Но каждый цветет по-своему —
В этом высший подвиг цветка!
Но каждый цветет по-своему —
В этом высший подвиг цветка!
Невидимый соглядатай буравит взглядом затылок.
Это ты, принц? Вернись в мои глаза. Без тебя в них пусто.
Но небо серое — сказка закончилась. И сны теперь полны темноты. А стоит закрыть глаза — сознание клипует воспоминания. Чужие. Странные. Много.
— Эй, ты где, Хисана-тян? — Юми полагает, что если человека потрясти, он вернется из размышлений.
— В своем микрокосме, полет — нормальный.
Юми хлопает наклеенными ресницами. За изумрудными контактными линзами — недоумение. А Хисане — лишь становится грустнее: «Я же ей говорила о зеленых глазах под едко-розовый парик».
— У тебя потом выставка? Первая? И как же ты одна, бедняжка?! Хочешь, пойду с тобой?
— Нет, спасибо, развлекайся. Фотографии будут в среду. И еще — малиновый тебя глупит.
И отвернутся: если Юми не увидит слез — не полезет с утешениями.
Домой на такси — времени в обрез. А в городке — первые в истории пробки: не будет впредь мнить себя мегаполисом и затевает масштабные действа.
Лифт сегодня бастует, поэтому девушка мчится по лестнице. А в ушах — грохот временепада: секунды с шумом разбиваются о реальность, летят в стороны брызги мгновений… И ключ дрожит в тонких пальцах, не попадая в скважину…
Черт…
Наконец открывает дверь, и вспугивает рой черных бабочек. И те кружат по комнате темной метелью…
Одеяло для одного.
И ледяная, чёрная
Зимняя ночь… О печаль!
И ледяная, чёрная
Зимняя ночь… О печаль!
Ладно, времени на раздумья нет, пора одеваться.
Одна бабочка садится на волосы, расправляет крылышки. Удивительно в тон — к глазам и одежде. В этом платье — черно-лиловом, с пышной юбкой, — миниатюрная Хисана сама напоминает бабочку. И будь ветер посильнее — унес бы ее в небесную синь, на поиски Принца.
Не думать. Не сожалеть.
Предатель.
Сливовый шифоновый шарф, туфельки-«лодочка», лаковая сумочка — и хоть на обложку журнала.
Внизу сигналит авто — это владелица художественного салона (старинная мамина подруга) прислала за ней машину.
***
Как тихо. Люди больше не верят в сказки, они предпочитают косплей — на фестивале, должно быть, вся Каракура.
Но Хисана ликует: самые важные для нее люди — здесь. Дедушка Хибики, хозяйка помещения госпожа Томоко, несколько одноклассников… Кто-то даже фотографа умудрился пригласить… И Хисана смущается — она не умеет фотографироваться, только — фотографировать. Кокетничает. Позирует. И солнце радости разгоняет тучи печали…
Влетают телевизионщики — и Хисана бросает гневный взгляд на Томоко. Та лишь смеется, прикрываясь рукавом кимоно. А потом, показав: «Молчи», утаскивает куда-то Хибики.
Она совершенно не умеет давать интервью и держаться перед камерой. Ее раздражает чересчур бойкий корреспондент и настораживает таинственность на лицах друзей. Она сбивается и забывает вопрос.
Журналист улыбается, желая приободрить:
— А что за бабочка у вас в волосах? Живая?
— Адская. Посланница тьмы…
И вдруг — болью в виски — воспоминание: ослепительный всполох духовной силы, завораживающе страшное кружение черных бабочек, мрачный человек, от которого веет замогильным холодом, и ее крик: «Не надо! Прошу вас!». И бесконечный полет в никуда.
— Вам плохо? — корреспондент испуган, но не решается подхватить ее.
Она выравнивает дыханье, и находит силы улыбнуться:
— Не волнуйтесь, просто перенервничала. Так много всего в первый раз…
***
Приезжает домой. Ее переводят через порог, и она чувствует — пахнет сюрпризом. Наконец-то можно стащить с глаз повязку. Щурится от внезапного света, а друзья взрываются криками: «Поздравляем». На столе — ее любимые блюда. Комната украшена цветочными гирляндами. Занавеси и ширмы, вздохи кото 2 и признанья сякухати3 делают их еще воздушнее. Ее первая выставка — это праздник: для нее и близких.
Шелест шампанского, смех друзей и тосты: «За фею с фотокамерой».
Она счастлива до слез.
Но опять это ощущение — тревога в сердце, взгляд на спине… Хочется осмотреться, поискать глазами.
Не прячься. Не играй со мной. Кто ты?
Скорее прогоняет наваждение, чтобы не испугать друзей.
Хибики-сама вовремя вспоминает, что она еще с нового года задолжала ему вальс, и Томоко меняет диск. Дедушка Хи — живой и подвижный, словно нет на нем груза прожитых лет. И Хисана смеется — ей всегда весело рядом с ним. И тепло.
Когда уходит компания — одиночество оглушает. Раньше она любила потешить в себе интроверта — зарыться в книгу, или спутешествовать в аниме, или в сотый раз полистать семейный альбом. Но сегодня оставаться одной — страшно. Предчувствие уже вовсю барабанит в двери души. Она боится, что в голове опять закружится карусель непонятных образов, словно нарезка кинохроники. Или снова появится тот мертвенно-холодный человек и скажет: «Пора запечатать Сосуд…», и она опять будет плакать и умолять. А Хисана ненавидит плакать, бояться и молить о пощаде.
Забирается в кресло с ногами и бездумно смотрит в окно. А вот и незримый наблюдатель — черная кошка с огромными желтыми глазами. Хисана даже не успевает сказать «брысь»: зверек исчезает, будто привиделся.
Что за чертовщина? Черные бабочки, черные кошки, черные сны. И вспышки света — настолько яркие, что скорее ослепляют, чем освещают. И чем интенсивнее свет, тем больше силы из нее утекает. Что происходит?
Бабочка в волосах шевелится, вспархивает и кружит по комнате оторванным последним листом… Тоже черным.
Раскрасьте мир!
Оживает мобильный.
— Привет, девочка. Соскучилась? Приезжаю завтра. Давай сходим в парк…
— И будем есть мороженное?
— До ангины.
— И кататься на колесе обозрения?
— До головокружения.
— Тебя подменили?
— Нет, просто я чуть не забыл, как ты смеешься…
Она улыбается. Корчит рожицу страхам и дурным предчувствиям. И краски возвращаются в ее мир.
______________________________________________
1 С 2003 года в японском городе Нагойе проходит Всемирный фестиваль косплея (WCS). Подробнее можно прочитать вот здесь — www.ru.emb-japan.go.jp/TRENDS/08_culture/pop081...
2 Японская цитра, щипковый музыкальный инструмент, относится к традиционным музыкальным японским инструментам.
3 Продольная бамбуковая флейта, пришедшая в Японию из Китая в период Нара.