[death-and-strawberry]

Название: Цветок
Автор:  Damonistic
Персонажи/пейринг: Заэль-центрик, есть немного Гриммджоу/Заэль.
Рейтинг: PG-13
Жанр: укур, недо-романс, ангстостеб ©
Дисклаймер: увы и ах.
Предупреждение: яой и ООС.

Странное имя - Заэль Аполло.
Странная внешность.
Странное поведение.
Впрочем, он и не человек, а ведь мы меряем человеческими критериями. Просто арранкар из Эспады. Арранкар-ученый, проводящий кучу времени в своей лаборатории.
Дьявольские опыты.
И дьявольская сущность.
Полубезумный взгляд из-под длинных ресниц. Золотистая радужка и суженный зрачок. Именно что суженный, иначе можно было бы подумать о том, что его владелец принимает наркотические вещества.
Хотя кто знает?..
В его лабораторию побаивалась заходить даже Эспада. Только фрасьоны с прочищенными мозгами сновали туда-сюда между отполированных ими же до блеска столов и странных приборов, то и дело спотыкаясь о провода, пусть и аккуратно лежащие, но все равно мешающие движению.
В лаборатории всегда витали какие-то запахи: от запаха крови, растянутой по капле на сетке из тонких нитей неземного происхождения, до банального запаха аммиака.
Запахи цветов Заэль не признавал, да и не понимал их. Когда-то из мира живых были привезены образцы каких-то первоклассных духов, но, едва услышав аромат, Заэль демонстративно чихнул и выкинул флакончик за окно.
К слову, свалившемуся прямо на голову "сюрпризу" был не рад и Ноитора, терпеливо дожидающийся исследователя под окнами, а потому весь последующий час Октава Эспада наслаждался его матерными воплями. Правда, почему он не поставил кеккай - до сих пор было загадкой.
Заэль был желаем. Сидя на собраниях и просто идя по коридорам Лас Ночес, он чувствовал на себе голодные взгляды, но в ответ только подергивал плечом и шел дальше, самодовольно улыбаясь. Ему нравилось чужое внимание. Ему нравилось доводить окружающих до такой степени, когда невозможно мыслить о чем-то другом. Доводить - и не даваться никому. Ускользать, как бабочке под чьими-то руками.
Не поймаешь - она улетит.
А поймаешь - будет бить крыльями, щекоча кожу и заставляя-таки разжать ладонь.
Были и те, кто пытался взять Гранца-младшего. Тот же Гриммджоу - якобы Король. Приходил и, прислонившись к дверному косяку, хмуро наблюдал за опытами, то и дело морщась. Впрочем - за какими еще опытами?.. За Заэлем. За каждым его движением - от простого движения руки, легко отбрасывающей прядь волос, до соблазнительно-сладкого движения языка по губам, вроде как пересохшим. За золотыми глазами и пушистыми ресницами. За этими бедрами, блядски покачивающимися при каждом шаге.
За этим голосом, отравленной сладостью вливавшемся в уши и обострявшем восприятие... заставлявшем кровь приливать к паху так, что вскоре тело просто сводило от невыносимого желания.
Прикосновение. И поцелуй - до крови, разрывая тонкие губы клыками, а позже впиваясь в шею. Заэль только посмеивался и подставлялся, дразня и прижимаясь, облизывая губы и целуя в ответ. Вызывающе подавался бедрами вперед, к Гриммджоу, и постанывал так, что хотелось взять прямо здесь.
И когда сильные руки уже рвались к одежде, Заэль вроде как игривым, но твердым жестом отталкивал Сексту. А затем насмешливым тоном говорил, что тот не посмеет тронуть его. И если тронет - пожалеет, что вообще вошел в Эспаду.
К счастью своему, Гриммджоу понимал это, хоть и еле сдерживал желание набить слащавую морду так, чтобы раскололась маска-очки и осталось лишь кровавое месиво.
В итоге такие вот игры привели к тому, что Заэля поголовно ненавидели все, с кем он имел дело, а тот лишь в очередной раз посмеивался, как же жалки окружающие и записывал что-то в результаты исследований.
Первую четверку Эспады он, правда, не трогал - только лишь разговаривал, какими-то обходными путями вытягивая нужную для себя информацию.
Боязливый.
Но самолюбивый.
Своего брата, Ильфорте Гранца, он вообще не воспринимал. Неужели может быть важен для него кто-то, служащий фрасьоном тому, кого он уже опустил? Разумеется нет. Всё, чем Ильфорте его интересовал - характеристики. Характеристики, которые можно добыть, не контактируя с низшими созданиями, вроде фрасьонов и шинигами.
Только и всего.
***
Он боялся. Всегда боялся.
Боялся умереть.
Исследования, эти бесконечные исследования вкупе с бесчисленными модификациями своего тела - всё это ради невозможности смерти.
Но умер же.
Нет...умирает.
Сотни лет - умирает.
И начал умирать не тогда, когда почувствовал мучительно-медленное касание лезвием чужого занпакто грудной клетки. Еще с самого начала - как вошел в лабораторию. Как почувствовал запах химикатов и увидел блеск пробирок.
Или еще раньше - когда впервые отведал чужой крови?
Или же когда уничтожил дыру Пустого на своем теле?
В любом случае - Заэль начал умирать уже давно. И именно потому - Эспада. И помощь Ноиторе. И все эти бесконечные игры-соблазнения. Всё - ради того, чтобы хоть немного почувствовать, что жив. И что не тянет пустотой внутри грудной клетки.
Почему Гриммджоу так спокоен, хотя у него дыра в животе? Или Улькиора - хотя у него дыра в груди?
Почему они не чувствуют этого бесконечного холода, почему они не боятся? Нет...разве они не боятся?
Или Ноитора с зияющим провалом вместо глаза. Как так можно? Ведь это жутко, по-настоящему жутко. Хотя он-то, может, и чувствует - иначе не было бы такого призыва в его команде к релизу - "Молись, Санта Тереза!". О чем она молится, право?
И много кто еще...
Почему они ничего не пытаются сделать?..
И Заэль смеялся. Жуткий лающий смех вырывался изо рта, а тело конвульсивно тряслось, как в припадке. Фрасьоны боялись этого смеха, всегда боялись. И прятались по углам.
А Заэль смеялся. И из золотых глаз текли неведомые вроде арранкарам слезы.
***
Визит Гриммджоу в мир живых наделал переполоху среди арранкаров. Сам он долго и со вкусом матерился, сидя в лаборатории Октавы Эспады и терпеливо дожидаясь, пока тот подлатает очередную рану и введет какое-то свое средство...вроде как болеутоляющее, но точно Гриммджоу не помнил.
Просто слушал мерное жужжание приборов вокруг и приторный голос Заэля, в те моменты почему-то успокаивающий. Как и легкий-легкий поцелуй, подаренный Октавой по неясному порыву.
Джаггерджак еще с полчаса поливал грязью "мелкого придурка Куросаки", терпеливо дожидаясь, пока Заэль просканирует собранные данные и перекинет их на компьютер, а затем ушел, на ходу поправляя белые хакама.
И именно из-за него следующее утро Заэля...вернее, время после следующего его пробуждения, началось с неожиданности.
Высокий Ноитора, торчащий в дверном проходе и брезгливо осматривающий его покои. Его костлявая рука, передающая "какую-то херню, её кошак из мира живых тебе притащил". И его скривившиеся губы, сквозь которые донеслось, что "от нее несет, как от той дряни, что ты на меня пролил на днях". И конечно же грубое, под аккомпанемент звона браслетов и цепи на Санта Терезе: "хрен я еще раз просьбу кошака выполню, мальчик на побегушках, что ли..."
Хотя и впрямь было удивительно, почему он сделал это. Октава Эспада даже боялся задуматься, что толкнуло Пятого на столь странный шаг.
А затем разжал ладонь, в которой лежал переданный от Сексты предмет. Легкий, приятный аромат поплыл по покоям, щекоча ноздри и вызывая странные ассоциации.
Легкий стебелек и светло-розовые лепестки.
Бабочкам всегда нравились цветы. Нормальным бабочкам.
Заэль уже долгое время сидел в прострации, вдыхая аромат. Хотелось сжать ладонь и выкинуть чертов цветок куда подальше.
Потому что на глаза вновь просились слезы. И в груди почему-то болело. Характеристики и мириады данных не могли дать ответ на простой вопрос, почему же так. И Заэлю становилось страшно. И обидно. И просто непонятно.
Непонятно, почему сердце вдруг забилось по-другому.

В момент, когда лезвие занпакто Маюри пронзило отчаянно бьющееся сердце, Заэль вспоминал тот странный цветок и странное чувство от него.
Вот только слез больше не было.
И не могло быть.