"Куколка"

[death-and-strawberry]

Название: Куколка
Автор:  Serenada
Герои: Гриммджо, Ичиго, пара персонажей из филлеров про Баунто
Жанр: романс с вкраплениями всего подряд
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: 1. Это приквел к фику "Love and peace". Но читать можно и как самостоятельную историю.
2. AU. Совсем.
3. Мат в количестве. И насилие (не сексуальное, нет))

***
Ногу он все-таки подвернул. Окно оказалось высоковато от земли, да и прыгать пришлось в густые кусты, но это уж точно лучше, чем разборки с полицией, исходом которых стало бы возвращение в приют, а в худшем случае – знакомство с колонией для несовершеннолетних. Проникновение в чужое жилище, наверняка статья. Сделал себе подарочек, называется. Хорошо еще, что от собственного кашля проснулся под утро и услышал возню в прихожей: хозяева вернулись, черт бы их подрал. А ведь накануне, когда они шмотки в машину загружали, казалось, что как минимум на пару дней сваливают. Июль, жара, отпуска, море… Так нет же, хрен.
Пришлось выметаться так быстро и тихо, как только получилось. И как только мозгов хватило остановиться в детской, которая на первом этаже расположена? Со второго этажа он бы вряд ли спрыгнул так же легко.
В итоге утро своего пятнадцатилетия Ичиго приветствовал в темной подворотне, запыхавшийся, надсаживающийся от кашля и с распухающей на глазах лодыжкой. Про голод можно было не заикаться: есть ему и так хотелось почти всегда. Растущий организм, все такое. А бродяжничество аппетит не слишком сбивало, скорее наоборот. Накануне вечером Ичиго перекусил немного найденным в холодильнике супом, потом еще пачку печенья умял, но увлекаться не стал, чтобы хозяева потом ничего не заметили. Наверное, по уму нечего было церемониться, нагрести еды про запас, денег найти, но грабить этот дом, на одну ночь ставший его домом, не хотелось. По большому счету, Ичиго вообще никого не хотелось обчищать и обирать, кайфа от этого, как многие другие типы с улицы, он не ловил, а только чувствовал себя каждый раз вывалявшимся в дерьме, но зов желудка побеждал расшатанные за последние годы моральные установки.
И еще были Карин и Юзу. Как две алые точки, непрерывно пульсирующие в мозгу.
Ичиго отдышался, попробовал наступить на ногу. Ничего, ходить вроде можно. Главное, не сломал, а значит, до приюта уж как-нибудь доберется. Опасно туда, конечно, соваться, но попробовать надо. Он обещал, что придет в свой день рождения, девочки там что-то придумали, сюрприз, что ли. Надо прийти.
Хорошо, что он вчера выбрал дом не слишком далеко. Пешком - минут тридцать, если с учетом больной ноги.
Солнце шпарило, как бешеное, Ичиго даже в тонкой футболке без рукавов взмок. Но стоило оказаться в тени, как его начинало знобить, и он старался не думать о том, что будет делать, если свалится с температурой. В приют нельзя, в больницу никто не пустит без страховки и вообще без документов… И что? Аптеку взломать? Поймают, как пить дать. Там обычно охрана серьезная, а схватят – решат, что наркоман. Такие обычно как раз по аптекам и шарятся. Разве что совсем уж захудалый аптечный киоск где-нибудь в подземном переходе метро, где тяжелых препаратов и не держат-то. Ладно, об этом можно будет подумать потом, после встречи с девочками. Главное, чтоб они не заметили, как ему хреново, а то ведь не удержатся, скажут воспитателям, ну а те, само собой, своим коллегам из приюта, откуда Ичиго смылся, стукнут. А может, и не стукнут, но рисковать не надо. Незачем. Он и так справится.
В горло опять закинули мелкого толченого стекла. Оно просыпалось в легкие и рвануло обратно сухим кашлем, который только изматывал, а облегчения не давал. Ичиго остановился, оперся ладонью о шершавый камень стены, мимо которой телепался, и попробовал задержать дыхание. Иногда это помогало унять кашель, если удавалось перетерпеть. На глаза навернулись слезы от невыносимого першения, мир подернулся мутной пленкой, а в следующее мгновение кто-то словно бы приглушил свет.
Ичиго стоял в арке старого многоквартирного дома, через которую неизбежно надо было пройти, чтобы оказаться у расположенного во дворах девчачьего приюта. Дом был очень длинным, арка располагалась аккурат посередине – отличная мышеловка для умотанного, плохо соображающего мышонка. Идеальное место для засады. А Ичиго, идиот такой, и не подумал даже… Сам сунулся.
Выдвинувшаяся из-за угла фигура, которая и загородила свет, стояла посреди белеющего впереди выхода во двор. Руки в карманах затасканных бриджей, сутулые плечи опущены. Лица не разглядеть, но Ичиго и так знал, кто это.
Он сморгнул слезы, мельком порадовался, что кашель все-таки отпустил ненадолго, и постарался выпрямиться. Не надо было оборачиваться, чтобы понять, что сзади выросли еще как минимум двое упырят. Из теней вышли, не иначе.
Не заметил их. Не уследил. Расслабился.
Придурок.
- А мы-то все гадали, сунешься ли ты сюда, куколка, - неприятно лязгая своим ржавым высоким голосом, насмешливо произнес Мабаши. – Ребята вот говорили, что ты не настолько тупой. А я утверждал, что настолько.
- Ставки не делали, нет? – хрипло спросил Ичиго. Температурящий мозг соображал, как поступить, но пока не слишком успешно.
- Да я руку на отсечение готов был дать, что ты припрешься к своим сестричкам. Предсказуемый, куколка.
Это идиотское прозвище, которым Мабаши награждал всех подряд. Все у него были – «куколки». А он, стало быть, кукловод. Ичиго скрипнул зубами, от омерзения у него перехватило дыхание. Сделанного не воротишь, но это ж надо было с ними связаться…
Мабаши, покачиваясь на своих худых ногах-ходулях, приблизился. Злые сузившиеся глаза глядели из-под нагеленной челки. Весь он был нескладный, из острых углов и ломаных линий, неприятный и отталкивающий, как паук. Какой-нибудь здоровенный, ядовитый и особенно мерзкий паук-кровосос. У них и банда называлась вполне подходяще и соответствующе – «Упыри».
- Чего притих? – спросил Мабаши. Он остановился шагах в пяти. Если кинуться изо всех сил, то вполне можно сбить с ног. Но это если сил хватит и если он растеряется. Многовато «если».
- Да вот Бана и Хоу вспомнил, - медленно проговорил Ичиго, подбираясь. – Как они там в тюряге? Всех сокамерников уже ублажить успели?
Мабаши криво усмехнулся, сделал несуразное дерганое движение – и выбросил все свое длинное тело вперед, намереваясь незатейливо сбить с ног. А уж запинать лежачего ему ничего не будет стоить. Ичиго это предвидел, вовремя отклонился, одновременно обернулся – чтобы пригнуться, когда со спины на него обрушился кулак еще одного упыря, незнакомого парня, низкого и коренастого.
От резкого движения нога взорвалась болью. Шарахнувшийся в сторону Ичиго споткнулся, оперся о стену – и сразу поднял голову, прикидывая, в каком порядке избавляться от противников.
Может быть, про Бана и Хоу говорить не стоило. Но черт, за ним ведь пришли именно из-за этих уродов. Выпестованные прежним, настоящим лидером банды, Карией, эти двое были теми еще ублюдками. Выглядя лет на пятнадцать, смахивая на ангелочков, братья Бан и Хоу при ближайшем рассмотрении оказались отморозками, каких Ичиго еще не встречал. Рядом с ними было неприятно находиться даже чисто физически. Брезгливость им была неведома, вседозволенность возводилась в статус жизненного кредо, и притом они были текучими, как вода, и скользкими, как змеи.
Ичиго сначала думал, что привыкнет. Он с трудом приткнулся в эту банду, ему нужна была передышка, ему хотелось найти хоть что-то, похожее на дом. Но, как оказалось, искал он явно не в том месте. Эти люди и их методы вызывали в нем только глухую, тяжелую неприязнь, и как бы Ичиго ни твердил себе, что он знал, на что идет, преодолеть это отвращение у него не получалось.
Последней каплей стал тот вечер две недели назад.
Девушка пыталась кричать, но из передавленного веревкой горла вырывались только тихие скулящие звуки. Братья смеялись. Один время от времени приотпускал веревку, чтобы игра не закончилась слишком быстро, второй возился с юбкой девушки и, кажется, пытался стащить с нее колготки.
Из всего этого дикого, отталкивающего зрелища Ичиго в первую очередь отметил только одну деталь. У девушки были короткие русые волосы. Такие же, как у Юзу – уже после того, как родителей не стало. Ее постригли в приюте. Коротко, под мальчика. И у этой девушки прическа была такая же.
Еще Ичиго точно знал, что ее не отпустят. Даже потом, после…
Еще он видел, как вздергивается верхняя губа Бана, и под ней блестит белоснежная полоска зубов. Как у кинозвезды. Не улыбка. Звериный оскал. Голливудский.
Больше он уже ничего не успел ни увидеть, ни подумать. Только вспоминал потом, какую бешеную, лютую радость приносили размеренные движения руками и ногами. Взмах – удар. Взмах – пинок. С разворота. Наотмашь. До хруста в костяшках. Врезаться в плоть кулаками, колотить, колотить, колотить их, почти сравниваясь с этими тварями бесчеловечностью.
Когда они совсем перестали сопротивляться, Ичиго будто выключили. Он очень спокойно обтер окровавленные руки, посмотрел на два бесчувственных тела, сваленные вместе, как куча мусора, и пошел прочь. В притон Мабаши за своими немногочисленными пожитками он не вернулся.
Пока Ичиго превращал сахарные личики братьев в однородное месиво, девушка убежала, вызвала полицию. Братья ждали их в том же темном закоулке. Конечно же, ждали.
А про рыжего парня, который отметелил задержанных, девушка, кажется, ни слова не сказала. Во всяком случае, его никто не искал.
Со стороны полиции.
С бандой дела обстояли не так благополучно…
- Паскуда, - визгливо, истерично рассмеялся Мабаши. Вечно он ржал, как припадочный, к месту и не к месту. Сейчас как раз был второй случай. – Рыпаться еще будешь… Давай, Рё, размажь его!
Ну конечно, разок дернулся – и сгрузил работенку на других. Ичиго снова уклонился от прущего на него, как товарняк, Рё. Его куда больше волновал второй спутник Мабаши, пока что безучастно стоящий в сторонке. Махина мышц и жира на пару голов выше его. С Когой Ичиго и в лучшей форме едва ли справился бы, а сейчас шансы неумолимо стремились к нулю.
Кулак наконец-то воссоединился с физиономией упорствующего Рё. Под костяшками хрустнули зубы, но парень, как запрограммированный на уничтожение робот, только раздосадованно сплюнул кровь вперемешку с белыми осколками – и с грацией медведя снова ломанулся вперед. С такими Ичиго успел наобщаться вдосталь. И обращаться с ними умел, даже когда его лихорадило, а нога отстегивалась от нагрузки. Через пару минут Рё расстелился по асфальту. На лице у него застыло выражение удивления и почти детской обиды.
Мабаши смотрел на происходящее белыми от злости глазами, к губам приклеилась кривая ухмылка. Кажется, он сделал крошечный шажок назад. Может, вспомнил, в каком виде нашли Бана и Хоу.
- Что, куколка, жалеешь, что не захватил упырей побольше? - передразнивая его манеру, осведомился Ичиго и медленно пошел на него. Он старался хромать как можно незаметнее.
- Ради тебя, пизденыш? Много чести, - Мабаши своими паучьими пальцами откинул с глаз ядовито-рыжую челку. Наверняка крашеная.
«Может, он просто завидует?» - ехидно подумал Ичиго, прежде чем этот недоделанный человек-паук выбрал между трусостью и злобой и все-таки бросился на него. В отличие от Рё, Мабаши действовал продуманнее. В первую очередь потому, что больше дорожил собой-любимым. Без толку кулаками не размахивал, а старался бить точно, резко – и уклонялся от ответных выпадов, а если не получалось – блокировал своими вездесущими конечностями. Их у него точно не восемь, нет?
Ичиго проигрывал в скорости, нога, будто чужая, сковывала движения, и никак не получалось схватить Мабаши, чтобы сцепиться с ним и свести драку к простому противостоянию силы. А Ичиго, хоть и был младше, не сомневался, что он сильнее. Мабаши, видимо, тоже не сомневался, так что близко его не подпускал. Так и обменивались ударами, как на гребаном ринге. Только софитов не хватало да орущих зрителей.
- Так и будешь мельтешить? – рявкнул Ичиго, теряя терпение. Пот заливал глаза, в горле опять опасно запершило. Только этого не хватало… - Ссыкло малохольное, я вот в толк не возьму, как ты вообще на месте Карии оказался. Тот, говорят, конкретный мужик был.
Мабаши опять разразился надломленным и в этот раз не очень натуральным смехом, рожу у него перекосило, на коже выступили красные пятна бешенства.
- Пасть захлопни! Еще сосунок какой-то будет…
Он не успел договорить. Ичиго заметил, что Мабаши оказался почти притерт к стене, и в своем праведном гневе даже не замечает этого. Пара метров. Напружинившись и отключившись от всех ощущений, Ичиго прыгнул вперед, отбил выставленные в вялом защитном жесте руки и схватил Мабаши за глотку. Крашеная башка поздоровалась со стенкой. И еще разок. Руки колотили по плечам, очень больно, между прочим, но выражение испуга пополам с ненавистью все компенсировало.
- Что ты там про сосунка начал? – удерживая его и не давая по-бабски брыкаться, спросил Ичиго.
Мабаши вместо ответа скосил глаза в сторону и хрипло гаркнул:
- Кога, блядь!
Привалившийся к стене монумент шелохнулся, распрямился. В пространстве арки стало теснее, а у Ичиго на загривке поднялись дыбом волосы. Натурально-рыжие, да. Наверное, надо было попробовать смыться, но, во-первых, не с такой ногой, а во-вторых – унизительно. Скорее от отчаяния, чем от злости он еще раз приложил Мабаши башкой о камни, а потом уже повернулся к плывущему на него Левиафану.
- Не дури, парень, - густо пробасил Кога. – Тебя вон и так потрепало уже.
- А ты, стало быть, по головке меня погладишь и конфетку дашь? – с веселой злостью обреченного спросил Ичиго.
Тот в ответ лишь пожал плечами.
Он не понимал, почему такой, как Кога, подчиняется Мабаши. Пусть даже весьма формально: вон, стоял же в стороне, пока «босса» чуть не придушили. Не будь этот амбал таким флегматичным, вполне мог бы и сам сколотить вокруг себя банду, тем более что, как заметил Ичиго за недолгое время знакомства, мозг у него, в отличие от большинства упырей, имелся.
И все это было довольно захватывающим, если бы прямо сейчас не надо было думать, как к нему подступиться, чтобы не получить сразу двойной перелом челюсти и вывих всего тела. По лицу бить – высоко и неудобно. Живот в броне пресса. Руки и ноги толщиной с самого Ичиго. Разве что солнечное сплетение?
В глазах потемнело: тени загустели, в них промелькнули мультяшные золотистые искры.
Ну, он хотя бы попытался…
Потряхивая головой, чтобы избавиться от звона в ушах, Ичиго обнаружил, что неприступный монумент замер у него за спиной. Там же оказались зафиксированы руки Ичиго – в надежном капкане лапищ Коги.
От схваченного удара (да и не удара даже, а так, оплеухи оздоровительной) подкатывала тошнота, во рту набирал силу металлический привкус крови – это он сам себе губу прокусил. Сплюнул. Машинально покосился на все еще не пришедшего в себя Рё. Мда… валяться скоро Ичиго точно так же. Или похуже. Если уж совсем откровенно, то намного хуже – судя по торжествующей роже Мабаши. Дебил опять покатывался со смеху.
- Вот и сдулся шарик, - фыркнул он.
- Не твоими стараниями, - прошипел Ичиго в ответ, слабо дергаясь. Слабо – потому что толку все равно не было никакого, но и смирно стоять, как баран на бойне, он тоже не мог. Можно было попытаться пнуть Когу, но для этого пришлось бы либо полностью встать на пульсирующую от боли ногу, либо… одним словом, бессмысленное и болезненное занятие.
Мабаши с неприятной усмешкой вытащил из кармана складной нож, лезвие выскочило почти беззвучно и сверкнуло в ярком солнечной луче, падающем из-за плеча Коги. Они стояли сейчас с той стороны, откуда пришел Ичиго, совсем рядом была улица. Иногда даже можно было услышать голоса проходящих мимо людей. Все они ничего не замечали или делали вид, что не замечают. Кому нужны проблемы в такое погожее утро?
Может быть, последнее утро жизни Куросаки Ичиго. А у него ведь день рождения сегодня, мать его…
- Последняя сигарета? – поигрывая ножом, любезно предложил Мабаши.
- В жопу ее себе засунь, - столь же любезно откликнулся Ичиго.
- Куколка-шалунишка, - манерно хихикнул Мабаши и пригрозил пальцем. Ичиго не к месту вспомнил, как иногда размышлял на эту тему. Ну… только ли в переносном смысле Мабаши пидарас – или еще и в прямом?
Внезапно хорошей идеей показалось взять да и спросить.
- Слушай, а ты пидор?
Ну а что?..
В мозгу звонко лопнул заныканный флакончик высокопробной боли. Пидор или нет, а вызверившийся Мабаши бил сильнее, чем просто злой.
Выкрученные запястья ныли, ощущение мягко накладывалось на сияющий свет, от которого раскалывалась голова.
- Не, ну правда, - еле ворочая языком, снова заговорил Ичиго, как только смог. – Дерешься как баба, трусливый что пиздец, патлы красишь, - еще один удар, на этот раз в живот, заткнул его еще секунд на двадцать. Но не больше: - Красишь-красишь, нехуй на правду обижаться… И сам стараешься жопу не подставлять – в фигуральном смысле. Блядь, да ну в фигуральн!..
Мабаши стал какой-то неразговорчивый, зато руки и ноги у него ходили как на шарнирах. Нож пока бездействовал, правда, но это, надо думать, был десерт.
- Я тебе последнюю сигарету предложил, а не слово, - в конце концов выцедил Мабаши. И хохотнул, конечно.
- Да ты тут вообще никто, - сказал Ичиго, откашлявшись. Он уже толком не понимал, что именно вызывает этот кашель, только бестолково уставился на слюну с кровью, которую только что отхаркнул, и упрямо поднял голову. – Легко корчить из себя властелина мира, когда у тебя живая машина смерти на привязи. Без обид, Кога.
- Без обид, - откликнулся ровный, немного сонный бас над головой.
Его все происходящее не слишком напрягало. Его вообще мало что по жизни напрягало, как казалось Ичиго. И почему же он все-таки?.. Ай, да какая разница. Шестерит на Мабаши – и пускай шестерит. Пускай все эти уличные струпья вылавливают девчонок на улицах. Пускай пидарасы прямые и переносные размахивают ножичками. Чтоб они все провалились. Чтоб они все, блядь, пошли далеко и надолго. Навсегда. Насовсем. Как он пойдет. И плевать на все, даже на то, что жить, вообще-то, хочется, и что ему сегодня пятнацать. Пле-вать. Только Карин и Юзу…
Карин и Юзу.
Сигнальные точки высветили красным всю ту груду мысленного хлама, что он успел наворотить, почти уплывая в уютное, тихое, темное место. Ичиго передернулся. Попытался выпрямиться. Даже если подыхать, так хоть без этого дерьма в голове. Да и подыхать ли? Мабаши медлит – наверняка очкует вот так, средь бела дня, мокруху устраивать. Это все-таки не просто драка. И вообще, оно ему надо? Из-за тех уродов подставляться? Идиотизм…
Мысли разбегались, как тараканы. Правый глаз заплывал, прокушенная губа разбухала, а что творилось со всем телом ниже головы, думать и вовсе не хотелось.
- Ну ладно, я сегодня добрый. Да и потом, такой повод, день рождения же. Поздравляю, куколка… - высоким срывающимся голосом произнес Мабаши. – Так что давай все-таки. Последнее слово. Самое последнее.
«А может, в этот раз он и не заочкует», - только и успел подумать Ичиго.
Потом мироздание очухалось и вручило ему свой подарок, под звуки фейерверков, фанфары и грохот рушащегося на асфальт колосса-Коги.
- Говоришь, последнее? – спросил кто-то, кого Ичиго видеть не мог. С усмешечкой спросил. – Ну давай.
Мабаши попятился, посерел и выдохнул:
- Блядь.
- Хороший выбор, - сказал незнакомец и, обойдя пошатывающегося без своей скалоподобной опоры Ичиго, как столб, двинулся к Мабаши.
Ичиго чувствовал себя Цезарем, одновременно стараясь удержаться на ногах, разобраться в происходящем и уяснить, что этот день рождения все же не станет последним. В его плачевном состоянии это и впрямь было нелегко.
Поверженный Кога смотрелся внушительно. Видимо, Мабаши тоже пялился на распростертое тело несокрушимого гиганта, потому что герой-спаситель – без коня, зато с кастетом, обнимающим пальцы – снисходительно сказал:
- Надо просто знать, как и куда бить.
И уж он знал, можно было не сомневаться. Ичиго не видел его лица, но внушительный рост и телосложение завсегдатая бойцовских клубов как бы намекали.
Откуда он взялся, чего ради вмешался и вообще кто он такой – Ичиго все это заботило мало. Очень, очень мало. Выражение лица Мабаши перекрывало все.
- Что ты тут… - заблеял было он. Пальцы судорожно стискивали рукоять ножа. Наверняка ладонь уже вспотела.
Само собой, он не договорил.
- Я тебя, дерьма кусок, предупреждал? – с опасной мягкостью в голосе спросил новоприбывший – и тут же сам себе ответил, еще мягче: - Предупреждал.
Мабаши справился с первым приступом панического ужаса и кое-как совладал с лицом.
- Не лезь сюда, Король, понял? – окрысился он. – Это наше дело. Только наше.
- Свои дела решайте на своей территории. И гадьте тоже там.
Тот, кого назвали Королем, не предостерегал – он именно что приказывал. В воспаленном мозгу Ичиго пронеслась картинка: золотая корона на густо-черных, замысловато уложенных волосах парня. Смотрелось бы… величественно.
По всей видимости, Мабаши так не думал. Рука с ножом была напряжена, Ичиго даже с расстояния в несколько метров это видел.
Король только хмыкнул и кивнул:
- Ты игрушечку-то спрячь. А то порежешься еще.
Мабаши смотрел на него остановившимся взглядом, в котором явственно читался мыслительный процесс. Он остался один. Он явно уже не впервые встретился с Королем. И ему тоже очень, очень хочется жить. Желательно, не калекой.
Он сложил нож и небрежно сунул в один из глубоких карманов бриджей. Сделал шаг в сторону, дернув плечом. Будто марионетку за ниточку потянули. Куколка.
- Я разве сказал, что ты можешь идти? – безмерно удивился Король.
И тут Ичиго решил, что зрителем быть ему поднадоело.
- Подожди, - окликнул он, хотя Король еще ничего и не начал делать – только развернул широкие плечи, не скрытые майкой.
На него одинаково удивленно уставились две пары глаз. Ну, почти удивленно. Ичиго наконец увидел лицо Короля – породистое, скульптурно вылепленное, с застывшим на нем жестким выражением. Глаза у него оказались пронзительно-синие, почти ненатурального оттенка – это удалось рассмотреть, когда Ичиго подошел совсем близко.
- Не трогай его, - попросил он.
Король выгнул бровь, смерил его внимательным взглядом, особенно задержавшись на волосах. Почти дружелюбно спросил:
- Так это ты у нас тут защитник сирых и убогих нарисовался?
- Типа того, - улыбаться разбитыми губами было трудно, но забавно. Забавно, что ему вообще хотелось улыбнуться – искренне.
- За тех двух мудаков спасибо, кстати. У самого уже в глотке сидели, гандоны, - Король поморщился.
- Да вы просто нашли друг друга, девочки.
Ичиго и Король, как по команде, повернулись к открывшему рот Мабаши. У того уже инстинкт самосохранения начал давать сбои, иначе он бы просто постарался слиться со стеночкой.
- Говоришь, не трогать его? – спросил Король задумчиво, глядя только на Ичиго.
- Неа.
На физиономии Мабаши еще было удивленное – почти как у Рё – выражение, когда Ичиго с непонятно откуда взявшимися силами врезал ему кулаком в живот, а потом схватил за плечи и резко наклонил, впечатывая ему в лицо колено. Мерзкий хруст засвидетельствовал прощание Мабаши с идеальной формой его прямого носа.
- Просто он мой, - спокойно сказал Ичиго и ладонью вытер сочащуюся из губы кровь.
Мабаши лежал у его ног. Он или правда потерял сознание, или притворялся.
- Мне нравится твой подход, - с зажегшимся в глазах огоньком заметил Король.
Ичиго только кивнул. Они стояли в окружении трех бесчувственных тел, в любой момент мимо мог пройти сознательный гражданин, готовый вызвать полицию на место разборок двух банд, а у Ичиго в голове было звонко-звонко. И пусто.
Они с Королем смотрели друг на друга и молчали. Не враждебно и даже не неловко. Какие все-таки глаза синие… Линзы, что ли? И ведь не спросишь.
- Ты кто вообще такой? – наконец оформился мало-мальски годный вопрос.
- Ты же слышал, - удивился синеглазый. - Король.
- Ясное дело. А звать-то вас как, Ваше Величество?
Несколько долгих секунд Ичиго надеялся, что тот сморозит какую-нибудь тупость, вроде «Меня не зовут, я сам прихожу». Но парень хмыкнул, пожал широченными плечами, отчего под гладко блестящей кожей перекатились бугры мышц, и сказал:
- Гриммджо. Если тебе так больше нравится.
- Гриммджо, - самому себе кивнул Ичиго. Слоги неудобно, как камешки, легли на язык, но так было однозначно лучше, чем уличная кличка, словно у собаки. – Ладно. Хорошо.
- Рад, что ты одобряешь, - язвительно сказал тот.
Ичиго пожал плечами. Он сейчас неважнецки воспринимал сарказм. Голова кружилась.
- А ты?
- Что?
- Не что, а кто, блядь. Ты-то кто такой? Ну, сопливую историю про спасенную девицу я слышал, но имени не помню. Или его не называли.
- Ичиго. Много тебе это даст?
- А тебе мое имя много дало? – беззлобно огрызнулся Гриммджо.
И то верно. Зачем вообще знакомиться, если разбегутся через минуту?
- Спасибо, кстати.
- А?
- Ну, за них, - Ичиго кивнул на Когу и Мабаши.
- Да не за что. Я не такой благородный, не спасать кого-то явился. Просто вышвырнуть уродов нахрен отсюда.
- Я знаю. – Гриммджо в этот момент сделал несколько шагов к грани, ни которой арка делилась надвое, будто раскалываясь. Одна часть была в тени, вторую затапливало жаркое июльское солнце. Ичиго машинально отметил, что на ярком свету черные волосы отливают синевой. – Но все равно.
Ичиго тоже захотелось выйти на свет, потому что теперь, когда все закончилось, его снова зазнобило, но тело вдруг превратилось в студень. Его затрясло, пришлось прислониться плечом к стене, чтобы Гриммджо, вздумай он оглянуться на нечаянно спасенного пацана, не понял, насколько ему хуево. Лучше подождать, пока он уйдет.
Но Гриммджо отчего-то медлил. Так и стоял – опять спиной к нему, окованный золотым светом, как рыцарь доспехами.
- Ну… - произнес Ичиго, не зная, как бы ненавязчиво спровадить его.
- Ты полицию ждешь? – перебил Гриммджо. – Раскаялся и решил сдаться?
- Э… нет, я… - уже начав беспомощно бормотать, Ичиго понял, что опять тупит. На него смотрели через плечо. Пристально, пронизывающе.
- Есть куда пойти?
Соврать захотелось почти нестерпимо. Не так уж это было бы трудно: сказать пару фраз и отчалить. Куда-нибудь. Главное, подальше от цепких синих глаз. Так далеко, как только получится.
- Нет, - ответил Ичиго, вздернув подбородок.
- Считай, теперь есть.
- Например?
- Для начала – к врачу, - глаза искрились весельем, будто он рассказывал что-то смешное. – Слыхал про Урахару?
Про Урахару среди криминальных и маргинальных элементов Токио слыхали все. Без исключения. Ичиго кивнул.
- Вот к нему. А то пропадет мое геройство втуне, если ты копыта откинешь от банальной простуды или какой-нибудь херни с внутренностями.
Как он за всей этой кровищей понял, что Ичиго простуженный, осталось загадкой.
Надо было оттолкнуться от стены и идти за странным новым знакомцем. Идти неизвестно куда и зачем. Сейчас. Минуточку…
Голос Гриммджо раздался вдруг над самым ухом:
- Не спать.
Ичиго вздрогнул и открыл глаза. Тот приноравливался взять его под руку или что-то типа того. Судя по скривившемуся лицу, таскать кого-то на себе ему приходилось нечасто.
- Только давай ты все-таки сам, ножками, а? На руках не попру.
Ичиго фыркнул и демонстративно отодвинул его в сторону. И даже прошел несколько метров, прежде чем опереться о вновь оказавшуюся рядом руку. Ну и хрен с ним. Подумаешь.
- Эй, а у тебя правда днюха сегодня?
- Правда. Кстати… - Ичиго остановился, окинул себя взглядом и представил, что творится с лицом. Оглянулся на противоположный выход из-под арки. Посомневался. Нет, в таком виде сестрам показываться не стоит. Не прямо сейчас. Вот разве что под вечер?
- Ну? – недовольно рыкнул Гриммджо и встряхнул его. Как тряпичную куклу. Куколку.
«Блядь, во что я опять влезаю?» - подумал Ичиго. Вздохнул, сильнее оперся о Гриммджо, почти повиснув на нем, и нагло улыбнулся:
- Дай-ка телефон. Мне надо позвонить.