[Ace of Hearts]

Здравствуйте, меня вот немного мучает вопрос и надеюсь, что мне на него ответят здесь.
Хоть кому ни будь нравится Маюри? В смысле и характером тоже. Его равнодушием?
то есть так и так нравится, но кто ни будь думает, что там под маской есть что-то еще? ><

@темы: questions /вопросы, opinion /мнения

---

На живца.

[Ни-Аптерос]

Название: На живца.
Автор: Ни-Аптерос
Фэндом: Блич
Пейринг: Урахара/Гин
Рейтинг: R с натяжкой
Статус: закончен
Размещение: запрещено.
Дисклеймер: ни разу не
Предупреждения: возможен ООС
От автора: написано на Bleach Kink на заявку:

Урахара/Гин.

Киске спит у себя в магазине и среди ночи к нему забирается подозрительная личность с вечной улыбкой на лице. Ичимару нужно одно из изобретений Урахары и последний разумеется просто так не хочет его отдавать. Моральные издевательства над Гином, но в итоге нежный секс. Ичимару сравнивает Урахару и Айзена и приходит к выводу что после раза с Киске ничего не болит в отличие от раза с Айзеном.
Кинк: Кататься куборем на полу.

Урахара ловит на живца.
Все его эксперименты говорят, что это самый эффективный способ.
Это очень просто – пустить слух, неподтвержденный, но такой желанный. Несколько правильно выдержанных пауз, чуть больше чем обычно недомолвки в улыбке, слегка растерянный вид, когда недо-лейтенанты Укитаке-тайчо любопытства ради пытаются уточнить, что за груз передал ему специальной посылкой Маюри – и дело сделано.
Благоговейным шепотом под строжайшим секретом передают только самым доверенным, самым посвященным. Догадка крепнет – косвенные улики говорят сами за себя.
«Кажется, этот ученый… ну, в общем, говорят… что может быть… может быть, он… кажется, он изобрел что-то, способное ненадолго блокировать Хогиоку… рассказывали, что Куротсучи-тайчо ему передал особенные сведения и разработки с последней посылкой».
Об это знает очень ограниченный круг людей, пальцев обеих рук хватит, чтобы их пересчитать, и тем не менее…
Тем не менее, Урахара уверен – затея удастся.
Айзен слишком умен, чтобы поверить случайно перехваченным сплетням… к сожалению. Он не станет дергаться по пустякам.
Но проверить… проверит обязательно. Потому что не только слишком умен, но и слишком осторожен.
Урахара открывает окно и гасит свет, оставляя лишь одну небольшую лампу со стенками из рисовой бумаги.
Киске ждет гостей.
Соуске непременно кого-нибудь отправит. Он не оставит без внимания даже невнятные слухи. Ведь на кону слишком многое.
Ночь за окном шепчет тихо, ветер перебирает листву деревьев, изредка шуршат шины проезжающих машин. Воздух прохладен и сладок, такой бывает только в августе. На исходе лета, когда небо вечерами уже дышит близкой осенью. Звезды рассыпаны по нему так щедро, словно лопнуло чье-то изысканное янтарное ожерелье, и сонмы бусин, мерцая, разлетелись по темному бархату.
В такие ночи Киске засыпал особенно быстро.
Тонкая, острая белая фигура на подоконнике даже не появляется – кажется, будто она была там всегда. Она удивительным образом вплетается в тени и лунный свет, врисовывается в синий прямоугольник открытого окна, вклеивается в просторный полумрак комнаты. Предупреждающее Кидо мнется под бесцеремонными цепкими пальцами, как хрупкое бумажное кружево. Второй слой поддается уже с трудом, он сделан так плотно, что не подцепить… Но Гин ведь тоже не вчера родился. Третий слой снова для предупреждения, он построен на цепной реакции, и Ичимару стоит огромного труда успеть поймать кончик ускользающей нити затвердевшей реяцу, чтобы не дать предательскому «колокольчику» выдать его присутствие.
Чертов торгаш! Эта мысль пахнет злым весельем и почти восхищением.
От напряжения по виску медленно катится капля пота, но Гин бесшабашно встряхивает головой – он почти перехватил, почти успел…
- Ка-ак неосмотрительно, Урахара-тайчо… Вы меня недооцениваете, - шепчет он и беззвучно смеется, когда последние затворы демонической магии голубыми электрическими искрами оседают под ноги.
В маленьком бумажном светильнике колеблется от ветра неяркое пламя свечи.
Гин неслышно спрыгивает на гладкие, прохладные доски пола. В комнате витает запах озона, полыни и сандала. Интригующее сочетание. Ичимару смакует его неторопливо и со вкусом.
Торговец всякими опасными безделушками мирно спит, раскинувшись на футоне. Но Ичимару по природе своей легковерностью не отличается. Он останавливается над спящим. Морщится, припоминая, но произносит-таки полную формулу погружающего в беспробудный сон кидо.
Убивать Урахару нельзя. Айзен-тайчо все еще в нем заинтересован.
Дыхание Киске становится глубоким. В вырезе домашнего юката проглядывает гладкая грудь. На миг Ичимару хочется провести по ней ногтями, медленно и со всей силы – ведь Урахара все равно не проснется… Так, незначительная шалость. Подарок на память.
Нужно спуститься на склады и хорошенько пошариться на полках. Наверное, стоит заглянуть в библиотеку и просмотреть лабораторные журналы… Обязательно нужно забрать один ящичек от некоего Куротсучи Маюри-тайчо. Но Гин не привык отказывать себе в маленьких слабостях. Тем более, ему прекрасно известно, что на обратной дороге случая побаловать себя может не представиться – кто знает, вдруг придется спешно уносить отсюда ноги, рискуя получить кидо в спину. Тогда уже будет не до реверансов.
А Гин не хочет уходить разочарованным.
Он, чуть усмехаясь, склоняется к спящему, и в следующую секунду запястье оказывается зажатым в тиски.
Взгляд Урахары пугающе спокойный. Насмешливая улыбка глаз не задевает.
- Ка-ак неосмотрительно, Ичимару-сан.
Гин делает молниеносное движение – одновременно нападая и выворачиваясь из захвата. Но торговец ничуть не менее быстр, и все, чего добивается Ичимару – это то, что вторая рука тоже оказывается схваченной железными пальцами. Теперь он сидит верхом на лежащем на полу ученом, и оба запястья все равно, что в кузнечных клещах: сколько хочешь дергайся, ничего не выйдет.
На несколько мгновений всякое движение замирает, даже воздух в комнате успокаивается, придавленный напряжением. Гин пробует формулы кидо одну за другой, но все, чего он достигает – это легкое покалывание в кончиках пальцев. Осознав, что это бесполезно, Ичимару затихает и склоняет голову на бок с вопросительной улыбочкой.
Урахара посмеивается, чуть поводит плечами, следя за ним из-под полуопущенных ресниц, поясняет:
- Здесь заблокирована реяцу.
- Вот каак… - с интересом тянет Гин, паясничая. Ерзает, нарочно неаккуратно, устраиваясь поудобнее. Киске чуть слышно хмыкает на это, светским тоном осведомляется:
- Позвольте поинтересоваться, что привело вас в мой скромный магазин? Неужели соскучились?..
Гин хохочет, чувствуя, как от болезненной хватки затекают запястья. Он уже долгое время так не развлекался.
- Не льстите себе, Урахара-тайчо. Мне просто нужна одна ма-аленькая неприметная коробочка с вашего склада.
- Какая жалость, - притворно вздыхает торговец, непринужденно перенимая его тон разговора. Гину нравится, когда голос послушен своему владельцу настолько, что в нем ни за что не разобрать лязг металла. Он наслаждается ощущением того, как угроза лезвием клинка холодит щеку.
– Мне очень не нравится, когда у меня что-то берут без спроса.
Улыбка Гина становится шире. Он чуть склоняется вперед, на какую-то пядь ближе к чужим внимательным глазам, кончиком языка облизывая тонкие губы. Прирученная, ласковая ярость шариками ртути перетекает по венам. Ичимару давно не сражался с сильными противниками… очень давно. Он почти мурлычет:
- Может быть, мы договоримся?..
Ичимару подгадывает момент, чтобы добраться до зампакто, и если бы это удалось, он бы уже раскроил торговца пополам. Он думает, что Каракура – прелестное место, и ему давно не было так весело.
Урахара безмятежно соглашается:
- Может быть.
Он тоже подгадывает момент.

Рывок. Поворот. От удара на бледной скуле расцветает красная хризантема. Пепельно-белые волосы паутиной рассыпаются по деревянному настилу.
Гин хрипло смеется, слизывая бурую в полумраке кровь с пересохших губ. Киске тоже улыбается – легко и дружелюбно. Того и гляди, предложит выпить чая в непринужденной обстановке.
Теперь он сидит верхом на Ичимару, коленями прижимая его руки к полу.
- Обговорим условия?.. Как насчет того, чтобы ответить на несколько моих вопросов?.. – бодрым тоном дельца, обстряпывающего выгодную сделку, предлагает Киске.
- А взамен?.. – развязно улыбается Гин, царапая пальцами пол – руки не вырвать. Какая жалость.
- А взамен… дай-ка подумать… - Урахара вскидывает глаза к потолку, и ему не хватает лишь веера, чтобы задумчиво похлопать им по губам. - Пожалуй, взамен я дам тебе твою жизнь, – и ослепительно улыбается: - Устроит?..
- Что-то вы не слишком щедры, Урахара-тайчо, - ерничает Ичимару. Он все еще не оставляет надежду выбраться из переделки целым и невредимым, хоть и звериным нюхом выходца из Руконгая чувствует, как воняет паленым.
Он все еще готовит свой бросок – смертоносный бросок белой кобры.
Он все еще ждет, когда ученый совершит оплошность.
Пальцы Урахары распутывают пояс, удерживающий ножны с зампакто-вакидзаши, неторопливо и спокойно, с полным на то правом. Никаких резких движений, будто Ичимару неопасный домашний зверек. Будто торговец не видит лисьих клыков длиной в полпальца.
И это абсолютная, черно-белая противоположность постоянному ожиданию нападения во внимательных карих глазах и покровительственно-приказному, обманчиво-мягкому: «Разденься». Гин редко бывает покорен, если ему это не выгодно. Он подчиняется только тогда, когда видит в этом возможность срезать дорогу на пути к цели.
…Может, поэтому он все еще правая рука Айзена-тайчо.

Урахара, наконец, берет освобожденный от перевязи меч и со знанием дела вертит в руках. Клинок с тихим шорохом покидает ножны. Гину слышится недовольное шипение Шинсо. Гин по-прежнему улыбается, но мышцы костенеют в преддверии рывка.
Глаза торговца, отражающиеся в наточенной стали, мерцают. Он усмехается, мурлыча себе под нос:
- Интересно… Хотел бы я посмотреть на что способна эта штука…
Ичимару почти физически страдает от невозможности отвесить фиглярский поклон:
- Я всегда могу вам это устроить, Урахара-тайчо. Только попросите…
Рано, слишком рано, Гин и сам это чувствует, но не может сдержать восхитительно яростный порыв дернуться и попытаться выхватить меч из рук торговца. Урахара реагирует мгновенно – клинок летит прочь, и Ичимару по-лисьи улыбается, махнув хвостом на прощанье, последняя возможность воспользоваться зампакто, хотя бы как простым мечом.
В сознании гаснет картинка высунувшегося из спины Киске испачканного в крови острия. Гину плевать на приказы, когда ему хочется убивать.
Вырванную было кисть мертвой хваткой прижимает к полу рука Урахары. Второе запястье по-прежнему держит его колено. Другой рукой Киске держит Ичимару за горло.
Какая неустойчивая поза…
Гин облизывает губы. Гин на миг прикрывает глаза. Гин змеей выворачивается из рук.
Отвратительный запах паршивых переделок с детства будил в нем почти нечеловеческую силу. Иначе он бы не выжил Руконгае. Иначе не пришел бы в Готей.
Шинсо отражает равно и свет луны, прокрадывающийся из окна, и горячие, медовые блики огня, пробивающиеся сквозь рисовую бумагу светильника.
Они катаются по полу кубарем, клубком сцепившихся зверей, хищных тварей – змея и… кто?..
Ичимару не знает, он тасует в уме сравнения, как шулер карты: кот, лис, ворон, хамелеон… ни одного подходящего, ни одного похожего на упорного, дурашливого, ускользающего торговца. Руки, колени, зубы, локти, на шее непременно останутся синяки. Айзен-тайчо не любит синяки, которые оставил не он сам, но Гину плевать на то, что любит и что не любит Айзен-тайчо, потому что он все равно выкрутится. Это он умеет едва ли не лучше всего.
Урахара ничуть не менее быстр, чем он сам, и ничуть не менее ловок, над ним почти не получается взять верх, и выбраться из его дома будет намного сложнее, чем Ичимару представлялось вначале, и еще сложнее – выполнить возложенное задание. Но проигрывать Ичимару не любит еще больше, чем умирать.
Неимоверным, выламывающим хребет движением он оказывается сверху, вжимая торговца лицом в прохладные доски пола.
Даже такое преимущество далось невероятным трудом, поэтому положение Ичимару соответствующее: захват, которым он удерживает противника, ловушка для него самого. Тупиковый прием – ни себе руки освободить, ни врагу шею свернуть. Гин с раздражением думает, что в Академии шинигами ничему путному так и не научили. Все, что он знал о жизни и выживании, пришло с ним из дальних районов Руконгая. А остальное так и осталось наносным и ненужным.
Урахара на пробу поводит плечом, и в лопатки тут же упирается острое колено.
- Не дергайся… - Ичимару шипит не хуже своего зампакто. Киске чувствует, что Гин зол.
Киске тоже знает этот захват. Он усмехается.
- Мне достаточно окликнуть Тессая, и ты будешь отвечать на вопросы на суде в Сейретее.
Он почти видит, как искажается ухмылка Ичимару.
В шипении свистит колючая ярость.
- И что же ты его до сих пор не позвал?..
- Хотел побеседовать с тобой лично.
К Гину неожиданно возвращается хорошее расположение духа. Он привык просчитывать, проверять, разбирать по косточкам, по атомам и составлять заново – только так можно выиграть, а Гин очень не любит поражений. Особенно на пути к своей цели.
И в то же время он беззаботно совершает абсурдность за абсурдностью, потому что его прихоти превыше всего… а выкручиваться он и правда умеет виртуозно.
Раз, два… комната дважды перевернулась перед глазами, но Гин все равно гибче, все равно изворотливей. Он снова сверху. Он довольно жмурится.
- Я согласен.
Урахара фыркает насмешливо. Он лежит на спине. Растрепавшаяся светлая челка лезет в лицо, и он нетерпеливо встряхивает головой, отбрасывая волосы с глаз.
Он не спрашивает: «Почему так внезапно?» или «С чего я должен тебе верить?» или «Ну надо же, какая покорность».
Вместо этого он понимающе усмехается и, лукаво прищурившись, осведомляется:
- Как насчет того, чтобы поделиться стратегическими подробностями, Ичимару-сан?..
Ичимару кажется, что торговец видит его насквозь. Ичимару кажется, что торговец перед ним, как на ладони. Ему нравится ощущение игры на равных и лезвия ножа у горла… когда это лезвие тоже часть игры.
Он делает следующий ход, втискивая колено меж чужих бедер, и с удовольствием наблюдает, как темнеют глаза Урахары, становясь непроглядно-черными в полумраке.
- И что же вы хотите узнать?..
Он знает, что Киске непременно распознает ложь. Но Гин не собирается лгать. Напротив, так только веселее.
Гора-аздо веселее.
Урахара принимает подачу с нечитаемой ухмылкой – его бедро скользит вверх по ноге Гина, и только теперь Ичимару осознает, что игра вышла на новый уровень: он уже не держит торговца мертвой хваткой, он бессознательно оставил ему свободу действий.
Но Киске соглашается на поставленные условия и не спешит вырываться. Он чуть откидывает голову назад, спрашивая:
- Что Айзен собирается делать с Хогиоку?..
- С Хогиоку… - эхом откликается Гин, наклоняясь ближе, намного, намного ближе и медленно проводя языком по золотистой коже уха, прежде чем укусить его до крови.
В следующий миг он уже на полу. Урахара – верхом на нем. Дыхание сбито у обоих, но Киске улыбается по-прежнему беззаботно:
- Я слушаю, Ичимару-сан.
Гин раздвигает губы в ответной усмешке – потому что руки свободны, потому что тяжесть чужого тела растекается по венам жаром и потому что Соуске будет воплощением холодной, сдерживаемой ярости, если узнает, потому что он – чертов собственник, и как же неимоверно приятно подкладывать ему свинью…
Особенно – так.
Гин сдергивает юкату с чужих плеч, ничуть не утруждаясь поясом, и наконец, с силой проводит ногтями по груди, оставляя красные следы на коже. Он не умеет быть ни мягким, ни, подавно, нежным, но сейчас ему неожиданно хочется быть чуть менее острым, чем обычно, и он медленно зализывает нанесенные Урахаре царапины – снизу вверх, слушая, как сбивается чужое дыхание.
Может быть, это потому, что сейчас Ичимару ведет не затаившаяся черная ненависть, не ждущий своего часа яд в крови – а просто: любопытство, желание, интерес…
Не для цели и не для мести. Это – слишком редкий глоток свободы, чтобы просто так от него отказаться.
Он наматывает на пальцы чужие светлые пряди и тянет на себя.
Киске не целует в губы, подавляя и навязывая, неотрывно глядя в глаза и каждым жестом обещая: «дернешься, и я тебя убью», - и Ичимару с досадой думает, что слишком привык делить «досуг» со своим бывшим капитаном. Потому что такое кажется в новинку.
О, нет. Урахара вообще в губы не целует, он совсем не пытается подчинить – наоборот: ускользает, играет, дразнит горячим дыханием по шее, так и не дотронувшись. Торговец, словно фокусник, демонстрирует широкие цветастые рукава: видишь – пусто, ничего нет. Ни одной задней мысли, никакого скрытого намерения. Но глаза смеются.
Урахара гладит его под коленом и вниз, до щиколотки, проводит раскрытыми губами по груди – сухими, шершавыми, и от этого невозможно сдержать полувздох-полустон. Громче не получится, ведь где-то за тонкими стенами ходит бывший капитан Кидо-отряда, и Гину совсем не хочется, чтобы их прервали. Кончики волос щекочут ключицы, и Ичимару вцепляется в светлые пряди изо всех сил, наверняка причиняя боль, потому что не умеет по-другому. Шелк так и не снятой до конца темной юкаты торговца холодит бедра, и Гин, пожалуй, только теперь замечает, что сам уже обнажен.
Ичимару думает, что у Киске большой опыт приручения диких тварей. Он фыркает, сдувая попадающие в глаза волосы, льнет к нему сам, каждым из девяти хвостов, которыми наделяют его сплетни ненавистников. Кожа Урахары по вкусу похожа на соль и горький мед, руки уверенны, теплы и легки, и хочется подставиться под их касания как можно больше. Гин обвивается вокруг него покорной, ломкой белой змеей, обнимает руками за шею и шепчет – хрипит, задыхаясь:
- Вживить… Он хочет… вживить ее в себя.
В какой момент они опрокидывают светильник, и комната погружается во тьму, не помнит ни один.

Серо-розовый рассвет застает их все там же, переплетением рук и ног, паутиной тонких пальцев. Гин щурится довольно и расслабленно, задумчиво выводя узоры на груди Урахары. Грудь сплошь покрыта царапинами, но Гин лишь морщится – сейчас ему не хочется кусаться. Сейчас ему хотелось бы кисточку и чернила, чтобы медленно выводить что-нибудь глупое и пронизанное нелепой старой моралью и всем известными истинами… Что-нибудь вроде легенды о Гэндзи или сказаний о госпоже Юки-оне, или детских страшилок про происки кицуне, которые рассказывались только шепотом и только в темноте…
Гин никогда не боялся темноты.
Он как раз ставит очередную невидимую точку и нехотя начинает вставать, поднимая подбитой птицей лежащее белое одеяние Лас-Ночес, когда его настигает голос Урахары.
Гин ухмыляется широко и удовлетворенно: он знал, что торговец не спит.
- То, что ты искал, на складе в самом дальнем углу по правой стороне. На верхних стеллажах, - беззаботно-скучающий тон. Якобы невзначай. - Тессай просыпается обычно через десять минут.
Урахара уже у дверей, в небрежно набросанной на плечи юкате. Ичимару проходит мимо него, проплывает тенью сквозь пальцы. Но перед этим останавливается на миг напротив и почти по-кошачьи трется носом о покрытую щетиной щеку, и кажется, что он вот-вот замурлычет. В этот момент Гин до того похож на кицуне из своих сказок, что Урахара смеется, негромко и бархатно, и притягивает его за серебристые пряди, коротко, крепко целует тонкие губы.
- Приходите еще, Ичимару-сан. Я обещаю вам неплохую скидку на свои товары.
Гин хохочет – беззвучно, и выскальзывает в коридор хищным плавным движением.
Осталось семь минут, и он намерен все успеть.
Киске поправляет сползающий с плеча ворот и босыми ногами шлепает в противоположную сторону.
На кухне он заваривает ароматный зеленый чай, вертит горячую кружку в руках, но так и не делает глотка. Он уже захвачен выстраивающейся в голове цепочкой формул. Пока еще неуверенной и шаткой, но с каждой секундой обрастающей все новыми деталями.
Теперь он знает, что собирается делать Айзен.
Теперь он придумывает свой собственный план.
Формулы обретают смысл.

@темы: fanfiction /фанфики

---

[izja]

Bleach [33 icons]

||||

@темы: avatars /аватарки

---

Всем пирет)) я тут новенькая))) И это моя первая работа по Блич))))

[Me4tateli]

Автор: Me4tateli
Название: От судьбы не уйдешь – А ушел не судьба…
Статус: В процессе
Размер: Миди
Бета: Lindra
Пейринг: Тоширо/Хотару, остальные по ходу дела.
Персонажи: Большинство героев Блич + парочка моих героев.
Фендом: Блич
Жанр: Angst, Romance, POV, приключения.
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Кубо Тайто
Саммари: Если ты думаешь, что можно сбежать от судьбы, то ты ошибаешься. Она найдет тебя где бы ты ни был. А если ты все-таки сбежал, значит, это была не судьба.
Размещение: Только с моего разрешения.
Предупреждение: ООС,
От автора: Огромное спасибо бете за стойкую выдержку к моим ошибкам. И желаю всем приятного прочтения))
Люди пожалуйста прокоментируйте

тык =^_^

Пролог.

На холме стояла одинокая фигура, завернутая в черные плащ и неотрывно смотрела на Сейрэйтей.
Время шло, а фигура не двигалась. Солнце уже скрылось за горизонтом, подул ветерок.
Мгновение и фигура исчезла, появившись у северных ворот Сейрэйтея.
– Ни кто не имеет права пройти внутрь - Прозвучал басистый голос стражника.
Одним прыжком шинигами оказался на уровне головы стражника.
- Открой ворота. – Прозвучал мелодичный и завораживающий голос.
Стража как будто пронзили тысячи игл. Они сковывали все его чувства и заставляли делать то, что говорит этот голос. Спустя каких-то пару секунд и шинигами скрылся за открывшимися воротами, оставив ничего не понимающего стражника позади себя.
Стоя на крыше одного из домов шинигами тихонько вздохнул.
- Ну, вот я и дома. – Произнес шинигами. – Интересно, он еще ждет меня?
Шинигами¬ двинулся в сторону особняка одной из благородных семей, к клану Кучики.
Фигура ночного гостя тихо и невесомо ступала по крышам домов, пока не добралась до нужного места. Шинигами осторожно опустился на зеленую траву в саду Кучики. Затем, также тихо направился в спальню главы клана.
Пара секунд, и ночной гость стоит перед дверью главы клана. Шинигами скрыл свою рьяцу. Поэтому его до сих пор не обнаружили. Осторожно открыв дверь, шинигами зашел в комнату.
Комната была большой, но из вещей стоял лишь футон. В центре. На нем безмятежно спит глава клана.
Странно, что Кучики Бьякуя не чувствует постороннего в своей комнате.
Шинигами некоторое время наблюдает за спящим. А потом, развернувшись, также бесшумно уходит. Не издав ни звука, не потревожив обитателей дома.
Ночной гость бесследно исчезает, точно так же, как и появляется.
А в это время глава клана Кучики Бьякуя резко просыпается. Ему опять снится этот сон, этот проклятый сон, от которого он не может избавиться вот уже 110 лет.
- Черт! – Бьякуя закрывает лицо руками. – Почему сейчас? Почему именно сейчас?
Глава клана поднимается с футона и открывает входную дверь.
- Что же происходит? – Тихо шепчет он.

1 глава.

POV Ночного гостя.
Я сидела на одной из крыш Сейрэйтея.
А здесь ничего не изменилось. Лишь пара-тройка новых бараков и особняков, а, в общем, все-то же самое. Я даже уверена что правила те же что и раньше. А все из-за совета 46. Ненавижу этих старикашек. От одного упоминания о них начинает трясти.
- Кто здесь, – сзади раздается строгий голос.
Черт! И почему я его не заметила?
Обернувшис¬ь, натыкаюсь на серьезный взгляд бирюзовых глаз. И что самое смешное кроме этих глаз ни чего не вижу. Эти глаза меня просто завораживают.
- Еще раз спрашиваю кто ты? – Строго произносит обладатель бирюзовых глаз.
Через пару секунд я взяла себя в руки. Из-за темноты я так и не смогла толком рассмотреть лица говорившего. Все что я увидела это белые волосы и сверкающий в темноте дзанпакто.
Нужно брать себя в руки! Как можно не заметить приближения этого человека? Даже рьяцу не почувствовала... Стоп! Я и сейчас ёё не чувствую. Что за????
- Не хочешь говорить, – подвел итог обладатель бирюзовых глаз. – Ты арестован за незаконное вторжение в Сейрэйтей, – произносит парень и нападает.
Я с легкостью уклоняюсь. Что бы там не произошло с рьяцу, навыки не потерять!
Парень попал под лунный свет, и я, наконец, смогла его рассмотреть.
Правильные черты лица, выразительные бирюзовые глаза, белые волосы, торчащие в разные стороны. На лице хмурое выражении, брови сведены к переносице, губы чуть приоткрыты. Парень очень внимательно смотрит на меня пытаясь рассмотреть, но это бесполезно.
Оторвав взгляд от его глаз, я заметила, что парень шинигами, и не просто шинигами, а капитан.
Хотя образ капитана ну ни как не ассоциируется с его внешностью. На первый взгляд пареньку не больше 12, хотя внешний вид бывает, обманчив, по себе знаю.
Вступать с ним в бой бессмысленно. Только лишнее внимание к себе привлеку, а это мне сейчас нужно меньше всего.
Блин! Задумалась!.. И не заметила очередного выпада капитана. Главное, инстинкты работают безотказно! Отличный уворот!
Чувствую тревогу. Сюда движутся шинигами. Нужно уходить. Только... паренек не отпустит меня просто так. Нужно его отвлечь.
Пуфф... никаких хороших мыслей... Можно конечно использовать кидо, но со скоростью капитана оно будет бесполезным. Нужно застать его врасплох.
Мой взгляд упал на губы капитана. Ну, да, умнее этого в мою голову не ничего не пришло.
Тяжело вздохнув, я использовала сюмпо, что бы подобраться к капитану, а потом поцеловала его. Мои предположения оказались верны. Капитан не ожидал такого поворота событий замер на пару секунд. Но хватило!
- Бакудо 61, рикуджакоро, – произношу я и капитана сковывает мое кидо.
Пару секунд наблюдаю за растерянным капитаном и исчезаю между домами.
Не надо было блокировать рьяцу. А то я перестала её чувствовать. Нужно открыть хотя бы часть.
Вот снова стою возле дома клана Кучики. Не удивительно... Пойти-то все равно некуда. Единственное место, где меня могут ждать. Хотя и в этом не уверена.
Сосредоточи¬вшись на рьяцу я освобождаю треть.
Интересно, он забыл меня?
Стоять во дворе дома Кучики пришлось минуты две-три. Потом передо мной появился глава клана. Выглядел он немного рассеяно. Потрепанные волосы, наспех одетое кимоно. А в глазах удивление, непонимание и неверие в происходящие.
Следую¬щие пару минут мы рассматривали друг друга. Точнее я рассматривало его, а он врятли мог меня рассмотреть. Я ведь была в черной накидке.
А Бьякуя изменился. Вырос, возмужал. Нет больше того сорванца, готового поставить весь Сейрэйтей на уши. Теперь это серьезный мужчина, на котором лежит ответственность за клан и за людей из своего отряда.
- Я знал, что ты вернешься, – тихо прошептал Бьякуя.
- Я ведь обещала, – так же тихо произнесла я.
- Может, снимешь эту тряпку. Все-таки столько лет не виделись, – произноси Бьякуя.
Одним движением руки я снимаю черный плащ. Волосы развиваются на легком ветру.
Постоянно наблюдаю за старым другом, жду его реакции. Хотя и сама догадываюсь, какой она будет. И мои чувства меня не подводят.
Бьякуя улыбается счастливой улыбкой, а потом мгновенно оказывается возле меня и обнимает.
- Ты ни капельки не изменилась, – шепчет он.
Я не отвечаю, лишь приобнимаю его в ответ. (При всем своем росте я достаю ему лишь до живота).
Только сейчас я понимаю, чего мне так не хватало: этого дружеского и искреннего объятия, этого чувства, что ты кому-то нужна, и что тебя никогда не придадут. Бьякуя - мой лучший друг! Нет!.. он больше чем друг, даже ближе чем брат. Знаю, что полностью могу положиться на него.
- Пойдем.
Бьякуя повел меня в дом. Я послушно пошла за ним.
Он прав. Мы не виделись слишком долго. И нам о многом нужно поговорить.
Спустя пару минут мы зашли в его кабинет. Бьякуя сел за стол, а я на стол.
- Бьякуя, нужна твоя помощь, – Я решила не юлить и сказать все как есть.
- Ты же знаешь, я помогу, чем смогу. Что тебе нужно? – Бьякуя собран и внимательно смотрел на меня.
- Это касается моей семьи, – тихо произнесла я.
- Ты раньше ни когда не говорила о твоей семье, – задумчиво сказал Бьякуя.
- Бьякуя, мне нужно попасть в один из отрядов Готэй 13. Желательно в 10 или 11, – я говорила тихо, четко.
- Почему именно в один из них?
- Капитаны 1, 2, 4, 7, 8 и 13 отрядов люди которые меня знали. И чем дольше я буду находиться рядом с ними или как-то общаться с ними - то шанс что они меня вспомнят, резко увеличивается. В 3, 5 и 9 отрядах нет капитанов и это очень плохо. Капитана же 6 отряда я не хочу втягивать в свои проблемы. У него и без меня проблем выше крыши. 12 отряд помешан на исследованиях. И иметь хоть какое-то дело с их капитаном не хочется. Остаются только 10 и 11 отряды, – разъяснила я.
- 10, – решительно произнес Бьякуя.
- Мне все равно, – отмахнулась я.
Спросила:
– Почему именно 10?
- Капитан 11 отряда Зараки Кемпачи. Слышала о таком? – Бьякуя выжидающе посмотрел на меня.
Я задумалась. Где-то слышала. Зараки, Зараки... Вспомнила!!
- Это тот тип, что занял пост капитана, даже не зная имя своего зампакто?! – Радостно произнесла я. Бьякуя согласно кивнул. - Теперь ясно. Ну, десятый так десятый. Я не возражаю.
Мы еще поболтали. О прошлом... Давно я себя так хорошо не чувствовала.
Потом Бьякуя начал надевать на голову эти странные железяки. Никогда не понимала, зачем они нужны.
- Зачем ты их носишь? – Спросила я, забирая одну из железяк, лежащих на столе.
- Это означает о тот, к какому клану я принадлежу, – серьезно произносит Бьякуя, застегивая очередную железячку.
- Тебе без них намного лучше, – задумчиво говорю я.
Бьякуя не ответил, а лишь протягивает руку.
Ага! Разбежался!
Улыбаясь¬, я убираю руки за спину. Несколько минут Бьякуя сверлит меня злым взглядом. А потом плюет на это занятие и пытается забрать железку силой. Но я уворачиваюсь от него. Моя небольшая игра постепенно перерастает в драку. Бьякуя настойчиво пытается забрать то, что по праву принадлежит ему. А я не отдаю это , {censored} тому же попутно пытаюсь снять остальные железяки с его головы.
Но у каждого терпения есть предел и Бьякуя не выдерживает и, использовав обманный маневр, роняет меня на пол и садится сверху. На попытки выбраться из-под него, он не обращает внимания. Что не удивительно. Ведь Бьякуя раза в 3-4 сильней меня. А про комплекцию тела я молчу.
- Капитан Кучики! – В кабинет Бьякуи врывается какой-то парень
Я осторожно выглядываю из-за Бьякуи пытаясь рассмотреть вошедшего.
В дверях кабинета стоял молодой парень. Высокий с довольно хорошей комплекцией. У него были ярко красные волосы, собранные на затылке в высокий хвост. На лбу странные татуировки, но кроме татуировок у него на лбу белая повязка. Одет в черное кимоно, на левой руке значок лейтенанта.
Лейтенант с удивленно?..нет... скорей шокированно смотрел на нас. А посмотреть было на что.
Его капитан со зло сверкая глазами и растрепанными волосами сидит на ком–то. Причем этот кто-то - девушка, и выглядит не старше 12, и обладает необычной внешностью.
Спустя каких-то пару секунд, лейтенант вытаскивает свой дзанпакто.
- Вам помочь капитан? – Спрашивает он.
Бьякуя сначала не понял что его лейтенант имел в виду а когда понял то разозлился.
- Выйди за дверь, – злобно рыкнул Бьякуя.
- Но, – попытался возразить лейтенант.
- Я тебя позову, – сказав это, Бьякуя демонстративно отвернулся. Я услышала закрывающуюся дверь. А потом Бьякуя все же забрал свои железяки и одел их на голову.
- Не злись на него, – тихо произнесла я, поднимаясь с пола. Бьякуя не ответил. Закончив с прической, он сел за стол.
- Бьякуя, – позвала я.
- Все нормально, – выдавил он, но я знала, что он злится. Бьякуя всегда злится, когда меня пугаются.
Лицо у меня довольно симпатичное, но длинные ядовито-красные волосы и такие же красные глаза шокируют всех. Если подумать, то в моей внешности нет ничего такого! Но большинство людей сторонятся меня... одни даже убить пытаются... и почему? Загадка...
- Не злись, – я села на стол и притянула к себе коленки. – Я привыкла.
- А я нет.
- Зови уже своего лейтенанта. Он что-то важное хотел сказать, – произнесла я.
- Абараи! – Крикнул Бьякуя.
Дверь открылась, и на пороге появился Абараи. Он нерешительно вошел во внутрь. Причем взгляд его был направлен в пол.
- И? – Холодно поинтересовался Бьякуя. От его тона у меня мурашки по спине побежали.
- Вас не было на собрании капитанов. И Гэнрюсай послал найти вас, – произнес лейтенант.
- Собрание? – Переспросил Бьякуя.
- Ночью было собрано срочное собрание капитанов. А вас не было, – Абараи перевел взгляд на стенку с право от него.
- Прости, все из–за меня.
Адские бабочки боятся меня, как почувствуют рьяцу, сразу разлетаются.
Бьякуя молчал. А спустя каких-то пару секунд, встал, и направился к выходу. Но остановился возле двери.
- Абараи присмотри за моей гостьей. – Сказав это Бьякуя ушел.
Я наблюдала за лейтенантом соящим возле двери и не решающимся на меня посмотреть. Придется начинать разговор самой.
- Как тебя зовут? – Поинтересовалась я.
- Абараи Рэндзи, – отозвался лейтенант.
- А меня Хотару Куроки, рада познакомится. – Я улыбнулась и спрыгнула со стола.
- Угу, – промычал лейтенант.
Мдя... Вот и познакомились. Ну, и ладно. Больно и надо! Сейчас бы поесть и поспать.
Я быстро выскачила из кабинета Бьякуи и побежала на кухню. Держу пари, Бьякуя всех предупредил, о гостье. И... стол был накрыт.
Облизнувшись¬, я съела добрую половину угощений.
Лейтенант Бьякуи с подозрение наблюдал за мной. Ну и пусть делает что хочет! Мне-то какая разница.
Наевшись, я направилась в комнату Бьякуи. Надеюсь, он не будет против, если я посплю там?
Зайдя в его спальню я прямо в одежде завалилась на его футон и безмятежно заснула.

@настроение: Отличное

@темы: fanfiction /фанфики, anime /аниме

---

[LadSeb]

Это Тоширо, если что))

@темы: fanart /фанарт

---

[tobiuo]

Bleach coloring icons

@темы: avatars /аватарки

---

[Ero-Sennin]

Доброго времени суток.)
Нашёл у себя в закромах свой же бредовый фанфик.)
Название: пока нет.
Автор:  Ero-Sennin
Бета: пока не было (но ищу).
Жанр: дженерал, ангст, сёнен-ай.
Персонажи: Кира (упоминаются: Гин, Айзен, Мацумото и Хинамори).
Дисклеймер: права на персонажей у Кубо Титэ.
Рейтинг:RG-15.
Время действия: постканон.
Спойлер: размышления Киры в день его назначения на должность капитана третьего отряда.
«Ты так любила жить,
и может от того,
что ты жила на краю,
где я сейчас стою».
© группа «Ночные снайперы»

Кира лежал на зелёной траве посреди лесной прогалины. Ничего необычного, кроме того, что на нём был белый капитанский хаори. Сегодня он получил звание капитана третьего отряда. Он немного устал. Ещё бы сразу после процедуры назначения он провёл плановые учения, да плюс на экзамене пришлось показывать банкай, а это, пока, давалось ему труднее, чем тому же Ренджи. Однако он не мог показать того, что ему было трудно управляться с банкаем, поэтому приходилось собирать все силы в кулак, чтобы весь день выглядеть молодцом. Ему было приятно быть в новой должности, но не более. Он не чувствовал маниакального восторга карьериста, ведь он таковым и не был. Для него в данной ситуации было только два плюса: отряд теперь не достался "постороннему" и бумажная работа теперь лежит на плечах лейтенанта. По большей части, разумеется.
Конечно, Кира хотел бы видеть во главе отряда Ичимару Гина, его тайчо. Ведь раньше у него и в мозгу не укладывалось, что можно быть выше Гина по званию.. В старые добрые дни, выше него Кира был только когда Гин позволял ему.. При этих мыслях он слегка улыбнулся и немного покраснел, хотя в данный момент на его лице это было почти незаметно, так как оно всё ещё было красным от дневной суеты.
После боёв за Каракуру прошло не так уж много времени, но этого промежутка хватило, чтобы Изуру смог подлечить своё сердце и хотя бы не впадать в чёрную депрессию при мысли, что Гина сейчас рядом нет. Мысли проплывали в голове Изуру как облака на небе - неспеша, давая время рассмотреть их, распробовать, что называется.
"Где Вы сейчас?"- думал Кира.-"Может Вы сейчас являетесь частью стены нашего штаба, а может Ваша душа вот в этом дереве? Знать бы это наверняка. Вы всегда были для меня загадкой. Так внезапно тогда ушли. До последнего момента я думал, что куда бы Вас не потянуло, каких бы приключений Вы ни искали на свои вторые девяносто, я всегда буду рядом чтобы прикрывать тыл или пробивать оборону если потребуется. Я не такой уж бунтовщик по натуре, но, помани Вы меня, я не задумываясь пошёл бы далее по "Серебряному пути", ведь для меня Ваше слово всегда было самым авторитетным. Пусть даже мне и приходилось бы, как всегда, делить Вашу любовь с капитаном Айзеном, куда ж без него. Вы знали его дольше, чем меня. И несмотря на то, что во время боя Вы неожиданно заявили, что всё это время были с ним, чтобы помочь Сейретею.. я не совсем верю этим словам. Ака-нна-а, капитан Ичимару.' – На лице Киры появилась и тут же исчезла нетипичная для него комбинация ухмылки и улыбки.- « Ваш "партизанский" поезд шёл на низкой скорости и Вы в любой момент могли безопасно "спрыгнуть", тем более что капитан Айзен Вам безоговорочно доверял. Однако, Вы тянули до последнего, так были к нему привязаны. Не знаю, была ли это любовь, или "послелюбие", но на борца за идею Вы не были похожи. Любовь и любопытство. Даа, поразвлекаться Вы любили и мне никогда не было скучно с Вами, человеком, после отношений с которым я понял, что в мире есть только два извращения: хоккей на траве и балет на льду." Эта мысль заставила Киру улыбнуться ещё раз. Он долго бы ещё мог так думать, если бы не адская бабочка, присевшая ему на нос. Сообщение от Рангику. Кира прослушал его и огляделся вокруг. Смеркалось.
"Ничего себе, я задумался», - покачал головой Кира. - «Чуть не забыл, что у Мацумото сегодня вечеринка в мою честь. Ох уж эта Рангику. Стало быть, нужно идти. Да, и непременно нужно прихватить с собой Хинамори-куна. Хоть она не поклонник больших компаний и вечно отмахивается тем, что на её плечах весь отряд, ей нужно немного развеяться и отдохнуть."

@темы: fanfiction /фанфики

---

[lerrein]

[20] Air Gear
[20] Bleach
[09] Gintama
[35] Naruto
[18] Reborn!
[17] Vocaloid
[82] MISC (Code Geass, Pandora Hearts, Cowboy Bebop, Rave Master, Ichigo Mashimaro, etc)
TOTAL [200]

@темы: avatars /аватарки

---

~Kaien Shiba cosplay

[wormwood-doll]

Очень приятно, что большинству понравился наш тандем фотографа и косплеера :33 Надеюсь, что и эти фото вам понравятся! *^_^*

Косплеер:  Tsunehito.
Фотограф:  Kit-the-Cat

@темы: cosplay /косплей

---

Тишина 1/2

[Kamishini]

Название: Тишина (1/2)
Автор: himitsu_gin
Рейтинг очень маленький: PG-13
Бета: none.
Размещение: только с указанием автора
Пейринг: Айзен/Хирако
Предупреждения/Жанр: лёгкий ООС, Romance, Slash, Angst
Описание: мироощущение по отельности каждого.
Вид: Drabble Set

Мне кажется, у нас это все бесполезно. Айзен.
Он медленно оборачивается, взгляд его уже не такой гордый и властный. Это взгляд уставшего и изнуренного человека. Наверное, ему плохо? Ему? Нет, как это может Владыке быть плохо? Наверное, он устал от всей этой суеты? Нет. Нерешенности? Вполне себе может быть. Он просто истощен от этой жестокой реальности, когда постель настолько холодна, что перестает уже казаться своей и впускать в себя своего законного хозяина. Весь атласный мир этой постели, кажется колючей проволокой. терзающей тело. Немыслимый холод и отчаяние. Беспочвенные угнетения самого себя и попытка собраться так же идеально, как в конце концов собирается кубик рубика.
Мой кофе остыл. Он больше не такой, как ты мне варил. Шинджи.
Когда по плечам скользят чужие руки, глаза прикрываются и не хотят отражать ту действительность, которую они впитывают в себя, пропускают через себя и накручивают бесконечно, словно по спирали. Ему просто не хочется утопать. Ему не хочется вязнуть. Он поднимается с постели, которая моментально остывает, не смотрит на это полуголое тело позади. Прислонившись к стеклу, он курит тонкие сигареты, слыша то, что они попробуют еще раз завтра и так по бесконечному кругу. Пока не обнаруживает в себе большую черную дыру и необходимости тех объятий, которые не просто греют. А дают ему жизнь.
Ноль один ноль ноль три пять двадцать восемь, ты. Айзен|Шинджи.
Игра в гордость, попытка сохранить самодостаточность и такое тепло, которое разливается по всему телу от прикосновений. Пылкие поцелуи, неважно уже где и кто есть рядом. Они вместе были. Есть. Хотят быть. Они хотят жить. Содрогающиеся тела, теплая постель. Умиротворение, возможно именно то, что нужно для двух измученных душ. Завтра они снова по углам-он завоевывать мир, он-смотреть и гордится, делая вид, что пытается ему помешать. Но до тех пор они и ты и я. Мы.

@темы: fanfiction /фанфики

---

Kuchiki Byakuya cosplay

[Orion.]

Хотелось бы поделиться своим косплеем на Бьякую :3
Очень надеюсь, что вам понравится!

Фотограф:  Kit-the-Cat
Косплеер:  Tsunehito.

@темы: cosplay /косплей

---

"Куколка"

[Serenada]

Название: Куколка
Автор:  Serenada
Герои: Гриммджо, Ичиго, пара персонажей из филлеров про Баунто
Жанр: романс с вкраплениями всего подряд
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: 1. Это приквел к фику "Love and peace". Но читать можно и как самостоятельную историю.
2. AU. Совсем.
3. Мат в количестве. И насилие (не сексуальное, нет))

***
Ногу он все-таки подвернул. Окно оказалось высоковато от земли, да и прыгать пришлось в густые кусты, но это уж точно лучше, чем разборки с полицией, исходом которых стало бы возвращение в приют, а в худшем случае – знакомство с колонией для несовершеннолетних. Проникновение в чужое жилище, наверняка статья. Сделал себе подарочек, называется. Хорошо еще, что от собственного кашля проснулся под утро и услышал возню в прихожей: хозяева вернулись, черт бы их подрал. А ведь накануне, когда они шмотки в машину загружали, казалось, что как минимум на пару дней сваливают. Июль, жара, отпуска, море… Так нет же, хрен.
Пришлось выметаться так быстро и тихо, как только получилось. И как только мозгов хватило остановиться в детской, которая на первом этаже расположена? Со второго этажа он бы вряд ли спрыгнул так же легко.
В итоге утро своего пятнадцатилетия Ичиго приветствовал в темной подворотне, запыхавшийся, надсаживающийся от кашля и с распухающей на глазах лодыжкой. Про голод можно было не заикаться: есть ему и так хотелось почти всегда. Растущий организм, все такое. А бродяжничество аппетит не слишком сбивало, скорее наоборот. Накануне вечером Ичиго перекусил немного найденным в холодильнике супом, потом еще пачку печенья умял, но увлекаться не стал, чтобы хозяева потом ничего не заметили. Наверное, по уму нечего было церемониться, нагрести еды про запас, денег найти, но грабить этот дом, на одну ночь ставший его домом, не хотелось. По большому счету, Ичиго вообще никого не хотелось обчищать и обирать, кайфа от этого, как многие другие типы с улицы, он не ловил, а только чувствовал себя каждый раз вывалявшимся в дерьме, но зов желудка побеждал расшатанные за последние годы моральные установки.
И еще были Карин и Юзу. Как две алые точки, непрерывно пульсирующие в мозгу.
Ичиго отдышался, попробовал наступить на ногу. Ничего, ходить вроде можно. Главное, не сломал, а значит, до приюта уж как-нибудь доберется. Опасно туда, конечно, соваться, но попробовать надо. Он обещал, что придет в свой день рождения, девочки там что-то придумали, сюрприз, что ли. Надо прийти.
Хорошо, что он вчера выбрал дом не слишком далеко. Пешком - минут тридцать, если с учетом больной ноги.
Солнце шпарило, как бешеное, Ичиго даже в тонкой футболке без рукавов взмок. Но стоило оказаться в тени, как его начинало знобить, и он старался не думать о том, что будет делать, если свалится с температурой. В приют нельзя, в больницу никто не пустит без страховки и вообще без документов… И что? Аптеку взломать? Поймают, как пить дать. Там обычно охрана серьезная, а схватят – решат, что наркоман. Такие обычно как раз по аптекам и шарятся. Разве что совсем уж захудалый аптечный киоск где-нибудь в подземном переходе метро, где тяжелых препаратов и не держат-то. Ладно, об этом можно будет подумать потом, после встречи с девочками. Главное, чтоб они не заметили, как ему хреново, а то ведь не удержатся, скажут воспитателям, ну а те, само собой, своим коллегам из приюта, откуда Ичиго смылся, стукнут. А может, и не стукнут, но рисковать не надо. Незачем. Он и так справится.
В горло опять закинули мелкого толченого стекла. Оно просыпалось в легкие и рвануло обратно сухим кашлем, который только изматывал, а облегчения не давал. Ичиго остановился, оперся ладонью о шершавый камень стены, мимо которой телепался, и попробовал задержать дыхание. Иногда это помогало унять кашель, если удавалось перетерпеть. На глаза навернулись слезы от невыносимого першения, мир подернулся мутной пленкой, а в следующее мгновение кто-то словно бы приглушил свет.
Ичиго стоял в арке старого многоквартирного дома, через которую неизбежно надо было пройти, чтобы оказаться у расположенного во дворах девчачьего приюта. Дом был очень длинным, арка располагалась аккурат посередине – отличная мышеловка для умотанного, плохо соображающего мышонка. Идеальное место для засады. А Ичиго, идиот такой, и не подумал даже… Сам сунулся.
Выдвинувшаяся из-за угла фигура, которая и загородила свет, стояла посреди белеющего впереди выхода во двор. Руки в карманах затасканных бриджей, сутулые плечи опущены. Лица не разглядеть, но Ичиго и так знал, кто это.
Он сморгнул слезы, мельком порадовался, что кашель все-таки отпустил ненадолго, и постарался выпрямиться. Не надо было оборачиваться, чтобы понять, что сзади выросли еще как минимум двое упырят. Из теней вышли, не иначе.
Не заметил их. Не уследил. Расслабился.
Придурок.
- А мы-то все гадали, сунешься ли ты сюда, куколка, - неприятно лязгая своим ржавым высоким голосом, насмешливо произнес Мабаши. – Ребята вот говорили, что ты не настолько тупой. А я утверждал, что настолько.
- Ставки не делали, нет? – хрипло спросил Ичиго. Температурящий мозг соображал, как поступить, но пока не слишком успешно.
- Да я руку на отсечение готов был дать, что ты припрешься к своим сестричкам. Предсказуемый, куколка.
Это идиотское прозвище, которым Мабаши награждал всех подряд. Все у него были – «куколки». А он, стало быть, кукловод. Ичиго скрипнул зубами, от омерзения у него перехватило дыхание. Сделанного не воротишь, но это ж надо было с ними связаться…
Мабаши, покачиваясь на своих худых ногах-ходулях, приблизился. Злые сузившиеся глаза глядели из-под нагеленной челки. Весь он был нескладный, из острых углов и ломаных линий, неприятный и отталкивающий, как паук. Какой-нибудь здоровенный, ядовитый и особенно мерзкий паук-кровосос. У них и банда называлась вполне подходяще и соответствующе – «Упыри».
- Чего притих? – спросил Мабаши. Он остановился шагах в пяти. Если кинуться изо всех сил, то вполне можно сбить с ног. Но это если сил хватит и если он растеряется. Многовато «если».
- Да вот Бана и Хоу вспомнил, - медленно проговорил Ичиго, подбираясь. – Как они там в тюряге? Всех сокамерников уже ублажить успели?
Мабаши криво усмехнулся, сделал несуразное дерганое движение – и выбросил все свое длинное тело вперед, намереваясь незатейливо сбить с ног. А уж запинать лежачего ему ничего не будет стоить. Ичиго это предвидел, вовремя отклонился, одновременно обернулся – чтобы пригнуться, когда со спины на него обрушился кулак еще одного упыря, незнакомого парня, низкого и коренастого.
От резкого движения нога взорвалась болью. Шарахнувшийся в сторону Ичиго споткнулся, оперся о стену – и сразу поднял голову, прикидывая, в каком порядке избавляться от противников.
Может быть, про Бана и Хоу говорить не стоило. Но черт, за ним ведь пришли именно из-за этих уродов. Выпестованные прежним, настоящим лидером банды, Карией, эти двое были теми еще ублюдками. Выглядя лет на пятнадцать, смахивая на ангелочков, братья Бан и Хоу при ближайшем рассмотрении оказались отморозками, каких Ичиго еще не встречал. Рядом с ними было неприятно находиться даже чисто физически. Брезгливость им была неведома, вседозволенность возводилась в статус жизненного кредо, и притом они были текучими, как вода, и скользкими, как змеи.
Ичиго сначала думал, что привыкнет. Он с трудом приткнулся в эту банду, ему нужна была передышка, ему хотелось найти хоть что-то, похожее на дом. Но, как оказалось, искал он явно не в том месте. Эти люди и их методы вызывали в нем только глухую, тяжелую неприязнь, и как бы Ичиго ни твердил себе, что он знал, на что идет, преодолеть это отвращение у него не получалось.
Последней каплей стал тот вечер две недели назад.
Девушка пыталась кричать, но из передавленного веревкой горла вырывались только тихие скулящие звуки. Братья смеялись. Один время от времени приотпускал веревку, чтобы игра не закончилась слишком быстро, второй возился с юбкой девушки и, кажется, пытался стащить с нее колготки.
Из всего этого дикого, отталкивающего зрелища Ичиго в первую очередь отметил только одну деталь. У девушки были короткие русые волосы. Такие же, как у Юзу – уже после того, как родителей не стало. Ее постригли в приюте. Коротко, под мальчика. И у этой девушки прическа была такая же.
Еще Ичиго точно знал, что ее не отпустят. Даже потом, после…
Еще он видел, как вздергивается верхняя губа Бана, и под ней блестит белоснежная полоска зубов. Как у кинозвезды. Не улыбка. Звериный оскал. Голливудский.
Больше он уже ничего не успел ни увидеть, ни подумать. Только вспоминал потом, какую бешеную, лютую радость приносили размеренные движения руками и ногами. Взмах – удар. Взмах – пинок. С разворота. Наотмашь. До хруста в костяшках. Врезаться в плоть кулаками, колотить, колотить, колотить их, почти сравниваясь с этими тварями бесчеловечностью.
Когда они совсем перестали сопротивляться, Ичиго будто выключили. Он очень спокойно обтер окровавленные руки, посмотрел на два бесчувственных тела, сваленные вместе, как куча мусора, и пошел прочь. В притон Мабаши за своими немногочисленными пожитками он не вернулся.
Пока Ичиго превращал сахарные личики братьев в однородное месиво, девушка убежала, вызвала полицию. Братья ждали их в том же темном закоулке. Конечно же, ждали.
А про рыжего парня, который отметелил задержанных, девушка, кажется, ни слова не сказала. Во всяком случае, его никто не искал.
Со стороны полиции.
С бандой дела обстояли не так благополучно…
- Паскуда, - визгливо, истерично рассмеялся Мабаши. Вечно он ржал, как припадочный, к месту и не к месту. Сейчас как раз был второй случай. – Рыпаться еще будешь… Давай, Рё, размажь его!
Ну конечно, разок дернулся – и сгрузил работенку на других. Ичиго снова уклонился от прущего на него, как товарняк, Рё. Его куда больше волновал второй спутник Мабаши, пока что безучастно стоящий в сторонке. Махина мышц и жира на пару голов выше его. С Когой Ичиго и в лучшей форме едва ли справился бы, а сейчас шансы неумолимо стремились к нулю.
Кулак наконец-то воссоединился с физиономией упорствующего Рё. Под костяшками хрустнули зубы, но парень, как запрограммированный на уничтожение робот, только раздосадованно сплюнул кровь вперемешку с белыми осколками – и с грацией медведя снова ломанулся вперед. С такими Ичиго успел наобщаться вдосталь. И обращаться с ними умел, даже когда его лихорадило, а нога отстегивалась от нагрузки. Через пару минут Рё расстелился по асфальту. На лице у него застыло выражение удивления и почти детской обиды.
Мабаши смотрел на происходящее белыми от злости глазами, к губам приклеилась кривая ухмылка. Кажется, он сделал крошечный шажок назад. Может, вспомнил, в каком виде нашли Бана и Хоу.
- Что, куколка, жалеешь, что не захватил упырей побольше? - передразнивая его манеру, осведомился Ичиго и медленно пошел на него. Он старался хромать как можно незаметнее.
- Ради тебя, пизденыш? Много чести, - Мабаши своими паучьими пальцами откинул с глаз ядовито-рыжую челку. Наверняка крашеная.
«Может, он просто завидует?» - ехидно подумал Ичиго, прежде чем этот недоделанный человек-паук выбрал между трусостью и злобой и все-таки бросился на него. В отличие от Рё, Мабаши действовал продуманнее. В первую очередь потому, что больше дорожил собой-любимым. Без толку кулаками не размахивал, а старался бить точно, резко – и уклонялся от ответных выпадов, а если не получалось – блокировал своими вездесущими конечностями. Их у него точно не восемь, нет?
Ичиго проигрывал в скорости, нога, будто чужая, сковывала движения, и никак не получалось схватить Мабаши, чтобы сцепиться с ним и свести драку к простому противостоянию силы. А Ичиго, хоть и был младше, не сомневался, что он сильнее. Мабаши, видимо, тоже не сомневался, так что близко его не подпускал. Так и обменивались ударами, как на гребаном ринге. Только софитов не хватало да орущих зрителей.
- Так и будешь мельтешить? – рявкнул Ичиго, теряя терпение. Пот заливал глаза, в горле опять опасно запершило. Только этого не хватало… - Ссыкло малохольное, я вот в толк не возьму, как ты вообще на месте Карии оказался. Тот, говорят, конкретный мужик был.
Мабаши опять разразился надломленным и в этот раз не очень натуральным смехом, рожу у него перекосило, на коже выступили красные пятна бешенства.
- Пасть захлопни! Еще сосунок какой-то будет…
Он не успел договорить. Ичиго заметил, что Мабаши оказался почти притерт к стене, и в своем праведном гневе даже не замечает этого. Пара метров. Напружинившись и отключившись от всех ощущений, Ичиго прыгнул вперед, отбил выставленные в вялом защитном жесте руки и схватил Мабаши за глотку. Крашеная башка поздоровалась со стенкой. И еще разок. Руки колотили по плечам, очень больно, между прочим, но выражение испуга пополам с ненавистью все компенсировало.
- Что ты там про сосунка начал? – удерживая его и не давая по-бабски брыкаться, спросил Ичиго.
Мабаши вместо ответа скосил глаза в сторону и хрипло гаркнул:
- Кога, блядь!
Привалившийся к стене монумент шелохнулся, распрямился. В пространстве арки стало теснее, а у Ичиго на загривке поднялись дыбом волосы. Натурально-рыжие, да. Наверное, надо было попробовать смыться, но, во-первых, не с такой ногой, а во-вторых – унизительно. Скорее от отчаяния, чем от злости он еще раз приложил Мабаши башкой о камни, а потом уже повернулся к плывущему на него Левиафану.
- Не дури, парень, - густо пробасил Кога. – Тебя вон и так потрепало уже.
- А ты, стало быть, по головке меня погладишь и конфетку дашь? – с веселой злостью обреченного спросил Ичиго.
Тот в ответ лишь пожал плечами.
Он не понимал, почему такой, как Кога, подчиняется Мабаши. Пусть даже весьма формально: вон, стоял же в стороне, пока «босса» чуть не придушили. Не будь этот амбал таким флегматичным, вполне мог бы и сам сколотить вокруг себя банду, тем более что, как заметил Ичиго за недолгое время знакомства, мозг у него, в отличие от большинства упырей, имелся.
И все это было довольно захватывающим, если бы прямо сейчас не надо было думать, как к нему подступиться, чтобы не получить сразу двойной перелом челюсти и вывих всего тела. По лицу бить – высоко и неудобно. Живот в броне пресса. Руки и ноги толщиной с самого Ичиго. Разве что солнечное сплетение?
В глазах потемнело: тени загустели, в них промелькнули мультяшные золотистые искры.
Ну, он хотя бы попытался…
Потряхивая головой, чтобы избавиться от звона в ушах, Ичиго обнаружил, что неприступный монумент замер у него за спиной. Там же оказались зафиксированы руки Ичиго – в надежном капкане лапищ Коги.
От схваченного удара (да и не удара даже, а так, оплеухи оздоровительной) подкатывала тошнота, во рту набирал силу металлический привкус крови – это он сам себе губу прокусил. Сплюнул. Машинально покосился на все еще не пришедшего в себя Рё. Мда… валяться скоро Ичиго точно так же. Или похуже. Если уж совсем откровенно, то намного хуже – судя по торжествующей роже Мабаши. Дебил опять покатывался со смеху.
- Вот и сдулся шарик, - фыркнул он.
- Не твоими стараниями, - прошипел Ичиго в ответ, слабо дергаясь. Слабо – потому что толку все равно не было никакого, но и смирно стоять, как баран на бойне, он тоже не мог. Можно было попытаться пнуть Когу, но для этого пришлось бы либо полностью встать на пульсирующую от боли ногу, либо… одним словом, бессмысленное и болезненное занятие.
Мабаши с неприятной усмешкой вытащил из кармана складной нож, лезвие выскочило почти беззвучно и сверкнуло в ярком солнечной луче, падающем из-за плеча Коги. Они стояли сейчас с той стороны, откуда пришел Ичиго, совсем рядом была улица. Иногда даже можно было услышать голоса проходящих мимо людей. Все они ничего не замечали или делали вид, что не замечают. Кому нужны проблемы в такое погожее утро?
Может быть, последнее утро жизни Куросаки Ичиго. А у него ведь день рождения сегодня, мать его…
- Последняя сигарета? – поигрывая ножом, любезно предложил Мабаши.
- В жопу ее себе засунь, - столь же любезно откликнулся Ичиго.
- Куколка-шалунишка, - манерно хихикнул Мабаши и пригрозил пальцем. Ичиго не к месту вспомнил, как иногда размышлял на эту тему. Ну… только ли в переносном смысле Мабаши пидарас – или еще и в прямом?
Внезапно хорошей идеей показалось взять да и спросить.
- Слушай, а ты пидор?
Ну а что?..
В мозгу звонко лопнул заныканный флакончик высокопробной боли. Пидор или нет, а вызверившийся Мабаши бил сильнее, чем просто злой.
Выкрученные запястья ныли, ощущение мягко накладывалось на сияющий свет, от которого раскалывалась голова.
- Не, ну правда, - еле ворочая языком, снова заговорил Ичиго, как только смог. – Дерешься как баба, трусливый что пиздец, патлы красишь, - еще один удар, на этот раз в живот, заткнул его еще секунд на двадцать. Но не больше: - Красишь-красишь, нехуй на правду обижаться… И сам стараешься жопу не подставлять – в фигуральном смысле. Блядь, да ну в фигуральн!..
Мабаши стал какой-то неразговорчивый, зато руки и ноги у него ходили как на шарнирах. Нож пока бездействовал, правда, но это, надо думать, был десерт.
- Я тебе последнюю сигарету предложил, а не слово, - в конце концов выцедил Мабаши. И хохотнул, конечно.
- Да ты тут вообще никто, - сказал Ичиго, откашлявшись. Он уже толком не понимал, что именно вызывает этот кашель, только бестолково уставился на слюну с кровью, которую только что отхаркнул, и упрямо поднял голову. – Легко корчить из себя властелина мира, когда у тебя живая машина смерти на привязи. Без обид, Кога.
- Без обид, - откликнулся ровный, немного сонный бас над головой.
Его все происходящее не слишком напрягало. Его вообще мало что по жизни напрягало, как казалось Ичиго. И почему же он все-таки?.. Ай, да какая разница. Шестерит на Мабаши – и пускай шестерит. Пускай все эти уличные струпья вылавливают девчонок на улицах. Пускай пидарасы прямые и переносные размахивают ножичками. Чтоб они все провалились. Чтоб они все, блядь, пошли далеко и надолго. Навсегда. Насовсем. Как он пойдет. И плевать на все, даже на то, что жить, вообще-то, хочется, и что ему сегодня пятнацать. Пле-вать. Только Карин и Юзу…
Карин и Юзу.
Сигнальные точки высветили красным всю ту груду мысленного хлама, что он успел наворотить, почти уплывая в уютное, тихое, темное место. Ичиго передернулся. Попытался выпрямиться. Даже если подыхать, так хоть без этого дерьма в голове. Да и подыхать ли? Мабаши медлит – наверняка очкует вот так, средь бела дня, мокруху устраивать. Это все-таки не просто драка. И вообще, оно ему надо? Из-за тех уродов подставляться? Идиотизм…
Мысли разбегались, как тараканы. Правый глаз заплывал, прокушенная губа разбухала, а что творилось со всем телом ниже головы, думать и вовсе не хотелось.
- Ну ладно, я сегодня добрый. Да и потом, такой повод, день рождения же. Поздравляю, куколка… - высоким срывающимся голосом произнес Мабаши. – Так что давай все-таки. Последнее слово. Самое последнее.
«А может, в этот раз он и не заочкует», - только и успел подумать Ичиго.
Потом мироздание очухалось и вручило ему свой подарок, под звуки фейерверков, фанфары и грохот рушащегося на асфальт колосса-Коги.
- Говоришь, последнее? – спросил кто-то, кого Ичиго видеть не мог. С усмешечкой спросил. – Ну давай.
Мабаши попятился, посерел и выдохнул:
- Блядь.
- Хороший выбор, - сказал незнакомец и, обойдя пошатывающегося без своей скалоподобной опоры Ичиго, как столб, двинулся к Мабаши.
Ичиго чувствовал себя Цезарем, одновременно стараясь удержаться на ногах, разобраться в происходящем и уяснить, что этот день рождения все же не станет последним. В его плачевном состоянии это и впрямь было нелегко.
Поверженный Кога смотрелся внушительно. Видимо, Мабаши тоже пялился на распростертое тело несокрушимого гиганта, потому что герой-спаситель – без коня, зато с кастетом, обнимающим пальцы – снисходительно сказал:
- Надо просто знать, как и куда бить.
И уж он знал, можно было не сомневаться. Ичиго не видел его лица, но внушительный рост и телосложение завсегдатая бойцовских клубов как бы намекали.
Откуда он взялся, чего ради вмешался и вообще кто он такой – Ичиго все это заботило мало. Очень, очень мало. Выражение лица Мабаши перекрывало все.
- Что ты тут… - заблеял было он. Пальцы судорожно стискивали рукоять ножа. Наверняка ладонь уже вспотела.
Само собой, он не договорил.
- Я тебя, дерьма кусок, предупреждал? – с опасной мягкостью в голосе спросил новоприбывший – и тут же сам себе ответил, еще мягче: - Предупреждал.
Мабаши справился с первым приступом панического ужаса и кое-как совладал с лицом.
- Не лезь сюда, Король, понял? – окрысился он. – Это наше дело. Только наше.
- Свои дела решайте на своей территории. И гадьте тоже там.
Тот, кого назвали Королем, не предостерегал – он именно что приказывал. В воспаленном мозгу Ичиго пронеслась картинка: золотая корона на густо-черных, замысловато уложенных волосах парня. Смотрелось бы… величественно.
По всей видимости, Мабаши так не думал. Рука с ножом была напряжена, Ичиго даже с расстояния в несколько метров это видел.
Король только хмыкнул и кивнул:
- Ты игрушечку-то спрячь. А то порежешься еще.
Мабаши смотрел на него остановившимся взглядом, в котором явственно читался мыслительный процесс. Он остался один. Он явно уже не впервые встретился с Королем. И ему тоже очень, очень хочется жить. Желательно, не калекой.
Он сложил нож и небрежно сунул в один из глубоких карманов бриджей. Сделал шаг в сторону, дернув плечом. Будто марионетку за ниточку потянули. Куколка.
- Я разве сказал, что ты можешь идти? – безмерно удивился Король.
И тут Ичиго решил, что зрителем быть ему поднадоело.
- Подожди, - окликнул он, хотя Король еще ничего и не начал делать – только развернул широкие плечи, не скрытые майкой.
На него одинаково удивленно уставились две пары глаз. Ну, почти удивленно. Ичиго наконец увидел лицо Короля – породистое, скульптурно вылепленное, с застывшим на нем жестким выражением. Глаза у него оказались пронзительно-синие, почти ненатурального оттенка – это удалось рассмотреть, когда Ичиго подошел совсем близко.
- Не трогай его, - попросил он.
Король выгнул бровь, смерил его внимательным взглядом, особенно задержавшись на волосах. Почти дружелюбно спросил:
- Так это ты у нас тут защитник сирых и убогих нарисовался?
- Типа того, - улыбаться разбитыми губами было трудно, но забавно. Забавно, что ему вообще хотелось улыбнуться – искренне.
- За тех двух мудаков спасибо, кстати. У самого уже в глотке сидели, гандоны, - Король поморщился.
- Да вы просто нашли друг друга, девочки.
Ичиго и Король, как по команде, повернулись к открывшему рот Мабаши. У того уже инстинкт самосохранения начал давать сбои, иначе он бы просто постарался слиться со стеночкой.
- Говоришь, не трогать его? – спросил Король задумчиво, глядя только на Ичиго.
- Неа.
На физиономии Мабаши еще было удивленное – почти как у Рё – выражение, когда Ичиго с непонятно откуда взявшимися силами врезал ему кулаком в живот, а потом схватил за плечи и резко наклонил, впечатывая ему в лицо колено. Мерзкий хруст засвидетельствовал прощание Мабаши с идеальной формой его прямого носа.
- Просто он мой, - спокойно сказал Ичиго и ладонью вытер сочащуюся из губы кровь.
Мабаши лежал у его ног. Он или правда потерял сознание, или притворялся.
- Мне нравится твой подход, - с зажегшимся в глазах огоньком заметил Король.
Ичиго только кивнул. Они стояли в окружении трех бесчувственных тел, в любой момент мимо мог пройти сознательный гражданин, готовый вызвать полицию на место разборок двух банд, а у Ичиго в голове было звонко-звонко. И пусто.
Они с Королем смотрели друг на друга и молчали. Не враждебно и даже не неловко. Какие все-таки глаза синие… Линзы, что ли? И ведь не спросишь.
- Ты кто вообще такой? – наконец оформился мало-мальски годный вопрос.
- Ты же слышал, - удивился синеглазый. - Король.
- Ясное дело. А звать-то вас как, Ваше Величество?
Несколько долгих секунд Ичиго надеялся, что тот сморозит какую-нибудь тупость, вроде «Меня не зовут, я сам прихожу». Но парень хмыкнул, пожал широченными плечами, отчего под гладко блестящей кожей перекатились бугры мышц, и сказал:
- Гриммджо. Если тебе так больше нравится.
- Гриммджо, - самому себе кивнул Ичиго. Слоги неудобно, как камешки, легли на язык, но так было однозначно лучше, чем уличная кличка, словно у собаки. – Ладно. Хорошо.
- Рад, что ты одобряешь, - язвительно сказал тот.
Ичиго пожал плечами. Он сейчас неважнецки воспринимал сарказм. Голова кружилась.
- А ты?
- Что?
- Не что, а кто, блядь. Ты-то кто такой? Ну, сопливую историю про спасенную девицу я слышал, но имени не помню. Или его не называли.
- Ичиго. Много тебе это даст?
- А тебе мое имя много дало? – беззлобно огрызнулся Гриммджо.
И то верно. Зачем вообще знакомиться, если разбегутся через минуту?
- Спасибо, кстати.
- А?
- Ну, за них, - Ичиго кивнул на Когу и Мабаши.
- Да не за что. Я не такой благородный, не спасать кого-то явился. Просто вышвырнуть уродов нахрен отсюда.
- Я знаю. – Гриммджо в этот момент сделал несколько шагов к грани, ни которой арка делилась надвое, будто раскалываясь. Одна часть была в тени, вторую затапливало жаркое июльское солнце. Ичиго машинально отметил, что на ярком свету черные волосы отливают синевой. – Но все равно.
Ичиго тоже захотелось выйти на свет, потому что теперь, когда все закончилось, его снова зазнобило, но тело вдруг превратилось в студень. Его затрясло, пришлось прислониться плечом к стене, чтобы Гриммджо, вздумай он оглянуться на нечаянно спасенного пацана, не понял, насколько ему хуево. Лучше подождать, пока он уйдет.
Но Гриммджо отчего-то медлил. Так и стоял – опять спиной к нему, окованный золотым светом, как рыцарь доспехами.
- Ну… - произнес Ичиго, не зная, как бы ненавязчиво спровадить его.
- Ты полицию ждешь? – перебил Гриммджо. – Раскаялся и решил сдаться?
- Э… нет, я… - уже начав беспомощно бормотать, Ичиго понял, что опять тупит. На него смотрели через плечо. Пристально, пронизывающе.
- Есть куда пойти?
Соврать захотелось почти нестерпимо. Не так уж это было бы трудно: сказать пару фраз и отчалить. Куда-нибудь. Главное, подальше от цепких синих глаз. Так далеко, как только получится.
- Нет, - ответил Ичиго, вздернув подбородок.
- Считай, теперь есть.
- Например?
- Для начала – к врачу, - глаза искрились весельем, будто он рассказывал что-то смешное. – Слыхал про Урахару?
Про Урахару среди криминальных и маргинальных элементов Токио слыхали все. Без исключения. Ичиго кивнул.
- Вот к нему. А то пропадет мое геройство втуне, если ты копыта откинешь от банальной простуды или какой-нибудь херни с внутренностями.
Как он за всей этой кровищей понял, что Ичиго простуженный, осталось загадкой.
Надо было оттолкнуться от стены и идти за странным новым знакомцем. Идти неизвестно куда и зачем. Сейчас. Минуточку…
Голос Гриммджо раздался вдруг над самым ухом:
- Не спать.
Ичиго вздрогнул и открыл глаза. Тот приноравливался взять его под руку или что-то типа того. Судя по скривившемуся лицу, таскать кого-то на себе ему приходилось нечасто.
- Только давай ты все-таки сам, ножками, а? На руках не попру.
Ичиго фыркнул и демонстративно отодвинул его в сторону. И даже прошел несколько метров, прежде чем опереться о вновь оказавшуюся рядом руку. Ну и хрен с ним. Подумаешь.
- Эй, а у тебя правда днюха сегодня?
- Правда. Кстати… - Ичиго остановился, окинул себя взглядом и представил, что творится с лицом. Оглянулся на противоположный выход из-под арки. Посомневался. Нет, в таком виде сестрам показываться не стоит. Не прямо сейчас. Вот разве что под вечер?
- Ну? – недовольно рыкнул Гриммджо и встряхнул его. Как тряпичную куклу. Куколку.
«Блядь, во что я опять влезаю?» - подумал Ичиго. Вздохнул, сильнее оперся о Гриммджо, почти повиснув на нем, и нагло улыбнулся:
- Дай-ка телефон. Мне надо позвонить.

@темы: fanfiction /фанфики

---

[tobiuo]

Anime icons - 51
Ikki Tousen
Bleach
Code Geass
CLAMP

@темы: avatars /аватарки

---

[Amaryllis]

[CLAMP] 45
[Bleach] 22 icons, 100x100
[AMG!] 9
[Kuroshitsuji] 5
[KKM] 5
[When They Cry] 4
[Ouran] 4
[Vocaloid] 3



Берем - отписываемся.
Well...

@темы: avatars /аватарки

---

Когда мало взгляда

[Тави_Тум]

Название: Когда мало взгляда.
Автор:  >Hime<
Жанр: романтика, немного юмора, капелька ангста.
Рейтинг: PG.
Персонажи: Кучики Бьякуя и две его головные боли.
Пейринг: Ренджи/Рукия.
Содержание: Бродяги всегда смотрели на звезды - их свет не мог не притянуть взглядов тех, кто всю жизнь что-то ищет. Но далеко не каждый бродяга может сказать, почему его тянет к высокому и недоступному свету ночных светил...
От автора: от всей души пыталась постебаться. Вышло, нет - узнаем чуть позже^^
Размер: мини.
Статус: окончен.
Дата написания: 16 - 22/III – 2011 года.
Дисклеймер: Кубо Тайто, а я издеваюсь.
Фэндом: Bleach.

С недавних пор Кучики Бьякуя приобрел странную привычку, заставлявшую его порой усомниться в собственном душевном спокойствии.
Плотно задвинув легкие створки седзи, ведущих в его рабочий кабинет, он убедительно делал вид, что работает с документами подчиненного ему шестого отряда. А на самом деле…

***

- Ренджи! Стой, Ренджи!!! – пронзительный голос Рукии, требовательный и извиняющийся одновременно, заставил вздрогнуть ровный строй шинигами, удаляющийся в сторону разверзнутой пасти Сэккаймона.
Тяжело дыша, девушка бежала по белоснежным плитам, выстилавшим одну из площадей Сейретея, и молила лишь об одном: успеть, только бы успеть до того, как закроют врата.
Час назад поступило срочное сообщение – резкий всплеск активности Меносов в опасной близости от мира шинигами. Группа лейтенантов и сильнейших офицеров была направлена к месту конфликта для выяснения и удаления проблем. И, конечно же, Ренджи был одним из первых, кто смело и уверенно шел навстречу неизвестности.
А Рукия… В очередной раз она почувствовала свою никчемность. Укитаке-тайчо мягко, но доходчиво, пояснил, что это задание не ее уровня. А нии-сама… Бьякуя был предельно краток. “Ты не готова, Рукия”, - его слова даже не дали подумать о возможности сопротивления.
И вот теперь, задыхаясь от быстрого бега и переполнявших ее непонятных чувств, понимая, что такой поступок лишь бросает тень на имя Кучики, но как никакой другой подходит бывшей руконгайской девчонке, Рукия бежала за ним. За Ренджи, за ее Ренджи, который уходил куда-то далеко, в бой, в опасность и кровавую неизвестность исхода стычки. И до чего же ужасно было чувствовать, что она не могла пойти с ним, не могла просто идти рядом.
- Ренджи! Подожди, Ренджи! – ее очередной отчаянный зов окончательно разбил дружное построение. Пробиваясь между черными фигурами, словно багровое закатное солнце, стремящееся к горизонту, лейтенант шестого отряда в два шага оказался рядом.
- Рукия? – он удивленно смотрел на нее сверху вниз, нетерпеливо закинув на плечо верного Забимару. – Что ты здесь де…
Она так неожиданно бросилась к нему на шею, что Ренджи запнулся на полуслове. Тонкие изломы бровей подпрыгнули вверх, но тут же успокоено вернулись на место.
Уткнувшись носом в пахнущую терпким мужским запахом черную ткань формы, девушка прошептала:
- Возвращайся, Ренджи… Прошу тебя, возвращайся невредимым! – и она вскинула на него полные тоски, страха и отчаяния глаза, заставив зайтись его сердце бешеным стуком.
Он никогда не видел у Рукии таких глаз. Никогда не ощущал такого рваного ритма маленького сердечка и предательской дрожи всего ее храброго существа. И еще он никогда не задумывался о том, что иногда девушка хочет сказать ему то, на что никак не может подобрать нужных слов.
Краешком сознания Ренджи понимал, что всему нужно время. Особенно столь переменчивой и непостоянной субстанции, каковой является душа. Рукии нужно время, чтобы понять себя и подобрать те самые, нужные и важные, слова. Его же задача куда как проще – он просто должен вернуться.
Улыбнувшись той самой улыбкой, которая так красила его резкое, немного дикое лицо, он ответил, осторожно высвобождаясь из крепких объятий и легко касаясь пылающей щеки девушки:
- Я вернусь, Кучики Рукия, обязательно вернусь! – резкий поворот – и он вновь пошел вперед, стремясь занять положенное ему место. И в этот момент нужные, но вовсе не слова, нет, лишь мысль, родились в его душе.
- Я вернусь, Рукия. Вернусь и тогда… - врата с шумом захлопнулись, в то же мгновение испаряясь.
А Рукия долго стояла на пустынной площади и улыбалась, прижав ладошки к щекам.

***

Бьякуя переживал за исход миссии, но, несмотря на это, находил время для исполнения своих странных маленьких прихотей.
Он честно, изо всех сил, старался сосредоточиться на документах, но снова не получалось.
Две его головные боли в последнее время слишком часто давали поводы для продления жизни и без того почти бессмертного шинигами.

***

Рукия не находила себе места. Нетерпеливо расхаживая по просторным залам фамильного особняка Кучики, она то с надеждой смотрела, не появилась ли черная бабочка со срочным извещением, то отчаянно заламывала тонкие руки, давя в душе зачатки пока что беспричинного глупого страха.
“Ренджи, Ренджи, Ренджи!” – барабанной дробью отзывалось в голове, пульсировало горячо и упруго в висках, томилось еще неосознанной сладостью на искусанных губах.
“Ну где же ты, где? Я так…” – и снова не было слов, лишь взгляд, полный смутных желаний и тоски.

***

“Вернулся, Ренджи вернулся!” – радостной птицей сердце билось в груди, разгоняя волны сумасшедшего пульса по всему телу. Черная бабочка торжественно вилась над головой Рукии, медленно, но верно передавая информацию. И вдруг…
“Не может быть! Нет, нет, нет!”
Этот дурак, как всегда, влип. И девушка со всех ног бросилась к казармам четвертого отряда, где медики заканчивали колдовать над израненным Ренджи.
Нелепая ситуация – чтобы он, сильнейший из лейтенантов, был вот так запросто растерзан Меносом, - имела под собой довольно-таки убедительное доказательство. Смущенный собственный беспомощностью, но тем не менее воинственно нахмурившийся при виде Рукии, Рикичи был здоров и целехонек. А Ренджи…
Кучики-младшая лишь тихонько ахнула, падая на стул возле белоснежной больничной постели. И прошептала еле слышно:
- Рикичи, пожалуйста, дай мне побыть с ним…
Парнишка недовольно заворчал что-то под нос, но просьбу выполнил. Ему было неловко оставлять обожаемого лейтенанта в компании этой девицы. Память Рикичи еще никогда не изменяла, и почти все проблемы его красноволосого кумира были тем или иным образом связаны с этой печальной аристократкой.
А еще Рикичи не хватало понимания того, что иногда все те проблемы, что приносит мужчине женщина, ничтожно малы по сравнению с одним лишь взглядом, полученным в награду за все подвиги и страдания. Но каким-то шестым чувством мальчик чувствовал, что Рукия, в отличие от него, куда как нужнее фукутайчо в этот момент. И, затолкав ревностное обожание куда подальше, тихонько покинул палату.
Рукия сидела возле постели находящегося без сознания Ренджи очень долго. Солнце уже успело зайти, и на темном весеннем небе проглянули первые робкие звезды, а она все смотрела и смотрела на спящее лицо мужчины, считала полосы бинтов на широкой, мерно вздымающейся, груди и изредка поправляла и без того бывшие в полном порядке огненные пряди распущенных волос.
Руки Ренджи расслабленно покоились поверх одеяла, и черные зигзаги татуировок казались живыми в бледном свете растущей луны. Рукия скользнула взглядом к кистям, мысленно согревая каждый шрам на широких мозолистых ладонях бывшего руконгайца, и хотела подняться выше, к мускулистым предплечьям, но не смогла. Мерцавшие антрацитом росчерки-змеи будто бы преградили ей путь. И девушке не осталось ничего другого, как смотреть на эти руки и вспоминать, какими они были раньше.
Ренджи-мальчишка, крикливый и босоногий, вечно задирающий всех и вся, не обладал такими руками. Они были то очень грязными, то просто грязными, худыми, с выпирающими и сбитыми в кровь костяшками. И, конечно же, не обладали нынешней силой.
Ренджи-юноша, ученик духовной академии и один из самых способных молодых шинигами, обладал чуточку другими руками. Пропорционально вытянувшиеся пальцы крепко и уверенно держали рукоять меча, легко уходили на болевой прием почти в любой ситуации, с каждым днем набирали силу.
А Ренджи-мужчина… Рукия как-то заметила, когда же он стал мужчиной. Когда научился сдерживать безумные порывы ярости и воодушевления, осознал цену продуманных решений, овладел наукой достижения поставленных целей. И когда обзавелся такими вот руками – беспощадно сильными, загрубевшими в схватках, густо татуированными непонятными ей угловатыми грубыми линиями.
В ее душе все еще жил образ того мальчишки, который восхищенно смотрел на нее и тщательно прятал глаза. А в реальности был совсем другой человек – взрослый, испытавший слишком многое, чтобы перестать быть тем, кого она когда-то знала.
Но все же Рукия понимала самое важное. Как не изменились эти руки, они всегда делали лишь одно – защищали ее.

***

Бьякуя отдавал себе отчет в том, что терпимость к недостаткам ближних – это хорошо. Временами он даже старался причислить эту благодетель в раздел имеющихся в его личном, чрезвычайно скудном, списке хороших качеств. Но не в те моменты, когда вспоминал озабоченную непосильными думами нахмуренную физиономию своего лейтенанта и горестно-тоскливое выражение глаз младшей сестры.
В такие минуты Бьякуе хотелось зайтись в приступе надрывного, на грани с непростительной истерикой, смеха. Но его положению и авторитету приличествовало лишь сдавленно хихикать и комкать в руках так и недописанный до конца указ о чьем-либо продвижении по карьерной лестнице. И заодно краем уха слушать, не приметили ли слуги подозрительного поведения господина.
Глава клана Кучики, аристократ по рождению и воспитанию, просто представить не мог, как можно столько лет смотреть друг на друга откровенно влюбленными глазами и так и не найти нужных слов. Преступные, непростительные плоды руконгайского прошлого и вопиющей необразованности!
Ну ладно Ренджи. Этот увалень хоть и исхитрился достичь звания лейтенанта не у кого-либо, а у Кучики Бьякуи, впервые оценившего человека низкого происхождения, но не ушел далеко от прошлого себя.
Но Рукия, Рукия!
Бьякуя цинично хохотал, осознавая, что сорок лет лучшего из возможных в Сейретее воспитания не сделали из ободранки принцессу.
Радовало одно – для бродяги она всегда была и будет звездой.

***

Десятый лист был безжалостно скомкан и отправлен в плетеную мусорную корзину в компанию предыдущих девяти страдальцев.
Десять изначально чистых и нетронутых неразборчивыми каракулями листов так и не нашли свой последний приют в плотном конверте с печатью шестого отряда. А многострадальный лейтенант вышеуказанного подразделения Готэй потянулся за одиннадцатым.
- Ренджи, - привычно спокойный голос капитана остановил разукрашенную татуировками руку на полпути.
- Да, тайчо? – уныло висевший в последние несколько месяцев красный хвост слабо трепыхнулся, когда Ренджи поднялся в ответ на обращение Бьякуи.
Кучики встал со своего места и подошел к лейтенанту, забирая у него пачку бумаги, письменный прибор и образец письма.
- Я сам все напишу, Ренджи, а ты иди прогуляйся.
Ну, наконец-то! Хоть на секунду пропало безнадежно-угрюмое выражение лица неудавшегося писаря – сменилось неподдельным удивлением.
- Тайчо? – Ренджи отчаянно перебирал в уме даты ближайших красных дней календаря, но тщетно. А капитан был неумолим.
- Я сказал, иди, прогуляйся, пока не перевел мне всю бумагу. Вольно, фукутайчо!
И уже подходящего к двери Ренджи нагнал тихий, но отчетливо различимый голос Кучики-тайчо:
- Ренджи, ты можешь делать все, что хочешь – сохнуть, чахнуть, впадать в депрессии и портить бумагу в умеренном количестве. Лишь бы это не отражалось на моей сестре, - парень замер, не веря услышанному. Но Бьякуя не был бы Бьякуей, не добавь он:
- И еще – поговорить с Рукией я разрешаю тебе лишь один раз. Знаешь ли, мне ее душевное равновесие куда как важнее твоего…
Раскрасневшийся, донельзя сбитый с толку и думающий лишь о Рукии, Ренджи вылетел из казарм шестого отряда.
И, конечно же, никуда не пошел – слов не было.

***

Рукия решительно затянула пояс на своем любимом лиловом кимоно и вышла из поместья. И пусть она совершенно не представляла, что и как говорить, было ясно одно – молчать дальше нельзя. Это молчание, беспомощное и до неприличия требовательное, убивало ее, высасывало все силы и не давало жить свободно. Неосознанные слова роились в ее душе густым гудящим облаком, но вылепить из него нечто вразумительное было совершенно невозможно. И потому девушка шла к нему – больше никто не мог помочь ей разобраться во всем этом бессловесном ужасе. Он был истоком и устьем одновременно, причиной и следствием, началом и концом.
Солнце в очередной, несчетный раз садилось где-то позади холма Сокьеку, когда Рукия несмело постучала в одну из многочисленных дверей казарм. Тишина стала ей ответом. Девушка постучала еще раз, и еще, но все та же тишина настойчиво продолжала стоять между ней и ее целью.
Коротко выдохнув, Рукия толкнула оказавшуюся открытой дверь. И в тот же миг чуть не выскочила обратно – накинув на растрепанные мокрые волосы полотенце, в одних штанах, Ренджи выходил из ванной комнаты, задумчиво насвистывая. Конечно же, он заметил свою гостью. Вместе с ней, маленькой и неприметной, в темный коридор тайком прошмыгнуло ласковое тепло закатного солнца.
Через пару минут, старательно не глядя друг на друга в открытую, лишь урывками, пребывая в полной уверенности собственной хитрости, они пили чай, изредка обмениваясь ничего не значащими фразами.
Ренджи оделся, прикрыв испещренный черными узорами торс, и неловко держал огромными пальцами крошечную фарфоровую чашечку, пряча все свои мысли и чувства за ее робкой округлой тень. И Рукия, обжигаясь торопливо проглоченным чаем, пыталась посмотреть ему в глаза. Но не получалось – она снова спотыкалась об эти змеиные сплетенья узоров на плечах и предплечьях мужчины.
Когда заварочный чайник сиротливо показал свое глиняное дно, когда солнце покинуло этот мир почти наполовину, когда нужные слова так и остались неосознанными и невысказанными, Рукия поднялась. Тихо попрощалась с непривычно молчаливым Ренджи и направилась к выходу. Но задержалась на пороге, сделав последнюю, отчаянную попытку, достучаться до правды.
- Ренджи, послушай, мне… Мне хотелось бы столько всего сказать тебе, но я не могу найти нужных слов, - начала она, стоя на пороге и пряча взгляд в ослепительном свете закатного солнца.
- Наверное, я никогда и не найду их. Прошу, не вини меня… Просто знай, что мне не хватает… - она перевела дух, а затем выпалила быстро-быстро, на одном дыхании, окончательно смущаясь и непроизвольно сжимая тонкие плечики. – Помнишь, как ты смотрел на меня давным-давно, там, в Руконгае? Это было будто бы жизнь назад… Мне не хватает тех взглядов, Ренджи. Мне не хватает тебя…
Молчание вновь воцарилось в небольшой квартирке лейтенанта. И в этой оглушительной тишине шелест приближающихся шагов бил по барабанным перепонкам, приковывал Рукию к месту. И горячая тяжелая ладонь Ренджи, сжавшая плечо, окончательно обездвижила ее, даря и страх, и радость, и бешеное волнение горячей крови, и дрожь в ногах, и…
И долгожданные слезы радости в уголках счастливо сияющих черных глаз.
И ответы на все вопросы.
И нужные слова, кажется, нашлись.
- Рукия, - его голос был так близко, что осознание этой близости пугало, завораживало, подчиняло... – А ты понимаешь, Рукия, что теперь мне мало взгляда?

***

Бьякуя старался показать самому себе, что совершенно не замечает непозволительно позднего часа – большая стрелка только что перевалила вторую от полуночи отметку.
Мужчина хихикнул, уже в который раз за этот вечер сравнивая себя с закореневшим ханжой. Сидит в кабинете главы клана, по-прежнему делает вид, что работает с документами, а на самом деле…
А на самом деле придумывает торжественную речь для завтрашнего разговора с двумя его головными болями.
Рукия до сих пор не вернулась домой, уйдя гулять с чрезвычайно озабоченным видом. Да и Ренджи, судя по всему, позавчера так и не удосужился выяснить отношения с сестрой своего грозного тайчо, памятуя о страшном условии.
Бьякуя расплылся в довольной улыбке, представив, как завтра утром отчитает младшую сестру за непростительное для аристократки поведение, как упрекнет густо краснеющего фукутайчо в потакании своим низменным страстям, а потом пойдет в вышестоящие инстанции – ставить всех перед фактом скорой свадьбы одной из Кучики с красноволосым нищебродом.
Конечно, его терзали смутные сомнения, что нужные слова эти двое подберут еще ой как нескоро. Но это было уже совершенно неважным.
Бродяга дотянулся до звезды. Или же звезда скатилась ему прямо в ладони – не суть.
И пусть по-прежнему будет мало взгляда и совсем не будет подходящих слов - у них впереди теперь вся жизнь.

@темы: fanfiction /фанфики

---

[tobiuo]

Bleach contest - 30 icons

@темы: avatars /аватарки

---

[.Сказочница]

Понимаю, что не по теме сообщества, но ведь косплей-полностью был создан и рождён в Японии и именно Ниппон объединила нас всех, подарила радость общения и общие темы. Надеюсь, модераторы не подарят нам пожизненный бан

Завтра в районе 14.00 м.Проспект мира (кольцо, Центр зала) собираемся отнести хризантемы к посольству Японии в знак скорби и сочувствия.
Купить их можно на ст.м. Рижская в большом количестве. Дла тех, кто хочет в 13.00 собираемся на Рижской и едем за цветами.
Хризантема-символ страны,он развевается на национальном флаге, отпечатывается на монетах и высшем японском Ордене. Это цветок Императора.
Кто с нами?



Хризантема красная означает любовь

Хризантема белая означает правду

@темы: other /разное

---

[Marty Veller]

@темы: avatars /аватарки

---

[chein]

UlquiHime - 30



here~

@темы: avatars /аватарки

---

Valentine&Women Day Espada Ficaton

[Abi Hime]