[tobiuo]

Total 50 icons

Bleach [1-12]
Chobits [13-15]
Code Geass [16-21]
D.Gray Man [22-32]
Dogs [33-36]
Fullmetal Alchemist [37-41]
Pandora Hearts [42-50]
Kuroshitsuji [51-55]

@темы: avatars /аватарки

---

Фотография на память, часть 1, глава 2

[crazy belka28]

Автор: Яся Белая
Бета: *эхххххххх, полная безбетность*
Фандом: Bleach
Рейтинг: R
Пейринг: Бьякуя/Хисана и парочка еще
Жанр: драма, хотя Пикси просит романс с хеппи-эндом
Диклаймер: герои – создателю, хокку – Басё, буквы – алфавиту, бред и тапки – автору
Саммари: Бойтесь слов своих, ибо у Вселенной есть уши
Комментарии: читайте их внимательно и не говорите, что не видели! Итак:

1) Автор благодарен создателям филлеров про восстание занпакто, которые худо-бедно примирили его с Бьякуей

2) Автор неадекватен, не дружит с моСКом, обоснуем и матчастью, посему бойтесь

3) AU, OOC, притом, наверно, махровые, потому что только при таких условиях и при таком поведении я могла простить и оправдать нашего ясноокого князя

4) Тапки и нарекания принимаются только по сюжету и прочим недочетам фика, все разговоры на тему того, что Бьякуя хороший, а автор – сволочь будут расцениваться как флуд: то что я – гадская сволочь и без вас знаю!

Размер: миди

Часть 1. ОСКОЛКИ

Посвящается милой Пикси, подсадившей меня на эту чудесную травку. Наслаждайся, дорогая

Часть 1. Осколки

Я узнаю тебя по блеску в глазах,
По светящейся точке над левым плечом,
На земле, под землёю, на небесах,
Будь ты Ангелом или моим Палачом.

Я в любом из своих воплощений — твоя,
Ты — иная, но лучшая Часть, что во мне,
Даже тень твоих крыльев — немножечко я...
Неразлучна с тобой, но всегда в стороне.

Не зову, не надеюсь, не плачу, не жду,
Просто верю — и только на этом держусь,
Это я — вместо снега к ногам припаду,
Это я — вместо ветра к тебе прикоснусь.

И когда я шагну на последний виток,
И девятую жизнь разменяю по дням,
Ты замрёшь, как и я, на распутье дорог,
И по блеску в глазах ты узнаешь меня...
Наталия Серегина
«Тень твоих крыльев»

Глава 1. Разговор с небом

Глава 2. Слишком много яркого

Глава 2. Слишком много яркого

Омут сна густой и вязкий. И красный, словно кровь. В него не хочется. Но нет сил сопротивляться: раны тела и раны души сделали его слабым… Воронка затягивает, алое марево застилает сознание.

Ужас — щупальцами в сердце, не выдрать. Этот мужчина уже давно разучился бояться. Он забыл, как выглядит страх. Ему уже много лет не снились кошмары. Но сейчас — страшно. Страшно, потому что он знает, что увидит, когда упадет завеса морока — Сокьёку… После багряного мрака — откровенная яркость дня, когда заметна каждая мелочь. Снова — алый: пепел искр от огромной огненной птицы. Воздух раскален до предела. Сияние Сокьёку выжигает зрачки. Но не смотреть невозможно. Потому что он просто не в силах отвести взгляд от распятой хрупкой фигурки. Взмах ресниц, и под белой перекладиной не Рукия — Хисана… И на ней — не одеяние смертницы, а юката с хризантемами… Он сам выбирал этот наряд для жены.

Пылающий орел издает довольный клекот — сейчас он пожрет еще одну душу, сейчас он станет еще сильнее…

Нет… Шунпо — и вверх, закрыть собою, не позволить… Только не ее… Но, словно блоки Рюкудзё Коро, — законы, правила, клятвы. Сковывают. Не двинуться. Только стоять и смотреть, широко распахнутыми глазами. Пламя Сокьёку плавит их ледяную защиту, через глаза — испепеляет душу, испаряет слезы. Нет…

Ее слезы красные в отблесках огня. Будто плачет кровью. И это бесконечное аригато — всем, за все.

Какое, к меносам, аригато?! Вся эта казнь — бред! Неужели никто не видит?! Неужели никто не остановит? Ичиго? Укитаке? Кеораку? Пожалуйста, ну хоть кто-нибудь… Упасть на колени и, воя, вцепится в волосы, умолять, упрашивать. И плевать, что подумают. Только пусть остановят. Только пусть спасут. Нет же, стоит прямо и просто смотрит, оглушенный тем, как серебром, миллиардами осколков, разлетается над Сейрейтеем ее: «Прощай». Все. Навсегда. Без права перерождения.

Нееееееееет…

В пути я занемог,
И все бежит, кружит мой сон
По выжженным полям.

***

Кучики Бьякуя просыпается и рывком садиться… Трудно дышать — кажется, все легкие в ожогах. Прижимает руку к груди, туда, где бешено колотится сердце. Кровь. Горячая, липкая… Рана открылась… Но боли не чувствуется. Кровь стекает через тонкие пальцы на одеяло… Ночь любуется; в обрамленье окна — графика луны: черные волосы, бледная кожа, темные тени от длинных ресниц… И — разрывающая бело-черную гармонию деталь— красноватые блики на изящных ладонях…

Мужчина смотрит, как струйки крови разбегаются по линиям руки. Линия жизни, линия брака — красным. Судьба-хиромантка выписывает свою каллиграфию. Еще пара штрихов — иероглиф закончен. Его кровью — ее имя: Хисана. Увидеть ее, заглянуть в глаза, согреться от бледной улыбки. Он встает, морщась от боли, и, пошатываясь, держась за стены и оставляя на их безупречной белизне красные отпечатки пальцев, бредет туда, где за створками зеленого шкафчика похоронена ее фотография. Как же далеко.

Я думал, чем дальше и глубже спрячу тебя, тем будет легче.

Скорее раздвинуть последнюю сёдзи, распахнуть дверки, и — вот она. Нежная. Понимающая. С грустной улыбкой и глазами, полными обожания.

Я не имею права на твое прощенье…

И вздрагивающими пальцами коснуться лица, пачкая кровью… И так некстати вспомнить: «Родственные узы?.. Я никогда не позволял такой ерунде, как эмоции, управлять собой…». Вселенское эхо, насмехаясь, повторяет это стократно, и с каждым повторенным словом изображение на снимке тускнеет. И наконец — разлетается призрачными мотыльками: «Прощай»…

Вселенная хохочет.

В руках — пустая рамка. И собственные слова — рикошетят прямо в сердце. Тысячей клинков Сенбонзакуры. Он падает навзничь. И за секунду до того, как провалиться во тьму, слышит, как трескается стекло фоторамки…

***

Просыпается в своей постели. Рядом — лучится теплом, нежностью и надеждой Унохана. В рту сухо, слова царапают гортань, но сказать нужно:

— У меня вчера был бред…

— Да, к тому же, — голос строгий, с укоризной, — вы нарушили постельный режим. Вас нашли в одной из дальних комнат. С вами было вот это, — протягивает пустую рамку от фотографии: стекло разбито и в потеках крови… Нет. Это сон, до сих пор еще сон! — Что с вами, Кучики-сан, вы так побледнели? Немедленно лягте, — руки у нее — тонкие, но сильные, они уверенно толкают его на подушку. Женщина садится рядом, трогает лоб. — У вас жар. Сейчас дам лекарство, и не смейте вставать.

Микстуру приходится буквально вливать: минуту назад ему резко расхотелось жить. А ее попытки отобрать разбитую рамку и вовсе терпят крах. Но она не настаивает, только глядит в самую глубину его сердца своими умными спокойными всёзнающими глазами и говорит тихо, с грустью:

— Порой, Вселенная исполняет совсем не те желания… Отдыхайте, — встает, и задвигает за собой сёдзи.

Сны ему больше не снятся — у Уноханы чудесные снадобья.

Следующее пробуждение — и опять яркий всполох. На этот раз — в проеме окна. Ну разве можно носить такие неприлично-оранжевые кофточки! Он даже щурится и отворачивается.

Она смеется, и желтые глаза, наверное, искрятся лукавством:

— Что, ослеплен моей красотой, Бьякуя-бо?

— Еще чего, — максимально холодно, и, надеется, с презрением. — Зачем пришла?

Грациозно спрыгивает с подоконника, подходит неслышно, по-кошачьи. Наклоняет голову, рассматривает. Не его, а лежащую на тумбочке окровавленную фоторамку. Берет в руки, скользит пальцами по трещинам на стекле. Потом переводит на него странно посерьезневший взгляд. И он не может не восхититься: сейчас перед ним — мудрая богиня, видящая истинную суть вещей. От нее не возможно что-нибудь скрыть…

— Ты не знаешь, но она сейчас в мире людей, — женщина вытирает тонким пальцем засохшие узоры крови. — В Каракуре. Я нашла ее, перепутав след рейяцу. Думала, это Рукия… Рисунок их духовной силы — почти идентичен, да и интенсивность — та же… Захочешь — найдешь без труда…

И откуда только узнала о Хисане? Это же случилось уже после того, как эта кошка ушла вслед за другом в мир людей. Ах да, капитаны онмицукидо бывшими не бывают…

Она, будто прочитав его мысли, озорно подмигивает. Взмахивает бордово-черным «хвостиком», снова вскакивает на подоконник, дарит напоследок теплую, без насмешки, улыбку и уносится прочь. Богиня скорости.

А в его душе, впервые за много дней, встает солнце. Потом ему снится детство. Просыпается почти здоровым, полным сил. Прислушивается к организму — ничего не болит. Две женщины отдали ему свои силы: Унохана — умиротворение, Шихуин — радость.

Бьякуя обводит взглядом комнату: свет, белизна, чистота. Никаких резких, бьющих по глазам, контрастов. Сияющая монотонность. Мертвое спокойствие. И одежда на нем — бирюза и сирень. Словно прикосновенье весны. Как тогда, с прозрачной синью неба, сиреневато-розовым кружевом садов. Но он не любит весну и сакуры. Символизирующие жизнь — его они познакомили со смертью. И теперь цветы в саду его души — стальные, их лепестки — острее мечей… И у рос его — безупречность алмазов…

Блестят росинки,
Но есть у них
Привкус печали.

Но все-таки одноцветность сейчас предпочтительнее. Все пестрое — живое, а ему сейчас хочется мертвенности: звуки заставляют вздрагивать, цвета — закрывать глаза. И судьба сжалевается: дарит тишину и однотонность. Но, увы — опять не надолго. Идиллию светлого взрывает алый — торчащая в разные стороны шевелюра, беззвучье убивает громкий голос. Ну что за человек?! Ни намека на изящество. Даже больно осознавать, что природа распыляется на такое несовершенство. Но где-то — в самых потаенных уголках души — прячется мучительный стыд: за тот бой, за собственные пафос и высокомерие, за бакудо № 61, за притчу о Луне и Обезьяне…

Опустить глаза. Красноволосый олух не должен заметить эту мимолетную слабость. Взмах ресниц — и обжечь холодом, почти презрением: «Знай своё место».

И тот — знает. Замирает у порога. Удивленный, как попавший в тенета зверёк. Спеленатый по рукам и ногам нормами приличий. Можно добить высокопарностью:

— Удивлен, что я еще не умер? — скорее себе, чем ему, потому что эта насмешка — горчит.

— Никак нет, тайчо.

На такого даже злиться неинтересно. Кучики морщится, но говорит нейтрально, лишь с лёгкой изморозью:

— Мне нужны все записи, касающиеся перерождения душ. А также схема устройства анимографа. Думаю, она есть в Бюро технических разработок. Не уверен, что капитан Куротсучи будет рад подобной просьбе. Но даже если он потребует твой банкай на опыты — это не должно тебя остановить. Мне этот документ очень нужен. Все понятно, фукутайчо? Выполняйте.

Нет же, стоит столбом, глазами хлопает!

— Какая часть слова «выполняйте» вам не ясна?

Дошло. Унесся с топотом. Остается надеяться, хоть с Рукией посоветуется. А то сам еще пару недель будет думать: «Где же обычно хранятся записи?».

Бьякуя хмыкает и откидывается на подушки. Потолок идеален, словно чистый лист бумаги. Бери и записывай мысли.

@темы: fanfiction /фанфики

---

[Serenada]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[оксюморон ходячий]

Название: El tango de los culpados*
Авторы:  ~Хару-Ичиго~,  Оксюморон ходячий
Бета: Word и я
Жанр: angst, romance, action, drama
Пейринг: Гриммджо/Хитсугайя (но планируется и пара других)
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: гематофилия, экспрессивная лексика (бай Гриммджо), сомнительное согласие. Ну и в таком букете предупреждений, увы, скорее всего не обошлось без оос.
Таймлайн (он же саммари): бой в фальшивой Каракуре закончился своеобразной ничьёй. Все разбрелись по домам зализывать раны и готовиться ко второму раунду. Только вот Хинамори куда-то пропала…
Дисклеймер: если бы Кубо это прочитал, то сам бы отказался от своего детища.

Отдельное предупреждение для этой главы: нон-кон, плавно переходящий в даб-кон.

Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4

Глава 5. Instintos animales

@темы: yaoi, hentai, yuri /яой, хентай, юри, NC-17 /материалы для взрослых, fanfiction /фанфики

---

драбблег

[Хухорь]

На Колд-Фест нарисовалось ОТП 406 слов.

Автор: Хухорь
Бета: не вычитано
Пейринг: Ичиго/Гриммджо
Жанр: драббл, флафф, типа хьюмор
Рейтинг: PG-13
Фендом: Хлорко
Дисклеймер: усё дядьки Кубо
Писалось на заявку: Bleach. Ичиго | Гриммджо. "Стучаться нужно!"
Предупреждения: ООС прилагается. Концовка откровенно смазана.

читать?

Вылезать из-под уютно-тёплого одеяла не хотелось совершенно, хоть Ичиго и понимал, что в дверь стучат. Пока что несильно - значит, сёстры. И значит, можно поспать ещё... Промычав что-то нечленораздельное, парень перевернулся на другой бок. И замер - к бедру прижималось что-то горячее. Ичиго осторожно открыл один глаз... И уткнулся прямо в грудь арранкара - Гриммджо спал, развалившись на кровати и вальяжно закинув ногу на Куросаки. Тот несколько секунд оторопело таращился на это синеволосое чудо у себя в постели, а потом вспомнил... И, судя по царящему в комнате бардаку, нехило они вчера оторвались, ибо его одежда в редкостном беспорядке была раскидана по всему полу, а с люстры живописно свешивались грязные носки.
Пока Ичиго хлопая глазами таращился на спящего кошака, в коридоре послышались тяжёлые шаги. Отец. Думать было некогда - Ичиго вскочил, и, кое-как выпутавшись из-под возложенных на него конечностей, ловко сдёрнул с кровати простыню, заворачиваясь в неё наподобие мумии. Мельком кинув взгляд на кровать, Ичиго рванул к ней, успев как раз в тот момент, когда за стенкой раздался боевой клич Куросаки-старшего, а следом за ним - треск слетевшей с петель двери.
- С добрым утром, сын! Я пришёл сказать тебе, что Юзу приготовила завтрак, и что, если ты немедленно не объявишься, то он засохнет и прилипнет к тарелке. - радостно провозгласил Ишшин, вламываясь в комнату. - А чего это ты такой?
- Какой? - нервно отозвался парень, ёрзая на месте в попытке заслонить подозрительно-объёмный клубок одеяла позади себя.
- Бледный и с красными пятнами на лице.
- Потому что стучаться нужно! - не сдержавшись, рявкнул Ичиго. И тут же, чтобы загладить внезапную вспышку, спросил: - А что на завтрак?
- Мясо с кровью! - Ответил папаша, любуясь на вытянувшееся лицо сына.
Ичиго почувствовал, как груда одеяла вздрогнула.
- Шутка, - добавил отец, поворачиваясь и осторожно претворяя за собой хлипко висящую на одной петле дверь. - Так что давай, спускайся, пока не остыло.
- ТЫ! - Громким шёпотом прорычал Ичиго, сдёргивая одеяло... Но арранкара там не оказалось. Вместо него на кровати сидел взъерошенный чёрный кот.
- Чё уставился? - промурлыкал он, нахально поблёскивая синими глазищами. - Мясо давай тащи!
- Тебе повезёт, если хоть молоко получишь.
- Неет уж, Куросаки, не забывайся. Я тут оказался только потому, что твои сестрёнки меня подобрали. Ну, и ты "приютил". Так что давай, двигай на кухню, пока я из тебя самого "мясо с кровью" не сотворил.
Ичиго только вздохнул - ну что с таким поделаешь? И послушно поплёлся за завтраком...

@темы: fanfiction /фанфики

---

avatars

[*Ranchik*]

Немного и впервые
Остальное тут.

@темы: avatars /аватарки

---

Драбблы.

[mad-mad fox]

Автор: Стася [Безумный Лис] Карамелькина
Бета: отсутствует как вид
Название: "Мы могли бы..."
Рейтинг: G
Фэндом: Блич
Персонажи: Джио Вега/Сой Фонг
Дискламер: (с) Кубо-доно
Размещение: С сохранением шапки
Статус: Продолжение не будет
Предупреждение: ОСС?
Музыка: Ne-Yo - Because Of You
От автора: Навеяно внезапно.

_____________________________

клац-клац

На секунду сошлись клинки. Звон.

Её голос холоднее льда, а его ухмылка - лезвие. Но сражение словно не всерьёз, словно они оба в лайковых перчатках.

Каждый уже избежал шанса убить.
Бесстрастные лица, холодные глаза.
Ловкие, отработанные до автоматизма движения.

И он и она нарочно затягивают сражение.
Но, наконец, во время очередного близкого столкновения, он шепчет ей.
-Убей меня, потому, что я не смогу. Скорее.

Слишком наигранный удар, она далеко, а в глазах у неё - боль.
"Скорее"
Жесткий, словно уверенный в победе голос. Последняя форма.

Её неуловимые, почти, движения и отметины-бабочки.
Запоздалая боль и сжатые зубы.

"Прости, что всё так сложилось."

"Я мог бы любить тебя так, как никто не любил никогда, прекрасная, неприступная.."

"Я могла бы рассказать тебе больше, чем просто моё имя."

"Если всё было бы иначе..."

"...если бы мы не стали врагами..."

Красная Хомонка вспыхнула за её спиной.

"...мы могли бы..."

Они никогда больше не получат шанса сказать это вслух.
Он позволил ей победить, а ей остаётся лишь похоронить печаль в глубине своей души.


Автор: Стася [Безумный Лис] Карамелькина
Бета: отсутствует как вид
Название: "Не тот"
Рейтинг: PG-15?
Фэндом: Блич
Персонажи: Ичиго/Рукия, Бьякуя/Рукия, Бьякуя/...
Дискламер: (с) Кубо-доно
Размещение: С сохранением шапки
Статус: Продолжение не будет
Предупреждение: х.х. (хреновый хентай), говно-виньетка
Музыка: OmTheory - Lost Relevancy
От автора: Никогда не писала Ичи/Руки. г__г
Всеми руками за Ичи/Химе и Бьяку/Сой. ^_^

_________________________________________________

не клацать

Он целовал её руки. К щекам прижимая тонкие запястья.
Он ласково проводил кончиками пальцев по её талии.

А она закусывала губы молчала.
Она позволяла себя любить.
Без огня, без желания.

Он чувствовал как быстро бьётся её сердце в плену рёбер. Как она задерживает дыхание, когда он приближает свои губы к её губам.

Он ей противен? нет.

Просто она не скажет ему никогда что есть другой.
Снаружи холодный и неприступный.
А внутри страстный, порывистый и так ошеломительно влюблённый... не в неё.

Она закрывает глаза, сдерживая слёзы, и слабо отвечает на ласки. Позволяя ему самое смелое.

Он слишком увлечён, чтобы заметить её слезы. То, как она в исступлении кусает руки, представляя того, другого...

Нежеланный, неизбежный экстаз с другим.

Рыжий, не похожий на её дорогого брата.

-Всё хорошо, Рукия? Почему ты плачешь, - взволнованно спрашивает Ичиго, обнимая её за хрупкие плечи, - я сделал тебе больно?
Она судорожно сглатывает комок в горле, натянуто улыбается и качает головой.

-Нет, что ты.
"Просто ты не тот, с кем я хочу лежать рядом",-додумала она про себя.



Автор: Стася [Безумный Лис] Карамелькина
Бета: отсутствует как вид
Название: нет
Рейтинг: R
Фэндом: Блич
Персонажи: Зараки/Сой Фонг, Бьякуя/Сой Фонг
Дискламер: (с) Кубо-доно
Размещение: С сохранением шапки
Статус: Продолжения не будет
Предупреждение: очередная говно-виньетка
Музыка: Red - Fight Inside
От автора: Дерьмовый недотрах.

________________________________________

опасно для мозга

Он прижал ей к стене и грубо впился губами в шею.
Она молча вытерпела эту мерзкую, для неё, ласку. Его огромные ручищи сжимали её тонкие запястья.

-Ты будешь моей, маленькая стервочка, - рычит он ей на ухо.
Тёмно-карие глаза лишь презрительно щурятся.

Он теряет контроль.

Грубые ласки-объятья. На нежной коже остаются яркие следы его пальцев.
Она молчит и закрывает глаза.

"Хватит. Прекрати. Мне больно!" - хочет закричать она, но...

Он рвёт на ней косоде, одной рукой продолжая удерживать над головой запястья.
На аккуратной груди расцветают багровые синяки.

Она не кричит. Только прокусывает до крови губы.
"Отпусти" - стучит в висках.

Грубо и жестко он прижимает её к себе. Она чувствует как слабеет пояс хакама.

Перед вновь открывшимися глазами - его оскал.
Сквозь зубы она шипит проклятия и одним рывком высвобождается из его объятий.

Стягивает на груди разодранную одежду и её силуэт стирается скоростью шунпо.
Горячие слёзы боли и унижения сушит безумный ветер.

Ноги подводят её около невысокой калитки. Взгляд цепляет эмблему.
"Помоги." Она падает на колени, прижимаясь боком к ограде. "Помоги.. Бьякуя."

Чьи-то приятно-холодные руки. Она знает их.
Запах. Миндально-кофейный.

Он легко, словно пушинку, поднимает её с земли.
Шаги по гравию дорожки эхом отдаются в сознании.
Скрип сёдзе, мягкость футона и его прохладное дыхание.

Она чувствует, как он смазывает синяки на её теле пахучей мятной мазью.
Как туго бинтует руки и грудную клетку.

-Спасибо, - в беспамятстве еле шепчет она.
На горячие губы - холодная ладонь.

-Молчи, дурочка.
Он накрывает её легким одеялом и касается губами лба.

-Не вставай, этот зверь сломал тебе запястье и пару рёбер.
"Надо же. Я даже не ощутила."
Сознание балансирует на грани. Она чувствует его присутствие.

-Не уходи, - с надрывом просит она, когда слышит шорох хакама.
Тишина. Он снова рядом и касается её обжигающих пальцев.

-Не уйду.

Автор: Стася [Безумный Лис] Карамелькина
Бета: отсутствует.
Название: "Герои не падают"
Фэндом: Блич
Дисклеймер: Кубо Тите
Предупреждение: ОСС и AU но совсем немножко
Рейтинг: G
Пейринг: Бьякуя/Сой Фонг самую малость)
Размещение: С сохранением шапки
Статус: Продолжения не будет
От автора: 254 серия. Что осталось за кадром

____________________________________

говно-спойлеры

Звук расширяющейся гарганты усилился.
-Края дыры снова расходятся, - прошептал Капитан десятого отряда.
Некоторые Занпакто уже приготовились отражать волну Меносов, которая вот-вот должна хлынуть с неба.
Сой Фонг и Хицугая переглянулись, но вдруг...

-Цвети.
-Цвети.

С обеих сторон щель сдерживали потоки Сенбонзакуры. Капитан второго отряда повернулась. В нескольких метрах от неё стоял Кучики, а по другую сторону - Сенбонзакура.
Оба, и Занпакто и хозяни, вкладывали немыслимое количество духовной силы в потоки бесчисленных лезвий.

-Он хочет закрыть дыру своей реацу, - прошептала девушка.
Хицугая покачал головой
-Это безумие...
Появившийся рядом Ренжи засыпал Капитана десятого отряда вопросами.

Сой Фонг снова перевела взгляд на безукоризненно прямую спину Кучики.
"После стольких ран, ты всё ещё... - она едва заметно скривила губы, - ты безумец, Бьякуя"
-Сузумебачи, -коротко позвала девушка.
Чуть впереди возник её занпакто.
-Хочешь помочь им? - едва слышно спросила она. Сой Фонг кивнула и крохотная Сузумебачи улыбнулась.

Пять мощнейших потоков духовной силы прорезали небо.
-Банкай! - несколько голосов слились в один.
-Вперед, - шепнула брюнетка своему занпакто.

Когда с Меносами было покончено, все, не сговариваясь, выпустили на свободу всю свою духовную силу.
-Сейчас, - крикнул Хицугая и, под натиском чудовищной мощи реацу, гарганта захлопнулась.

Бьякуя опасно покачнулся, но встретил грудью плечо Сой Фонг.
-Героям не предстало позорно падать в конце подвига, - тихо сказала она.
Кучики тяжело дышал, но голос его был на удивление твёрд.
-Не такой уж я и герой.
Губы девушки тронула улыбка.
-Ну ты ведь не упал, - оптимистично заметила она.
Её тонкие горячие пальцы соскользнули по его холодному запястью и в следующий миг её уже не было рядом.

Справа появился Сенбонзакура
-Вы в порядке? - обеспокоено спросил он хозяина. Кучики повернулся.
-Ты забыл с кем говоришь?
Губы, не скрытые маской, растянулись в усмешке. "Действительно."

Бьякуя поискал взглядом Сой Фонг, она стояла за спиной Капитана Хицугаи, словно была там всегда. Они встретились глазами и уголки их губ слегка дрогнули.

@темы: fanfiction /фанфики, spoiler /спойлер, anime /аниме

---

три драббела по филлерам и на околояойные темы.

[лидлёс скальд]

название: нет.
автор: prinny*s pineapple
пейринг: Кога/Мурамаса
рейтинг: ПГ-13.
жанр: недоаннгстофлафф и если АУ пишется сюда, то - АУ.
от автора: кроме мелких почеркушек на бличестрочников я по данному фэндому ничего не писал, но это - внезапно и с подачки Полипа - отп.

один

Мурамаса дёргаёт острым плечом, с его волос на пол летят капельки воды.
Поправляет мокрые пряди пальцами, осторожно, ногтями в них путается.
-Тебе же в институт сейчас. - негромко уточняет Кога, прислоняясь спиной к косяку двери.
-Ну да. - шепчет Мурамаса, дёргая себя за прядь. -Чаю мне сделай.
Кога делает - потому что Мурамаса просит.
В своей обычной манере, но просит же - Кога чувствует.
Делает, потому что четырнадцать минут назад вытащил его из ванной, где тот сидел, судорожно пытаясь стереть кровь с лица, тёкшую из-под зажмуренных век.
Только больше по лицу размазал, правда. Ну сейчас неважно уже.
Мурамаса смотрит рассеянно, и с волос у него капает. Ногтями чуть по кружке постукивает и мелкими глотками пьёт.
А потом Кога садится перед ним на колени и, разгладив жёсткую джинсу на худой щиколотке, осторожно надевает томатно-красную кеду на узкую ступню.
Мурамаса замирает, поперхнувшись чаем.
А Кога не чувствует как будто, гладит пальцами выступающую косточку и шнурует медленно-медленно.
Мурамаса выдыхает сдавленно и глаза закрывает.
Пальцы у Коги тёплые, как же хорошо, невозможно же...
А потом Кучики поднимается с пола, коротко целует Мурамасу в губы и говорит тихо:
-Иди уже. В институт свой.
Мурамаса улыбается чуть-чуть и шевелит пальцами в кедах.
На майке у него мокрое пятно от волос.

*

два.

Мурамаса спит беспокойно.
Ворочается до утра, а Кога, который просыпается от малейшего движения рядом, весь день потом с синяками под глазами ходит.
Но сделать, увы, не может ничего.
Только прижать его к себе осторожно и волосы растрёпанные поцеловать.
Так вот странно получается, что Кога сейчас о нём заботиться должен, должен именно, а не что-то там ещё.
И когда Мурамаса просыпается по утрам, то долго лежит с закрытыми глазами и пальцами трёт короткий шрам на животе.
Кога не спрашивает, откуда он там, и вообще ничего-ничего у Мурамасы не спрашивает.
Попробовал уже как-то раз.
Тот задумался, как будто вспомнить попытался.
И глаза у него, обычно злые и зелёно-прозрачные, потемнели тогда, зрачки сузились и дыхание сбилось, будто он сознание сейчас потеряет...
Невозможно же смотреть на это было.
Как будто внутри у Коги что-то ломкое крошится, и сколы острые, больно.
Он и так виноват перед Мурамасой везде и со всех сторон, точно не знает, за что, но чувствует левой почкой какой-то.
И остаётся Коге только молчать и целовать его всего, бледного-худого, с сеткой белых шрамов на руках-лопатках-бёдрах, да краску потёкшую смывать вокруг глаз.
А Мурамаса фыркает тихо, под губы его подставляясь, изгибается весь, прижимаясь теснее, и шепчет, шепчет что-то без остановки.
Может даже "Кога... не издевайся, хватит"
Может даже "Кога, я... твой весь, видишь"
Может даже "люблю тебя... деревенщина, шоколада ему купить".

*

три.

Они оба думают, что виноваты друг перед другом по самое не могу.
И молчат оба, ни в чём никого не переубеждая, потому что даже вспоминать не хочется.
А им есть что вспомнить, увы.
Коге уже почти не снится противный хлюпающий звук, с которым меч выходит из тела.
Осколки клинка.
Отчаянно-растерянные глаза Мурамасы.
Когда Кога просыпается с беззвучным криком, его бывший занпакто сидит на подоконнике - в темноте белеют острые коленки - и курит уже четвёртую сигарету, несносный же меч, сколько раз ему было сказано уже не дымить в их квартире.
Кучики поднимается с кровати чуть пошатываясь и дышит тяжело-прерывисто.
-Иди ко мне. - тихо просит он Мурамасу, и тот плавно соскальзывает с подоконника, давит сигарету в тяжёлой пепельнице и подходит к своему... теперь уже - человеку.
Кога обнимает его за тонкую талию, поднимает терракотовую майку с полустёршимся бэтменом и целует тонкий белый шрам чуть ниже рёбер.
Мурамаса дёргается в его руках - память тела, ничего не поделать - и руки с трудом отводит, ногти подальше от него.
Потом они ложатся рядом и Мурамаса засыпает, тепло дыша Коге между лопаток.
Раньше такое было... ну, не каждый день конечно, но часто, слишком часто.
Сейчас - они оба уже... спокойнее, что ли, стали.
Только Мурамаса говорит иногда - неуверенно, как будто с трудом слова подбирая - запинаясь, боясь чего-то.
Кога хочет стереть эту боязнь из его голоса, и вину, и боль - не должен, он не должен этого всего чувствовать.
И иногда у Коги получается.
Тогда, когда они весь вечер проводят в гостиной, с чаем и длинным - может быть чёрно-белым - фильмом.
Тогда, когда на улице синие сумерки и ладонь бывшего занпакто в ладони бывшего шинигами.
Тогда, когда Мурамаса захлёбывается сиплым криком, до крови царапая Коге плечи.
...И когда потом эти же царапины пластырем заклеивает.
И если Мурамаса ещё боится чего-то, то Кога, кажется, на свои воспоминания забил уже, и качественно так, на самом деле.
Нету больше безумия, разъедающего душу, не-ту.
И наверное, про них можно сказать такое странное слово, человеческое такое.
Только ни тот, ни другой, его вспомнить не могут.

@темы: fanfiction /фанфики

---

[Kochou]

Название: Он не будет одинок
Автор:Kochou
Персонажи/Пейринг(если таковой есть): Чад, Ичиго.
Рейтинг: G
Примечания: эпиграф Skillet "Whispers in the dark", все персонажи принадлежат Кубо Тайто

No, you'll never be alone
When darkness comes I'll light the night with stars
Hear my whispers in the dark…

Садо никогда не забудет тот день, когда они встретились. Тёмный замызганный переулок. Группа отморозков избивает рыжего мальчишку, одетого в школьную форму. Защитить, принять удары на себя, увидев изумлённый, непонимающий взгляд. Взгляд того, кто привык защищаться, а не чтобы защищали. Взгляд того, кто не может понять, как можно позволять бить себя.
- Чад?
- Нет, Садо.
Они встретятся вновь. И теперь Ичиго поможет ему. Не спрашивая ничего, не разбираясь, просто как следует отколотив тех парней. И объяснил, доказал, научил использовать свою силу.
- Ах да… Как насчёт этого, Чад? Нельзя НЕ бить людей для своего же блага. В обмен, дерись ради меня. А я буду драться ради тебя. Если это то, за что ты готов рискнуть жизнью, то я тоже готов рисковать жизнью, чтобы это защитить. Это обещание.
Он понял. Это обещание. И он готов умереть за того, кто, возможно, сам того не подозревая, так много дал Садо. Куросаки тот, кому он доверяет полностью и безоговорочно. Вряд ли кто-то может понять, как много значит для него, когда уставший после драки Ичиго спокойно устраивает голову у него на коленях, прикрыв глаза и болтая о всякой ерунде. Садо (или всё-таки Чад?) тоже может много сказать. Но он молчит. Потому что Ичиго и так всё знает. Они давно понимают друг друга без слов.
Возможно, из-за этого Чаду так тяжело, когда он видит Ичиго со следами чьих-то ударов на лице, когда он приходит в школу после очередных разборок в одиночку. Почему его там не было? Не успел, не уберёг… Глухое чувство вины. Но он не нарушит обещание, связавшее их таких непохожих и в тоже время похожих в своём одиночестве, своей силе… Он не будет одинок. ОНИ не будут одиноки. Чад будет рядом с ним, он будет драться с ним, он будет драться за него.

---

Косплей

[Ariko-san]

Решилась таки показать миру свой косплей по Бличу, оцениваем, кидаемся тапками =))
Коплеер - Я ))
Персонаж - Тиа Халлибел
Фотографы -  Икари, Ленин

+9

Хеллоуин

@темы: cosplay /косплей

---

107 шагов

[Hedgehog2008]

Посвящается великолепному автору Gaarik

И моему Мифу

…
Автор:
Hedgehog2008
Название: 107 шагов
Disclaimer: все права на героев аниме
«Блич» принадлежат Кубо-сенсею.
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: Улькиорра/Орихиме + Автор/его муза; на заднем плане Ичиго/Орихиме
Жанр: ангст
Вид: мини
Предупреждение: первая часть описывает жизнь настоящую,
почти реальные события (не знаю, можно ли расценивать это как RPF). Но данный
факт никак не влияет на вторую часть. Вторая часть потеряла обоснуй далеко и
надолго.
Саммари: в первой части повествуется о личных переживаниях автора, а
вторая непосредственно о событиях в Уэко Мундо. Описываемый момент – время
примерно после вторжение Ичиго и друзей в Лас Ночес. По задумке автора,
спасители потерпели поражение, но вовремя успели спастись. Орихиме же выпала
участь «жертвы», отправленной на костёр «спасительной инквизиции». Данный фик
является посвящением одному из самых блистательных авторов Рунета, избравших
этот фандом, а также человеку, оказавшему на автора огромное влияние.



I

Она снова пялилась в экран компьютера в надежде поймать хотя бы осколочек его души, но все старания были тщетны… Он ушёл навсегда, оставив после себя, словно нарочно, лишь удалённую страничку ВКонтакте, да пару воспоминаний от слишком недолгой переписки.

Слишком, чтобы помнить… Всего одна неделя. Она уже успела найти в нём и частичку своего скрытого чувства, и единомышленника, и необъяснимое притяжение… Но его больше нет. Это факт. Мосты давно сгорели. Аргументы исчезли в неоправданной лжи. А разве можно верить словам? Мир не вымер, не исчез, но потерял былые краски, словно он переместился в чёрно-белое кино, непонятно каким образом спроецированное на её жизнь. Даже его поначалу пугающая аватарка, изображающая весьма странное готическое существо с огромной дырой в груди и тёмными дорожками от «слёз», и та исчезла… Она каждый день повторяла его ник снова и снова: Ulquiorra Espada The fourth Schiffer. Эти слова оказывали на неё практически гипнотическое воздействие, это притяжение… Она открыла глаза, сбрасывая неожиданно накатившую дремоту, и набрала в строке Яндекса слово «притяжение». Поисковик «выплюнул» сотни страниц. Она попыталась собрать зрачки в кучу, а затем открыла пятую страницу сверху. Чей-то дневник… И на неё смотрит он, Улькиорра. Пусть с другого рисунка, но его черты невозможно было забыть! Тааак, что там у нас дальше? Пелена бездействия мигом спала с сонного разума, и она сосредоточилась на тексте. Это оказался фик. Глаза по привычке устремились к пэйрингу: Улькиорра/Орихиме. А у него, значит, возлюбленная есть?
Вчера она узнала, что странная аватарка изображала героя аниме-сериала под не менее странным названием «Блич». Википедия любезно предоставляла и описание персонажа. Всё как и должно быть. Он был таким же циничным пофигистом в своих письмах. Тааак… Орихиме… Компьютер зашелестел, и через секунду на мониторе появились изображения девушки с рыжими волосами и наивно распахнутыми глазами. Как же ей в тот момент хотелось стать для него Орихиме! Снова перелистнула на фик, начала читать, жадно проглатывая искусно описываемые события ожившего Лас Ночес.
Многое всё ещё оставалось для неё загадкой. «Буду смотреть аниме, может, что и пойму. Да просто в честь памяти о нём», - решила она.
Месяц пролетел незаметно. Она снова перечитывает знакомые строчки «Притяжения». Глаза быстро устают, поэтому она на время свернула все окна. На рабочем столе снова ОН и ОНА…



II
Арранкар стоит, всматриваясь в даль, которая не представляет из себя ничего, кроме бесконечного моря белого песка, сливающегося где-то на горизонте с небом цвета припорошенного первым снегом асфальта. Девушка сидит на песке, поникнув главой долу. Это что такое?? Она понимает, что бесполезно смотреть вперёд в надежде, что за ней придут и спасут. Да, так было раньше, но в этот раз всё будет по-другому. До этого она жила в сказке, но когда-нибудь приходит конец. Никто не пробовал заглядывать за конец сказки, всем нравится складывающееся в конце положение вещей… Конец, когда принц тает, дворец рассыпается на осколки
разочарования, а принцесса вдруг понимает, что она вовсе и не принцесса и что осталась она не в руках у главного злодея и даже не у коварной ведьмы, а что на самом деле столкнулась она лицом к лицу с реальным миром, где установлены совсем иные законы. Они-то уж точно не оставят путей к отступлению.
Орихиме всё же подняла голову в слепой надежде на чудо. Но все чудеса остались в сказке. Вместо этого перед ней предстал пейзаж, что был тут минуту и, вероятно, сто лет назад. Никому бы и в голову не пришло менять в этом жутко холодном и пустом, но одновременно необычайно гармоничном пространстве! Песчинки всё так же вальсировали под вечный реквием, сотканный из ничьих воспоминаний. Стройные ветви кварцевых деревьев по-прежнему хранили тайну своей хрупкой прочности глубоко под землёй. Тишина как прежде обволакивала тело мягкой субстанцией, заражая каждую клеточку её пока ещё живого существа.
Улькиорра Шиффер, её страж, всё так же продолжал стоять поодаль и смотреть перед собой. Казалось, он стремился достичь взглядом горизонта или увидеть там какой-то тайный смысл, понятный ему одному…Сколько времени прошло с тех пор, как они неподвижно застыли здесь?
Время перестало быть чем-то неуловимым. Оно преобразовалось в почти осязаемую материю, так что до него можно было дотронуться и от этого оно ещё больше растягивалось. Ей было уже действительно всё равно, что с ней станется. Главное, Айзен побеждён, друзья в безопасности. Её не оставят в живых, это она тоже хорошо понимала. Это всего лишь вопрос времени. О ней никто не вспомнит. Впрочем, она сама этого хотела, иначе ни за что не надела бы браслет…
«Надо же кому-то было пожертвовать собой в этой войне, - усмехнулась про себя Орихиме, - а то было бы совсем не грустно. А какая же это война, если не грустно?» Но это всего лишь слова, не способные и на одну тысячную выразить все чувства, обуревавшие девушку в ту секунду. Здесь была и злость на Ичиго за то, что он так ни о чём не догадался, и грусть, смешанная с безысходностью и отчаянием, и радость за практически счастливый конец, и капелька ностальгии по былым временам… А ещё она никак не могла понять, чего ждёт арранкар. Почему не выполнит он последнюю волю своего властителя? А может, он просто вспомнил это чувство ускользающей жизни, когда хочется уцепиться за каждую минутку, как за спасительную соломинку, но минуты текли, растворяясь в окружающей тишине. Орихиме впитывала каждое мгновение, стремясь запомнить этот Мир до мельчайших деталей...
- Ты знаешь, где находится конец света? – голос Улькиорры нарушил безмолвие так неестественно громко, что девушка вздрогнула, освобождаясь от оцепенения.

Время начало свой обратный отсчёт.

- Может быть там, за горизонтом, - предположила девушка, медленно поднимаясь с земли.
- Неверно. Конец света в тебе.
- Разве? – осторожно спросила Орихиме.

Время было на исходе.

- Когда ты умираешь, настаёт конец света, - Улькиорра повернулся лицом к девушке.
- Но мир-то останется. Ничего не изменится, если я умру, - возразила Орихиме.
- Нет, это будет конец, - одно мгновение, и Улькиорра оказался совсем рядом.
- А я верю, что конца нет.
Он всегда подразумевает продолжение, - задумчиво протянула Орихиме.

Время истекло.

- Ты умрёшь и даже не успеешь понять, как всё закончится.
- А в мире живых есть традиция: люди, приговорённые к смертной казни должны пройти ровно 107 шагов, прежде чем распрощаются с жизнью. 107 шагов длится их конец…
- Разве за столь короткое время можно придумать продолжение? – в голосе арранкара не было удивления, лишь едва уловимая усмешка.
- Я знаю, можно! – смело вскинула голову Орихиме. Из взгляды встретились.
- И что же ты предлагаешь?
- Давай пройдём эти 107 шагов вместе, раз уж нам выпало заканчивать существование света одновременно!
- Что ж…
«Это всего лишь пустая трата времени, - подумал Улькиорра. – Так почему же я соглашаюсь?»

Но первый шаг был уже сделан…

@темы: fanfiction /фанфики, anime /аниме

---

[Divina Commedia]

Название: нет
Фэндом: Блич
Автор: divina commedia
Жанр: драббл
Пейринг: Гриммджо/Ичиго, Айзен/Ичиго
Рейтинг: R за кровь=))
Отказ от прав: не моё
Условия размещения: предупредите
Предупреждения: нет обоснуя
От автора: Спасибо Ugarnaya_uno, сама знаешь за что и что отбетила


Мягкие плавные движения. Бесшумно. Так, что даже тонкий слух Улькиорры не уловит. Белый каменный пол неприятно холодит лапы, и остатки тяжелой удушливой рейацу хозяина спальни заставляют дернуться кончик хвоста, но не более. Да неприятно, да опасно. Но когда его это останавливало?
Форма адьюкаса для Гриммджо нынче редкость, но сейчас именно тот случай. Все чувства, которыми наделено тело кошки, обострены. Хищник как-никак. Он слышит и чувствует окружающее пространство в несколько раз лучше, чем в человекоподобном обличие.
Белые, как и везде, стены, мягкий пушистый ковер, большая кровать. Джаггерджак почти крадется и, наконец, касается мордой сбитого покрывала. Тонкий нюх улавливает желанный запах, и тело крупно вздрагивает от удовольствия.
За такие выходки, как посещение личных покоев Айзена, карали нещадно. И тут уже ни твой номер, ни имя, ни личные симпатии не играли роли. Это был запрет. Особенно с тех пор, как здесь появился новый житель…
- Секста Эспада.
Чужая сила накрывает внезапно, прибивая, как котенка, к полу. Мгновенно лопаются какие-то сосуды, пасть наполняется кровью, заливая горло. Джаггерджак хрипит, но сил сглотнуть нет, перед глазами мутно, мышцы выкручивает мучительной судорогой.
Он уже почти не соображает, лишь ощущает, как его отшвыривает к стене. Расписной алый след на белоснежном полу уже никого не волнует. Владыка гневается.
- Я же просил, - мягко шелестит голос. – Я не люблю наказывать своих детей, ты же знаешь…
Эти слова-звуки текут мимо, Гриммджо их почти не слышит. Чужая рейацу пульсирует, вызывая в собственном теле мучительные спазмы. Наверное, внутри уже каша из органов… Но Шестой держится из последних сил, ему просто необходимо дотерпеть…

- Ну, нафига тебе это было нужно?
Мягкая ткань, смоченная в воде, касается лба, стирая засохшую кровь.
- Ты же знаешь, как он от этого бесится?
Пальцы перебирают спутанные синие пряди.
- Вдруг он тебя убьёт?
Руки несильно сжимают горячее тело, устраивая такого слабого сейчас арранкара удобнее.
- Молчишь?

Да, молчит. Всегда молчит. И раз за разом приходит в эту чертову спальню. Каждый раз бесится из-за того, что Ичиго так глупо позволил себя поймать. И каждый раз испытывает дурную радость от прихода Айзена. Да, бывает очень больно. Но зато потом настают те несколько долгих дней, когда рыжий мальчишка сидит рядом, болтает о всякой ерунде и возится с ним, лечит, ни на шаг не отходя от кровати.
И как только шинигами сморит сон, можно уткнуться в его руки и вдыхать, вдыхать и вдыхать до одури сладкий запах ладоней, украдкой провести по его лицу пальцами, а потом, прижавшись к нему, просто лежать рядом, слушая его дыхание и гулкие размеренные удары сердца…

@темы: fanfiction /фанфики

---

Выкидыш маньяка и извращенца х)

[странная лисья натура]

Название: Слепой лис. Part 1
Автор: странная лисья натура; Владыка Шального Спокойствия
Бета: игроки форумной ролевой
Фандом: Блич
Персонажи: Айзен, Гин, местами арранкары и Тоусен
Пейринг: Айзен\Гин
Рейтинг: пока NC-17, дальше может больше
Жанр: ангст, немного юмора(для самих авторов х)), яой
Дисклаймер: на героев зуба не имею, Кубо-сама
Размещение: где угодно с ссылкой на дневник
Саммари: как Гин работать не хотел
Статус: пишется
Предупреждение: насилие, яой. Фанф первый в нашей жизни, поэтому тоже стоит предупредить х)

Это был совершенно обычный день, ничего интересного не предвещавший. Снова прогулки в каменных стенах, снова шаги, глухо отражающиеся от стен. От скуки начал рассматривать собственную серебристую челку. В голове мелькнула мысль, что чем больше времени он проводит в холодном Уэко, тем больше его волосы напоминают тонкую проволоку. Становятся жесткими, мертвыми, больше похожими на иголки.
Он уверен, все дело в беспросветной скуке. Арранкары разбегались, едва завидев альбиноса, Соуске уже два дня сидел безвылазно в лаборатории. Даже Гриммджоу, обычно не упускавший возможности поцапаться, куда-то делся. Гоняет франсьонов?
И Шинсо спала крепким сном, не отзываясь даже когда Гин пытался ее пробудить. Это было очень плохо. Улыбка шире обычной. У него депрессия, густо перемешанная с апатией и недовольством. И тут же в очередной раз возникает предательская мысль - заняться работой. Мозг тут же отзывается бессильным завыванием лени. Лучше дальше страдать ерундой. Постучаться к Айзену? Нет. Жизнь пока дорога.
Короткий взгляд в оконный проем, порыв ледяного ветра, пробирающий до самых костей. Минута, чтобы хорошенько прочувствовать, как ледяные пальцы воздуха забираются под белоснежный воротник, скользят по бледной коже и тают от слабого тепла тела. Неприятно. И луна застыла противным белым блюдцем на черном небе. Она даже не светит. Зачем она тогда?
Гин коротко передергивает угловатыми плечами, наполняя тело мотивацией к движению. Снова шаги, теперь уже бесшумные. И только неуловимый шорох хаори наполняет пустой длинный коридор. Лаборатория. Последние колебания, пальцы сжимаются в кулак для стука, но останавливаются в миллиметре от шероховатой поверхности двери. Что-то подсказывает, что этого делать не стоит. Хотя и можно сейчас наплевать на всё и вломиться с широкой улыбкой, пропеть что-то вроде "Владыка-аа, а я тебя везде ищу". Да только за каменной толщей стены плещется опасная энергия.
Тихий вздох покидает бледные тонкие губы, преодолев путь из легких. Пар. Неужели, стало настолько холодно? Взгляд из-под бесцветных ресниц на костлявые кисти. Кожа по цвету уже почти сравнялась с рукавом. Отчетливо видна тонкая паутинка вен. Завораживающее зрелище. Если бы не испуганное биение собственного сердца, Ичимару решил бы, что он уже покойник.
Мелкая дрожь, пробежавшая бесцеремонно по позвоночнику, зародившись в грудной клетке. Нужно согреться и, все-таки, взяться за работу. Отвратительная идея, но все же. Нужно же когда-то это все сделать. Владыке просто "некогда" заниматься сортировкой своих исследований. Да еще Заэль накидал кучу бумаг на стол. Надо сделать вид, что пытался разобраться.
Укол совести иногда Гина все же посещал, когда Соуске поднимал глаза от "отчета" и с укоризной смотрел на улыбающегося альбиноса. В итоге он всегда все переделывает сам. Зайдя в кабинет и окинув взглядом выросшую гору бумаги, в беспорядке валяющейся на столе, шинигами ужаснулся и окончательно отказался от мысли "поработать". Тоусен! Был маленький шанс, что удастся заговорить ему зубы и спихнуть всю работу на него. В секунду взял в охапку все бумаги, не удосужившись даже сложить их в стопку, и выскользнул за дверь, растеряв часть записей еще в кабинете.
Канаме нашелся в своем кабинете за работой. Ичимару шел тихо, однако Тоусен еще на пороге поднял голову от бумаг, хоть в этом и не было надобности - забавный рефлекс, который заставлял Гина тихо хихикать.
-С чем пришел, Ичимару? -глухо поинтересовался слепой, слегка нахмурившись. Он знал, что альбинос крайне редко приходит просто так.
-Да тут у меня бумаги завалялись, а у меня столько работы, столько ра..
-Нет. -оборвал Тоусен резко.
-Ну что я должен делать с этим всем? - жалобно протянул улыбчивый шинигами, на пол с шелестом упала пара листков, заставив Канаме вскинуться.
-Работать, Гин. Ты должен знать, что это такое. Разбери, рассортируй и сложи. От тебя уже больше и не требуют ничего, бесполезно.
-Нуу..
-Нет! Иди.
Альбинос кисло фыркнул и направился обратно в кабинет, все так же теряя по дороге документы. Придя и свалив все в кучу на столе, шинигами бухнулся на стул и лениво окинул взглядом беспорядок - теперь он стал еще больше, поэтому Ичимару не нашелся и взял один из листов, складывая замерзшими пальцами нехитрый самолетик. Сложив, Гин отправил его в полет в сторону двери и принялся за новый.
***
Серые мутные стены никак не помогают прийти в нормальное состояние. Тихий стук шагов отчетливо выбивается тихим эхом во всём помещении.
-Неужели я здесь один? - спокойный вздох. Глухая уверенность, что Гина в кабинете нет, еще отдает. Как тихая мольба. - Ахх.. Спокойствие и отдых.. - слегка развалисто плечом толкнул дверь и, уставившись в пол, забрел в кабинет. Звуки мнущейся бумаги заставили снова напрячься всему телу, отчего стало довольно не комфортно. -Гин... - окинул вымученным взглядом альбиноса. -Чем это ты тут занимаешься?
Шагов альбинос явно не слышал и знакомый до противного голос заставляет его незримо вздрогнуть. Родилось ощущение, словно в помещение ввалилась густая черная пелена. К сожалению, только что сделанный самолетик уже летел в направлении дверного проема, где появился владыка. Листок, принявший форму летательного аппарата, врезался острым носиком в белую ткань хаори Соуске в районе плеча.
-А, Владыка, это-ооо ты. Как рабо-оота? -отзывается Гин, пропустив вопрос мимо ушей. Торопливо окидывает взглядом бумаги, в беспорядке валяющиеся по столу и полу.
Взгляд начальника, шарящий по усеянной самолетиками мозаике, хорошего ничего не предвещал. Стойкое ощущение давления в комнате возросло еще больше от одного взгляда на измученные глубокие глаза и пролегшую по лбу от усталости морщинку за выбившейся тяжелой прядью волос.
-Я не ждал тебя так рано.
Звон голоса Гина, прозвеневший маленькими колокольчиками в комнате, показался слишком странным. Снова привычная змеиная улыбка.
-Я устал. - прогудел Айзен. Воспоминания о неудачном эксперименте не заставили ждать долго. По телу Соуске пробежал импульс, до ужаса противный, вызывая дикую ненависть ко всему. Непривычное состояние. Неожиданно для себя самого он сжал кулак, с опозданием почувствовал, как сложенный в самолет лист коснулся одежды и медленно опустил прищурено-напряженный взгляд. Медленно перевел его на всё еще улыбающегося подчиненного.
-И что это такое? - сил не было себя держать в обычном спокойном состоянии. То ли слабость оказывает такое давление, то ли скопившаяся ненависть. Сжав в кулаке белоснежно белый, теперь уже, клочок бумаги, медленно, стараясь скрыть усталость, направился к Гину, непроизвольно сильнее сжимая кулак. -Что. Это. Такое. Я спрашиваю. - процедил сквозь зубы и с силой шмякнул на стол перед Ичимару уже постепенно выпрямившийся от столкновения со столом несчастный листок.
Гин невинно так похлопал прищуренными глазами, покосившись на листок. Злость Владыки была объяснима. Нагоняи Ичимару всегда получал наедине, да еще и состояние Соуске было пугающе-несдержанным. Некоторое время альбинос молчал и смотрел на листок, после чего поднял взгляд.
-Это, если я не ошибаюсь, твой отчет об эксперименте, что ты проводил на прошлой неделе. - поспешил возвестить Гин своему бывшему капитану, а ныне Владыке Уэко-Мундо. -А что?
Тонкая смеющаяся улыбка не сходила с лица, а прищур был откровенно издевающимся. Из-под ресниц мелькали алые радужки чувствительных к свету и воздуху глаз. Тощий шинигами покачивался на стуле взад-вперед, отчего по комнате разносился мерный шорох хаори по полу.
Айзен судорожно дернул плечом, на секунду подумав о том, чтобы расправить несчастный не-до-отчет - не-до-самолетик. Хотел было закричать на подчиненного, но в последний момент понял, что с Гином это бесполезно. Закатив глаза, провел обоими руками по своим волосам, отворачиваясь от альбиноса.
-Переделать все отчеты за последний месяц. Живо. - хотел было уже вздохнуть, грезя о том, что наконец такая нежная и манящая в себя тишина скоро наступит. Тихий шорох был отчетливо слышен в практически пустом кабинете, заставляя в голове йокнуть какому то винтику и, нервно развернувшись, ударить по столу альбиноса, а того заставить слегка удивленно перевести взгляд на кулак. Сжав зубы, словно сорвавшись с цепи, схватить за грудки Ичимару и, зло нахмурив брови, посмотреть прямо в лицо уже висевшего над полом в собственных руках бледно-белого паренька, чуть-ли не сливающегося с хаори. -Не зли меня...
После слов об отчете Ичимару только усмехнулся, подумав, что заставит все сделать Куатро. Он арранкар не глупый, справится с таким желанием Владыки. Нервное состояние Соуске Гина явно забавляло, улыбка блуждала самой что ни на есть широкой. Следов депрессии не осталось. Подобным поведением Айзен нехотя развеселил своего бывшего лейтенанта. Хоть Ичимару и видел его таким уже, что-то новое подмечалось каждый раз. Как и теперь, когда сильные руки схватили за воротник и подняли над мозаичным полом, сорвав со стула. Прорезь глаз слегка расширилась, Гин открыл алые блестящие глаза.
-О чем ты, Ками-сама? Как я смею злить нашего нервного Владыку. - сначала дружелюбным тоном, сменяя щебечущий голос на шипение. -Тебе бы к Заэлю сбегать - нервишки-то шалят.
Тихий выдох из губ Соуске, как бы обреченно. Но тут же поменяв настрой, ногой отодвинул стул. Короткий скрип ножек по полу, легкое движение и Ичимару накрепко прижат к стене, руки его безвольно висят. Любые звуки резали уши, хотелось долгожданной волшебной и бархатной тишины. Постепенно перевел взгляд на красные зрачки бледнолицего, заставив того утонуть на мгновение в своих же глазах, поселив уже сейчас вязкое ощущение беспомощности. Медленно приблизился к лицу Ичимару и томно дыхнул в самое ухо. В нос легко вобрался еле заметный тонкий запах, запах тепла, запах чего то близкого и знакомого. Запах Гина? Может быть.
-Садись и работай, лентяй. - заставил себя улыбнуться и медленно опустить альбиноса, тем не менее не сдвигаясь с места. Что это? Долгожданное успокоение? Но нет.. Тяжесть во всем теле заставляла не обращать внимание уже ни на что. Тяжесть, заставляющая снова злиться. "Как будто я слаб" - пронеслось в голове и мгновенно отразилось на настроении - зубы сжались, взгляд вдавленно упирался в бледное лицо, сжались кулаки.
На лице Ичимару играл азарт. Выдох Владыки в ухо, щекочущий кожу, натянуто-спокойные слова, пристальный взгляд. Один только Гин знал, до чего может довести доверие этим глазам. Снова тихий шорох - его нехотя возвратили на пол. Недоверчивый прищур блуждает по лицу начальника, улыбка узкая и раздражающая, неожиданно складывается в трубочку. Альбинос издает тихий изящный приствист.
-Да ты уста-ааал. -тягуче произнес шинигами, нагло скалясь, выскальзывает, чтобы не находиться больше между стеной и широкой грудью опасного союзника. Союзника ли?
-Я все сделаю, Ками-сама, можешь не сомневаться. - пропевает Гин, пряча тонкие кисти рук в белые рукава. -Только как-нибудь потом.
Соуске сдержанно оскалился, но сумел подавить вновь нарастающее чувство злобы. Почему-то именно с Гином он становился не Богом, а простым шинигами с эмоциями и проблемами.
-Да. Есть немного. - выдавил Айзен надменно-спокойно и улыбнулся, чуть сощурив глаза. Медлительно бросил взгляд на Гина. -И что ты намерен делать сейчас? -тихо произнес владыка Уэко, уже гораздо более успокоившись, ровно вдыхая воздух. Плавно опустился на кресло перед окном и скользящим взглядом оглядел стоящего перед собой шинигами, еле отличимого от призрака. Рука автоматически поднялась и схватила Гина за хакама, слегка потянув на себя хрупкую фигурку в форменном хаори. Быстро проведя языком по изрядно высохшим губам, глухо выдал:
-Вижу, ты все равно не станешь заниматься бумагами. Поэтому сделай что-нибудь полезное, например, массаж мне. -спокойно улыбнувшись, чуть выгнулся в спине и стянул с широких плеч верхнюю часть формы.
Столь неожиданный поворот событий вывел Ичимару из накатанной колеи общения с начальником. Довольно резкое привлечение к себе, растерянность. Но не внешняя. Только внутреннее смятение, похожее на метание адских бабочек в голове. Еще мгновение - Гин стоит перед Владыкой, как каменная статуя, но тут же оживает, чтобы пошло вопросительно промурлыкать, какого рода массаж нужен Айзену. Но слова застревают в горле, когда белая ткань хаори покидает тело Соуске, обнажая почти безупречное тело, с виду не такое сильное. Однако, многим было известно, как губительно было это заблуждение. Гин пожимает тощими плечами и улыбается шире. Тонкие пальцы покидают свое убежище - рукава - и пробегаются по смуглой коже от шеи и до крутых плеч. Затем, альбинос обходит кресло, становясь позади - так ему выгоднее: не видеть и не завидовать сложению тела начальника, ибо он никогда не отличался физическими данными, всегда оставался тощим, с подростковой фигурой. Узкие кисти легли на предплечья и, скользнув к плечам, начали мять кожу и суставы с силой, на вид несвойственной этим костлявым пальцам.
Владыка невольно вздрагивает от прохладного прикосновения, ощущая каждой клеткой собственного тела любое движение подчиненного, мысленно сравнивая этот приятный массаж с танцем, расслабляется полностью, буквально ложась в руки Ичимару. Удовлетворенно вздыхая, Айзен и думать забыл обо всех проблемах, о неудаче, о бумагах.. Как бы в рай попал. Но хотелось еще, чего то большего. Соуске поспешил прогнать эту мысль и тонко улыбнулся.
-Сильнее, сильнее.. и ниже.. -отодвинувшись чуть дальше от спинки кресла, чтобы пропустить ловкие пальцы Гина к ноющей пояснице, оперся локтями на колени и произнес:
-Гин, ты исправляешься. -с интересом посмотрел на лиса за спиной и, усмехнувшись, вернулся в то же согнутое положение.
А Ичимару уже понемногу приходил в себя. В конце концов, он и раньше делал Айзену массаж, будучи его лейтенантом. Поэтому привычно мял плечи и шею, мурлыча что-то себе под нос и послушно выполняя требования. Перейдя на поясницу, альбинос стал поаккуратнее, проводя по гладкой горячей коже почти с нежностью, обводя редкие небольшие шрамы на спине и отмечая, что у Гина их намного больше. Как следует разгладив и расслабив кожу самыми подушечками пальцев, шинигами неожиданно резко надавил на поясницу, точно зная, где затаилась боль.
Реакция не заставила себя ждать. Уже чувствуя, что тепло охватывает всё тело, резкая боль. Снова та картина перед глазами. Этот неудавшийся мерзкий эксперимент, потраченное впустую время. Снова сжаты зубы, кулаки и резкий холодно-мертвый взгляд за спину. И опять проснулась та, уходящая, уже попрощавшаяся, ненависть. Сузив глаза, медленно поднялся и повернулся к Гину, очень быстро схватив за рукав, заламывает обе руки. Рывок, хруст суставов и Гин уже лицом к стене, не в силах даже сделать что-нибудь, просто не успев. Сейчас глаза Соуске были затуманены, как и рассудок. Держа одной рукой крепко сжатые руки Ичимару, второй рукой хлопнул о стену рядом с ухом альбиноса. Новый хруст. Теперь уже трещат хрупкие ребра, Айзен прижал к холодной каменной стене, отрезая любую возможность двинуться. Шепот на ухо:
-Ц-ц-ц... как неосторожно то вышло... Давно не получал, да? - на последнем слове новый жаркий выдох в бледное ухо. Удар коленом в спину, чуть рядом с позвоночником, все еще держа парня в своей власти. Маниакально резко вплел сильные пальцы в белые жесткие пряди волос Ичимару, заставляя того с глухим хрипом послушно откинуть назад голову, и втянул их тонкий аромат, мгновенно спустившись чуть ниже к шее. Слегка раздраженный укус, оставивший влажный след -Ты этого хочешь?.. - на секунду оторвавшись, сквозь ухмылку, выцедил Айзен.
Боль тягуче растекается по тощему телу альбиноса, заставляя кровь стучать испуганно в висках. Ичимару начинает дрожать от боли, когда колено врезается сильным ударом в позвоночник. Альбинос даже не слышит, только чувствует вибрацию мертвенно-спокойного голоса Соуске у самого уха. Этот обжигающе-холодный шепот. Его наказывают, это единственно-ясно. Последние слова начальника глухо врезаются в голову, из горла вырывается клекот.
-А массаж не всегда приятный, Айзен-ками-сама. - с трудом выдавливает Гин вполне невозмутимым голосом, что дается с трудом от шока и боли. -Прошу простить, я не опытен в соблазнении мужчин.
Усталость Соуске как-будто испарилась, оставив поле себя неприятный осадок. Была только слегка постанывающая боль в пояснице, отчего росла злоба. И вновь сжатый кулак, только теперь со спутанными волосами в пальцах. Он просто попался под руку. Под злую, не предвещающую ничего хорошего, руку. Рывок - и бледное тело лежит на полу под ногами. В голову не лезет жалость к нему, только злоба. Странная и позорная. Айзен медленно присел на одно колено и нежно рукой схватил за горло альбиноса и приблизил его лицо к своему.
-Это только начало. Только начало. - глухой удар тыльной стороной ладони по лицу некрасивому, но изящному лицу Ичимару, оставляя уже заметный след. Следующий удар пришелся в живот Гина. Резко разжав руку, Айзен услышал стук падающего тела на пол и это заставило его улыбнуться. Соуске присел на корточки рядом с несчастным альбиносом, молча вглядываясь в прищуренные глаза.
Ощущение беспомощности уже больно грызло Ичимару изнутри, когда его швырнули небрежным жестом на пол. Не успев очухаться, ощущает опасно-цепкие пальцы на горле, распахивает глаза и видит перед собой спокойное лицо Владыки. Лицо, которое когда-то давно уже стало ненавистным. Воздух стал густым от злобы Соуске и отчаяния Гина. Можно было сейчас трепыхаться, взяться за Шинсо и отбиваться, да только ощущение того, что все это было бесполезно не покидало ни на секунду. Живым бы остаться.
Болезненный удар по скуле, отчетливый хруст шейного позвонка. Тут же обжигающий резкий удар в живот, от которого из легких вылетает воздух, а из головы все мысли о сопротивлении. Распахнутые глаза, обожженные донельзя воздухом и слезящиеся от боли снова закрываются прищуром, улыбка больная и неровная, а тело незаметно подрагивает от накатившей слабости.
-Чего ты хочешь, Айзен? Мольбы о прощении? Просьбы о пощаде? - сипло с присвистом выдавливает из себя Ичимару. -Ты же лучше других знаешь, что этого не будет.
Соуске лишь безразлично хмыкнул и снова ударил во впалый живот. Сейчас хотелось выплеснуть злобу, боль и ненависть. Да, может и было жаль парнишку, но не сейчас. Сейчас он был полностью во власти Айзена. Взяв крепкой хваткой в кулак волосы Ичимару, поднял того над собой, окидывая довольным взглядом, скрывая все желания, все эмоции. Гин даже не пытается цепляться за руку Соуске, это только вызовет новую вспышку гнева. Медленно провел ногтями по бледной шее, уже наблюдая за выступившими в уголках губ сгустками крови. Все еще таща за густые белые волосы, приземлился в кресло, небрежно отпустив Ичимару у себя под ногами. Подогнулся ближе и уставился в лицо, странно манящее своей белизной.
-Догадайся сам, что мне нужно и сделай это. - приказным тоном произнес Соуске и слегка откинулся назад на кресле, легким движением распуская завязки своих хакама.
Впервые Ичимару ощущает такой наплыв злости на себе. Обычно Владыка запирался в лаборатории. Сейчас же все вылилось на него. И вряд ли все дело было в отчетах. Неожиданное требование заставляет альбиноса крупно вздрогнуть. Теперь уже скрыть этого не получилось. Тонкие губы размыкаются, чтобы дать отрицательный ответ, но взгляд поднимается и натыкается на эти глаза. Глаза, что раньше были скрыты за стеклом очков. Его лицо, как всегда, безукоризненно-холодно. В другой ситуации Гин бы насмешливо восторгался, отпуская колкости. И сейчас проскочила такая мысль.
Самоубийство.
-Владыка-аа, не много ли ты на себя берешь. -с придыханием щебечет Гин, взяв себя в руки. -Ну неужели ты думаешь, что я и впрямь сделаю это добровольно?
Попытка подняться на трясущиеся тощие ноги. Альбинос горбится и незаметно ловит воздух, почти задыхаясь. Айзен медленно приблизился и всмотрелся в Гина, неожиданно для себя рассмеявшись. Но это лишь мгновенье. И вот горло альбиноса снова зажато в сильной и властной руке.
-А тебе нужно особое приглашение? - сильный удар по почкам носком сапога и Гин снова сгибается от боли. Тонкая кожа Ичимару так и светится во тьме кабинета. Новый удар по лицу. И еще два. В нос тут же врезался запах крови. В следующий миг Айзен уже сидит в властной позе в кресле, держа в руке подбородок Гина. Медленным движением проходится пальцами по лицу альбиноса и слегка толкает вниз уже более податливое тело.
-Я не повторяю дважды. - отрезал Соуске и снова оглядел избитое белое лицо, которое уже странным образом начинало чем-то манить, заставляя незаметно сглотнуть.
Тьма, вместе со сгустками злости и боли, обнимает обоих со всех сторон с мнимой лаской. Сейчас Ичимару идет по лезвию. Еще пара резких слов и он может оказаться на полу со свернутой шеей. Но Гин не Гин, если будет молчать. Альбинос медленно слизнул кровь с губ. Мелькнувший розоватый язык, четко выделился на фоне лица. Вот сейчас было стойкое желание провалиться сквозь землю. Шинигами тоже рассмеялся. Сначала тихо, затем громче и хрипло.
-Смотрите-ка, ты и впрямь надеешься. - в алых глазах сверкнуло инферно. -Отсосать у тебя может кто-то и пониже рангом, разве нет?
Ичимару снова скалился этой раздражающей вечной улыбкой.
-Я никогда не надеюсь, запомни это. - спокойный, как вода в пруду, голос. Соуске встает. Грубый удар в грудь наглого альбиноса. Взяв за белые волосы, Айзен три раза коротко бьет о подлокотник лицом и чуть отшвыривает в сторону. Злость затуманила сознание нового Бога, дикая ненависть требовала убийства этого никчемного альбиноса. Но у Соуске похоже были совершенно другие планы. Он более аккуратно поднял Гина за тонкие плечи и оголил его белый торс. В голове у Гина уже было темно так же, как и комнате. Последние удары вышибли дух, поэтому Ичимару понял, что его наполовину раздели только по ощущению покалывания холодного воздуха на коже. Проведя рукой по узкой груди, Айзен по-хозяйски впился в губы Ичимару.
Теплые губы. Мягкие. Не вяжется с тем, что Владыка сейчас делает. Гин брякается коленями на ледяной пол.
Уже порядком устав ждать и терпеть, Соуске ловко сжал пальцами чуть ниже скул. Несмотря на все усилия альбиноса, зубы размыкаются.
-Ты сам напросился. - Айзен без особого труда насадил рот непослушного Ичимару на собственный подрагивающий член, при этом одной рукой все еще сжимая скулы, а другой, держа за волосы во избежание попыток вырывания.
Гин только чувствует, как в рот врывается солоноватая упругая плоть, заставляя невнятно всхлипнуть и упереться тощими ладонями Владыке в бедра в надежде оттолкнуть. Альбинос задрожал, отчаянно жмурясь и дергаясь. Ничего подобного с ним еще не делали и зародилась маленькая паника за солнечным сплетением. И это, как запомнил Гин, было только началом.
Владыка слегка приоткрыл рот, за надобностью большего количества воздуха. Чуть откинул голову назад и непроизвольно издал тихий хриплый стон. Зная, что Гин будет вырываться, лишь сильнее надавил рукой на его затылок, чтобы уже точно белобрысая голова была в управлении крепких и сильных рук Айзена. Саднящая спина, каким то механическим движением, выгнулась, в ожидании большего удовольствия, усилил давление руки на Ичимару, заставляя того сипло всхлипнуть и давиться. Теперь уже улыбался не альбинос, нет. Что-то заставляло Соуске улыбаться, как Гин, утопая в экстазе. Он почувствовал, как по спине и по лбу потекли капельки пота. Сейчас, когда худой шинигами в его полной власти, он может делать с ним все, что угодно - эта мысль не могла не порадовать, выводя новую, другую улыбку на лице.
А бывший лейтенант уже беспомощно сжал складки хакама Владыки тонкими пальцами, безвольно позволяя глубоко проникать себе в рот, но все еще рефлекторно дергаясь. Гин давится, усиленно сдерживает подкатывающие спазмы и непроизвольно ворочает языком, скользя им по тонкой кожице. В глазах алые вспышки от боли. Такая мера воспитания была применена впервые. И, конечно, Гин будет покладистым и послушным. Определенное время. А пока он только чувствует подрагивающее движение. Альбинос открывает глаза и с яростью наблюдает улыбку Владыки. Тут же щелчок в голове и Ичимару уже сам, добровольно посасывает твердый член, вызывая в теле Соуске болезненный стон, вырвавшийся из грудной клетки.
Почувствовав, что несчастный пленник рук теперь уже более не сопротивляется, подумал было ослабить хватку, но тонкая искра возможности прекращения так давно желаемого наслаждения не давала этого сделать и Айзен лишь судорожно начал перебирать пальцами волосы подопечного, отпустив челюсть.
-Вот и умница. - на очередном вырвавшемся стоне прошептал Соуске. -Я вознагражу тебя за старания.. - он улыбнулся и откинул голову назад, глотая воздух, еле держа себя от полнейшей разрядки. Ощущение конца всё возрастало и Айзен, резко за плечо оторвал от себя Гина, притянув его за подбородок, и жадно поцеловал.
Ичимару болезненно зажмурился от рывка, почувствовал губы и снова занятый рот, но теперь уже властным языком начальника. На губах все еще непривычный привкус, из уголков губ две влажные дорожки слюны. Внутри альбиноса все стало удивительно жарко, отчего царящий вокруг холод стал еще ощутимее. Тонкие пальцы Гина резко вплетаются в тяжелые каштановые пряди - он горячо отвечает на предложенный поцелуй, откровенно желая перехватить инициативу. Коли он попал в такую неловкую ситуацию, стоило получить от этого максимум удовольствия. Только не оставляло чувство, что радость победы будет совсем недолгой.
Сквозь поцелуй Соуске улыбнулся и новым резким движением толкнул Гина на пол, но уже подальше. Проведя большим пальцем по нижней губе, он исподлобья посмотрел на лежавшего на полу альбиноса. Медленно приподнялся так, что нога встала на пол в сантиметре от паха Ичимару, заставив улыбнутся над самой ситуацией. Айзен более не хотел медлить, но интерес наблюдения за поведением альбиноса стоял гораздо выше в шкале сиюминутных приоритетов. И он взял за горло беспомощного бледнолицего и вжал того в стену, быстро развернув к себе спиной. Подойдя вплотную к бледному шинигами, одной рукой задрал тонкие белые руки вверх и ровным легким ударом другой руки, заставил Гина выгнуться.
Спина альбиноса гудела тихой постанывающей болью, отдавая своей едкой иглой в каждом закаулочке тела. Из-за быстрых движений Владыки перед глазами всё мелькало. Но вот, кажется, конечная остановка – лицом к стене, с задранными руками, непроизвольно вжимаясь в стену. Еще удар. Ичимару уже было подумал, что Айзен собирается его выпотрошить окончательно, но прижавшееся сзади тело говорило об обратном, издавая горячие импульсы, не зримые глазами. Чувствуя грудью холодную стену, как будто захватывающую его, Гин слегка вздрогнул, хотелось повернуться и прижаться к источнику обжигающего тепла сзади, но тонкие кисти рук во власти Владыки, как и всё тело. Захотел что-то сказать, но теплая властная рука, тонко прошлась по животу, заставив сдавленно вдохнуть запах стены и уже ослаблено висеть в подчинении Соуске. По бледно-прозрачной коже прошлись мурашки от таких, будто родных, прикосновений пальцев.
Рука Айзена скользнула вниз по худощавому животу, добираясь до, уже порядком возбудившейся, плоти белолицего подчиненного. Одно прикосновение и мгновенная реакция, не заставившая себя ждать – приоткрывшийся рот Ичимару хотел издать тонкий тихий стон, но был прерван вновь нагло врывающимся языком Владыки. Гин охотно отвечал, поймав момент и оплетя язык Соуске, начал играть с ним в собственном рту. Айзену такая реакция не могла не понравиться, и он плавно спустил с возбужденного альбиноса последнюю часть одежды. Отпрянув от манившего розовенького язычка Ичимару, провел мокрую дорожку языком по выступающей пульсирующей венке на шее альбиноса и тут же слегка прикусил её губами, то, подергивая на себя, то, кусая практически до крови. Вся злость будто бы прошла, вся ненависть будто бы испарилась. Но зачем тогда было продолжать? Потому что Айзен именно сейчас был хозяином. Именно сейчас он ощущал себя еще большим Владыкой, чем являлся. Уже слегка извивающееся перед ним бледное тело доказывало это.
-Айзен-ками-сама.. Как тебе не стыдно-о? – на полу стоне прошептал Гин и почувствовал на щеке теплую ладонь Владыки, пробирающуюся своими ловкими пальцами в приоткрытую щель рта Ичимару. В не желании, чтобы Ками отрывался от шеи, альбинос покорно впустил теплые пальцы себе в рот и начал их лениво посасывать, смазывая слюной. Он почувствовал, как улыбнулся его, на данный момент, повелитель и выпустил пальцы ожидая, что сейчас произойдет. «За сегодняшний день слишком много сюрпризов» - подумал про себя Ичимару и растянул уже свою шаблонную улыбку.
Айзен отпустил тощие кисти и слегка отступил назад, окидывая взглядом голое белое тело Гина, кажущееся хрупким в бархатной темноте. Соуске пробежал кончиками пальцев по хрустальному позвоночнику вниз и снова прижался к прогнутому в спине Ичимару.
Когда Владыка отпустил кисти, Гин захотел было развернуться, но понял, что стоит совершенно голый. Сначала – смятение, потом – жар. Сильные пальцы сжали головку. Пожалуй, самое чувствительное место, невольно превращая движение тела в прогиб змеи и, кажущаяся такое тяжелой, голова упала на плечо Айзена. Другая рука уже находилась между белых ягодиц, легкими движениями водя по разгоряченному кольцу мышц альбиноса. Новая волна ощущений заставила Ичимару упереться руками в стену, желая освободиться. Гин понимал, что это бесполезно – но не терял надежды. Но, что бесполезно, то бесполезно. Почувствовав, что бледный паренек собирается вырваться, Айзен покачал головой и, уже не разминая вход, ворвался сразу двумя пальцами, одновременно другой рукой начав плавно двигать тонкую кожицу члена Ичимару, вызвав сдавленный стон, стон, доказывающий, что альбинос сопротивляться больше не собирается.
-А ты сегодня непривычно-послушен... - горячо прошептал Айзен в ухо Гина, стараясь как бы глубже сказать это. Чтобы бледнолицый почувствовал каждое слово. Он продолжил двумя пальцами растягивать подчиненного изнутри.
Ичимару слабо теперь воспринимал что-либо, кроме жарких и точных прикосновений Владыки. Властных, повелевающих, хозяйских, до боли приятных. Да, было больно, но Гин терпел, сжав зубы, дав себе установку не произносить ни звука. Он вжался лбом и локтями в стену, выгибая спину навстречу Владыке, с огромнейшим трудом сдерживая резко вырывающийся из груди стон. Ичимару уже не чувствовал той, нанесенной ему ранее, боли. Сейчас было другое ощущение, покалывающее, горящее.
Соуске же добавил третий палец, всё сильнее и сильнее растягивая пульсирующее тело. Вдруг, одно движение, и Гин странно пискнул сквозь стиснутые зубы и судорожно дернулся. «Нашел» - проскользнуло в голове у Айзена и, как бы решив перестраховаться, слегка надавил еще раз. У несчастного Ичимару подкосились ноги, и уже не было сил держать зубы сжатыми – парень хрипло и протяжно застонал, уже не думая ни о чем.
Добрый ныне Владыка решил сжалиться и уже принажал Гину на спину, повелевая нагнуться чуть сильнее, что тот охотно и сделал. Медленно вытащил пальцы и, схватив ими жесткие белые волосы, резко и неожиданно для альбиноса вставил свой член во всё еще туговатую попку. Сила и напор, с которым вошел Айзен, заставила бледнолицего вскрикнуть от боли и чуть ли бы не упасть на пол. Соуске потянул Гина за волосы на себя, уже начиная двигать бедрами. Ичимару отчаянно бьется, чувствуя ужасную боль.
-Терпи - терпи. Шинигами ты или где? – Айзен как бы заботливо ослабил хватку волос и провел по ним с наигранной нежностью. Но бледнолицый даже не слушал, он все еще не оставлял попытки вырваться из плена сильных рук. Владыка прицокнул своим языком, сильнее и быстрее двигая рукой на члене альбиноса, вцепившись ему другой рукой уже в бедро и насаживая на себя с дикой скоростью. Ичимару тяжко пришел к выводу, что уже поздно сопротивляться, и лишь ослаблено подавался навстречу Владыке. Но вдруг Соуске вышел из Гина и ловко подбил того под колени и альбинос инерционно упал на четвереньки, не успев ничего сообразить. Смех Айзена насторожил Ичимару и, как оказалось, не зря. Рука под животом и тоже жгучее ощущение в прямой кишке. Член вошел гораздо легче и уже более приятно для бледнолицего.
-Сейчас лучше. – как-то странно проурчал бывший капитан. Он изменил угол направления и это сказалось на ощущениях Ичимару.
-Ками-сама-а.. – протяжно простонал альбинос, извиваясь словно уж, под своим хозяином. Он теперь бессознательно упал на локти и подавался навстречу Владыке, лишь бы он не останавливался. Айзен, между прочим, все еще держа себя в руках, прикусил нижнюю губу и туго улыбался, двигаясь все быстрее и быстрее. Он заметил, что белокурая голова стремится повернуться вместе с, на первый взгляд, хрупким тельцем альбиноса. Что ж, это пожелание Соуске вполне в состоянии осуществить. Он ловким движением рук переворачивает парнишку и садит на свой уже снова ноющий член. Теперь же движения не в такт – то быстрее, то медленнее. Айзен то подбрасывает руками Ичимару, то вжимает сильнее в себя, вцепившись в бледную кожу бедер до сизых синяков. Теперь же их голоса сливаются в единый дикий стон. Гин слегка наклонил голову и тут же его рот был закрыт горячими губами Владыки. Сильно жмурясь, альбинос ответно впивается в губы бывшего капитана и сам старается поглубже насадиться на дрожащую плоть Айзена. Еще пара отрывистых движений и оба шинигами кончают, крепко вцепившись друг в друга, сопровождая это сладострастным стоном удовольствия.
***
Ичимару очнулся от тягуче-ноющего состояния только минут через десять. Все тело саднило, а пах неимоверно жгло. О его несчастной заднице и говорить было нечего. Альбинос валялся без сил на ледяном полу, а Айзен восседал обнаженным на кресле, пытливо рассматривая хрупкое тело на черной мозаике пола. Выпирающие ребра и позвоночник, впалый живот, тонкие руки. На коже виднеются отчетливые синяки. По торсу так же рассыпались яркие посиневшие области - места ударов Соуске. На вечно улыбающемся лице проступили ссадины, под глазами поплыли сероватые круги. Ичимару был выжат. Просто лежал на полу с бессмысленной серой улыбкой. Теперь она казалась Айзену простой судорогой, замершей на избитом лице.
-Что это было? - цедит Гин сквозь сжатые зубы, не отпуская улыбки.
За дверью раздаются гулкие шаги. По энергии несложно догадаться, что идет Канамэ. Еще не хватало, чтобы он застал такую сцену. Ичимару ищет взглядом по полу и находит свой меч. Шинсо покоится на хаори, валяющемся в стороне. А Владыка бережен. Положил меч на мягкую ткань.
Айзен мягко рассматривал тело, изредка подрагивающее в попытках приподнять себя.
- Это был урок. - на редкость мило прогудел Соуске. Ему сейчас было не особо важно в чем он одет и одет ли вообще. - А тебе разве не понравилось?- он приблизился к белокурому пареньку и прихватил за подбородок. Айзен хотел было открыть рот, но услышал шаги, отражающиеся от стен, близкие шаги.
- Канамэ. - прошептал бывший капитан. Он снова окинул взглядом Гина.
- Одеться да и сделать что-либо уже не выйдет, нужно прятаться. Будто нас здесь нет и небыло. - только закончив, Соуске ловким движением руки собрал одежду и другой рукой подхватил Ичимару, закрыв тому рот. Мгновение - и они уже под столом бывшего капитана.
Последний шаг Тоусена отражается у двери и та с тихим шорохом отворяется. Канамэ привычно разбрасывает реяцу по комнате. "Видеть" он может только так. Знакомая энергия торопливо растекается в воздухе. Скрючившийся Гин слабо дергается, безуспешно пытается укусить Владыку за ладонь, ибо дышать забитым кровью носом крайне сложно.
Одного из тройки предателей вполне удовлетворяет тишина и кажущаяся пустота помещения. Без сомнения - иллюзия Айзена. Иначе они были бы уже замечены. Хотя, смысла особого не было. Тоусен все равно молчал бы, как рыба.
Когда Ичимару уже больше не может оставаться без воздуха, дверь с тем же шорохом прикрывается, а альбинос срывает руку начальника со своего рта и сдавленно шипит Владыке прямо в лицо:
-Ты что, задушить меня хочешь, менос тебя подери?
- Ох, какие мы злые... - важно покачав головой Айзен легко ударил Гина по лбу. Он ловко поднялся и поднял за собой Ичимару, вследствие видения, что бледнолицый стоять на ногах не может. Уверенными шагами он дошел до кресла и уселся, властно посадив костлявого подчиненного себе на колено. Кости таза Гина Соуске уже начал чувствовать за миллиметр до приземления того на мягкую ногу. Но это не мешало улыбаться, глядя на порядком измученного Ичимару, насмешливо разглядывая его лицо и мило выговаривая:
- Так что ты там мне хотел сказать?
-Я хотел сказать, что мне надоело, как ты меня таскаешь. - как ни в чем ни бывало пропел Гин, ежась от холода и наготы.
На лице была все та же улыбка, но, теперь уже, на изрядно искусанных и потрескавшихся губах. Альбинос горбился, слегка поджав костлявые колени, становясь похожим на тощего белого грифа. Взгляд снова переполз на заваленный бумагами стол, на приоткрытую дверь, потом только на лицо начальника. Улыбка шире.
-Ты избавил меня от скуки. Я доволен.
Нахальство потихоньку возвращалось к Ичимару, восстанавливая привычный ключ общения альбиноса и Айзена.
-За такую наглость будешь у меня еще долго голышом ходить. - спокойно произнес Соуске постепенно приходя в нормальное состояние. Он, заметив подрагивание Гина, вздохнув, прижал его к себе, ведь нельзя же бросать слова на ветер - а бледный, белее снега, Ичимару явно хотел сейчас одеться. Айзен прикрыл глаза, возвращая губы теперь уже в вид тонкой полоски. Он медленно окинул взглядом тёмную тихую комнату - как будто тут только что был бой двух армий. Он снова вздохнул, только теперь выходу воздуха препятствовала голова Гина.
Непривычное объятие. Альбинос, пожалуй, впервые вот так прижимается к Соуске. Определенно богатый на события день. Тихое движение воздуха в жестких волосах заставляет Гина вздрогнуть. Теперь уже тело не спрятано под одеждой, скрыть такое невозможно. Улыбка довольного кота. Тело ноет уже даже приятно, в ногах ласковая на первый взгляд, тяжесть.
-Слууушай. - тянет Ичимару, поднимая лукавый прищуренный взгляд. -Неужели ты так долго терпел, чтобы меня трахнуть? Мог бы ведь еще в Готее нагнуть.
Тихий, как гудение натянутой струны смех альбиноса разносится эхом по комнате, заставляя Соуске улыбнуться шире и поправить слегка растрепавшиеся каштановые пряди.
-Мог. Но захотел именно сегодня. - отвечая только на тот вопрос, который пожелал, Айзен сквозь улыбку слегка оголил молочно-белые зубы. -Наслаждайся моментом, пока я добрый. - хитро добавил шатен и щелкнул по бледному носу Гина, заставив того забавно поморщиться. Бледное тело все еще изредка подрагивало и Соуске начал слегка тереть плечо и бок несчастного альбиноса, разогревая его. Другого такого дня могло и не случиться и бывший капитан невольно наслаждался сидящим у него на коленях парнем, а точнее близости с этим "суповым набором", обтянутым кожей.
Теплые руки, заботливо растирающие тело напомнили внезапно Рангику. Такую теплую и ласковую. Сердце опасно кольнуло, отчего Шинсо, лежащая подле стона на одежде оглушительно зашипела. Даже Айзен смог услышать. Ичимару поморщился и нехотя сполз с колена Владыки. Шлепая босыми ногами по ледяному полу он добрался до хаори и торопливо оделся, тихо шурша белой тканью. Придирчиво осмотрев себя, Гин потер ссадину на локте и широко улыбнулся, скользнув взглядом по телу Соуске. Внизу живота снова зашевелилось, грозя новым возбуждением. Лунный свет мягко ложился на бархатную кожу начальника, давая белый оттенок.
-Красиво. Но тебе бы одеться. - мурлыкнул Ичимару, опустив взгляд к паху Соуске. -У тебя снова стояк. Нехорошо.
В ответ Айзен резко и жестко рукой обхватил шею Гина, приблизив силой к себе и пропел прямо в ухо:
- А это не твоё дело. Или тебе противно? Тогда просто принеси мне моё хаори и я сяду за работу. -сильнее сжал руку в локте, заставляя хруснуть шейные позвонки Ичимару. Тут же плавно опустил глаза вниз как бы стараясь силой мысли опустить свою эрекцию. Соуске резко разжал руку и Гин невольно инерционно отошел назад. Айзен откинул голову назад и теперь просто наблюдал надменным взглядом за действиями подчиненного.
Снова тихий, как колокольчики на ветру, смех.
-Опять злишься. Я же не сказал, что это плохо. -Гин тянет гласные. Привычно до противного для Соуске.
Ичимару рассеянно чешет саднящий затылок и ищет по полу хаори Владыки. Находит и поднимает бережно с пола, почти любовно. Как заядлый фетишист, подносит ткань к лицу и втягивает запах.
-Оно все еще тобой пахнет. Знаешь, а я ведь пару раз спал в обнимку с твоим капитанским хаори. Ох, давно-оо это было. - снова смеется Ичимару и набрасывает белое одеяние на плечи Владыке. -Хакама-то сам напялишь или и тут без меня не справишься?
Медленно и лениво зевнул, наверное специально. Хотя, для кого? Гин давно уже умел читать душевное состояние Айзена только лишь посмотря на него. Медленно поднявшись и случайно уронив хаори на пол, Соуске подошел к окну, по пути выхватив свои хакама из бледный тонких пальцев Ичимару. Он не догло повертев их в руках, натянул на себя и завязал уже машинально тугую веревку на поясе. Ухватив Гина за рукав, Айзен притянул его к себе так, что их лица были на расстоянии в миллиметре друг от друга.
- Расскажи-ка по подробнее. - Соуске крепко взял Гина за подбородок не меня расстояния между ними.
Тонкая лисья улыбка. Уже не скользкая и змеиная, а подозрительно-ласковая. А чувствовать пальцы Айзена на подбородке становится удивительно приятно. Гин лениво щурится, нехотя начинает говорить, растягивая слова. Не чтобы раздражать, а, скорее, чтобы продлить мгновение.
-А что рассказывать? Ты думаешь, я носил твое хаори в стирку по первому приказу? - щебечет Ичимару прямо в губы Соуске, из-под бесцветных ресниц мелькают алые зрачки. -Я всегда любил запах твоей кожи. С того самого момента, когда ты с хрустом сломал мне шею, Владыка.
Последнее слово произносит с льстящим придыханием. Лесть - одно из главных орудий этого тощего шинигами.
Улыбка Ичимару невольно заставила Айзена тоже улыбнуться, только слегка, не нарушая приятный комфорт от теплых слов бледного парня, походившего на хитрую лисицу.
-Чем для тебя примечателен запах моей кожи? - словно издеваясь, тихо прошептал Соуске уже слегка касаясь губ альбиноса. Слишком подозрительным казалось поведение этого бледнолицего, но на данный момент не это интересовало бывшего капитана. Он лишь жарко дыхнул звуком "М" в тонкие губы, не отпуская подбородка. Кожа Гина в темноте отливала сероватостью мокрой бумаги и лишь те места, куда попадал свет луны, были светящегося белого цвета.
Легкие касания губ продолжились, как только Гин снова начал говорить. Тихим, необычно-тонким для мужчины голосом.
-Она обманчиво пахнет спокойствием... А слепой лис попадается. Снова и снова. И снова...
С каждым словом Ичимару шепчет все жарче, давая себе волю, а заодно и дразня своего Владыку. Альбинос мельком проходится горячим языком по мягким губам Соуске, сверкнув на лунном свете ровным рядом зубов.
-А еще она пахнет самой обыкновенной ванилью. - произносит худощавый шинигами, слегка отстраняясь. Всего на пару миллиметров.
На осунувшемся лице слегка блеклая широкая улыбка. Спокойная. А в плену хрупких ребер трепыхается сердце. То ли от страха, то ли от слабости.
Легко дразнящий голос потихоньку сводит с ума, заставляя всему внутри начать нагреваться, но внешне оставаться всё таким же невозмутимо-спокойным. Медленно и аккуратно проведя большим пальцем по бледной щеке вниз до тонких растянутых губ, слегка зацепив нижнюю, и ,снова вернувшись к захвату подбородка. Ему не хотелось, чтобы Гин отошел дальше - было слишком комфортно. Айзен приложил ладонь к груди Ичимару, прослушивая сердце, которое так и билось в как бы в надежде вырваться из оков ребер. Лишь одно слово сорвалось с губ Соуске перед тем как он прижал к себе тощего альбиноса.
-Почему?
Ладонь на груди заставила на мгновение забеспокоиться, но Гин тут же оказался в руках у Соуске.
-Потому что я не люблю этот запах. - неровно выдохнул Ичимару, слегка приоткрыв глаза.
Еще пара ласковых сейчас застряла в глотке, заставляя натянуто сглотнуть, отчего кадык скакнул вверх-вниз под тонкой кожей. Ненависть, долгое время таившаяся внутри, почему-то стихла. Еще одна искусная иллюзия. А он слеп. Потому что хочет этого сам. Сердце уже колотит так, что Айзен чувствует тяжелые толчки в грудь. Внутри альбиноса все ворочается и шипит, просит вырваться, заняться чем угодно, только бы больше не чувствовать, как он охотно подчиняется. Покоряется и позволяет над собой властвовать.
-Ты вдыхаешь запах, который не любишь. Но тебе это нравится. - Соуске горячо шепчет в бледное ухо, чувствуя ладонью отчаянное сердце. Он медленно вплел пальцы в волосы Ичимару, аккуратно перебирая белые пряди.
-Останови меня, если ты этого не хочешь. - еще более горячий шепот теплых губ бывшего капитана, которые уже были легко прижаты к ушной раковине Гина. Сейчас от альбиноса шел странный жар, так сильно манивший, что сил держать себя в руках не оставалось и Айзен, прикрыв глаза, провел языком по дико бьющейся темно-голубой венке на белой шее, прильнув к ней губами.
Шепот, а затем и прикосновение языка сработали как детонатор. Из приоткрытых губ вырывается хриплый измученный стон. Такой, что у самого Ичимару затряслись поджилки. Останавливать он не собирался. Хоть и пугала мысль о новом проникновении в его тело. Это было больно. Лис эту боль запомнит навсегда. Но вот уже тонкие пальцы скользят по пояснице Владыки, а губы отчаянно нащупывают губы Айзена. Гин коротко, торопливо целует, скользнув языком по ряду зубов и тут же от отрывается, издавая горестный выдох. Будто сопротивляется сам себе. Одна рука отрывается от кожи и нащупывает за спиной подоконник. Секунда и альбинос уже сидит на холодной поверхности, притягивая к себе Соуске.
Податливость манящего бледного тела не могла не заставить восхищенно, еле слышно вздохнуть. Торопиться было некуда и Айзен специально растягивал всё удовольствие, раз уж на то пошло. Он легко положил руки на плечи Гина и приспустил хаори, нарочно не отрывая рук до самых кистей. Бледная шея альбиноса так и манила оставить на себе пару-тройку кроваво-красных следов, чем Соуске охотно и занялся. Он плавным движением руки, уже играющей с жесткими белыми волосами, оттянул голову в бок, открывая белоснежную шею с выступавшей веной. Соуске так же плавно губами прижался к ней, слегка втягивая в себя.
Ичимару уже просто мурлыкал. От пальцев в волосах, от хозяйских губ на шее. И он уже выгибает узкую спину, сжимая зубы от напряжения, отведя назад костлявые плечи. Уже забылось совсем недавнее избиение, заглушилось жаром в теле. Альбинос сам запрокидывает голову, давая больший доступ к шее и обтянутым кожей ключицам. Из груди Ичимару вырывается тяжелое дыхание с болезненным присвистом.
-Пользуешься служебным положением, Владыка-аа.. - срывается на стон Гин, когда Айзен в очередной раз прикусывает чувствительную кожу. -Как же на нас потом смотреть будут, а..
Тут же проскальзывает мысль, что поздновато спохватился. Приоткрытые губы растягиваются в улыбке, насмешливой и нетерпеливой.
-А разве это сейчас важно? Да и вообще.. - оставив очередной засос, Айзен приподнял глаза и мягко поцеловал Ичимару, мягко, как никогда никого не целовал. Он оплел руками тонкую поясницу альбиноса и влажной дорожкой поцелуев спустился к бледно-розовому соску, мгновенно захватывая его в плен. То покусывая, то посасывая сосок, Соуске развязал на Гине узел веревки и легким движением руки хакама уже лежало на полу, снова открывая белоснежное, с синяками и ссадинами, напоминавшими о событиях минувшего часа, худощавое тело.
Соуске активно щекотал Гину нервы. Ласки заставляли сдавленно стонать, будто его держали под прессом. Тонкие пальцы, воспользовавшись свободой, тут же скользнули неуловимо по шее начальника. Для Ичимару было странно делать все это. В основном он повторял то, что делали с ним женщины. Сейчас же на этом месте оказался он сам. Стараясь быть аккуратным, стал поцарапывать от возбуждения широкие смуглые плечи, оставляя еле заметные дорожки.
Айзен медленно, уже переключившись на другой сосок, провел руками по казавшейся хрупкой спине. Худые пальцы, мимолетно пробежавшие по шее, теперь уже царапали плечи, что определенно приводило в незримый восторг всё тело бывшего капитана. Он плавно отцепился от соска и оглядел грудь Гина, на которой красными пятнами выступали засосы Владыки. Айзен провел горячим языком по нижней губе альбиноса и плавно ворвался в поддающийся любому движению рот. Он гладил худощавого парня по спине, чуть разводя своими бедрами его колени. Но Соуске хотел еще этой сладострастной пытки, уже изрезающей его внизу живота и он снова прильнул к уху Гина:
-Раздвинь ножки. - тихо, но со всей собранной страстью прошептал он, уже развязывая свой пояс и скидывая так сильно мешающееся хакама.
Альбинос выгибался дугой в спине, горячо и часто дыша. Снова короткий глубокий поцелуй, заставляющий дрожать от нетерпения. Удивительно, но безумно захотелось вновь той обижающей боли внутри. Пах невыносимо тянуло. Гин сбросил с тонких ног остатки формы и развел дрожащие колени, опершись руками о подоконник.
-Трахни меня уже наконец.. - неожиданно вырвалось с хрипом из груди Ичимару, отчего тот и сам в глубине души удивился.
Так жарко отвечать на ласки мужчины было необычно. Но Соуске сейчас разительно отличался от того, кто вошел недавно в его кабинет.
Улыбка, властная и, в то же время, нежная, поселилась на лице Айзена, который уже с трудом держался, чтобы не с силой трахнуть этого бледного худощавого альбиноса. Ему понравилось нетерпеливое поведение Гина и он решил подыграть бледнолицему. Медленно проведя ладонью по внутренней стороне бедер, Соуске плавно надавил головкой на уже хорошо разработанное отверстие Ичимару. Ему хотелось сейчас резко войти и получить долгожданное удовольствие, но он не хотел делать больно этому улыбчивому существу, как будто все мысли пошли абсолютно в другую сторону. Вспомнив то самое, правильное, направление, Айзен вошел до самого основания, с уверенностью, что в этот раз альбиносу будет гораздо приятнее. Он слабо издал стон и оглядел Ичимару, сидящего перед ним - бледный и искрящийся хрупкий мужчина, извивался змеей, бесстыдно раздвигая ноги всё сильнее и сильнее. Это жгло и бывшему капитану хотелось передать все, что он чувствовал худощавому альбиносу и он прильнул к губам с долгим, неистовым поцелуем, отбирающим весь воздух и начал движения бедрами, перебирая волосы Гина в руках.
Долгожданный момент наступил и Ичимару приглушенно всхлипнул от легкой боли. Однако, чем дальше продвигался горячий член Соуске, тем больше лису хотелось вскрикнуть от удовольствия. Волна новых ощущений захлестнула с головой. Поцелуй, одновременно с плавными движениями, властные руки, способные с легкостью смять, как хрупкую бабочку, но сейчас нежные и внимательные. Все это составило неповторимую симфонию и заставило Гина активно ласкать язык Владыки своим языком, слегка прихватывать острыми зубами и бережно зализывать. Костлявые пальцы скребли по подоконнику, пока не смея прикоснуться к разгоряченному начальнику. Ичимару прерывает поцелуй и откидывается назад, чтобы видеть безупречное сильное тело с напрягающимися красивыми мышцами. Шинигами облизывается и с силой обхватывает Соуске худыми ногами, давая в себя больший доступ и желая еще глубже. Насколько только можно. Охватывает пугающее ощущения, что это совсем не его желания. От одного из толчков, задевших чувствительную точку, Гин хрипло громко вскрикивает, но рот тут же накрывает широкая ладонь Владыки.
Дикие ощущения, всё более активизирующиеся во всем теле, заставляют двигаться всё быстрее и быстрее. Тонкие ноги, оплевшие бедра, делают невыносмо жарким всё происходящее. Но всегда нужно быть настороже - в любой момент к ним в кабинет могут войти. С одной стороны Айзен слегка расстроился, потому что не сможет услышать настоящих громких возбужденных стонов Ичимару, но с другой - есть повод трахнуть его еще раз. Очередной толчок и слишком громкий вскрик, вырвавшийся из груди Гина. С реакцией у Соуске, слава ему же, было отлично и он успел прервать этот стон своей ладонью. Не останавливаясь ни на секунду, он возбужденно прошептал:
- Тише, тише. Ты же не хочешь, чтобы нас заметили и всё прератилось прямо сейчас?
Соуске шепчет напряженно, с перерывами и хрипами. Медленно опустив ладонь и переведя её на тонкую спину альбиноса, слегка сжал кожу, продолжая вколачиваться в податливое тело.
- Ты ведь не хочешь, так? Лучше укуси. - И Айзен взглядом указал на свое плечо. Проведя по спине уже обеими руками, он взял Ичимару за бедра и сам уже насаживал на себя, быстро, сильно, глубже и глубже.
Гин сдавленно взвыл, пока ладонь закрывала рот. Прекращать он не хотел, нет. Так как Айзен не останавливался, снова и снова вскользь задевая чувствительную точку, Ичимару ничего не оставалось, как отчаянно вцепиться зубами в плечо, а ногтями бессильно царапать держащие его руки. Альбинос громко шипел, сдерживая вскрики, изредка позволяя себе коротко простонать. Периодически вырывался восхищенный шепот:
-Глубже.. Еще.. Ахх.. -Гин бессознательно бормотал, изгибая тощую спину и вцепляясь зубами в плечи и шею Соуске, оставляя явные отметины.
Возбужденный шепот сводил с ума, заставляя Айзена сжимать Ичимару всё сильнее и сильнее, как тонкую фарфоровую куклу. Тощие пальцы, блуждающие бессознательно по спине, приводили в дикий восторг; Айзен начал изгрызать себе губы, не допуская стонов удовольствия, разве что дыхание. Такое сумасбродное и не контролируемое, будто они под водой и им нечем дышать. Быстрее. Сильнее. Глубже. Быстрее.. Эти условия Соуске соблюдал на отлично - извивающийся у него в руках лис вскружил голову. Худой и бледный, тощий и такой горячий. "Только мой, только мой" - пронеслось в голове у капитана, что мгновенно отразилось на его движениях. Казалось бы некуда сильнее, не куда глубже и некуда быстрее.. Но это лишь казалось. И жаркий голос Айзена пронесся горячей печатью на ушах Ичимару:
-Только мой.

@темы: yaoi, hentai, yuri /яой, хентай, юри, NC-17 /материалы для взрослых, fanfiction /фанфики, anime /аниме

---

[.Miraii]

Bleach (20)
Kateikyoushi Hitman Reborn/ (66)
Naruto (7)
Vocaloid (19)
Kuroshitsuji (4)
Pandora Hearts (4)

*Кликабельно

@темы: avatars /аватарки

---

[Kochou]

Название: Он не понимает
Автор:Kochou
Персонажи: Ичиго, Ренджи
Пейринг: Ренджи/Ичиго
Рейтинг: пусть R будет
Жанр: ангст, перетекающий во флафф
Размещение: где угодно, только с этой шапкой и ссылкой на дневник)

Просыпаться не хотелось. Было так хорошо и уютно… Только что-то ужасно щекотало лицо, упорно мешая погрузиться в приятный сон. Первым, что увидел Ренджи, открыв глаза, были рыжие вихры, уткнувшись в которые он и спал. Единственная мысль в голове: «Этого не может быть». А потом осознание того, что ещё как может. Что он лежит сейчас, обнимая Ичиго, на слишком тесном для двоих футоне и боится пошевелиться, разбудить мальчишку. И не знает, что делать, постепенно вспоминая события вчерашнего вечера…
- Ренджи, я, наверное, пойду, - неуверенно бормочет Куросаки, немного покачивающейся походкой подходя к лейтенанту шестого отряда.
-Эй, Ичиго, неужели тебе так не терпится нас покинуть? – беззлобно ухмыляясь, интересуется Абарай. И тот поддается на провокацию, начиная громко доказывать, что ничего такого он не хочет, что может выпить ещё столько же, а некоторые пусть помалкивают. Ренджи смеётся, опрокидывая в себя ещё одну пиалу с саке, подпевает Иккаку с Шухеем – словом, всячески веселится. Но на душе тяжело. Завтра Ичиго возвращается в Генсей… И стоит об этом подумать, становится больно и обидно. Больно за то, что так и не смог с ним поговорить и вряд ли уже получится в ближайшее время, и совершенно уже неуместная обида оттого, что рыжий словно не замечает ничего: «случайных» взглядов в свою сторону, участившихся подначек, да мало ли чего! Или…не хочет замечать? И поэтому Абарай громче всех смеётся сейчас, больше всех шутит, больше всех пьёт на этой прощальной вечеринке.
Они остались до самого конца. И Ренджи буквально тащит Ичиго к себе. Несмотря на то, что выпил он гораздо меньше, неопытность пацана даёт о себе знать. И каким-то краем сознания Абарай понимает – сейчас его никто не остановит, Куросаки ничего не сможет сделать. Глупый мальчишка… Вот и сейчас привалился к его плечу, явно собираясь там же и уснуть. Ничего он не понимает. Не понимает, чего стоит лейтенанту просто положить его на футон, стянуть с плеч косоде только для того, чтобы было удобней спать. Нет. Нельзя. И опять накатывает, обжигает холодом тоска. Ренджи сидит, вглядываясь в лицо спящего Ичиго, а потом не выдерживает, склоняется над ним, осторожно целуя в мягкие губы. И не верит, не может поверить, когда его притягивают ближе, отвечая на поцелуй…
- Ичиго, ты…
- Ты ведь этого хочешь, да? – странно серьёзный взгляд карих глаз. – И…я тоже. Завтра меня уже здесь не будет и я…
- Ичиго, ты пьян, ты же не понимаешь, - а руки уже прижимают, гладят горячее тело под ним. Зацеловывая мальчишку, Ренджи уже не хочет ни о чем думать, ничего знать. Сейчас для него существует только Ичиго и наплевать, что будет потом….
Они оба были пьяны, но Ренджи понимает, что в случившемся виноват он. Для него подобные отношения не были чем-то странным, но Куросаки… ему же и шестнадцати нет ещё! И отвечая вчера на поцелуй, вряд ли он понимал, что делает.
- Над чем это ты задумался? – вывел Абарая из ступора голос Ичиго. Нет сил взглянуть ему в лицо, услышать…что?
-Ичиго, я …
Куросаки хмурится, внезапно краснеет.
- Только извиняться не вздумай, придурок. Ты думаешь, я не знал, что я делал? Я прекрасно всё понимаю. И ни о чем не жалею.
Позже, стоя у закрывающихся врат, Ренджи поймет, что иногда этот мальчишка бывает гораздо взрослее , чем он сам.

---

[Jasherk]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Фанфик ко Дню Святого Валентина.

[Aelen]

Название: О падениях и взлётах.
Фандом: Bleach
Автор:  Aelen
Бета:  Rechnaja
Рейтинг: G
Размер: Мини
Пейринг: Тоширо/Хинамори
Жанр: Флафф, романс.
Дисклеймер: Велосипед не изобретаю, герои не мои.
Предупреждение: Возможен ООС.
Примечание автора: Посвящается  Leia - sun ко Дню Святого Валентина. Надеюсь, заказчик, ты останешься довольна. На самом деле поначалу этот фик был полным УГ, и спасибо надо говорить моей бете, которая сделала из него что-то приличное) Без неё ничего бы не было)


Распахнув окно, Хинамори Момо впустила в комнату свежий зимний ветерок. Восходящее солнце искрилось золотистыми лучами, заставляя взглянувших на него случайных прохожих прикрывать глаза. Перистые облачка разбегались от солнечного света. Со звонким стуком падали на землю прозрачные капли оттепели, последний след, оставленный ещё не совсем уступившей свои права весне, зимой. Доносился легкий аромат первых распустившихся цветов. Пахло землёй, свежестью и тающим снегом.
Ну как можно не улыбаться такому прекрасному деньку?
Момо просто лучилась радостью и счастьем. Четырнадцатое февраля, наконец, наступило. День Всех Влюбленных!
Порывшись в столе, Хинамори извлекла на свет маленькую коробочку. Вот он - тот шоколад, который она приготовила накануне. Для кого? Тут даже вопросов не возникало. Естественно, для любимого Айзена-тайчо!
Предавшись мечтам, Хинамори заулыбалась еще сильнее. Сегодня она подарит шоколад возлюбленному в знак своих чувств. Ведь Айзен-тайчо такой добрый, заботливый и ласковый... Просто не может быть такого, чтобы он не ответил на ее любовь!
Мечты девушки о любимом, счастливой семейной жизни и доме, полном детей, прервал кошачий вопль с улицы. Что ж, у них тоже весна - имеют право.
Обнаружив, что, замечтавшись, задержалась на пятнадцать минут, Хинамори в последний раз поправила прическу, проверила, положила ли в сумочку шоколад, и унеслась навстречу работе, празднику и, непременно, своему счастью.

***

Хитсугайя Тоширо стоял посреди улицы и никак не решался отойти от цветочной лавки. Прохожие уже начинали искоса поглядывать на странного человека, сверлившего взглядом букет ромашек в своих руках.
Лучше поздно, чем никогда, думал он. А может, все-таки не стоит? Она ведь ни о ком и не думает, кроме Айзена. Какие тут могут быть разговоры?
Тоширо выхватил из букета одну ромашку и в задумчивости стал обрывать с нее лепестки. Они, кружась, летели вниз и падали в лужу на асфальте.
Когда-то давно, в далеком детстве, Хинамори научила его гадать на цветке. Любит-не любит...
Какое глупое занятие.
Не замечая, что делает, Тоширо с яростью рвал лепестки и швырял их на землю.
"Да кто я, мужчина или не мужчина, в конце концов?!"
Два лепестка оторвались от цветочной головки и улетели, подхваченные ветром.
"Я должен пойти и признаться!"
Еще несколько белых лепестков отправились навстречу земле.
"Я же не ребенок там какой-нибудь!"
Все. Лепестки кончились.
Вздохнув поглубже и кое-как успокоившись, Тоширо вспомнил шутливое обращение "Широ-чан" и ласковое поглаживание по волосам. Да, все-таки до статуса взрослого ему еще далеко. А в глазах Момо - особенно.
Но возраст - это же не главное!
"Впрочем, шансов все равно нет. Для нее я скорее кто-то вроде младшего братика".
Выругавшись про себя, Тоширо взял и выкинул букет в ближайшую урну. Но, сделав это, сразу же раскаялся.
Разве он не капитан Готей-13, заслуживший свое звание за храбрость и доблесть?
Он вовсе не маленький мальчик, которым его все считают. У него есть честь, смелость и упорство - а это самое важное! Ему нипочем какие-то там сердечные терзания.
Может, стоит купить новый букет?..

Это был шестой букет за день.

***

«Как это так получилось?!»
Хинамори сидела на крыше здания пятого отряда, закрывая глаза руками от лучей полуденного солнца.
Ну почему, почему так сложилось?!
Айзен-тайчо даже не воспринял всерьёз признание, к которому Момо так готовилась, над которым так трудилась!
Лейтенант пятого отряда протерла глаза, смахивая выступившие слезинки.
Она…Она с такой любовью вручила Айзену-тайчо шоколад, а тот…Тот всего лишь погладил Хинамори по голове, сказал, что она прекрасный лейтенант, и упомянул, что ей надо быть пособраннее и получше следить за датами. А ещё предположил, что Момо слишком перетрудилась на работе, и посоветовал ей взять небольшой отгул…
И все. Больше - ничего!
Радужные надежды Момо сдулись, как проколотый иглой воздушный шарик.
Какая досада - её отвергли! И это – в самый романтичный день в году. Когда хочется любви, подарков, поцелуев, да и просто, чтобы дорогой тебе человек был рядом.
Хинамори сделала вывод, что она – полная неудачница. Ведь её даже никто не поздравил. Ни одной шоколадки не подарил…
Не могли же все вокруг забыть о том, что сегодня – День Святого Валентина?
Момо не выдержала и зарыдала.

***
Взору пришедшей на работу ближе к вечеру, а не по своему обыкновению – в середине дня, Матсумото Рангику предстала странная картина: приёмная десятого отряда была полностью завалена лепестками и стеблями ромашек. Над всем этим беспорядком возвышался ее собственный капитан, гадающий на оставшихся цветках. Похоже, продавец из цветочной лавки сегодня весьма недурственно обогатился за счёт Хитсугайи-тайчо…
- Любит, не любит…
- Тайчо, вы что? - Рангику поморгала, чтобы убедиться в том, что картина, представшая перед ней - не сон. Тоширо, не заметивший ее прихода, вздрогнул и обернулся.
- Ничего, Матсумото. Садись лучше и поработай, раз уж соизволила явиться.
Кивнув, Рангику так и оставила невысказанным вопрос «А куда садиться-то?»: всю комнату заполонили останки цветов.
- Скажите честно, тайчо, это вы из-за Момо-чан так переживаете?
- Ничего подобного. - Возразил ей Хитсугайя. - Это – для украшения кабинета.
Конечно же, учинение полного разгрома в кабинете было весьма сомнительным способом украшать интерьер, да и по лицу капитана ясно читался вопрос: «Откуда ты узнала?»
В конце концов, не Рангику было упрекать Хитсугайю за беспорядок, ведь обычно она сама как раз и являлась главным источником хаоса в приёмной: невыполненная бумажная работа валялась по всем углам.
- Не скрывайте, тайчо, поверьте – уж я в таких делах разбираюсь, - лейтенант лучезарно улыбнулась.
- В этом я даже не сомневаюсь, - Хитсугайя лишь вздохнул и присел за свой стол, который не захватил общий кавардак. Капитан десятого отряда был предусмотрительным человеком.
- Не бойтесь, у вас все получится. Поверьте, Момо будет просто счастлива вас видеть! Тем более, – Матсумото тряхнула волосами. - Немного помощи Момо-чан сейчас бы не повредило.
- С чего это вдруг?
Рангику вздохнула, ей казалось, что рёв Хинамори на весь Сейрейтей не услышал бы разве что глухой. Видимо, капитан слишком увлёкся засорением кабинета.
Сначала Матсумото сама хотела пойти и утешить подругу, но… Подумав, она поняла, что кое-кто справится с этим гораздо лучше.
- Она, сейчас, кстати говоря, грустит одна-одинешенька…
- Где она? - Хитсугайя вскочил на ноги и огляделся в поисках целого букета. К сожалению, ни одного уже не осталось в живых.
- На крыше резиденции пятого отряда.
Рангику усмехнулась: вот она, молодёжь, с её чистыми и пылкими чувствами…
- Спасибо, Матсумото, - Тоширо собрался было выйти, но остановился у дверей. - Кстати говоря, у меня был к тебе один разговор…
- Да, тайчо? - Лейтенант напряглась.
Тоширо распахнул дверцу одного из шкафчиков.
Из шкафа лавиной хлынул поток валентинок и коробочек с шоколадом. Их хватило бы не на один кондитерский магазин.
- Потрудись убрать то, что тебе прислали за вчерашний день.
- Да, тайчо…
Глядя вслед капитану, Рангику впервые в жизни пожалела, что её поклонниками является почти всё мужское население Сейрейтея.
Молодёжь молодёжью, а вот уйти с работы, так и не поработав, не удастся.
Убираться надо будет ещё очень долго…

***
Солнце почти закатилось за горизонт и разливало последний алый свет по крышам домов. Ветер гнал облака на восток, навстречу сумрачно-фиолетовой дали за окраиной. Студеный зимний мороз сводил пальцы и щеки, но Момо, похоже, этого даже не замечала.
Хинамори уже не плакала, нет, она просто проклинала весь этот день, принесший ей такое огорчение, Айзена-тайчо, который не принял искренних чувств Хинамори, и в первую очередь себя. Она чувствовала, словно внутри образовалась чёрная сосущая пустота.
Чувство собственной незначительности.
Хинамори могла бы до самой ночи сидеть здесь и предаваться мрачным мыслям, иногда всхлипывая и глотая очередную накатившую слезу, если бы не услышала позади себя чьи-то шаги, заставившие её обернуться.
- Широ-чан?
Сейчас Хитсугайя даже не стал ворчать по поводу столь фамильярного обращения. Не тот момент. Он просто присел рядом с Хинамори и спросил:
- Ты чего такая грустная?
Момо выдавила из себя натянутую улыбку.
- Да так… Ничего.
Тоширо мысленно ругал себя за свою слабовольность. Он заготовил столько красивых слов для признания. Но все они сразу же вылетели из головы, стоило ему увидеть Хинамори.
Та продолжала:
- Просто, понимаешь…
Капитан десятого отряда всё спрашивал себя, что же ему следует делать. Что сказать ей - обиженной и расстроенной? Как утешить?
- Мне так хотелось…
А, может, здесь и не нужны никакие слова? Достаточно просто показать? Она все поймёт – Тоширо был уверен в этом. Не нужны лишние наряд и мишура, когда можно обойтись гораздо более несложным путём.
Хитсугайя подошёл к ней и наклонился к её лицу, про себя отметив, какие у Хинамори красивые глаза. Он потянулся к ее губам и прикоснулся к ним легким... Нет, не настоящим поцелуем, а только намеком на возможное продолжение. Затем отстранился и, выждав несколько секунд, присел рядом.
Тоширо затих, ожидая реакции Момо. А вдруг он ошибся, вдруг промахнулся, вдруг…
- Широ-чан? - ему показалось, или лицо Хинамори просветлело? - Неужели ты…
Поняв, что всё в порядке, Хитсугайя улыбнулся. Видимо, для него ещё далеко не все потеряно.
- Неужели ты всё-таки помнишь о том, что сегодня – День Святого Валентина?
Тоширо слегка опешил. Он издал короткий смешок и покачал головой:
- Дурочка…
- Что такое? - удивилась Момо.
- День Всех Влюблённых ещё вчера прошёл.
- Что, правда?! - воскликнула Хинамори. Ну надо же. А она-то думала...

Значит, для её признания Айзену-тайчо был просто день неподходящий?

Хотя…Когда они вот так вот вместе с Широ–чаном сидят, прижавшись друг к другу, любуются на освещающий небо сейрейтейский закат, никакой «Айзен-тайчо» ей вовсе и не нужен.

@темы: fanfiction /фанфики

---

малюсенький драбблик

[Чёртова Сова]

название: Как Гриммджоу с Куросаки в видеоигры играли.
автор:  soV@...
жанр: йумар
размер и рейтинг: мелкий
предупреждения: аффтар-баянист

написано на эту заявку, автора рисунка к сожалению не знаю

маленькая шалость

- Ах, ты меня так? А я тебя тогда локтем в бок и кулаком в морду! Получай, шинигами хренов! Я тебя и без спешл-атак замочу, как щенка подзаборного!
- Гриммджоу...
- На по почкам! Че ты там вякаешь? Бери свой меч, тьфу, джостик и дерись как мужчина!
- Гриммдж...
- Ха! И это ты называешь "удар"? Вот это - удар!
- Гри...
- И-и-и-и завершающий удар головой противника об стену! Да-а-а! Я - король видеоигр! Эй, Куросаки, а прикольная вещь - видеоигры, только я не понял, причем тут телевизор и зачем джостики в руках держать? Они ощутимой силы в удар не прибавляют. Куросаки?...

@темы: fanfiction /фанфики

---

--->

[Stendeck]

Маленький вклад в соо хО

Щелпык! оО

@темы: fanart /фанарт

---

AMV, "Он не придет"

[Ariko-san]

Вот, чего-то на меня нашло, решила показать вам свою старую работу, это был первый клип который я делала.
Аниме - Bleach (Естественно))
Музыка - Психея - "Он не придет"
Автор - Я х)

Смотреть

@темы: fan AMV /фенклипы