Для желающих

[Иллара]

Здесь имеются аватарки, скины QIP и дизайны в стиле фэнтези и аниме - много вкусного.
Здесь же теперь обитает, в частности, и ваша покорная слуга во своими твАреньями.

@темы: other /разное, links /ссылки, news /новости, skins /скины и темы

---

Я не знаю неудач.

[Ero-Sennin]

Вот, на что сподвигла меня подготовка к экзамену на летней сессии. Идея пришла внезапно. Пришла, и усадила меня за комп. ))
И вот что получилось. *Готов к конструктивным тапкам.)*
Название: «Я не знаю неудач.».
Автор:  Ero-Sennin
Бета: Эммануэль Гольдштейн.
Жанр: дженерал, ангст, десфик.
Персонажи: Гин,Урахара, и Кира(в конце).
Дисклеймер: права на персонажей у Кубо-сенсея.
Рейтинг:RG-15.
Предупреждение: кровь, пафос, АУ.
От автора: рыдаю по Урахаре.(((
Спойлер: действие разворачивается в рамках последней битвы за Сейретей. Капитаны и офицеры, защищавшие его, либо убиты, либо взяты в плен, либо бежали. (Так называемая альтернативная концовка манги.) Остался только Урахара, который до последней капли крови защищает родной Сейретей, не смотря на то, что сто лет назад его так не справедливо изгнали.

Урахара стоял посреди одной из многочисленных улочек Сейретея с Бенихиме наголо, пытаясь уравнять дыхание после тяжелой битвы с одним из фрассьонов Гина. Отдышавшись Киске задал вопрос в пространство: "Ну, а теперь меня интересует,где же твой хозяин, сво.."
"Тадаима-а-а!"- протянул за спиной голос до боли знакомый, напевный и одновременно чем-то отвращающий.
Урахара мигом обернулся, рефлекторно приготовившись отразить казалось бы неизбежный атакующий удар бывшего капитана 3-го отряда. Но не встретив напора лишь слегка дёрнулся вперёд со словами:"Ччто за чёрт?! Почему ты стоишь столбом?".
"И это так меня встречают дома? Ммм…"-Гин растянул лицо в фирменной улыбке, слегка покачав головой-"На той земле, ради которой я столько раз рисковал своей ценной жизнью..."
"И которую ты с такой лёгкостью предал?"- парировал Урахара-"Хватит разговоров, доставай занпакто. Я с безоружными не дерусь."
"А почему это вы пришли к выводу, что я безоружен, Урахара"- всё так же невозмутимо ответил Ичимару, стоя неподвижно, и держа обе руки на своём оби.-"Атакуйте же,и увидите, что будет. Мы с вами давно не виделись, и все эти годы я не просиживал хакама, изредка поднимаясь, чтобы тренировать сопливых мальчишек, а имел боевую практ..О!"
Плавную речь Гина прервала стремительная атака Киске. (Возмущенный таким унизительным отношением к правилам честного боя, Урахара весь подобрался, и резко, распрямившись, вместе с потоком своей реяцу и Бенихиме ринулся на Гина, ожидая всё же хоть какой-то реакции.)
В долю секунды Гин сделал то, чего Киске не ожидал от него в принципе. Он выбросил вперёд правую руку, и остановил Багряную Принцессу, словно ветер тростинку. Более того, не дав Киске опомниться, Ичимару схватил меч за лезвие, и с силой дёрнул на себя, вырвав из рук Урахары его оружие. От такого внезапного приёма Киске грянулся оземь.
Упавший на землю, но не потерявший волю к жизни Киске, тем не менее, тут же вскочил на ноги, вытянул руку, и выкрикнул:"Сковывающий путь 90!"
"Бесполеезно"-ответил Гин, мгновенно отразивший кидо."А теперь занавес.Ты был отличным шинигами, Киске, умел многое, многих побеждал. Я пошёл дальше, научившись побеждать и подчинять ... чужое оружие!Пой, Багряная Принцесса!"
И не медля ни мгновения, Ичимару полоснул два раза по груди Урахары его же мечом. Хлынула кровь, оставив красные следы на белой арранкарской форме Гина.
"Как.. ка.. ког.."- захлёбываясь кровью, Урахара, пытался что-то сказать, но Гин не желая слушать дальше, вонзил Бенихиме в сердце отважного защитника Сейретея. Зелёное одеяние Киске приобрело темно-багровый оттенок, он выгнулся, широко распахнув глаза, и с глухим стуком упал на землю.
Гин широко улыбнулся, еще раз, для верности, воткнул меч в бывшего соперника, и повернув голову в сторону тупичка слева, позвал:"Киира."
Из тупика осторожно выглянул златовласый лейтенант.
"Да ладно тебе, смелее. Выходи"
"Как вы вычислили меня, тайчо?"-взволнованно спросил подошедший к Гину Кира.
"Хм, тебе ведь отлично известно - мало кому из лейтенантов удаётся прятать реяцу, даже такому таланту как ты, мой дорогой..."
Ичимару убрал правую руку с занпакто, и порывшись за пазухой, достал белый свёрток и бросил Кире.
"Держи, твоя новая форма. И не спорь, если ты останешься здесь, то оставшийся «мусор» тебя казнит, как военного преступника. Ты же почувствовал за собой хвост?"
"Тайчо..." - Кира не нашёлся, что сказать.
"Да, и перевяжи мне сначала руку. Айзен немного недоучил меня способности останавливать оружие, и я, менос подери, поранился о меч лавочника".
"Хай, тайчо"- ответил лейтенант, и принялся бинтовать руку капитана.
После перевязки, довольный Гин, и всё ещё ошеломлённый Кира пошли к центру Сейретея, где их ждал сам Владыка Айзен.
"Теперь-то уж всё точно будет по-нашему, нэ, Изуру?"... – сказал Гин.
А позади, в лучах полуденного солнца, лежало неподвижное, истекающее кровью тело Урахары Киске…
Сейретей пал.

@темы: fanfiction /фанфики

---

Энциклопедия шинигами.)

[Ero-Sennin]

Целый вечер тянул с ю-тьюба эти 60 метров ЛОЛа.)
Грузить отсюда:
http://www.mediafire.com/?sharekey=e5075bdb84008377ab1eab3e9fa335ca7e1364774853a238

@темы: funny /весёлое, anime /аниме

---

Banana Aizen's Phone

[Alex [Mishizu] Dark]

XDDDDD

@темы: fan AMV /фенклипы, funny /весёлое, other fans /другое творчество фанатов

---

Найдено ВКонтакте

[Иллара]

Автор этого шедевра, увы, неизвестен...

@темы: fanart /фанарт, funny /весёлое

---

[Yoshi-chan]

Название: Ночной кошмар
Автор:  Куросаки Карин
Бета:  .Haku.
Рейтинг: джен
Жанр: стеб, бред.
Персонажи: Айзен, Иккаку, Юмичика, Гин, …
Краткое содержание: Ночной кошмар Айзена и его последствия
Дисклеймер: Не мои персонажи. Во всем виноват Кубо Тайт!)
Предупреждение: ООС, без него никак.) И Иккаку под кроватью! Не принимайте близко к сердцу. Я очень люблю всех этих персонажей.)
Вдохновили меня на написание: этот фик и просьба написать про Иккаку.



Пролог.

Ночь. Темная комната. Маленький мальчик сидит на кровати с ногами, нервно теребит одеяло и напряженно смотрит в окружающую черноту.
...Шурх...
Что-то в углу комнаты зашевелилось. Мальчик вздрагивает. Он не может видеть это, но он его чувствует. Из угла начинает доноситься низкий голос, сначала совсем тихо, потом все громче, громче... Голос с угрожающей хрипотцой напевает:
- Сча-стье, сча-стье... Вот это у~да~ча!.. Я-хуу, у меня будет кро-вать! Я - счастливчик, я - счаст-лив-чик!!
Аморфный, пульсирующий сгусток тьмы, слегка пошатываясь, будто пританцовывая, двигается в сторону малыша. Наконец, он добирается до кровати и залезает под нее. Почти сразу оттуда доносится удовлетворенный храп.
Маленький Айзен сидит, не двигаясь. Руки его судорожно вцепились в подушку.


***
"Miesou de mienai onna gokoro..." (1)
Ясным погожим деньком гобантай-тайчо Айзен Соске прогуливался по Сейретею. На лице капитана играла улыбка, довольно приятным голосом он напевал себе под нос: "Miesou de mienai otoko gokoro..."
Новый лейтенант Айзена, Хинамори Момо, отобрала у него все бумаги и с таким радостным лицом сказала, что выполнит все отчеты, что тайчо не посмел ее разочаровывать и брать положенную ему часть работы для себя. В конце концов, от такого стечения обстоятельств им обоим только лучше - вот и замечательно! Хинамори сделает что-нибудь для своего ненаглядного капитана, а Айзен немного погуляет. "Futari ha maru de bengara koushi..."
Все-таки забавная она, эта Хинамори. Такая искренняя и чистая. Верит в лучшее. Старается стать сильнее... Айзен и сам раньше был таким. "Kawaii anoko ha akantare!.." Смотрел на мир ясными честными глазами. Боролся со своими страхами - и сумел победить их.

Флэшбэк Айзена:
Юный Соске входит в свою комнату и спокойно оглядывает ее. В глазах Айзена плещется решимость. Завтра он отбывает в Академию. Там он станет шинигами. Значит, в его сердце не должно быть глупых детских страхов. Занпакто ему пока что еще не положено, но он будет бороться самым страшным оружием, какое нашел в доме. Будущий капитан подходит к кровати и забрасывает под нее грязные носки. (2) Тихое посапывание прекращается и переходит в недовольное ворчание. Айзен с азартом кидает следующую партию носков. Из-под кровати выползает что-то черное и аморфное и со всех ложноножек кидается к двери, за которой и исчезает. Айзен победоносно ухмыляется.

Сейчас же капитан пятого отряда понабрался опыта, подрастерял наивности и с чистой совестью расслаблялся, свалив работу на других.
Но внезапно он увидел то, что заставило его резко остановиться. Прямо перед ним из-за угла появился совершенно лысый шинигами. Кажется, из 11-го отряда. И он танцевал. И пел. Пел до боли знакомым голосом:
- Сча-стье, сча-стье... Вот это у~да~ча!.. Я-хуу, я нашел спрятанную капитаном Кёраку бутылку сакэ! Я - счастливчик, я - счастливчик, я - счаст-лив-чик!!
Заметив Айзена, Мадараме Иккаку (а это был именно он) тоже остановился и замолк. Их взгляды встретились.

Флэшбэк Иккаку.
Он уютно свернулся калачиком под кроватью и благодушно размышляет: "Как же хорошо, что у меня теперь есть крыша над головой! Я всю жизнь искал именно такую кровать! Под ней так уютно... Хррррр... !? Что?!!" В него ударился грязный носок. "Это носок?!" За ним последовал следующий. "О нет, это и правда грязные носки! Что же делать? Неужели меня и отсюда выгоняют?? Чем я им помешал?" Следующий носок. "Ну вот, никому я не нужен..."
И он выбирается из-под полюбившейся кровати и покидает негостеприимный дом.

Да, так все и было. Его выгнали без тени сочувствия. И тогда он, древний безобидный дух, приобрел форму. Приобрел сильное и выносливое тело, похожее на тело шинигами. Взял себе имя - Мадараме Иккаку. Так он и бродил по Руконгаю, вынашивая план мести (3). Там он и встретил своего единственного друга - Аясегаву Юмичику. Только Юмичика знал, кто такой Иккаку на самом деле. Только один Юмичика его понимал. За неимением кровати, он даже предложил несчастному духу свой футон, что растрогало Мадараме почти до слез, хоть он и вынужден был отказаться. Ведь ни один футон не заменит уютного подкроватья. Даже если он принадлежит лучшему твоему другу.
Так прошло много лет, Иккаку и Юмичика жили в Руконгае, и за повседневными заботами первый почти забыл о своих кровавых планах. Но встреча с Зараки снова пробудила в нем жажду мести. Через некоторое время они оказались в 11-м отряде.

Но вернемся к настоящим событиям. Итак, их взгляды встретились. В глазах Айзена промелькнул ужас, лицо Мадараме озарила усмешка. Вот сейчас-то он сможет отомстить!
- Лысик! - неожиданно на него налетел маленький и кавайный розовый смерч, - Пойдем скорее, Кен-чан потерялся, мы должны его найти!
Не успел Айзен и глазом моргнуть, как лейтенант 11-го отряда уволокла кошмар его детства из зоны видимости. Капитан глубоко вздохнул. Кажется, призраки прошлого так просто его не оставят.

Через некоторое время Айзен вернулся в свою комнату. Он растерянно смотрел на стоящую там кровать. Единственный из всех капитанов (да и, наверное, единственный во всем Сейретее) он спал на кровати. Не потому, что он был неисправимым сибаритом, нет. Просто это казалось ему важным. Это было напоминанием о его первой победе, первом шаге на пути к тому, чтобы стать сильнее. Но, как выяснилось, все эти годы он ошибался, победа была неполной.
Неожиданно он заметил торчащую из-под кровати пятку. Нервы бравого капитана не выдержали, он развернулся и быстрым шагом направился на территорию третьего отряда к своему бывшему лейтенанту.

- Айзен-тайчо, у вас какие-то проблемы? - Ичимару Гин широко улыбался. Он любил помогать людям. Только они почему-то не любили, когда он им помогал. Ичимару старался расположить их к себе, как мог, но они всегда почему-то обращались к другим. Разве что его бывший капитан... - Айзен-тайчо, расскажите, что случилось.
Айзен рассказал.
- Ох, как интере~есно! А вы, тайчо, выкиньте кровать - вот вам и решение!
Айзен молчал.
- Хорошо, тайчо, я сам ее выкину! - слегка растягивая слова, всем своим видом выражая готовность помочь.
Айзен благодарно улыбнулся.

На следующий день капитан пятого отряда стоял на пороге своей комнаты и не мог поверить своим глазам. Кровать снова стояла на своем месте. Из-под нее снова торчала пятка. Но ведь вчера Ичимару ее выкинул! И этой ночью Айзен спал на футоне, под которым точно никого не было - просто потому, что быть там никого не могло! Но эта кровать... С этим надо что-то делать.

- Здра~авствуйте, Айзен-тайчо! Рад вас видеть. Снова что-то случилось?
Айзен рассказал.
- Ну надо же... Хорошо, тайчо, тогда сожгите эту кровать, чтобы никто не смог ее вернуть!
Айзен молчал.
- Хорошо-хорошо, я сам ее сожгу!
Айзен благодарно улыбнулся.

Но на следующий день кровать снова стояла на своем месте. Что бы Гин с ней не вытворял - она каждый раз появлялась заново. Равно как и торчащая из-под нее пятка. Гобантай-тайчо стал очень нервным, подпрыгивал от каждого шороха и обходил казармы 11-го отряда по широкой дуге.

- Айзен-тайчо, неужели снова?
Молчаливый кивок.
- Ну и менос с ней, с этой кроватью! Оставайтесь ночевать у меня! Попросить принести ваши вещи? - Ичимару даже с прикрытыми глазами мог изобразить участливый взгляд.
Айзен благодарно улыбнулся.

Некоторое время так все и продолжалось - днем Айзен шарахался от своей тени и иногда отбирал у Хинамори бумажную работу, чтобы хоть немного отвлечься, ночами же жаловался своему бывшему лейтенанту.
- Ичимару-тайчо, ну почему, почему я? Чем ему так понравилась моя кровать много лет назад? Почему он до сих пор не может оставить меня в покое?
Гин загадочно улыбался.
- Эх, Ичимару-тайчо, это же... Это же так несправедливо!
- Несправедливо? А почему бы вам не поговорить об этом с капитаном Тоусеном? Уверен, он вас поймет не хуже меня!
Гин всегда рад был помочь.

Тоусен Канаме был глубоко впечатлен историей про маленького мальчика, который сидел один в темноте - и никто не хотел ему помочь. Он очень лично переживал эту проблему, так что сразу и безоговорочно принял сторону Айзена. И у того в голове начал созревать План.
Суть Плана была проста - раз он не смог победить это страшилище своими силами, то надо эти силы увеличить. Так Айзен решил стать Богом.
Втроем они провернули немало гениальных операций - убили совет 46, спланировали казнь Кучики Рукии и вторжение Ичиго и ко, заполучили Хогиоку и наконец-то вознеслись на небеса.
В Уэко Мундо каждый из них был доволен. Тоусен был уверен, что восстанавливает справедливость. Ичимару всячески помогал окружающим его арранкарам. Айзен тихо посмеивался, сидя на своем троне и предвкушая, как с помощью новой силы он сможет победить-таки Мадараме.

Где-то в Сейретее Иккаку пытался вспомнить свой план мести. Но так и не смог. В сущности своей, он был довольно незлопамятным духом. Поэтому с легкостью поддался на уговоры Юмичики забыть о прошлом и радоваться настоящему.
А Ячиру, сидя в своей комнате, задумчиво крутила в руках купленный в магазине Урахары протез ноги и думала, что же с ней теперь делать. Подкладывать ее в комнату Айзена в Уэко Мундо было далековато.



(1) Автор очень любит композицию "Bengara Koushi" из первого банкай-шоу, так что просто не мог не упомянуть ее здесь.
Перевод написанных в тексте четырех фраз от ~Tai-kun:
Мне не ясно, что в сердце ее.
Мне не ясно, что в сердце его.
Нас как будто разделяют bengara-koushi [практически светонепроницаемые сёдзи]
Эта девушка милая, но недостаточно хороша для меня.

(2) Айзен жил в исключительно интеллигентной, культурной и миролюбивой семье, так что ничего ужаснее носков (ну и чудовища под кроватью) он пока в жизни не видел.

(3) План его был гениален и прост: "Вот как найду и ка-а-ак отомщу!!"

@темы: fanfiction /фанфики

---

[violent pornography]

Bleach Magic



+10

@темы: avatars /аватарки

---

Сой Фон и Нему

[Kashin]

Сой Фон(58шт.)

***

Нему(55шт.)
Есть даже несколько Нему/Маюри и Нему\Акон

@темы: fanart /фанарт, yaoi, hentai, yuri /яой, хентай, юри

---

Cosplay Espada 2

[Alex [Mishizu] Dark]

Szayel Aporro Granz



Cirucci




Tesla




Luppi



The rest



Ну и папусю Айзена :3

@темы: cosplay /косплей

---

*г* Вот это Ичимару

[Alex [Mishizu] Dark]

Если боян - удаляйте
Помойму небыло

@темы: cosplay /косплей

---

[Эрик Монк]

www.horigel.narod.ru/frames/Frameset-1.htm
Здесь можно найти несколько ссылок про героев Блича.

@темы: other /разное

---

Найдено на дайри МОНКа

[Иллара]

Если вы стали шинигами

Ваше имя Вы поступили в Академию вообще без экзаменов Обучение заняло два года, больше учителя не вынесли При этом вы преуспели в изучении кидо И в итоге, окончив Академию, оказались в восьмом отряде И на первое время оказались на должности пятого офицера Но это совершенно не помешало мечтать о тихой семейной жизни Так что, ради достижения своей цели вы самостоятельно организуете новый переворот в Сейретее, попутно свергнув и "властителя Уэко Мундо"

все гадания на aeterna.ru

Ну я ж говорю - я страшная женщина!

@темы: other /разное, funny /весёлое

---

[Yoshi-chan]

Название: Интерес к жизни
Автор:  Куросаки Карин
Бета:  .Haku.
Рейтинг: джен
Жанр: Кроссовер (Блич, Наруто), юмор
Персонажи: Итачи, Кабуто, Ренджи, Гриммджо и другие
Краткое содержание: Итачи попадает в Каракуру на место Ичиго
Дисклеймер: Все права уважаемым мангакам
Предупреждение: ООС. И легкий бред. А, ну и да, я просто обязана поставить сакраментальное "это мой первый фик, не судите строго!" (:

Итачи снился сон. В высшей степени странный сон. Огромные стеклянные глыбы, синее небо и быстро бегущие облака. Итачи моргнул - но нет, он не ошибся, облака бежали перпендикулярно горизонту. И правда странный сон. И эти стеклянные поверхности...
- Это дома, - подсказал ему внутренний голос.
- Дома? Таких домов не бывает! Ведь все знают, - проявил Учиха чудеса ораторского искусства, - что дома строятся из камня или из дерева!
- Тем не менее, в твоем внутреннем мире дома именно такие.
Итачи собрался было спорить, но вдруг понял, что его "внутренний голос" звучит откуда-то из-за спины и резко развернулся.
- Йо! - радостно заявил ему смутно знакомый парень с белыми волосами, собранными в хвост.
- Кабуто? - догадался наконец-то Учиха, - А что ты здесь делаешь, это же мой сон!
- Это не твой сон, а твой внутренний мир, я же тебе уже говорил. А я не Кабуто, я - твой внутренний Пустой. Так где мне еще находиться, как не здесь? Сечешь фишку? - на этом месте Кабуто дьявольски расхохотался (Да-да, именно Кабуто - Итачи больше доверял своим глазам, чем этому приспешнику Орочимару... Кстати, о глазах)
- Мангеко Шаринган!
- Ну чего ты вылупился, а? А глаза-то, глаза какие красные! Опять всю ночь в интернете торчал?
Учиха злобно прищурился и послал наглецу один из самых убийственных своих взглядов:
- Скажи мне, что ты задумал, Кабуто!
- Да не Кабуто я, идиот! У меня вообще нет имени. Но если тебе так уж приспичило как-нибудь меня идентифицировать - можешь звать меня Хитачи. Это от Холлоу Итачи, понял? - и он снова заржал. - Хахахаха!!
Учиха недоверчиво выгнул бровь:
- Ты точно уверен, что ты не Кабуто?
- Ксо, что-то ты сегодня тупишь, Король! Напрашиваешься на взбучку? - с этими словами Хитачи (или Кабуто?) достал откуда-то из-за спины огромный черный меч и раскрутил его над головой.
Учиха в очередной раз удивленно моргнул. Какой нелепый сон! И скальпель у Кабуто (или Хитачи?) сильно подрос... Тут ему пришлось резко увернуться, он вздрогнул и проснулся.
Пробуждение не принесло облегчения, потому что комната оказалась незнакомой. В голове сурового Учихи промелькнула на удивление логичная в данной ситуации мысль: "Где я??", но додумать он ее не успел, потому что в дверь ворвался бородатый мужчина и с воплем: "Ииии~чи~го!" набросился на него с кулаками. Будучи одним из супер-организации Акацуки, Итачи без труда уклонился.
- Какая я тебе ягодка, извращенец!
- Ичиго, ты не рад видеть папочку? - грустно спросил упавший на пол незнакомец, - Кстати, ты покрасился? И волосы в хвост завязал! Лицо будто изменилось - как же прическа меняет человека! Ой, кажется, меня зовут, наверное, очередной посетитель! - и мужчина вскочил на ноги и выбежал из комнаты, крича: "Клиника Куросаки всегда к вашим услугам!"
Итачи с размаху сел на кровать. День не задался даже не с самого утра, а еще с ночи, приснится же такое... И сейчас - "Ичиго", "папочка", "покрасился"? И вообще, кажется, его, Итачи, прервали. Он как раз собирался подумать, где он...
- Ичиго!
Ками-сама! Ну и кто же на этот раз? Учиха огляделся и увидел на подоконнике знакомый силуэт.
- Ты... Ты тот парень, который прихлопнул Хидана? - неприязненно вопросил он. - У тебя были волосы другого цвета, но я узнал тебя по дурацкой прическе! Ха, меня не проведешь!
- Ичиго, ты что, покрасился? - ну вот, и этот туда же. Итачи с роду не был в парикмахерской, и вообще, считал, что черный цвет ему очень идет. - Ладно, хватит нести чушь, на нас напала Эспада! Лови! - подхваченное с тумбочки удостоверение временного шинигами ударило Учихе прямо в грудь. Он с изумлением смотрел на свое лежащее на кровати тело. Хм, все-таки, черные волосы ему к лицу... Стоп. А кто тогда смотрит, если он, Итачи, лежит на кровати?
- Эмм... - глубокомысленно произнес он, но додумать ему снова не дали, потому как взяли за шкирку и вытащили через окно.
Итачи был силен. Его считали гением даже в клане Учиха, а это о многом говорит. Такого высокого уровня он достиг благодаря одному факту - концентрации. О да, он максимально концентрировался на том, что делал. И именно поэтому он совершенно не мог заниматься двумя разными вещами одновременно. Например, отбиваться и думать.
Предпоследний Учиха, к своей чести, знал об этой слабости. На сей раз он решил спокойно волочиться за красноволосым незнакомцем (тот ведь прибил Хидана, значит - силен, и драка с ним могла отнять много времени) и пораскинуть мозгами. Кажется, он находится в другом мире. "Какой же ты догадливый, Король!" - захихикал у него в голове Кабуто-Хитачи. Учиха слегка нахмурился и усилием воли заставил его замолчать. Еще всякие альбиносы ему думать мешать будут. Так вот, кажется, он в другом мире. Кажется, все принимают его за какого-то Ичиго (ну и имечко у парня, не позавидуешь!). Кажется, сейчас будет драка. Драка - это он понимал! Интересно, каков будет противник? Слишком уж не задался день у Итачи, слишком уж ему хотелось выместить на ком-нибудь свое недовольство.
- Эй, ананас красный, Эспада сильна?
- Конечно, сильна, придурок! И не называй меня так больше, у меня имя есть, помнишь? Абарай Ренджи!
Учиха удовлетворенно хмыкнул. Ну вот, теперь с размышлениями можно покончить и наподдать этому Абараю, а потом переключиться на какую-то Эспаду. Интересно, она красивая? Итачи пошарил за поясом в поисках куная, но нашел только...
- Скальпель Хитачи?! - выдержка все чаще и чаще подводила сурового ниндзя.
- Вот они! - заорал тем временем Ренджи, - я возьму на себя левого, а ты прибей этого голубого!
Голубого? Итачи знал одного голубого. Такого акулистого и с жабрами. Своего напарника. Но как только он решил обрадоваться обретению родственной души, его настиг сильный удар. Пропахав собой несколько метров, Учиха попытался открыть глаза. Изображение двоилось, но оттенок идущего к нему человека (или же не-человека... Да какая разница?) отчасти совпадал.
- Кисаме!.. Киса... - второй удар не дал ему договорить.
- Какая я тебе киса?! - взвился противник, - Я - Гриммджо Джаггерджэк, Секста Эспада! Запомни, наконец, мое имя, недошинигами!
Запомнить? Итачи, конечно, гений, но запомнить это... К тому же, слух Учихи уловил знакомое слово. Эспада. Значит, Эспада - это не какая-нибудь красотка, а этот голубоволосый мужик? Итачи тихо зарычал и попытался встать.
- Ксо... - выдохнул он.
"В рот мне ноги - поправил его Хитачи, - Если ты так подолгу сидишь в интернете, что аж глаза покраснели, ты должен знать, что сейчас принято говорить в рот мне ноги. Хахахаха!"
Глаза... Точно! Итачи чуть не забыл, что он - супер-пупер Учиха! Сейчас он этого не-Кисаме как зацукиемит!
- Гриммджо, - раздался вдруг над его ухом бесстрастный голос. Да что ж они так и прут, ничего даже сделать не дают! - Возвращаемся в Уэко Мундо.
Итачи присмотрелся к вновь прибывшему. Его гениальный ум мигом сопоставил факты и выдал заключение:
- Ха, Орочимару! Хоть ты и пытался выдать себя за Джираю, нарисовав эти дурацкие подтеки под глазами и напялив эту костяную хрень на голову, я сразу тебя узнал! Твое бледное лицо и черные волосы выдают тебя! - он собрался было презрительно прищуриться, но наглый Орочимару перебил его:
- А что это за мусор, Гриммджо? Ты даже не смог его убить? Неважно, Айзен-сама приказал возвращаться.
- Улькиорра! - ревел тем временем Секста Эспада, будучи затаскиваемым в проход в Уэко, - Дай мне его добить!! Эй, Куросаки, между нами еще не все кончено! Хоть в фиолетовый покрасься, я тебя все равно узнаю и прикончу!
Итачи начал закипать. Как же они достали его с этой покраской! А ведь он всегда был такой гордый и сдержанный. Весь имидж летит к чертям!
- Орочимару! - заорал он в закрывающийся проход, - Ты от меня так просто не уйдешь! Куда ты дел моего брата? - но трещина в небесах уже затянулась, отвечать было некому.
- Ичиго... - Ренджи освободился по причине отбытия своего противника в Уэко Мундо и подошел к Итачи, - ты уверен, что у тебя все хорошо? У тебя нет брата. Только две сестры, помнишь?
- Сестры, говоришь? - переспросил Учиха. Переспросил и глубоко задумался. Ему с детства внушали мысль, что о своих братьях и сестрах надо заботиться. Он часто досадовал, что у него есть только этот капризный Саске-кун, но родственников не выбирают, так что приходилось заботиться о нем. Итачи играл с ним, когда тот был совсем маленьким. Обучал искусству ниндзя. Старался быть во всем примером. Когда он понял, что их родственники могут представлять угрозу - он перебил весь клан, лишь бы Саске был в безопасности. После этого ему пришлось покинуть деревню, но и вдалеке от брата он продолжал думать о нем. Он вступил в организацию Акацуки, чтобы заработать им денег на безбедное существование (работа была опасной, так что Итачи составил завещание, чтобы в случае его кончины все деньги перешли к брату). Он подкинул Орочимару идею похитить Саске и сделать его сильнее, рассчитывая использовать змеиного саннина в качестве бесплатного репетитора, а потом забрать от него младшего брата и открыть с ним собственное дело. Итачи не любил Саске, но все равно заботился о нем всю сознательную жизнь. И тут выясняется, что в этом мире у него нет брата! Нет этого глупого надоедливого брата! Зато есть две сестры, наверняка умницы и красавицы, и заботиться о них будет одно удовольствие!
По лицу Итачи расползлась улыбка. Кривая, потому что улыбался он редко и не очень хорошо умел это делать, зато искренняя.
- Значит, сестры? - повторил он, глядя на обеспокоенное лицо Ренджи, - Тогда я остаюсь. Как, ты говорил, тебя зовут?

Шинигами в Каракуре были встревожены состоянием Ичиго. Семья и одноклассники считали, что он просто придуривается (как обычно, в общем), но шинигами чувствовали подвох. В реальной жизни он мог дурачиться сколько угодно, но хотя бы в битве он должен был быть серьезен! И со своими друзьями, с которыми прошел огонь и воду, с которыми истоптал своими ногами весь Сейретей, попутно разрушив половину. Чад недоумевал, как Ичиго мог покраситься, ведь он же всегда плевать хотел на общественное мнение и даже гордился цветом своих волос. Орихиме дергалась и краснела, когда ее ненаглядный Куросаки-кун смотрел на нее чересчур благосклонно. Ишиду раздражало, что Ичиго стал выглядеть холодно и надменно - он явно пытался пародировать гордого квинси! Ренджи настораживало резко сократившееся число перепалок между ними. А почти все, которые были, провоцировались самим Ренджи. С каких это пор этот рыжий (хотя уже не рыжий) стал таким сдержанным?!
А Рукию... Рукию тревожило отношение Ичиго к пустым. Он больше не стремился убивать их всех. Зато исправно избавлялся от них в своем квартале, каждый раз объявляя, что защищает сестер. Раньше Ичиго никогда не выбирал, кого стоит защищать, а кого - нет. К тому же... Когда один раз их пытался атаковать Менос Гранде, Ичиго радостно завопил: "Сусано!" и наотрез отказался его прикончить. Хорошо хоть, рядом оказался Урахара. Менос скрылся обратно в Уэко, не выдержав того напора, с каким ему предлагали купить несколько подержанных гигаев с 4-х процентной скидкой.
Зато Итачи (или теперь уже Ичиго?) жил припеваючи. Он привык к новому имени и почти не путался в именах окружающих, он был в восторге от своих сестер (хотя Карин немного напоминала ему Саске) и научился изящно уворачиваться от кулаков "дорогого папочки". Пустых было немного, Эспада затаилась в Уэко, а Итачи почти уверил себя, что всю жизнь жил здесь, а тот мир ему привиделся. И только одно омрачало его существование - сны.
Да, каждую ночь он снова и снова попадал в этот треклятый стеклянный мир и каждую ночь лицезрел ржущего Хитачи.
- Хахахаха, кекеке! - надрывался белобрысый придурок, раскручивая свой мега-скальпель над головой, - Посмотрим, сумеешь ли ты выстоять против меня сегодня!
В один прекрасный день Итачи пожаловался на свои сны Рукии. Рукия перепугалась и пожаловалась Ренджи. Ренджи обеспокоился и попросил Урахару помочь. Урахара пожаловался Тессаю, что его все достают, и отправил Итачи и ко в Сейретей к Унохане. Унохана не жаловалась никогда, потому что была врачом по призванию и считала своим долгом вылечить всех. Неважно, больны они или нет.
Увидев в ее глазах решимость исцелить его, во что бы то ни стало, Итачи (а ведь он был такой впечатлительный!) не выдержал и упал в глубокий обморок.
И снова попал в свой внутренний мир.
- От чего ушел, к тому и пришел, - пожаловался он Хитачи, раз уж больше не с кем было разговаривать.
- А тебе что, не нравится? - поинтересовался тот и поспешно добавил - Хахахаха!
- Здесь - нет, - решительно заявил Учиха. - Да и там, в Каракуре, не очень. Я тут вспомнил, у меня же когда-то брат был. Хоть и противный, зато родной. И нуждающийся в заботе. А Юзу и Карин здесь и так хорошо живут. И работа у меня, кажется, прибыльная была. Не то, что здесь - временный шинигами вынужден работать бесплатно! И зверей хвостатых было ловить весело. А еще ведь можно было устраивать пьянки с Кисаме, дергать Дейдару за волосы и подкладывать Тоби кнопки на стул...
Хитачи перестал раскручивать скальпель:
- Что, соскучился? Вернуться хочешь?
- А что, Хитачи, можно?
- Да какой я тебе Хитачи, совсем уже ум потерял?? Кабуто я!
Тут Хитачи (или Кабуто?) щелкнул пальцами, и странный перпендикулярный мир исчез.
Итачи открыл глаза. Он лежал на больничной койке, подключенный к какой-то страшной на вид системе. Рядом с ним на стуле сидел Кабуто и читал журнал.
- Проснулся-таки, - недовольно проворчал он, - Здоров же ты дрыхнуть, хахахаха!
Учиха помотал головой, отгоняя всякие ассоциации.
- Что со мной было?
- Лидер решил, что ты заскучал. Так что стукнул по голове, вырубил и притащил ко мне. Делай с ним, сказал, что хочешь, но только чтобы работать снова захотел. А у меня как раз аппарат новый, непротестированный был. Реагирует на чакру больного, создает ему достоверные галлюцинации. Правда, я так и не понял, может, он и на чакру окружающих реагирует. Надо будет еще на ком-нибудь опробовать!
- Понятно, - тихо сказал Итачи, хотя почти ничего не понял. - Значит, всего этого не было...
- Не было! - радостно подтвердил Кабуто, вычищая ногти любимым скальпелем. Нормального размера скальпелем.
Учиха тяжело вздохнул. Все же сестер было жалко.
- А что читаешь? - решил он перевести тему.
- Да мангу одну, Bleach называется! Там все прямо как в жизни - битвы, драки, поиски силы. И доктора классные! Хочешь, я тебе адрес дам, где купить можно? Тут за углом магазинчик, Urahara Shoten.
Хочу, подумал Итачи. Очень хочу.

@темы: fanfiction /фанфики

---

легальная реклама)))

[~>Yumi<~]

Дорогие друзья!
Поклонники Юмичики Аясегавы приглашают вас в гости.
Поверьте, даже такому совершенству как он необходима весёлая компания.
Ведь «в каждом человеке можно найти что-то прекрасное» (с)
Если у вас есть арт или фанфики с участием Юми
(любые, даже самые необычные пейринги приветствуются),
или же вы просто желаете полюбоваться на Его Величество –
милости просим в наше сообщество!
Всем гостям бесплатная чашечка саке и обворожительная улыбка

@музыка: tebe-interesno

@настроение: праздничное

@темы: links /ссылки

---

[violent pornography]

Bleach romantic Part II



+10

@темы: avatars /аватарки

---

меня унесло...

[ZlCosh]

официально заявляю, я здесь ни при чем!
это все тайчо!
2 вечера!!!! именно столько я ходила вокруг компа!!! и перекачивала второй мувик Блич по Аське!!! даааааааа!!!!!
а потом я начала ЭТО смотреть!!!!!
......
моска у меня нед давно, но ЦНС вынесло потоком!!!!
так что воть!
*сильно не бить, я больной на голову - буду кусаццо!*

Ичиго, пля, в каждой бочке затычка! И под дружные вопли «Действуй Сэйлор-Мун (хрен знает какая часть)» бронетранспортером пилит вперед с лозунгом: «Где не заткну, там раздолбаю!».

Ишида, пля, хвост с ниточкой! Строит из себя крутого, весь в белом, а боеприпас у папочки спиздил… ой, простите, «позаимствовал», очень профессионально!

Хитсухая-тайчоооо, пля! Мелкий воображало, жертва отбеливания и несварения желудка. Мелкий-мелкий, а арбузы жрет – Оомаэда не успевает!

Зараки – вот, пля, наш человек! Все просто, понятно – набил морду и щастлифф!! Ему набили морду – полежит в нирване и на второй раунд!

ЦНС еще восстанавливается... так что я не виноват...

Кучики, пляяя… Заноза в заднице всей аристократии. Весь из себя такой правильный, цивильный, а как вожжа под хвост заедет, так от его финтов ушами все по полстолетия отходят, только на лекарства и работают!

Майюри, пля… Фетишист с маникюром – любая секретарша обзавидуется. И как только не жалко клавиатуру царапать? Хотя, она-то, в отличие от ногтей, казенная!

Ямомото, пля… Старый пердун. Как Айзен очки умыкнул, так дальше своего носа и не видит, поэтому и ходит, палкой во всех подряд тыкает.

это, скорее всего, все))) мя отпускает, возвращаемся к капитанам и миникам)))
Орихиме, пляяя… «Мне нужно быть сильной!» - мараааазм. С ее буферами ей просто вырез нужно побольше – и всем будет уже глубоко плевать на сражение. При таком-то виде! Красота спасет мир! Пляяя…

Шухей, пляяя… «А я просто проходил мимо, а я просто вовремя вспомнил заклинание, а я просто…» Да ты просто полапал Киру! И куда Гин смотрит?! Ах, да, от Айзена отбивается…

Сой Фонг, пляяя… Как все, так приказами командования прикрывается, а как Йоруичи-сама, так командование идет лесом. Строем и со знаменем! Субординация в действии, пляяя…

запись создана: 10.09.2008 в 00:41

@темы: fanfiction /фанфики

---

С благословения модератора сообщества... вешаю наконец этот фик)))

[Arienn]

Блич-травой меня заразила та же  Иллара, за что ей большое спасибо.

Автор:  Arienn
Бета:  Aerdin
Название: Privado de lazos («лишённый уз» – исп.)
Рейтинг: PG-13
Герои: Айзен, Гриммджо, Улькиорра
Жанр: джен, экшен, ангст
Предупреждения:
1. АУ. Поскольку АУшной является мотивация действий Айзена, автор не рискнёт утверждать, с какой именно серии/тома манги.
2. Смерти персонажей. Их на одну больше, чем в каноне.
3. Автор в курсе, что названия занпакто Espada также следовало приводить в тексте на испанском. В невыполнении этого требования виноват, конечно, Гриммджо: невозможности склонять Пантеру по падежам моск автора не вынес.
4. Поскольку в вопросе анатомии арранкаров автор и бета так и не пришли к окончательному выводу, автором было принято волевое решение, что она сходна с человеческой настолько, насколько это возможно.
5. Официальный таймлайн манги изменён, поскольку автору представляется абсурдным, что с момента предательства Айзена до появления Ямми и Улькиорры в мире живых не прошло и месяца.
6. Этот фик - приквел к другому, значительно более длинному, который когда-нибудь будет написан.
7. (самое важное, ага) В этом фике есть Обоснуй, а есть накур. Не надо попрекать первого наличием второго – поверьте, он сделал всё, что мог.
Дисклеймер:
1. Персонажи Bleach и эпизоды с их участием, взятые автором из канона, принадлежат Кубо Тайто.
2. Термин «возгонка души» принадлежит Ауренге, и, если говорить честно, весь фик может считаться большим АУшным накуром по мотивам Camino Directo.
3. Идея о том, что Уэко Мундо является кривым зеркалом Сообщества Душ, высказывалась в фандоме неоднократно, на моск автора она вынесла в формулировке  Elaine в комментариях к этой записи
4. Мысль о том, что Espada следовало бы перенумеровать, принадлежит  Sabira.
5. Перевод названия на испанский принадлежит бете.
6. Остальное накурено автором.
Краткое содержание: о том, чем занимались персонажи между 122 и 143 (включительно) сериями аниме.

собственно, текст, продолжение - в комментах

Небо здесь чернильно-чёрное, и хотя коридоры Las Noches круглые сутки залиты мягким сиянием кидо, при выходе на настоящий свет – а он позволяет себе иногда спускаться в мир живых тайком от Гина и Канаме – начинают слезиться глаза.
Тощая луна в небе кажется формой, в которой когда-то отлили солнце, прежде чем забрать его в иной мир, оставив в этом лишь опалённый чудовищным жаром остов.
Уэко Мундо, мир-изнанка.
Обитатели мира живых называют пришельцев из Сейрейтея мёртвыми, и когда-то Айзен, которую сотню лет подряд наблюдая за ежедневным ритуалом опустошения кувшина сакэ, совершаемым Кьораку, или очередным приступом Укитаке на собрании капитанов, был склонен согласиться с ними.
Покинув Сообщество Душ, он понял, что серьёзно заблуждался.
Истинный мир мёртвых – здесь, где луна над пустыней никогда не уступает место солнцу. Он ошибался, предполагая, что Хо Гиоку завершит возгонку душ тех, кого коснётся.
С рождения первых Espada прошло около трёх месяцев, но Айзену кажется, что, по меньшей мере, три сотни лет.
Барраган очень, очень стар, должно быть, ровесник Ямамото. В отличие от Главнокомандующего, ему нечего и некого защищать.
Халибел стремительна в Sonido, как Сой Фонг в Шунпо, её тонкие косицы так же стелются вдоль мускулистой спины. Лицо черноглазой Пчёлки легко меняло выражение, черты единственной женщины среди Espada, наполовину скрытые маской, всегда стылы и смугло-серы.
Старк спит целыми днями и выглядит всё более больным, совсем как Укитаке. Только ему и в голову не придёт ставить свою и лучшего друга жизни на кон ради спасения малознакомой, в сущности, девочки. Даже Лилинетт, его «игрушка» и его единственный фрассьон, не интересуют Старка.
Лилинетт – одна из тех гиллианов, что вышли неожиданно хорошенькими. Айзен долго недоумевал, как из уродливой рыхлой туши способно появиться на свет столь ангельское создание.
Но её красота не имеет здесь значения: Пустые теряют индивидуальность, становясь низшими Меносами – «минусами», как называл их Урахара, – и не способны обрести её вновь, сколько бы собратьев ни пожрали.
Правила арифметики вывернуты здесь наизнанку: минус на минус не даёт плюс.
Среди арранкаров нет стариков, Барраган – исключение, только подтверждающее правило, нет и детей. Мужчин больше, чем женщин, но на тело Лилинетт и ей подобных никто не посягает.
Совершенные боевые машины с остовом вместо цельной личности, порождения Хо Гиоку не способны на привязанность и не испытывают потребности совокупляться.
Тоусен пережил то, что их общие дети – а именно слепой больше всех возился с молодняком, когда родились первые арранкары, - оказались мертворожденными, тяжелее всего. Он давно на пределе, потому и сорвался сегодня.
Канаме приблизил опыт Владыки к развязке. Вскоре Айзен довершит рукотворную возгонку души или уничтожит то, что было её остовом. Наверняка не скажешь, точный расчёт остался прерогативой Урахары, сотворившего Хо Гиоку из бушующих первичных энергий в оборудованной по последнему слову техники лаборатории.
Скорее всё-таки сломает. Айзен не любит бессмысленные убийства и мучительство, но мёртвое не сделать мертвее, а вот живым – вероятно, можно.
Лицо Улькиорры бесстрастно, как у наследника клана Кучики, но, в отличие от Бьякуи, не благодаря сотне лет дрессировки со стороны старших родичей из Великого Клана: поверхностные мышцы Cuatro Espada некротированы с рождения, отсюда цвет его кожи и полная нечувствительность к боли.
Улькиорра, в отличие от Кучики, не полагает молчание золотом, а неумолимое следование правилам – неизбежной линией поведения.
- Ты обеспокоен, Улькиорра.
- Верно. Вам не следует ослаблять Espada, Айзен-сама. Если же вы полаете, что проступок Гриммджо достаточно серьёзен, чтобы пойти на это ослабление, вам следовало казнить его.
- Я просто не успел вмешаться. – И это не ложь. Канаме тренируется каждый день в чернильной пустоте Уэко Мундо, и сегодня он был хорош. – А как полагаешь ты?
- Погибшие фрассьоны были мусором. Они не стоили и пальца одного из Espada.
- Что же. – Cuatro застывает у подлокотника кресла Владыки тонкой белой тенью, и ветер, пришедший из пустыни, треплет полы его плаща. - Время загладить мой промах. Найди мне нового Sexto, Улькиорра.
- Айзен-сама. – Прижатый к шее подбородок, опущенные ресницы, оставляющие в подглазьях густые черные тени. – Насколько он должен быть силён?
- Настолько, чтобы заменить в рядах Espada прежнего Гриммджо Джаггерджека.
Тонкая линия тёмных, почти чёрных губ изгибается в слабом подобии улыбки.
- У меня есть один на примете. Но он погибнет прежде, чем станет новым Sexto. Или, что более вероятно, погибнут оба.
- Нет. Я введу его в Десятку завтра.
- Как пожелаете. – Поклонившись, Cuatro несколько секунд медлит, прежде чем заговорить снова. – Можно отнять руку, можно отнять номер – но не силу Espada.
- Я знаю, Улькиорра. И всегда помню о твоём мнении.
Айзен берёт в ладони остывшую на столике кружку с чаем, арранкар же уходит прочь с Sonido. Улькиорра послушен и не любит тратить время по пустякам.
Он притаскивает малорослого черноволосого парнишку к Владыке, когда на дне кружки ещё плещется пара глотков восхитительно-прохладного чая.
Маленькая тварь бросается подхваченным у Улькиорры словом «мусор» направо и налево и прячет ладошки в длинных рукавах, но глаз перед Айзеном не опускает. Cuatro не допускает ошибок в том, за что берётся: парнишка по имени Люппи силён и остёр на язык, он именно то, что нужно.

*****

- Айзен-сама, разрешите мне казнить его!
- Не горячись, Канаме. Я не разочарован.
- Айзен-сама!
- Я полагаю, Гриммджо просто хотел помочь мне решить проблемы, возникшие у нас в мире живых. Ведь я же не ошибаюсь, Гриммджо?
Короткое «да» - и темнокожий крот побредёт прочь, не смея поднять слепые глаза на своего Владыку.
- Ошибаетесь.
«Чего бы ты ни добивался, прикрывая меня, шинигами, я не служу и не помогаю тебе».

Левое плечо то и дело дёргает боль, пробивающаяся сквозь блокаду анальгетиков, которыми его накачал один из фрассьонов Заэля, но Гриммджо верит, что мгновения растерянности в глазах Владыки – к сожалению, невидимые шинигами-кроту, - по меньшей мере стоят его руки.
Его сознание защищено блокадой куда более мощной. Пустые издыхают или становятся сильнее, третьего не дано. Он жив, а что боль никак не ослабнет – так не впервой.
Его способности прежние. Фрассьон, рьяно желавший остаться в покоях Sexto Espada, чтобы в случае необходимости добавить к анальгетикам целительные заклятья, уже не вернётся к Заэлю. Он упокоился кучкой пепла на полу: хорошее Cero почти не оставляет от тела следов. Правда, выпускать его с правой руки непривычно и неудобно, но это дело тренировки.
Если Зомарри или Заэль станут качать права на ближайшем собрании Десятки, они крупно пожалеют.
Только бы отлежаться, пока рана затянется. Недели Гриммджо должно хватить: его тело стало много слабее после прикосновения Хо Гиоку, но живучесть осталась кошачьей.
Вытянувшись на постели, он почти мгновенно проваливается в сон – лишь затем, чтобы мучительно тяжело вынырнуть в реальность пару часов спустя.
Твердыня Las Noches была возведена Айзеном прежде, чем родился первый арранкар, и от плотной, похожей на воду рейацу здесь не закроешься, особенно если ты один из Десятки.
Владыка созывает своих Espada.
Гриммджо мог бы не идти. Старк нередко просыпал собрания, и Айзен не выказывал недовольства.
Идти нельзя. Рассудок, способный за секунду выстроить схему боя с сильным противником, буквально кричит об этом. Владыка тоже знает, как ведутся такие бои. Врага добивают, когда его раны кровоточат, а всплеск рейацу, вызванный яростью и болью, уже погас.
Он больше не Пустой, чтобы внезапно стать сильнее. Пустой не уцепится за спинку кровати, чтобы удержаться на странно ослабевших ногах, и перед глазами у него не темнеет.
Но он дойдёт. Медленно – кошки не крадутся поспешно. Стараясь держаться как можно ближе к левой стене коридора: пустым рукавом за неё не очень-то уцепишься.
Десятка почти полностью расселась, только кресло напротив того, что обычно занимает Гриммджо, пустует: Улькиорра запропастился куда-то.
А вокруг стола бродит маленький черноволосый арранкар с занпакто в подмышечных ножнах, один из недавно выведенной партии молодняка. И он куда сильнее Зомарри или Заэля.
Гриммджо опирается рукой на подлокотник кресла. Нестерпимо хочется присесть хоть на минутку, но нельзя. Слишком велика вероятность, что он не встанет сам, когда придёт время.
Черноволосый малявка сверкает ярко-фиолетовыми глазами, почти целиком скрываясь за креслом напротив.
- Приве-ет, ой, да ты калека… Теперь понятно, почему я понадобился Айзену-сама столь поспешно. А Улькиорра-кун всё не хотел объясня-ать…
Пока ещё Sexto Espada прикрывает глаза.
«Что же не сразу, а, Айзен?! Подбирал подходящего кандидата на замену? Ты выбрал дерьмо, шинигами!»
Гриммджо плохо помнит лица прежних Espada, место которых заняли рождённые с помощью Хо Гиоку, в несколько раз более могущественные. Из первой Десятки за столом сейчас лишь Халибел да Ноитора.
Но то, как арранкар с рыжими, похожими на паклю волосами, с левого подреберья которого Айзен неспешно выжигал татуированную шестёрку, орал, пока не начал хрипеть, а потом ползал у Владыки в ногах и умолял не отвергать его служение и не отсылать далеко, врезалось в память Гриммджо очень чётко. Хотя ему нынешнему тогда была всего пара недель от роду.
Айзен в обычной приторно-мерзкой манере помог тому ничтожеству подняться и пообещал, что никуда его не прогонит. Рыжий поверил.
Через пару дней он бесследно сгинул в коридорах Las Noches.
Открыв глаза, Гриммджо понимает, что его ожидание подошло к концу.
- Доброе утро, мои дорогие Espada. – Теперь по другую сторону стола стоит сам Айзен, а черноволосый сопляк – поодаль, в тени Владыки. – Гриммджо, похоже, мне ничего не нужно объяснять тебе. Ты хочешь что-нибудь сказать?
Двое товарищей рыжего, памятуя о его судьбе, бросились в ноги Айзену прежде, чем стали Privado.
- Чего тянете? Ждёте, что на пол перед вами упаду?
- Прости. Я знаю, тебе тяжело оставаться на ногах, - голос проклятого шинигами остаётся медовым и мягким и тогда, когда его рейацу плёнкой охватывает Гриммджо. Духовная сила Владыки похожа на прозрачную воду, что близка сейчас к точке кипения.
Горит выжигаемая со спины татуировка, горит и пульсирует болью обрубок руки, горит исполосованная во вчерашней стычке грудь. Ноги подкашиваются, он утыкается носом в холодный пол, клыки впиваются в губы. Только бы не заорать.
Водяная плёнка наконец испаряется, и боль ничтожна по сравнению с прежней. Просто подпалена спина, с кем не бывало. Только ноги совсем не держат. Гриммджо достаточно хорошо изучил возможности своего тела и замирает на коленях после первой неудачной попытки встать.
Направленный на малявку-арранкара свет из ладоней Айзена заливает ползала и заставляет слезиться глаза. Мальчишка оглаживает украшенный шестёркой бок и произносит слова Клятвы, благоговейно всматриваясь в лицо Владыки.
- Добро пожаловать в ряды Espada, Люппи.
- Приве-ет, - сопляк тянет слова, ещё раз оглядывая собравшихся. – Я Люппи, Sexto Espada. Приятно познакомиться… А ты что ещё тут делаешь, Privado? Айзен-сама, вы разве не хотите убрать мусор насовсем? Я помогу-у…
- Люппи, - глуховатый негромкий голос едва слышен с порога зала, но он заставляет новоиспечённого Espada заткнуться, как по команде. – Сегодня у Владыки много дел, которые ему необходимо обсудить с нами. – Держа руки в карманах, Улькиорра неторопливо приближается. Два фрассьона, точно тени, следуют за ним. – Прошу прощения, Айзен-сама. Дела в мире живых задержали меня. Хайери, Илиас, проводите Гриммджо. Он не дойдёт сам.

******

Чёртов Cuatro оказывается, как обычно, прав.
Гриммджо не помнит обратной дороги. Пойди он один, она закончилась бы в одном из коридоров. Сознание отключается почти мгновенно, стоит голове коснуться подушки.
Это не сон, просто чёрная дыра без видений, бездонная, как глотка Пустого.
Он приходит в себя сутки или двое спустя, а может, и больше. Время уже не имеет такого значения, как раньше, когда Айзен мог вызвать его на собрание Десятки чуть ли не каждый день.
Кровать в этих комнатах узкая, чужая, и вся обстановка – тоже. В покоях Sexto Espada хозяйничает малявка.
Если он уже никогда не сможет порвать этой твари горло, жить не имеет смысла. Тело сполна использовало предоставленную передышку: плечо почти не болит, голова не кружится, сердце бьётся ровно.
Гриммджо презирает тех, кто опускает руки и отправляется подыхать, проиграв бой или пережив крушение надежд. Но влачащим жалкое существование без надежды подняться выше и прячущимся от сильного врага лучше, конечно, умереть.
К счастью, есть прекрасный способ проверить, как обстоит дело с ним самим. Не нападая пока на Люппи – его придётся убивать с одного броска, ошибиться в расчётах нельзя.
В крыле Las Noches, где обитают арранкары, не допущенные в Десятку, всегда многолюдно. Пока Гриммджо пробирается к выходу, они высовываются из комнат, перешёптываются, жмутся по стенам, столкнувшись с ним глазами.
Он не стыдился бы увечий, полученных в бою, даже будь вынужден ползать по этим коридорам с перебитыми ногами. Сейчас же мучительно хочется прижаться левым боком к стене, чтобы никто не видел обрубка, да закрыть забинтованную спину с выжженным клеймом Privado одеждой, подобно тому, как некоторые арранкары прячут оставшиеся от холлоу-формы дыры в плоти.
Грёбаные идиоты. Как будто прикосновение Хо Гиоку, разбив маску, превратило их в шинигами.
Один из фрассьонов – бывших, у Privado их не бывает, – окликает его уже у галереи:
- Гриммджо-сама… Мы получили сообщение от Айзена-сама: снаружи активизировались Пустые. Он попросил нас не выходить за пределы дворца, чтобы никто не пострадал.
- С каких это пор… - Он с наслаждением вонзает пальцы в горло арранкара, ломая слабенькое Hierro, - Пустой должен опасаться Пустого? Плевать я хотел на слова твоего Владыки – забыл?!
- Гриммджо… сама… - Этого фрассьона нелегко прикончить: другой бы не выжил рядом с прежним Sexto Espada долго.
- Ищи себе другую стаю или сдохни. – Он отшвыривает обмякшее тело к ближайшей стене и, не оглядываясь, идёт на галерею.
Небо над Уэко Мундо сотни лет не меняет цвета, но появившиеся шинигами установили здесь некоторое подобие распорядка. Утро, день, вечер, ночь – всё как в мире живых. Сейчас, видимо, вечер перетекает в ночь, и никто больше не встречается ему по дороге.
Снаружи ночь не заканчивается никогда.
Гриммджо спрыгивает на холодный белый песок прямо с галереи, чуть жёстче, чем обычно. Привычный баланс тела нарушен, и он понимает, что это сослужит плохую службу в бою.

*****

По Уэко Мундо можно бродить столетиями, и не будет ни смены ландшафта, ни изменения фона рейацу.
Впрочем, если ищешь необычное, то рано или поздно найдёшь, а может, и другие Пустые подскажут, куда идти. Как правило, с целью подкараулить тебя там со стаей и сожрать.
Когда Гриммджо с неохотой признал тот факт, что Ди Рой, Шаолонг и остальные стали его стаей, он привёл их в Чёрное Ущелье. Весёленькое местечко для дюжины не самых сильных тогда адьюкасов. Сам он решил, что станет вастар-лордом или сдохнет, а что думала стая, его не интересовало. Пустые, как и шинигами или люди, становятся тупее, сбиваясь в стаи.
Лес Меносов тоже был неплохим местечком, но для слабаков. Слабые склоняются перед врагом, сильные стискивают зубы и стоят до конца, и потому, когда в Las Noches объявился Владыка, вожди обитателей Леса – паршивые адьюкасы – тут же легли под него. А вот в Ущелье Айзен до сих пор не решается соваться в одиночку, и недаром: в Лесу адьюкасы помыкают тупыми гиллианами и который десяток лет не могут прикончить одного шинигами, в Ущелье же пришельцы не живут дольше пары часов, которые занимает хорошая бойня. В нём разваливаются и собираются снова стаи, Адьюкасы жрут друг друга и иногда – вастар-лордов.
Уэко Мундо живёт по странным законам. Объём рейацу, отпущенной его обитателям, как будто ограничен сверху, и стать вастар-лордом адьюкас может, только уничтожив его. Для этого в стаи сбиваются сильнейшие, но и полусотни на одного часто не хватает.
Айзен и Гин поймали Гриммджо Джаггерджека вскоре после того, как его и его новой, сильной стаи – не чета Ди Рою и прочей швали! - охота на вастар-лорда завершилась успехом. К счастью, он был единственным выжившим, из стаи пришлось добивать немногих. Охота потребовала слишком много сил. Его раны не закрывались полностью, а тело совершало трансформацию чудовищно медленно – всё потому, что вокруг было слишком много охотников сожрать, в свою очередь, его.
Вастар-лорды человекоподобны, но, когда его ловили, звериные рефлексы прочно сидели в ослабленном преображением теле. Гриммджо располосовал Гину руки до костей и едва не вцепился в глотку самозваному Владыке.
Вастар-лордом он так и не стал и занял только шестое место среди Espada, но Пантеру увидел уже на вторую ночь после перерождения. Это было странно: заснуть с огромным серебристым зверем в обнимку и чувствовать, что отныне вы – разделены, а проснувшись, найти под боком только катану с тёмно-синей рукоятью.
Сейчас обнажённое лезвие занпакто лишь чуть мерцает голубым: освещать себе дорогу нет нужды. В этих скалах черно, ноги по лодыжки проваливаются в вязкую тёмную глину, но он и в человеческом обличье видит как кошка. А вот позволить себе потратить лишнюю пару секунд на то, чтобы вырвать меч из ножен, нельзя.
На него бросаются около дюжины Пустых разом. Гриммджо рассёкает тушу первого от плеча до пояса, блокирует удар второго, а дальше хохочет не переставая, до хрипа в груди: рубить нападавших и одновременно жечь их Cero, собирая в стискивающей меч ладони рейацу, так заманчиво легко. Пустые двигаются быстро, это не самые слабые адьюкасы, но до его Sonido тварям далеко.
Наконец-то всё на своих местах.
…По левому боку стекает кровь, он приканчивает последних двоих из той стаи, и только намертво вбитое в подсознание в том же Чёрном Ущелье чувство опасности заставляет его поднять глаза, чтобы сблокировать чудовищной силы Cero ответной атакой.
Ударная волна не сбивает – сносит его с ног, и Гриммджо катится по острым камням, шипя от боли в забинтованном плече.
Высокая фигура в рогатом шлеме возвышается на скальном уступе, точно неживая. Это вастар-лорд, человекоподобный без всякого Хо Гиоку.
У адьюкаса-одиночки не было бы против такого противника ни единого шанса, Sexto Espada вышел бы из боя потрёпанным, но победителем. Для него нынешнего это прекрасный повод проверить, стоит ли жить дальше.
- Иммада, - цедит он сквозь зубы, сплёвывая на камни кровь. Старый знакомый: когда Гриммджо и его стая пришли в Ущелье, этот Пустой уже был вастар-лордом.
- Ты вернулся, Гриммджо Джаггерджек. Где же твоя прежняя стая? Они ушли во дворец к шинигами прежде тебя, - голос Иммады рокотом разносится по скалам, и те адьюкасы, что послабее, верно, прячутся на самое дно ущелья. – Почему ты допустил, чтобы шинигами послали их на смерть?
Восприятие вастар-лордов большей частью сверхчувственное, и нечего удивляться, что Иммада знает о гибели его стаи. Славно. Он ведь того и хотел: нарваться, и чтобы по полной, чтобы бой насмерть, без лазеек и переговоров.
- Шинигами никуда не посылали их. Они пошли в мир живых за мной и умерли по моему приказу. – И умерли хорошо, от руки превосходящего их силой и выучкой противника, в истинной, не слабой человеческой, форме. В решающей битве Шаолонг, Иль Форте и остальные всё равно были бы бесполезны: слишком слабы. Они умерли хорошо, и Гриммджо не чувствует за собой вины. Это он сказал слепому кроту, это повторил перед Айзеном, это говорит сейчас – потому что если задуматься, оступиться, его попросту задавят рейацу. – И это была неплохая смерть.
- Ты глуп, если не защитил тех, кто пошёл за тобой. – Вастар-лорды, как и все Пустые, которых не касался Хо Гиоку, не имеют занпакто. Но и собирающегося в ладони Иммады Cero хватит, чтобы ничего не оставить от тела, какое бы сильное Hierro ни защищало его. – Ты слаб, если позволил не самому сильному шинигами искалечить себя. Ты умрёшь, Гриммджо Джаггерджек.
- Ты научился чертовски много болтать, Иммада.
Больше они не тратят времени и дыхания на слова.
…Всё оружие вастар-лорда – Cero и почти неуязвимое тело, на котором даже Пантера оставляет едва различимые царапины. Иммада мощнее, быстрее, у него не сочится из культи, несмотря на тугую повязку, кровь. Там, где Гриммджо удалось зацепить его, кровь не алая, а серо-зелёная, как у всех Пустых.
Сам он всё ближе к грани, на которой не уклониться от очередной атаки, не сблокировать выпада, который, если не остановить ладонь Иммады вовремя, пробьёт насквозь грудную клетку. Гриммджо не высвобождает занпакто, не хочет знать, что сделал Тоусен с его истинной формой. Калека-арранкар может сражаться и душить насмерть незадачливых слабаков, осмелившихся встать у него на дороге, Пантера без одной лапы беспомощна.
Он снова лицом на камнях, отлёживается лишние пару секунд, надо дать передышку лёгким и сердцу, – и вскакивает как раз вовремя, чтобы рука вастар-лорда вонзилась вместо его спины в скалу.
Куртка разорвана, бинты намокли и ослабли, хакама заляпаны кровью, его собственной, алой. Если он не снесёт Иммаде голову в ближайшую четверть часа, то выдохнется и проиграет наверняка.
Если поторопится, то умрёт почти мгновенно.
Кошки умеют выжидать – и Гриммджо ждёт, кружится в сбивающем дыхание танце ещё минут пять, прежде чем броситься на подставившего бок Иммаду.
Он успевает обернуться, поймать большую часть разрушительной силы выпущенного в спину Cero на клинок, оставшееся принимает на себя Hierro.
- Ты не прав. – Нет, это Cero выпустил не Иммада. Боль во всём теле дикая, но в глазах у Гриммджо, к несчастью, не двоится. - Он силён. Ты убиваешь его слишком долго.
Перед лицом двоих вастар-лордов страх остаться в истинной форме калекой смешон.
- Разорви, Пантера!
Гриммджо не успевает толком разглядеть второго: зрение кошки имеет мало общего с человеческим. Высвобожденная форма высших арранкаров может быть ближе или дальше от человеческой в зависимости от желания, и сейчас он не хочет иметь ничего общего с собой прежним, калекой с кровоточащей культёй, катающимся от боли по камням.
У его истинной формы серебристая шерсть и шкура, способная выдержать прямой удар Cero. И четыре сильных лапы с чёрными подушечками и когтями, которые, даже будучи убраны внутрь, царапают камень.
Первый прыжок к горлу Иммады не достигает цели, но это ничего, Гриммджо только смешно, что он боялся дать Пантере волю так долго. Горло кошки не приспособлено для хохота, а жаль.
Его истинной форме почти чуждо ощущение боли. Пантера не уклоняется и не меняет траекторию прыжка, когда рука Иммады вспарывает ей бок, и спустя несколько секунд остервенело грызёт горло поверженного чудовища.
Гриммджо ожидает, что второй Вастар-Лорд мгновенно испепелит его Cero вместе с телом жертвы. Но тот, невредимый, медлит, и время, отпущенное Пантере на её последнюю охоту, истекает.
Его вышвыривает обратно, в слабое человеческое тело. На колени, на камни. Язык ещё ощущает сладкий вкус крови и маслянистой плоти Пустого, но одежда и повязки разорваны в клочья высвобождением истинной формы, и кровь стекает по левому боку непрерывно, уже не встречая преграды.
Вастар-лорд наконец приближается. Костяной панцирь не скрывает мягких изгибов почти человеческого тела. Это женщина, хотя глухая маска так искажает голос, что по нему и не поймёшь.
- Тот, кого вы называете Владыкой, многократно увеличил твои возможности. Но они же убьют тебя.
- С каких пор… Пустые так разговорчивы? Добивай.
- Много чести. Тот, кто склонился перед шинигами, не должен умирать легко.
Дыхание наконец восстановлено, и можно подняться, принять бой. Рукоять занпакто в ладони холодная и чужая: слишком много рейацу потрачено. Ему не призвать Пантеру снова.
- В следующий раз… я приду за твоей жизнью, женщина.
- Ты умрёшь на пути во дворец шинигами. Тебе никогда не подняться до вастар-лорда, адьюкас.
Эфес в ладони горячеет – уж на один стремительный выпад его должно хватить - но серебристо-голубое лезвие рассекает чернильную пустоту.
Женщина исчезает так же стремительно, как появилась.
Хотя ледяной ветер пронизывает обнажённое тело до костей, Гриммджо улыбается. Стаи попрятались по скалам, так что он должен выбраться.
Должен. И верит, что выберется, пока после попытки уйти с помощью Sonido не утыкается, обессилев, лицом в песок. И отлёживается, чувствуя, как песчинки скрипят на зубах, с пару минут – лишь затем, чтобы, пройдя две дюжины шагов, свалиться снова.
…Знай он, что путь окажется таким длинным, ни за что не решился бы идти к Las Noches вот так – падая, откашливая песок, зажимая кровоточащий обрубок ладонью и таща занпакто в зубах. Просто лёг бы на землю и сдох.
В Уэко Мундо нет дня и ночи, луна всё время висит, как приколоченная, на небе. Гриммджо не знал, сколько шёл. Кровь, глина из Ущелья и песок слиплись на теле толстой коркой, и она с каждым шагом твердела на пронизывающем ветру.
…Когда он, теряя равновесие, а вместе с ним - иногда и сознание через каждую полудюжину шагов, вваливается в коридоры Las Noches, немногочисленные арранкары шарахаются врассыпную. Гриммджо не кричит ничего им вдогонку, хотя сдохнуть от потери крови теперь, выиграв бой, нелепо. Sexto Espada мог приказать, чтобы ему немедленно оказали помощь, Privado просить не имеет права, иначе разорвут.
Перед глазами черно, в ушах звенит, но это ничего. Ему бы добраться до своих комнат, свернуться в комок на постели и взвыть наконец от боли, не боясь наглотаться песка или привлечь к себе внимание Пустых. А там – бой без противника, с искалеченным человеческим телом, в которое он заключён по милости Айзена.
Можно подумать, схватка впервой начинается для него так хреново.
Он не встречает никого из Десятки, пробираясь к себе. Точно хранит кто-то. Последний раз валится наземь уже в спальне, заляпав кровью пушистый длинноворсовый ковёр. Сил ещё хватает, чтобы недовольно зашипеть, сетуя на собственную неуклюжесть.
Теперь же - подтянуться, зацепить рукой деревянную спинку, бросить тело на постель. Передохнуть, чтобы пореже мельтешили перед глазами чёрные точки, и перевернуться на спину. Вытянуть вдоль тела руку.
Да. Сейчас хорошо. Под спиной скрипит осыпающийся с кожи песок, на груди он ссохся такой коркой, что не разобьёшь, о том, как выглядит тело ниже пояса, и думать не хочется. Всё равно – хорошо.
Поднять бы ещё с пола занпакто, чтобы не тянуться, если вдруг незваные гости.
А вот и они. Только почему-то не снаружи, а из внутренних покоев. Знаки физического присутствия чужого Гриммджо замечает раньше, чем чувствует рейацу, потому что его собственная духовная сила истрачена почти полностью.
Тонкая тёмная тень падает на лицо. Дальнее окно в спальне приоткрыто, и ветер взмётывает полы плаща пришельца. Точно птица пёстрые чёрно-белые крылья вскидывает.
Чёрная ниточка сжатых губ, белая, похожая на череп маска, омерзение в широко раскрытых от удивления зелёных глазах.
- Улькиорра…
- Разве тебе не известно, что Espada имеет право убить вторгшегося в его комнаты арранкара без каких-либо объяснений?
Гаденькое «Или ты забыл своё место, Privado?» остаётся непроизнесённым. Cuatro не имеет склонности к ненужному многословию.
- Право Espada убивать… безусловно. Почему ты в этих комнатах, а не новый Sexto?
В глазах Улькиорры появляется что-то отдалённо напоминающее искорки смеха.
- Люппи пожаловался, что ему здесь не по себе. Что клеймо неудачника прилипнет и к нему, если он станет спать на этой постели. Мне подобные опасения смешны.
Гадёныш Люппи остёр на язык. Клеймо неудачника – это выжженная вместе с кожей татуировка, метка бывшего, лишённого. Спина впечаталась в одеяло намертво, ткань прилипла к обгорелому мясу, так что на бок не повернуться. Гриммджо не может больше добавлять боли – её и так столько, так сводит судорогой культю, что приходится прихватывать зубами, на которых скрипит песок, одеяло.
Он теряет слишком много крови. Когда Тоусен только искалечил его, её вытекло меньше.
Пуховое одеяло, под которым он любил валяться после сотен лет, проведённых в сырости Чёрного Ущелья, ещё не промокло полностью, но для этого не потребуется много времени.
- Ты ничего… не изменил здесь.
- Я не видел в этом смысла.
На этот раз боль такая, точно Меносы не только отгрызли ему руку, но и по рёбрам прошлись. Глухого низкого рыка не сдержать, даже прокусив насквозь одеяло.
- Тебе не следовало высвобождать истинную форму, Гриммджо. Когда человеческая искалечена, баланс энергии при обратной трансформации нарушается. Рейацу утекает из твоего тела, как из дырявого сосуда, а ранения слишком серьёзны, чтобы организм мог справиться с ними, будучи лишённым духовной силы.
Судорога наконец отпускает, и Гриммджо пытается облизнуть пересохшие губы. Без толку – язык тоже распух, а песок никак не откашлять, только вместе с кровью.
- Что же…ты? Добивай.
Молчание.
- Не хочешь… руки марать?
Сам Гриммджо побрезговал бы даже жечь то грязное, едва дышащее ничтожество, что сейчас из себя представлял.
- Если Айзен-сама счёл нужным оставить тебя в живых, я не пойду против его воли.
Айзен просто тоже побрезговал, чудак ты отмороженный.
- Через пять минут я должен быть на галерее рядом с кабинетом Айзена-сама. Если ты можешь двигаться, отправляйся к себе. Если нет – останешься здесь до моего возвращения. Не пытайся выходить за пределы этой комнаты. Магические ловушки перекодированы так, что без ущерба пропускают только меня.
Cuatro Espada оборачивается, чтобы уйти. Ветер стих, и полы плаща свисают за его спиной до колен.
- Улькиорра.
- Тебе нужно что-то ещё?
Это не стыдно: арранкары лишены способности испытывать это чувство вкупе со многими другими. Скорее смешно, особенно учитывая то, что он почти ничего не видит: потеряно слишком много крови, чтобы организм растрачивал её на такую роскошь, как полноценное зрение. Ему бы сейчас двойную дозу анальгетиков и коагулянтов, а можно и тройную, – но это не простое «добей», Privado об этом не просят.
Кошки не любят воду: она слепляет шерсть и создаёт ощущение противной зябкости во всём теле, нарушает привычную пластику и баланс. Вода попадает в ноздри и заставляет отфыркиваться, когда ты совсем не хочешь выглядеть смешным. Кошки чистоплотны – запах страха, крови и испражнений врага не должен оставаться на теле не дольше нескольких десятков минут после боя. В крайнем случае - часов, если бой проигран и нужно уходить от погони.
У кошек гибкий шершавый язык, позволяющий сохранять шерсть в чистоте без соприкосновения с водой. У тех Пустых, кто, достигнув уровня адьюкаса, приобретает облик одного из хищных кошачьих, он такой же.
Прежде, когда у него ещё была стая, Гриммджо не заговаривал с её членами после боя, не приведя в порядок шерсть.
Позже, когда Ди Рой, Шаолонг и остальные затерялись где-то в тенях Ущелья, а его тело начало медленный процесс трансформации в вастар-лорда, это стало проблемой. Несмотря на язык, который был отныне гладким и слабым, как у человека, к воде он по-прежнему относился неприязненно, что обычно как для низших, так и для высших Пустых. Но, несмотря на мучительность происходящих с ним изменений и страх сдохнуть прежде, чем трансформация завершится, ощущение тела уже тогда было слишком сильным, чтобы позволить ему отвратительно выглядеть и пахнуть. Скрипя зубами, Гриммджо смывал с кожи принесенный из пустыни песок и кровь в ледяных протоках Чёрного Ущелья.
Уже пройдя перерождение с помощью Хо Гиоку, он мог часами нежиться в воде – горячей-горячей, чтобы из изгнать из плоти память о чудовищно холодных и мелких ручьях Ущелья, - напустив туда клубы мыльной пены.
И сейчас не хочет, сдохнув, выглядеть и смердеть, как кусок дерьма.
- Вода.
- Вода? - задумчиво переспрашивает Улькиорра. – Можешь воспользоваться ванной… если дойдёшь.
Он исчезает – устремляется на встречу к драгоценному Айзену-сама, – а Гриммджо понимает, что если не попытается дойти сейчас, то не сделает этого никогда. Слишком велик соблазн вытянуться на мокром одеяле и позволить крови вытекать из жил вместе с уходящей рейацу.
Он уже мало что соображает и переворачивается на левый бок, на обрубок. Уши словно ватой забиты, и он не слышит собственного крика.
Ощущение времени тоже потеряно, и Гриммджо не помнит, сколько уже лежит на спине, дыша тяжело и редко, чтобы не тревожить сорванные голосовые связки.
Пожалуй, он больше не сможет. Пожалуй, всё.
У него лихорадка, всё тело горит, и тут ладони касается что-то прохладное и влажное, как будто кто-то мокрым носом тычется.
Вокруг черным-черно, ничего не разглядеть, а большая серебристая кошка смотрит на него с ковра, сверкает исподлобья синими глазами, скалится насмешливо и зло: ну и долго ты будешь вылёживаться, неужели я сдохну вместе с тобой, слабак?!

*****

Для Cuatro Espada нет ничего приятнее тех минут, когда он может высказать свои идеи Владыке. Айзен-сама всегда внимательно выслушает и поправит, даже если Улькиорра ошибается в самых простых предпосылках, и это вовсе не обидно. Сейчас же Ками улыбается, его глаза так и лучатся светом. Он заинтересован женщиной, о которой говорит верный Cuatro, и согласен, что её сила может послужить на благо обитателей Las Noches.
Это уже вторая их беседа о сущности силы Иноуэ Орихиме, и похвалы Улькиорра слышит те же самые. Может быть, оттого и удовольствие от блестяще сформулированного вывода о её способностях неполное, и Айзен-сама замечает тщательно скрываемую тревогу.
- Тебя что-то беспокоит, Улькиорра? Ты опасаешься, что не сможешь выполнить задание безупречно? Не обязательно быть безупречным во всём, поверь. – Владыка сидит в кресле на галерее с неизменной чашкой чая в руке, он выглядит обманчиво-расслабленным, но о том, чтобы обмануть его, и помыслить нельзя.
- Нет. Меня беспокоит Гриммджо.
- Что с ним? – Айзен-сама отставляет чашку. Он тоже встревожен, и в глубине его глаз Улькиорре чудится знакомое по отражению в зеркале сожаление. Такое ощущаешь, когда тот, кого язык никак не поворачивается назвать мусором, бездарно тратит жизненную силу и рейацу.
- Он был в Чёрном Ущелье, Айзен-сама. Сейчас он там, где жил прежде, - в моих комнатах.
- Ты оставил его там живым?
- Он сражался в высвобожденной форме, несмотря на увечье, и потому, вернувшись в человеческую, теряет остатки рейацу. Возможно, сейчас он умирает от потери крови.
- Выпускать что-либо из-под контроля - это не похоже на тебя, Улькиорра. – Это не угроза, но, похоже, Владыка недоволен им. Нужно несколько раз вдохнуть и выдохнуть, подобрать нужные слова, чтобы объяснить:
- Я полагаю большинство арранкаров, не являющихся Espada, бесполезными в бою и, не колеблясь, избавился бы от того из них, кто нарушил бы моё уединение. Я до сих пор не понимаю ваших мотивов, Айзен-сама, но вы действовали исходя из предпосылки, что в нынешнем состоянии он может быть полезен. Я не могу опровергнуть её. Гриммджо вернулся из Ущелья живым. Когда его раны затянутся, он будет сильнейшим из арранкаров за пределами Десятки. Однако если он не сумеет остановить потерю рейацу сейчас, он мусор и не должен оставаться в живых. Особенно, принимая в расчёт причиняемое им вам и другим Espada беспокойство.
Cuatro совсем не ждал, что Владыка станет улыбаться, но это происходит.
- Ты такой забавный, Улькиорра.
- Я неверно истолковал ход вашей мысли и предпринял неоптимальные действия, Айзен-сама? Простите.
- Что ты, нет. Твои умозаключения верны. Ты повторил мои выводы и пошёл дальше, чем я мог бы предположить. Вы – мои дети, Улькиорра, и я не устанавливаю над вами столь жёсткого контроля. Я не распоряжаюсь вашими жизнями, вы делаете это сами. Гриммджо поступает со своей довольно своеобразно.
- Следует ли мне в таком случае прервать его жизнь?
- Решение за тобой. Ни я, ни Гин, ни Канаме не устанавливали запрета на убийства не-Espada. В то же время наказание смертью за вторжение в комнаты Espada – это не обязанность, а право. Ты понимаешь?
- Я постараюсь действовать оптимально, Айзен-сама. – Короткий поклон на сей раз – не знак уважения и признания, а просьба покинуть Владыку: Cuatro нужно многое обдумать. Возможно, у него есть решение, но едва ли оно понравится Гриммджо.
- Ты можешь идти, Улькиорра.

*****

Адьюкасам на нижнем уровне Las Noches, отобранным Владыкой и Гином для трансформации, вздумалось в очередной раз взбунтоваться именно сегодня. Ноитора выразил готовность порубить всех на куски, чтобы раз и навсегда решить проблему, Старк, как всегда, не показывал носу из своих покоев, новый Sexto в ответ на предложение пойти и вместе навести порядок на нижнем уровне капризно сморщил личико. Халибел, едва открыв дверь, окатила Cuatro Espada таким презрением, что Улькиорра не счёл нужным тратить время на переговоры.
В конце концов, никто не знал подземелья Las Noches лучше него: он в своё время не устроил на нижнем уровне банальный бунт, как большинство, а сбежал в самые дальние коридоры и забился настолько глубоко, что Владыка и Ичимару Гин лично провели два дня в поисках.
Охота без права убийства занимает много времени, и в свои покои Улькиорра возвращается только вечером.
В комнатах пахнет кровью – и подсохшей, и свежей, недавно из ран. На полу и в коридоре её достаточно – тёмной, подсохшей, и прозрачно-красной, перемешанной с водой в немалого размера лужицах, покрывающих пол спальни.
Теперь вряд ли можно отрицать, что Айзен-сама с помощью Хо Гиоку создаёт практически совершенных, пусть и порой своенравных созданий. Ни шинигами уровня капитана, ни тем более воин из мира живых с такой кровопотерей не выжил бы.
Cuatro чувствует пульсирование рейацу ещё с порога.
Гриммджо лежит на постели, завернувшись в смятую простыню, как личинка в кокон, - видимо, метался, пытаясь согреться, когда бил озноб. Кожа даже не мелово-белая, как у самого Улькиорры, а сероватая – так бывает, когда в стенках сосудов остаётся очень мало крови. В растрёпанных влажных волосах поблёскивают капли воды и нет ни песчинки или следа крови. Грязное, в крови и ошмётках глины, прокушенное в нескольких местах одеяло сброшено на пол.
Как Гриммджо ухитрился вымыться одной рукой – особенно учитывая то, что засохший песок прохладной водой не отмывается, а горячая усиливает кровотечение – для Улькиорры остаётся загадкой.
Туго перемотать тело, сдавив сосуды культи и почти прекратив кровотечение, оторванным краем простыни у бывшего Sexto ума, по крайней мере, хватило. Должно быть, зубами узлы затягивал. В сообразительности и способности принять правильное решение быстро Улькиорра ему никогда не отказывал. Особенно если дело касалось скоротечного боя.
Обнажённую грудь царапает неприятным холодком. Зябким таким. Выпада Гриммджо Cuatro не отследил – ослабил концентрацию, не чувствуя вокруг даже потенциальных противников. Голубоватое лезвие рассекло куртку и повредило кожу под левым соском. На большее бывшего хозяина этих комнат не хватает: их рейацу слишком несопоставимы сейчас, чтобы Hierro могло внезапно подвести Улькиорру.
Гриммджо в изнеможении опускает руку и, тяжело дыша, откидывает голову на деревянную спинку.
- Спрятать занпакто под телом и выжидать – весьма неплохо, учитывая твоё состояние.
- Какая жалость… что не Люппи… Его Hierro… я бы пробил, - хрипит, а в глаза так и искрятся восторгом. Улькиорра подавляет тяжёлый вздох: будучи не обделён интеллектом, Гриммджо вновь ведёт себя как умалишённый, и свыкнуться с этим абсурдом невозможно.
- Ты знал, кто переступил порог, с самого начала. Твоя рейацу уже достаточно восстановилась для этого.
- Допустим, - голодный насмешливый прищур. Аквамариновая пигментация в уголках глаз особенно ярко выделяется на сероватой коже. – Теперь… прикончишь?
- Ты можешь идти, - Улькиорра отворачивается, пряча тронувшую губы улыбку. Впрочем, когда он улыбался прежде, окружающие, за исключением Айзена-сама, почему-то не замечали, поэтому можно не таиться и на этот раз.
Ответная реакция предсказуема. По правде говоря, Cuatro плохо представляет себе, что стал бы делать, истолкуй Гриммджо это «можешь» в пользу «можешь остаться». Наверно, ушёл бы по ещё каким-нибудь делам – для Cuatro Espada в Las Noches они всегда находились.
Если ступил на один из путей, если выбрал – для себя ли, другого – жизнь, а не смерть, изволь быть последовательным, пока не наберётся увесистая толика аргументов «против» первоначального выбора. Это правило Айзена-сама Улькиорра усвоил очень хорошо.
Бывший Sexto выпрямляется – как лежал, с заляпанной подсохшей кровью простынёй вокруг тела. Арранкарам чужд стыд перед собственной и чужой наготой, но, как подозревает Улькиорра, никакого желания отдирать ткань с едва запекшихся ран и орать в голос перед давним недругом Гриммджо не испытывает.
Хотя потребуй новый хозяин комнат окровавленную тряпку назад, он, конечно, требование выполнит.
- У меня есть предложение, - медленно произносит Улькиорра. Cuatro не по себе, хотя он взвешивал это решение все несколько часов, что охотился на адьюкасов на нижнем уровне, и момент тоже выбрал верный. – Выслушай прежде, чем уйдёшь. У тебя в таком состоянии немного шансов добраться до своих комнат живым.
- Я даже не помню, где они. – Гриммджо держит занпакто не за рукоять – за лезвие, – уперев его эфесом в пол. Ах да, так создаётся более устойчивая конструкция, позволяющая ему держаться на ногах.
- Тем более. У тебя достаточно врагов как среди Espada, так и среди нумеросов. Тебе хорошо известно, что арранкары, не получающие покровительство одного из Десятки, в большинстве своём не живут в Las Noches долго.
- И что с того?
- Стань одним из моих фрассьонов, Гриммджо. Я не стану ограничивать твою свободу, пока это не будет противоречить указаниям Айзена-сама.
Синие глаза раненого арранкара сужаются, и это уже не кураж, не боевой азарт, а готовность драться сейчас и насмерть. Верхняя губа приподнимается, открывая слишком острые для человека клычки. У Улькиорры нет сомнений: ещё слово, и на него бросятся… бросились бы уже, будь сил побольше и крови потеряно меньше.
- Ищи шавок в свою стаю среди гиллианов, Cuatro, - Гриммджо перебрасывает рукоять меча в ладонь и умудряется как-то сохранить равновесие. – Я вернусь в Десятку. - Он ухмыляется, встретив взгляд Улькиорры, и добавляет: - Или сдохну. – И с неожиданным проворством покидает комнату.
Улькиорра выходит следом. Поганого предчувствия беды ещё нет, просто хочется проследить, что ни один из Espada носа не высунет и его незваного гостя не тронет. Такой конец будет для Гриммджо Джаггерджека преждевременным и чересчур простым.
Предчувствие появляется несколькими секундами позже, когда Улькиорра ощущает прикосновение липких холодных щупальцев чужой рейацу, и обретает форму свершившейся неприятности, как только дверь покоев напротив отворяется, и из проёма показывается кукольная мордашка нового Sexto.
Люппи переводит взгляд с Улькиорры на Гриммджо и обратно, и манерным жестом поправляет чёрные локоны.
- Во-о-от почему я не хотел жить в тех комнатах, Улькиорра-ку-у-ун, - тянет он. – Сто-олько беспокойства-а, – щурится, гладит рукоять занпакто. – А ведь ты и так много работаешь на благо Айзена-сама… Давай я избавлю тебя от мусора в комнатах навсегда – так будет лучше, правда? - Он тянет меч из ножен и бросает небрежно, как будто только что заметил беспокойство Улькиорры: – Не волнуйся, твоя дверь не пострадает, мне не потребуется высвобождать Трепадору…
Рейацу Гриммджо буквально вспыхивает – бывший Шестой может быть как угодно измордован, но умение выкладываться досуха в молниеносной стычке остаётся с ним. Он прижимается спиной к стене, губы кривятся, обнажая обе пары клыков, внутри ладони, стискивающей рукоять занпакто, зреет алый шар Cero.
- Я, кажется, не просил тебя вмешиваться, Люппи, - медленно, сквозь зубы говорит Cuatro Espada. Маленькая дрянь воспринимает угрозу вполне недвусмысленно и спадает с лица, зато Гриммджо неблагодарно хрипит ему в спину:
- Улькиорра… не лезь!
- Не знал, что ты так любишь мусор, Улькиорра-ку-у-ун, - тянет так и не вынувший из ножен занпакто Люппи. – Впрочем, дело твоё-о-о, - он подмигивает на прощание и скрывается за своей дверью.
- Падаль… - Гриммджо сплёвывает на пол несколько кровавых сгустков и начинает сползать по стене. Он не теряет сознания, просто даёт телу возможность отдохнуть лишние несколько секунд, - и когда Улькиорра приближается на расстояние пары шагов, он перехватывает занпакто, уперев рукоять в пол, и вскидывает голову.
- Когда ты восстановишься полностью, то сможешь биться с ним на равных. – Короткий кивок на дверь, за которой скрылся Люппи. – И победить, если во второй раз выживешь после высвобождения занпакто. Но это не вернёт тебе место среди Espada.
Улькиорра уверен, что ему нет необходимости вновь озвучивать предложение в явной форме. Он никогда не отказывал Гриммджо в интеллекте.
- Посмотрим, - а вот в благоразумии, определённо, нельзя не отказать. Сейчас ведь пойдёт прочь, цепляясь за стену на каждом шагу.
- У кошки девять жизней. Сколько ты потратил сегодня? – Улькиорра всё же спрашивает, хотя зрачки на синей радужке стали почти вертикальными от боли и бешенства.
- Оставшихся… хватит и на тебя, Cuatro.

@темы: fanfiction /фанфики

---

В кое то веки сподобилась, или не надо было зарекаться... в общем, небольшой фик

[Иллара]

Название: Жертва, которую не приняла Смерть
Автор:  Иллара
Бета:  Arienn
Рейтинг: G
Персонажи: Куросаки Карин и остальные, непрозрачный намёк на любимое мною Карин/Тоширо
Жанр: зарисовка, экшн
Дисклеймер: Моё только шило в заднице
Преамбула: на воплощение сией идеи меня сподвигла ROksi_, добавила пинка ZlCosh, масла в огонь подлила -flash-, а бетить всё это пришлось несчастной Ари, за что всем, особенно бете, огромное спасибо.
Краткое содержание с вашего позволения опускаю, ибо иначе будет не так интересно

Ну, *выдохнула* "За мной пришли, спасибо за вниманье, сейчас, должно быть, будут убивать..." (С)

....Война была ожидаема, но началась, как всегда, внезапно.

Для Куросаки Карин её начало выглядело просто как участившиеся появления странных монстров, называемых «пустыми», вылезающих, выползающих и вылетающих из дыр в небе, а с недавних пор стали появляться и другие - странные человекоподобные создания, вид и ощущение силы которых ясно говорили о том, что Юзу от них надо прятать как можно дальше.

... Карин понимала, что происходит что-то важное, тревожное, возможно, даже страшное... В один далеко не самый прекрасный день Ичи-нии снова исчез... потом, правда, вскоре вернулся, но не надолго... Это навевало тревогу, учитывая то, кем был её брат. Когда непонятно где начал пропадать и отец, девочка забеспокоилась не на шутку - её терзали очень нехорошие подозрения. Из заглядывавшего навестить её Тоширо невозможно было вытянуть и словечка о происходящем, и даже угрозы (не серьёзные, конечно, но всё же вполне эмоциональные) физической расправы не помогали.

Когда брат и отец в очередной раз исчезли, терпению Карин пришёл конец.

Юзу, разумеется, следовало сидеть дома, но её старшей сестре наконец разобраться в происходящем никто не запрещал - пусть бы только попробовали!

Сама не заметив, как, она дошла до мысли о странном магазинчике, где обитал этот придурок Джинта и его несчастная забитая «любящим» братцем сестра Уруру.

Строго-настрого наказав Юзу не высовывать носа из дома, Карин отправилась именно туда.

Ещё подходя к полузаброшенному переулку, она почуяла неладное. Все ощущения кричали об опасности: неподалёку явно находились даже не «пустые», а куда более опасные монстры, причём в немалом количестве.

...Битва во дворе магазинчика была в самом разгаре. В водовороте разворачивающегося перед ней сражения Карин с трудом различила Рукию, Рангику, пару раз виденного красноволосого приятеля брата и двоих незнакомых ей шинигами в капитанских хаори, как у Тоширо. Один, с белыми волосами ниже плеч, был чем-то похож на него, другой поверх хаори нацепил какой-то безвкусный розовый плащ с цветами, а на голову зачем-то надел плетёную шляпу...

«Арранкаров» - так их, кажется, называл Широ? - было довольно много, но шинигами, насколько могла судить Карин, управлялись с ними. Чуть в стороне стоял странный тип со словно приросшей к лицу улыбкой от уха до уха и прищуром, от которого глаза казались почти закрытыми. Он выглядел самым опасным. Однако стоило кому-либо из сражавшихся начать пробиваться к «командующему парадом», как на его пути обязательно оказывалась парочка монстров.

И посреди этого хаоса плечом к плечу сражались её брат и её лучший друг.

...Краем глаза Ичиго заметил знакомую фигурку. Только не это... КАРИН!

Отвлекаться было нельзя, но сестру следовало защитить любой ценой.

Он сделал знак Тоширо. Капитан 10 отряда глянул в ту сторону, куда указал временный шинигами, и его глаза расширились.

Не прекращая боя, оба начали продвигаться так, чтобы не подпустить «пустого» или, того хуже, арранкара к девочке.

В хаосе сражения никто не видел едва заметного движения Ичимару Гина, которым он извлёк свой занпакто.

Точнее, это движение увидела только Карин.

- Убей, Шинсо!

Атака была направлена как раз в ту сторону, где сражались Ичиго и Тоширо.

Думать было некогда.

Если погибнет Ичи-нии, некому будет защитить Юзу и остальных.

Если погибнет Тоширо, шинигами лишатся сильного капитана и у них возникнут большие сложности.

Если погибнет простой человек, ничего страшного не произойдёт.

Она сделала рывок, закрывая собой брата и Тоширо, принимая на себя остриё растущего копья. Сражавшиеся неподалёку шинигами успели лишь увидеть, как оно прошивает грудь девочки насквозь.

Шинсо пронзил Куросаки Карин в самое сердце.

Девочка уже начала оседать на землю, когда её тело неожиданно вспыхнуло ослепительным белым светом.

Первым то, что произошло, осознал Ичиго, через секунду - Рукия.

Куросаки Карин со всё ещё стеклянными от шока глазами стояла над своим телом, как живая, в чёрном кимоно и с катаной в руках.

Ичиго тихо выругался:

- Чёрт... она же не умеет сражаться на мечах!

Когда они четверо - Ичиго, Рукия, Тоширо и Рангику - подобрались к девочке достаточно близко, чтобы загородить её от врага, Карин успела придти в себя и каким-то чудом отразить пару несильных скользящих ударов одного из «пустых».

«Чёрт, ну и что теперь? Может, стоит пойти в секцию кендо? Надо будет поговорить с Тацки-тян...».

Постепенно количество монстров заметно сократилось - похоже, это сражение шинигами выиграли.

...Ичимару Гин наблюдал своё поражение и видел, что допустил ошибку. Айзен будет весьма недоволен, однако изменить уже ничего нельзя. Уходя через Гарганту обратно в Уэко Мундо, бывший капитан 3 отряда, как всегда, продолжал улыбаться...

...Сражение, наконец, окончилось. Накопившаяся усталость и нервное напряжение сделали своё дело, и защитники Каракуры стояли на месте боя почти без сил.

Все шинигами собрались вокруг Карин.

На вопросы о том, как она себя чувствует и в порядке ли она, девочка, разумеется, отвечала: «Да, да, ну что со мной будет, не беспокойтесь, прекрасно себя чувствую», - и прочую подобную дребедень.

Потом она достанет Ичи-нии расспросами, но не сейчас - сейчас она слишком устала...

- И что теперь? - Ичиго задумчиво поглядел на магазинчик.

- Теперь? - Кёраку Шунсуй чуть улыбнулся и привычным жестом надвинул свою шляпу на лоб. - Ну, похоже, теперь у нас просто будут два временных шинигами...

...С холма Каракуры открывается совершенно замечательный вид. Особенно хорош он на закате, когда лучи заходящего солнца ласкают вечерний город, пляшут на оконных стёклах, лижут алыми языками стены домов...

Сейчас на холме стояла одна-единственная фигура с растрёпанными белыми волосами, в чёрном кимоно и капитанском хаори с цифрой «10» на спине.

Война продолжалась, но даже она не способна была испортить красоту этого заката.

Тоширо Хитсугайя заступил на очередное дежурство.

Вскоре на холме появились черноволосая девушка лет 15-16, тоже в чёрном кимоно, но без знаков офицера.

- Ну как?

- Ичи-нии уже должен быть на месте.

Хитсугайя кивнул.

- Хорошо...

Усталость за день в школе, на секции, а потом и после тренировки с братом взяла своё. Карин слегка оперлась на плечо Тоширо и тоже залюбовалась закатом.

...Заходящее солнце ещё успело увидеть, как уголки губ капитана 10 отряда приподнялись в едва заметной улыбке.

@темы: fanfiction /фанфики

---

[violent pornography]

Bleach Romantic




+6

@темы: avatars /аватарки

---

Творчество

[Synesthesia]

Автор: flying_down
Название: Исчезая... не прощайтесь
Бета: Мидори-химе
Рейтинг: PG
Жанр: драббл... по мотивам Diamond Dust Rebellion
Первоначально опубликовано тут (www.diary.ru/~kotenkolisenok/)
Дисклеймер: Аригато Кубо Тайте за 2-й фильм.


«И почему они от меня всегда уходят, не сказав ни слова…»

«Потому что снова вернутся…»

Матсумото не имела терпенья возиться с бесчисленными копями бумажек… но она умела терпеливо ждать. Пожалуй, этот навык она усвоила еще в пору Руконгая. Ее спутник детства был поистине талантливым учителем в этом незамысловатом, но требующем выдержки, мастерстве.

Она сидела на татами в своей комнате… смиренно склонив голову. Она подчиненная… всего-то. Домашний арест – наказание, которое фукутайчо в силах снести. Рангику разматывала пряжу ожидания на пару с прохладной тишиной. Ее немая собеседница умиротворяла волнение холодноватым дыханьем… так похожим на его ауру. Ладони медленно скользили по шелковой темно-бирюзовой подкладке хаори… Подушечки пальцев слегка свербили после водных процедур. Этим утром она с трудом выстирала кровавую кляксу… Из нее никудышная прачка… и лейтенант? Хитсугайя-тайчо всегда был аккуратен во всем.

«Капитан… что произошло…»

Новостей не слышно. Весь отряд держали в заложниках неведения. Эта неизвестность мучительно прижималась к вискам и змеей сползала к плечам… ниже-ниже… пригвоздив ледяными кольями их стопы. Но плохие известия пугали всех не меньше. Угроза роспуска повисла над головами свинцовой плитой. Это равносильно похоронам... сотни шинигами.

Ее спишут… как протухшую хурму. С некоторых времен измена в Сейрейтее – самое востребованное пугало. Знал бы Гин… небось бы захлопал в ладоши… С него бы сталось. Но его рядом нет… капитана тоже.

Люди, которые для нее всегда были ближе прочих, оказались незнакомцами… со своими тайнами и скрытыми мотивами. Когда он бросил тот взгляд… последний, с искрой раскаяния… она поняла. Полузрелый мальчик-юноша просил прощение… за то, что не может поступить иначе. Этот путь одиночества ей порядком претил. Сколько им еще извиняться… перед ней? Наверное, легче покинуть кого-то, попросив прощения… с невнятной надеждой, что простят и примут обратно. Она умела прощать. Прощать и ждать.

«Будь что будет, тайчо, я Вас всегда прикрою… я давно привыкла идти следом за чей-то спиной. Но все же, прошу Вас, капитан… вернитесь!»

*****************

Потом он ее обвинит, "вдруг", в разгар рабочей недели, что все ее переживания - следствие неизлечимой фобии остаться наедине с отчетностью.