- Это детектив. ...Страшно ли? Да, иногда бывает и страшно. В основном, пугает то, как паршиво написано.
Название: Вернуться, чтобы услышать
Автор: Neko-daiko
Рейтинг: R
Пейринг: Ренджи/Бьякуя
Жанры: Романтика, Ангст, Флафф, POV
Предупреждения: Смерть персонажа
Размер: Макси (130 стр)
Статус: Завершен (в процессе выкладки)
Дисклаймер: Персонажи и мир Кубо
Глава 2Глава 2
До места, указанного разведкой, они добрались быстро, при этом не встретив в районе ни одного местного жителя – все прятались, где могли. И не удивительно – почти везде на улицах, которые проходили шинигами, виднелись лужи алой крови, перемешанной с дорожной грязью.
— Ксо.. Какая-то бойня просто! Тайчо, вы их чувствуете? – Ренджи держал руку на рукояти своего занпакто, готовый нанести удар в любую секунду.
— Нет, но мне кажется, что они еще здесь. Иди за мной, — лейтенант бросил взгляд на своего капитана и подумал, что ледяное спокойствие и даже привычная надменность в голосе в такой ситуации, когда вокруг все забрызгано кровью – это уже ни в какие ворота. Удивления или злости Ренджи, конечно, не ждал, но хотя бы какого-то напряжения, ведь здесь погибло много людей… Из раздумий о своем капитане Абараи вырвал громкий рев, раздавшийся в нескольких метрах от них. Довольно оскалившись, Ренджи высвободил свой меч и бросился к источнику шума.
«Что-то не так. Почему я их не почувствовал? Да и сейчас их рейацу почти не ощущается…» — Кучики последовал за своим лейтенантом, на ходу высвобождая меч.
Пустых было всего двое, но они оказались слишком сильными, и простыми приемами уничтожить их не удавалось. Ренджи самозабвенно наносил удар за ударом и, будучи уверенным, что другой угрозы кроме мечущегося перед ним противника нет, не заметил как из темноты леса позади него оскалившись вылез третий пустой.
— Абараи, сзади! – Кучики увидел этого третьего пустого раньше своего лейтенанта и раньше него понял, что уклониться Ренджи уже не успевает. Капитан шестого отряда, бросив своего противника на растерзание лепесткам Сенбонзакуры, в мгновение оказался рядом со своим уже падающим лейтенантом. Бьякуя взмахнул катаной, и ворох розовых лепестков поглотил пустого с окровавленными лапами. Кучики подхватил тяжелое тело Ренджи. Косодэ висело на нем грязными обрывками, и руки капитана впервые коснулись обнаженного тела лейтенанта. Он слегка вздрогнул, но, почувствовав на пальцах вязкую жидкость, сразу пришел в себя.
— Абараи-фукутайчо!.. Ренджи... Ренджи!! — Бьякуя увидел сквозную рваную рану на груди своего лейтенанта. В его глазах потемнело.. "Ренджи, нет! Пожалуйста, не надо, нет! Только не это! Не умирай!! Ты.. ты мне так нужен.. я же.. Ренджи, не надо!!...". Если бы кто-то в этот момент услышал мысли капитана, ни за что бы не поверил, что это он — Кучики Бьякуя, глава великого клана, капитан 6го отряда, холодный, бесчувственный, безразличный ко всему... Он никогда бы не позволил сказать себе все это вслух, даже наедине с собой. И именно об этом он сейчас жалел. Но говорить что-то было совсем не обязательно. От сильного страха потерять самого дорого человека... снова... Бьякуя на мгновение уронил свою маску, и все его мысли и чувства отразились в полных страха и ужаса глазах цвета грозового неба. Именно в этот момент Ренджи открыл свои глаза.
— Тайчо.... Я вас подвел... — было видно, что эти слова дались лейтенанту с большим трудом и у Кучики сдавило сердце оттого, что это, может быть, последние слова лейтенанта, а он хотел услышать совсем не это.
— Ренджи, помолчи, береги силы. Скоро здесь будет четвертый отряд, тебе помогут... — Абараю показалось, что он услышал в голосе капитана страх, заботу и... нежность?.. Нет, такого не может быть, просто он умирает и не может уже нормально воспринимать реальность. Парень почувствовал слабость и закрыл глаза.
— Ренджи, посмотри на меня!.. Ты меня слышишь? Ренджи!!! — Бьякуя сильнее прижал к себе тело лейтенанта, он наклонился к самому его лицу и коснулся своим лбом его. — Не умирай! Нет! Я же еще не сказал... Я не сказал самого главного... Ренджи... — капитан закрыл глаза и сильнее сжал плечи Абарая, он почувствовал, как из его глаз по щеке скатилась слеза.
— Тайчо... — Ренджи, собрав последние крупицы силы, открыл глаза, встретившись с удивленным взглядом капитана, в котором ему снова показалось, что он увидел слезы, — капитан... я обязательно вернусь, чтобы услышать...
Лейтенант закрыл глаза и обмяк на руках Бьякуи, уже начиная рассыпаться на множество светящихся крупинок реяцу, которые легким облаком поднимались к темнеющему небу Сейретея. Последние мысли, пронесшиеся в голове у Ренджи, были сожалением о том, что он так и не успел сказать своему капитану, что тот действительно значил для него и о том, что у его капитана невообразимо мягкие и теплые руки.
Дальше все было как в тумане – прибытие уже не нужной подмоги, четвертый отряд во главе с капитаном Уноханой, которая, увидев состояние Кучики, сразу отвела его в наспех организованную палатку. А он даже не сопротивлялся, он вообще ничего не понимал и не чувствовал – впервые в своей жизни по-настоящему, без маски. Это позже его с головой накроет боль и невыносимая пустота, которые займут все его сердце и будут каждый день, каждую минуту грызть и так израненную душу, предательски вбивая только одну мысль в затуманенный разум – не успел… не спас… потерял… навсегда… Навсегда? И каждый раз снова вспоминались последние слова лейтенанта «...я обязательно вернусь, чтобы услышать…». Что это было? Неужели он понял? Неужели он бы не оттолкнул? Неужели он тоже..? От этой мысли становилось еще больнее, ведь это значило, что капитан был настолько слеп, что не увидел самого главного. А еще сам всегда ставил между ними ледяную стену, в которую, возможно, с другой стороны долбился Ренджи, чтобы сломать ее и любые другие преграды, стоявшие на пути. На пути к чему? К их... счастью? Это слово казалось капитану горьким на вкус, ведь оно стало для него мертвым и он больше никогда не сможет узнать, что это такое.
Смерть лейтенанта 6го отряда потрясла весь Сейретей. Этот красноволосый энергичный парень был не только хорошим войном и командиром, пережившим войну с Эспадой и изрядно попортивший членам последней жизнь, многим он был близким другом, а кому-то еще и братом. Рукия узнала о гибели Ренджи одна из первых и одна из первых она понеслась в Руконгай на место сражения, потому что просто не могла поверить в это. Но когда, войдя в палатку 4го отряда, девушка увидела своего брата, из ее фиалковых глаз просто хлынули слезы. Бьякуя сидел, отрешенно глядя в пол ничего не видевшими глазами. Он даже ее не заметил, просто сидел и сжимал в руках лейтенантский шеврон. Кучики не шелохнулся даже когда Рукия медленно подошла к нему, коснулась дрожащей рукой его плеча и неуверенно позвала:
— Нии-сама…
Ничего.
— Нии-сама, он ведь… — Рукия не смогла договорить, из ее глаз снова полились слезы, а саму ее стало трясти и не в силах больше сдерживать рыдания, она опустилась на колени рядом с братом.
Вскоре их доставили в поместье и сообщили, что Со-тайчо дал обоим отпуск на неделю.
Глава 3Глава 3
Отпускная неделя подходила к концу, а в доме Кучики ничего не изменилось. Бьякуя все так же целыми днями сидел в саду под зеленой тенью деревьев и смотрел куда-то вдаль, не выпуская из рук единственное, что осталось от его лейтенанта кроме воспоминаний – окровавленный шеврон с цифрой 6. На следующий день после смерти Ренджи в Сейретей ворвался Куросаки Ичиго и с тех пор он не отходил от Рукии ни на шаг. Капитана эта ситуация вполне устраивала, потому что она позволяла избегать необходимости проводить время с младшей сестрой и смотреть в ее полные горя красноватые глаза, ведь каждую ночь она не спала, а выходила в сад, садилась на траву и обняв колени руками, плакала до рассвета. Бьякуя не мог смотреть ей в глаза по нескольким причинам. Во-первых, он чувствовал свою и только свою вину в смерти дорогого им обоим человека. Как бы его не пытались убедить в обратном, он знал, чувствовал, что был просто обязан защитить своего лейтенанта. Во-вторых, Рукия плакала, она переживала и тосковала по своему другу, и это видели все. Именно поэтому Бьякуя себе этого позволить не мог. Он не стал отказываться от предложенной Со-тайчо недели отдыха, хотя знал, что отказаться было бы правильней. Но он просто не мог так сразу вернуться к работе. Просто взять и прийти на следующий день в отряд, зайти в их кабинет, где он каждое утро сидел и ждал регулярно опаздывающего лейтенанта, чтобы сделать ему небольшой выговор лишь для того, чтобы увидеть, как тот заливается стыдливым румянцем и обещает, что такого больше не повторится. Но большего он себе позволить не мог. Ни слез, ни горечи во взгляде, ни дрожащего голоса – ничего, что могло выдать его с головой. Ледяная маска стала еще тяжелее, но носить ее теперь было еще более необходимо. За эту неделю прозрачные соленые капли сорвались с черных ресниц капитана лишь однажды – когда их с Рукией доставили с места сражения в поместье, и Кучики остался один в своей комнате, он бессильно повалился на футон и закрыл глаза. Перед ним сразу появилось лицо Ренджи и его губы, шептавшие, что он подвел своего капитана. Кучики резко открыл глаза и сжав в руке обрывок ткани прошептал в темноту:
- Это не ты, это я тебя подвел... Прости меня, Ренджи... прости…
Бьякуя закрыл глаза, и беззвучные рыдания накрыли его с головой. Слезы текли по лицу, оставляя темные следы на подушке, в которую Кучики уткнулся лицом, чтобы сдержать крик боли и отчаяния, рвущийся из груди. Он не мог успокоиться всю ночь и уснул лишь на рассвете, прижав к губам грязный кусок окровавленного лейтенантского шеврона.
Проснувшись днем, капитан привел себя в порядок, вышел из комнаты и направился в покои Рукии. Найдя ее сидящей на полу и бессмысленно смотрящую через открытые седзи в сад, Бьякуя почувствовал, как сердце пропустило удар. Он бесшумно подошел к сестре и прежде, чем она успела его заметить, крепко обнял и коснулся губами ее макушки. Простояв так несколько секунд, Бьякуя развернулся и вышел из комнаты в сад. Он не смог сказать «Прости», потому что тогда бы его голос дрожал.
С того дня Бьякуя старался избегать встреч с Рукией и все свое время проводил в саду, сидя под деревом сакуры и пытаясь настроить себя на то, что скоро все равно придется войти в этот кабинет и увидеть Его стол, где с того вечера так и остались лежать незаполненные отчеты, перо с засохшими на нем чернилами и что-нибудь еще.. Не важно даже что, любая вещь будет напоминать ему о Ренджи.
Сегодня был последний день перед этой сумасшедшей пыткой и капитан шестого отряда задержался в саду дольше обычного.
— Нии-сама, вы меня звали?.. – в голосе девушки уже почти не было слышно слез. Почти. Но все же так гораздо лучше, так он сможет спросить, что хотел.
— Да. Рукия… Скажи, Ренджи когда-нибудь давал тебе обещания? – Бьякуя нашел в себе силы взглянуть в лицо сестры и встретить немного удивленный взгляд все еще заплаканных глаз.
— Д-да, нии-сама... Он обещал мне, что…
— Скажи, он сдержал все свои обещания? – Бьякуе показалось, что его голос предательски дрогнул, но Рукия, похоже, этого не заметила.
— Да, нии-сама, сдержал. Все...
— Спасибо. Можешь идти.
Как только девушка, поклонившись, направилась назад в поместье, Кучики закрыл глаза и прошептал в уже сгущающуюся темноту:
— Ксо... Лучше бы я не спрашивал. Теперь я буду тебя ждать. Ты ведь мне пообещал.
Вернувшись в поместье, Рукия устало вздохнула. Ей снова вспомнился тот день, когда ее брат зашел к ней в комнату и крепко обнял. Тогда ей показалось, что он хочет ей что-то сказать, но он просто развернулся и вышел. Глаза девушки снова наполнились слезами. Но теперь уже не только от собственной боли из-за потери. Теперь еще из-за боли брата. Рукия знала Ренджи очень хорошо, ведь они дружили с детства и за это время стали друг другу как брат и сестра. И конечно, она видела, как ее друг страдает, и просила поделиться, чтобы она смогла хоть чем-то ему помочь. Ренджи долго отнекивался, списывая все на усталость и напряженную обстановку, но, в конце-концов, сдался. Они сидели вдвоем на крыше казарм шестого отряда и Ренджи внимательно наблюдал за подругой, глаза и улыбка которой просто светились, когда она рассказывала что-то о мире живых и в особенности о временном шинигами Ичиго. В тот момент он подумал, что, наверное, это ведь так приятно поделиться с кем-то близким тем, что согревает твое сердце. Поколебавшись еще с минуту, Ренджи неуверенно начал:
— Ты знаешь, твой брат... мой капитан, он такой... – Рукия подумала, что сейчас опять услышит жалобную тираду на тему, что нии-сама такой бесчувственный, никогда не похвалит и раньше со службы не отпускает, но что-то в голосе друга заставило ее придержать свой недовольный вздох. А Ренджи, наконец, решился и, выдохнув, продолжил:
— Он такой благородный. Длинные черные волосы… они наверняка похожи на шелк. А кожа белая и словно светится изнутри, как будто он из фарфора сделан, кажется, одно неосторожное движение и разобьешь... В глазах вообще утонуть можно, хотя он так редко смотрит... Какого они цвета? Я видел как минимум три: серые и глубокие как осеннее небо – когда он спокоен; темные, словно тучи перед грозой – когда он готовится к бою; и светло-серые, как будто светятся – когда он смотрит на меня... Как думаешь, это потому, что я его так сильно раздражаю, что он готов пустить в меня молнии?..
Ренджи посмотрел на подругу и запнулся. На него глядели широко распахнутые фиалковые глаза, в которых проносилось слишком много чувств и эмоций, чтобы можно было зацепить хотя бы одно. «Ксо... И зачем я это сказал? Она, наверное, подумала, что я чокнулся... Хотя, так оно и есть...»
— Ренджи... Так ты..? Как же так?.. – Абараи подумал, что сейчас на него посыплются упреки, что он идиот, что ему надо на девушек смотреть, а не на благородного аристократа, который не так давно еще был женат… но, — Почему ты мне раньше не сказал? Бака!
Рукия довольно ощутимо стукнула Ренджи в плечо, а потом обняла и сказала, что он идиот, что столько времени держал это все в себе. Ни одного упрека или насмешки. Ренджи грустно и одновременно благодарно улыбнулся подруге и рассказал все, что у него было на душе. И его сердцу стало легче.
Рукия улыбнулась воспоминаниям и на секунду в ее голове промелькнула мысль, что если бы она тогда знала о своем брате то, что поняла неделю назад, все, возможно, было бы по-другому. Грустно вздохнув, девушка отправилась в свою комнату, там ее ждал Ичиго, который все это время не отходил от нее ни на шаг и крепко обнимал каждый раз как только на ее глазах снова появлялись слезы. И она была ему за это очень благодарна. Особенно сегодня – ведь завтра утром начнется очень тяжелый день.
Глава 4Глава 4
Первый рабочий день был одним из сотен последовавших за ним таких же — серых, мрачных и словно пропитанных тоской и отчаянием. Кучики на плохо слушающихся ногах зашел в кабинет и, стараясь не смотреть на опустевший стол лейтенанта, прошел к своему и принялся разбирать лежавшие на нем бумаги. Впереди было самое сложное — от него требовался отчет о последней миссии. О последнем сражении, в котором участвовало руководство 6го отряда. О последнем вечере, когда был жив его лейтенант. О последнем разе, когда он был рядом, когда он видел Его глаза. Капитан откладывал этот вопрос до последнего, но, в конце концов, взял чистый лист и начал выводить иероглифы своим каллиграфическим почерком. Бьякуя старался изложить все произошедшее в тот вечер максимально четко, но с минимум подробностей. Это удавалось с трудом, поэтому Кучики пришлось переписывать отчет три раза, сминая предыдущие варианты в комок и отправляя их в мусор. К вечеру отчет был закончен, капитан передал его Рикичи и покинул территорию отряда, не спеша направившись к своему поместью.
То же повторилось на следующий день, и на следующий после него и еще сотню таких же дней все было одинаково: утром в отряд, еще больше прежнего стараясь избегать лишнего общения, вечером — в поместье. Капитан не позволил никому притронуться к столу своего лейтенанта. Даже недописанные отчеты он просто переделал сам, а те, что лежали на столе Ренджи так и не тронул. Спустя несколько месяцев изрядно запыленный стол все так же стоял на месте, и никто уже не пытался его почистить или тем более вынести из кабинета за ненадобностью. Кучики проводил тренировки с отрядом, иногда отправлялся по приказу Со-тайчо на миссии, посещал собрания капитанов, писал отчеты — в общем, вел себя как и подобает капитану отряда, у которого существенно ничего в жизни не изменилось. Но это было только для других. Раз в неделю после службы Бьякуя неизменно уходил из кабинета немного раньше и вместо поместья направлялся к одной из окраин Сейретея, где на высоком холме открывался неповторимый вид на заходящее солнце, окрашивающее небо в до боли режущий глаза красный цвет. Бьякуя поднимался на холм и, подойдя к краю, останавливался у небольшой насыпи, над которой возвышался деревянный столб со скромной надписью "Абараи Ренджи, лейтенант 6го отряда Готей-13". Ниже у основания столба, в том месте, где он углублялся в землю, стояла маленькая деревяшка, на которой искусно было вырезано цветущее дерево сакуры с наполовину опавшими лепестками. Бьякуя помнил, как в первый день, когда он вернулся на службу, после написания самого сложного отчета в его жизни, он вышел из казарм своего отряда и направился в сторону поместья. Но на половине пути он резко развернулся и ноги сами понесли его к двери дома лейтенанта, в которую он столько раз хотел ворваться, но так этого и не сделал. Остановившись на минуту у порога, Кучики глубоко вздохнул и вошел внутрь. Как только он переступил порог, ему в голову сразу ударил до боли знакомый запах. Не справившись с нахлынувшими чувствами, Бьякуя пошатнулся и облокотился на косяк. Усилием воли заставив себя собраться, капитан шагнул внутрь комнаты. На улице еще было светло, поэтому свет он включать не стал, чтобы не привлекать ненужного внимания. Сейчас он больше чем когда-либо хотел остаться один. Бьякуя оглядел комнату, он никогда раньше здесь не был. В помещении не было ничего лишнего: стол у окна, перед ним стул, небольшой диван у стены, приоткрытый шкаф, дверь в ванную, проход на кухню и еще один — в спальню. Поколебавшись, Кучики двинулся в последнюю. Зайдя в комнату, первое, что он увидел — разложенный на полу футон со смятыми на нем простынями. "Наверное, как всегда опаздывал," — грустно улыбнулся Бьякуя. Его взгляд заскользил по полкам на стене, где располагалось множество разношерстных предметов — от каких-то потрепанных книг и цветастых журналов, наверняка притащенных с грунта, до непонятных баночек, фигурок и какой-то совсем уж странной вещи — на одной из полок, облокоченная на стену, стояла деревянная рамка, в которой красовались два до безобразия счастливых лица, улыбающиеся во все 32 и словно совершенно не задумывающихся о том, что может быть как-то по-другому, чем так, когда они радостно застыли в дружеских объятиях. Одно из лиц принадлежало хозяину комнаты, а другое, естественно, Рукии. Кучики подошел ближе и рассмотрел странный предмет — это не была картина, это было что-то совершенно другое, слишком четкое. На заднем плане он разглядел высокие здания с множеством окон в них и понял что это очередная контрабанда из Генсея. Немного подумав, Кучики взял рамку и сунул ее куда-то под свое хаори. Завтра он отдаст ее Рукии. Слегка дрожащими пальцами проведя по другим полкам и некоторым вещам на них, капитан уже собрался уходить, как вдруг заметил в центре всего этого хаоса небольшую дощечку с вырезанным на ней рисунком. Взяв деревяшку в руки, Бьякуя подумал, что где-то ее уже видел, но где вспомнить так и не смог. Ее он тоже забрал, чтобы потом отнести на могилу лейтенанту. Ведь раз она стояла на самом видном месте и помимо рамки только с нее была стерта пыль, значит, эта вещь была очень важна для Ренджи и он ее ему вернет. Для себя Бьякуя не взял ничего — он хотел помнить человека, а не его вещи.
Так проходила неделя за неделей, месяц за месяцем. Рукия все больше времени проводила в мире живых с Ичиго и его семьей. Бьякуя и не думал ее задерживать, он слишком хорошо понимал, как в такое время нужно, чтобы рядом был близкий и дорогой человек. Тем не менее, он видел, что Рукия чувствует свою вину, оставляя его одного и поэтому в очередной раз, когда она пришла просить разрешения отправиться на грунт, он очень серьезно посмотрел на нее и, стараясь придать своему голосу хоть немного мягкости, сказал:
— Рукия, многие расстроены из-за его смерти. Если тебе становится легче рядом с этим временным шинигами, значит, будь рядом с ним. Мне твое присутствие не требуется.
Девушка печально посмотрела на своего брата, затем поблагодарила его, поклонилась и вышла.
* * *
Когда прошел почти год, Куросаки Ичиго неожиданно появился на пороге кабинета капитана 6го отряда.
— Доброе утро... Кучики-сан...
От такого официального обращения из уст рыжего риоки капитана чуть не передернуло, но, естественно, это никак не отразилось на его лице и ледяном взгляде, который он поднял на своего неожиданного гостя.
— Чем могу помочь, Куросаки Ичиго?
Парень немного занервничал и, подойдя ближе к столу капитана, шумно втянул воздух и на одном дыхании выдал:
— Кучики—сан, я пришел просить руки вашей сестры Кучики Рукии! Я ее очень люблю и уверен, что мои чувства взаимны! Прошу вас благословить наш брак! — от переизбытка эмоций Ичиго почти кричал на своего будущего родственника, но закончив явно долго репетируемую речь, склонился в поклоне, с нервной дрожью в руках ожидая ответа аристократа.
Кучики удивленно смотрел на склонившуюся перед ним рыжую макушку и тайно радовался тому, что ее обладатель сейчас не видит выражения его лица. Конечно, все в Сейретее знали об отношениях его сестры и временного шинигами, сплетни ходили от отряда к отряду, с каждым разом обрастая непонятно откуда взявшимися подробностями. Бьякуя не обращал на это внимания, потому что... потому что он вообще последний год практически ни на что не обращал внимания. Тем не менее, сейчас одна из причин этих сплетен стояла прямо перед ним, согнувшись в уважительном поклоне и ожидая его решения своей дальнейшей судьбы. По непонятной причине боль подкатила к сердцу капитана, и он понял, что если не ответит прямо сейчас, то уже не сможет этого сделать никогда.
— Куросаки Ичиго. Если моя сестра действительно разделяет твои чувства и ты единственный, кто способен сделать ее счастливой, я не собираюсь препятствовать вашему браку. — Ичиго еле заметно облегченно выдохнул и собирался уже разогнуться, чтобы поблагодарить капитана, но тот ледяным тоном продолжил дальше. — У меня есть только одно условие. Я не могу позволить Рукии покинуть клан Кучики, поэтому тебе придется присоединиться к нему.
Куросаки, не ожидавший такого поворота, резко поднял голову и встретился взглядом с темными глазами цвета грозового неба. На размышления у него ушло не больше пары секунд:
— Хорошо, Кучики-сан. Я согласен, — сейчас Ичиго было совершенно все равно, какие от него требуют условия, он хотел только одного — чтобы Рукия стала его женой, чтобы они всегда были рядом друг с другом и могли дарить свое тепло и делиться своим счастьем с другими. Понял он это очень четко еще год назад и сейчас был готов на все лишь бы сделать любимого человека счастливым. Потому что стоявший перед ним в своем белом хаори капитан сам того не зная очень многим показал, что если твое сердце переполняет какое-то светлое чувство и оно тянется к другому такому же сердцу, об этом нужно обязательно рассказать. И неважно — ответят тебе взаимностью или нет, но только так ты никогда не пожалеешь о том, что не успел согреть своим теплом навсегда ушедшую душу.
Куросаки еще раз поклонился и, развернувшись, вышел из кабинета капитана, только за дверью позволив счастливой улыбке расплыться на его лице.
Бьякуя вернулся к своему стулу, и устало опустился на него. Он почувствовал, как боль с новой силой сжимает сердце, подгоняемая воспоминаниями, которые так и не стерлись из памяти и даже не побледнели, хотя прошел уже почти год. Кучики слегка вздохнул и положил левую ладонь на свою правую руку, ощутив под рукавом косде повязанную на руку ткань. На ней была черной тушью выведена цифра 6, которую переплетали давно засохшие и размазанные капли крови.
— Я жду тебя. Я всегда буду ждать. Только вернись... как обещал.
* * *
— Как мы его назовем? — спросил мужчина, глядя на уставшую девушку прижимающую к груди маленький, еле шевелящийся комочек.
— Не знаю, я еще не придумала. А ты? — ответила та, не отрывая взгляда от свертка в своих руках.
— Может... Ренджи? Мне кажется, ему подойдет, — мужчина наклонился поцеловать свою жену и снова взглянул на новорожденного младенца с ярко-красными волосами. Младенец самодовольно улыбался, словно был рад тому, что наконец-то родился. Снова.
Глава 5Глава 5
Ренджи сидел на полу в своей комнате перед коробкой забитой всякой всячиной, накопившейся у него за 17 лет жизни в Каракуре. Каждая вещица была связана с каким-то воспоминанием из его детства. Вот, например, его первый пояс по карате. Ему тогда было всего лет 6 – слишком маленький для такого вида спорта, но его взяли. Потому что не смотря на свой возраст и отсутствие какого-либо опыта, у него было очень хорошее чутье и невероятная скорость. Когда однажды во дворе его хотели поколотить старшие мальчишки из-за необычного цвета волос, он уворачивался от ударов с такой легкостью, что и сам не понимал, что с ним такое. После этого он попросил своих родителей отвести его в школу карате и записать в секцию – после пробного боя, на котором тренер рассчитывал доказать Ренджи, что он еще маленький, парень быстро завалил его лучшего ученика. Через полгода он и получил свой первый пояс. Абараи усмехнулся и отложил его в небольшую кучку, где лежали вещи, которые он собирался взять с собой – завтра Ренджи переезжал в съемную квартиру ближе к университету, в который он с некоторыми трудностями, но все же поступил после окончания школы.
Дальше в руки Ренджи попался потертый кожаный ошейник. Абараи нежно его погладил и грустно улыбнулся. На десятилетие родители подарили ему щенка, это была белая хаска с четкими и резкими черными полосками на морде и спине. Когда у мальчика спросили как он назовет собаку, Ренджи задумавшись только на секунду, ответил – Забимару. На вопросительные взгляды родителей он просто пожал плечами и сказал, что это первое, что пришло ему в голову. Вскоре пес вырос и везде следовал за своим хозяином по пятам, не давая его в обиду. А желающие находились регулярно – необычный цвет волос, странная для такого города собака с еще более странной кличкой. Но было и кое-что еще. Будучи еще совсем маленьким Ренджи начал видеть то, что не видели другие. Сначала это были просто маленькие дети и взрослые со странными цепями в груди – их он не боялся, скорее, наоборот, – они всегда были очень грустными и мальчик даже иногда с ними разговаривал. Но однажды, возвращаясь домой после прогулки с любимым псом, Ренджи увидел перед собой что-то большое и черное со странной белой маской и несколькими парами лап. Чудовище двигалось прямо на него и громко рычало. Мальчик начал пятиться и, споткнувшись о камень, упал на асфальт. От страха Ренджи зажмурил глаза и инстинктивно закрылся рукой. Но так как спустя несколько секунд ничего не произошло, парень неуверенно открыл один глаз, а потом и второй. Вместо страшного чудовища он увидел перед собой черный пепел, быстро растворяющийся в словно заряженном перед грозой воздухе, и черного кота, который, как показалось Ренджи, внимательно на него смотрел. Но разве могут коты смотреть внимательно? В реальность его вернул Забимару, резко бросившийся за котом, который мигом испарился за забором. С тех пор Ренджи видел этого кота довольно часто и у него чуть не развилась паранойя, что его преследует четвероногое животное. Но в то же время вокруг него начало происходить слишком много странных вещей, чтобы обращать внимание на какого-то кота. Сначала эти черные чудовища начали появляться чуть ли не каждый день, но они все время рассыпались перед ним в пепел, словно их кто-то сжигал в самый последний момент. Однажды Ренджи даже показалось, что он увидел какого-то человека с длинными черными волосами в странной одежде и длинной белой накидке без рукавов с цифрой 6 на спине. Он видел его только мельком и со спины, но почему-то какое-то странное чувство, что это уже где-то было заставило его сохранить это воспоминание в своем сердце без всяких напоминаний в коробке. А потом произошла вообще очень странная вещь, но после этого черных чудовищ он практически больше не видел. Возвращаясь после очередной тренировки домой, Ренджи увидел маленького мальчика с цепью в груди. Устало вздохнув, парень направился к нему, натянув на лицо подобие улыбки – Ренджи знал, что такие встречи всегда заканчиваются очень грустным рассказом или попросту слезами.
— Йо, парнишка! Ты чего такой грустный? Случилось что? – вопреки ожиданиям Ренджи, мальчик улыбнулся и сам сделал несколько шагов ему навстречу. Остановившись перед красноволосым парнем, мальчик протянул ему кулачок и спросил:
— Ты хочешь мне помочь?
— Эм... Конечно, хочу... А что мне надо сделать? – Ренджи немного опешил от такого вопроса, но помочь мальчику он действительно хотел. Он вообще всем этим призракам помочь хотел, но просто не знал как.
Мальчик улыбнулся еще шире и разжал ладошку, в которой оказалось что-то смутно напоминающее браслет:
— Мне сказали, что если ты наденешь этот браслет, то я смогу отправиться туда, где встречу своих родных. Только тебе нельзя его снимать, никогда!
Ренджи удивленно переводил взгляд с парня на лежащий на его раскрытой ладони браслет.
— Кто тебе это сказал?
— Какой-то мужчина с веером и в полосатой панамке... – мальчик пожал плечами, ему было все равно кто и что сказал, но если это правда ему поможет, то он был готов поверить хоть Санте Клаусу, появись он здесь посреди лета. Ренджи увидел в глазах мальчика эту бескрайнюю надежду и отбросив все сомнения потянулся за браслетом.
— Только пообещай мне, что никогда его не снимешь!!! Даже через сто лет! – мальчик снова сжал кулачок, перекрывая доступ ренджиным пальцам к странной штуковине.
— Столько не живут... Хорошо, я обещаю! Честно!
Мальчик снова уверенно улыбнулся и, наконец, отдал браслет Ренджи, который тут же натянул его на правую руку и закрепил замысловатую застежку. В принципе, браслет ему даже понравился и, улыбнувшись, парень спросил:
— А теперь что? Когда ты отправишься… куда-то туда?
— Теперь тебе надо идти, а то мужчина в панамке не сможет ничего сделать! Только смотри – ты мне обещал!
— Да понял я! Ладно, я пошел, но если завтра увижу тебя снова, то браслет сниму, а тому панамочнику наваляю за то, что детей обманывает! – Ренджи потрепал мальчика по волосам, развернулся и, не спеша, пошел к дому уже даже привыкнув к странной штуковине на руке. Того мальчика он больше не видел, как и черных чудовищ, которые раньше появлялись перед ним чуть ли не каждый день.
Абараи закончил разбирать вещи когда на улице уже стемнело. Устало зевнув, он разделся и залез в кровать, не забыв открыть окно. Поворочавшись пару минут, Ренджи крепко уснул. Конечно, он не заметил человека за окном. Того самого, чью спину он однажды видел после того как очередное чудовище рассыпалось пеплом.
* * *
Черный кот на мягких подушечках лап неслышно подошел к мужчине в зеленом хаори и полосатой панамке.
— Киске, я его нашла.
Мужчина расплылся в улыбке, но быстро спрятал ее за раскрытым веером.
— Яре-яре, Йоруичи-сан! Такие новости надо сообщать гораздо радостнее! – Урахара по-глупому замахал на кота веером и снова лукаво улыбнулся. — Значит, нам сегодня срочно надо навестить Куросаки-тайчо в Обществе душ.
— Бака, когда ты уже привыкнешь, он уже 10 лет как Кучики-тайчо!
— Но тогда их легко спутать, Йоруичи-сан! А нам это ни к чему..
Автор: Neko-daiko
Рейтинг: R
Пейринг: Ренджи/Бьякуя
Жанры: Романтика, Ангст, Флафф, POV
Предупреждения: Смерть персонажа
Размер: Макси (130 стр)
Статус: Завершен (в процессе выкладки)
Дисклаймер: Персонажи и мир Кубо
Глава 2Глава 2
До места, указанного разведкой, они добрались быстро, при этом не встретив в районе ни одного местного жителя – все прятались, где могли. И не удивительно – почти везде на улицах, которые проходили шинигами, виднелись лужи алой крови, перемешанной с дорожной грязью.
— Ксо.. Какая-то бойня просто! Тайчо, вы их чувствуете? – Ренджи держал руку на рукояти своего занпакто, готовый нанести удар в любую секунду.
— Нет, но мне кажется, что они еще здесь. Иди за мной, — лейтенант бросил взгляд на своего капитана и подумал, что ледяное спокойствие и даже привычная надменность в голосе в такой ситуации, когда вокруг все забрызгано кровью – это уже ни в какие ворота. Удивления или злости Ренджи, конечно, не ждал, но хотя бы какого-то напряжения, ведь здесь погибло много людей… Из раздумий о своем капитане Абараи вырвал громкий рев, раздавшийся в нескольких метрах от них. Довольно оскалившись, Ренджи высвободил свой меч и бросился к источнику шума.
«Что-то не так. Почему я их не почувствовал? Да и сейчас их рейацу почти не ощущается…» — Кучики последовал за своим лейтенантом, на ходу высвобождая меч.
Пустых было всего двое, но они оказались слишком сильными, и простыми приемами уничтожить их не удавалось. Ренджи самозабвенно наносил удар за ударом и, будучи уверенным, что другой угрозы кроме мечущегося перед ним противника нет, не заметил как из темноты леса позади него оскалившись вылез третий пустой.
— Абараи, сзади! – Кучики увидел этого третьего пустого раньше своего лейтенанта и раньше него понял, что уклониться Ренджи уже не успевает. Капитан шестого отряда, бросив своего противника на растерзание лепесткам Сенбонзакуры, в мгновение оказался рядом со своим уже падающим лейтенантом. Бьякуя взмахнул катаной, и ворох розовых лепестков поглотил пустого с окровавленными лапами. Кучики подхватил тяжелое тело Ренджи. Косодэ висело на нем грязными обрывками, и руки капитана впервые коснулись обнаженного тела лейтенанта. Он слегка вздрогнул, но, почувствовав на пальцах вязкую жидкость, сразу пришел в себя.
— Абараи-фукутайчо!.. Ренджи... Ренджи!! — Бьякуя увидел сквозную рваную рану на груди своего лейтенанта. В его глазах потемнело.. "Ренджи, нет! Пожалуйста, не надо, нет! Только не это! Не умирай!! Ты.. ты мне так нужен.. я же.. Ренджи, не надо!!...". Если бы кто-то в этот момент услышал мысли капитана, ни за что бы не поверил, что это он — Кучики Бьякуя, глава великого клана, капитан 6го отряда, холодный, бесчувственный, безразличный ко всему... Он никогда бы не позволил сказать себе все это вслух, даже наедине с собой. И именно об этом он сейчас жалел. Но говорить что-то было совсем не обязательно. От сильного страха потерять самого дорого человека... снова... Бьякуя на мгновение уронил свою маску, и все его мысли и чувства отразились в полных страха и ужаса глазах цвета грозового неба. Именно в этот момент Ренджи открыл свои глаза.
— Тайчо.... Я вас подвел... — было видно, что эти слова дались лейтенанту с большим трудом и у Кучики сдавило сердце оттого, что это, может быть, последние слова лейтенанта, а он хотел услышать совсем не это.
— Ренджи, помолчи, береги силы. Скоро здесь будет четвертый отряд, тебе помогут... — Абараю показалось, что он услышал в голосе капитана страх, заботу и... нежность?.. Нет, такого не может быть, просто он умирает и не может уже нормально воспринимать реальность. Парень почувствовал слабость и закрыл глаза.
— Ренджи, посмотри на меня!.. Ты меня слышишь? Ренджи!!! — Бьякуя сильнее прижал к себе тело лейтенанта, он наклонился к самому его лицу и коснулся своим лбом его. — Не умирай! Нет! Я же еще не сказал... Я не сказал самого главного... Ренджи... — капитан закрыл глаза и сильнее сжал плечи Абарая, он почувствовал, как из его глаз по щеке скатилась слеза.
— Тайчо... — Ренджи, собрав последние крупицы силы, открыл глаза, встретившись с удивленным взглядом капитана, в котором ему снова показалось, что он увидел слезы, — капитан... я обязательно вернусь, чтобы услышать...
Лейтенант закрыл глаза и обмяк на руках Бьякуи, уже начиная рассыпаться на множество светящихся крупинок реяцу, которые легким облаком поднимались к темнеющему небу Сейретея. Последние мысли, пронесшиеся в голове у Ренджи, были сожалением о том, что он так и не успел сказать своему капитану, что тот действительно значил для него и о том, что у его капитана невообразимо мягкие и теплые руки.
Дальше все было как в тумане – прибытие уже не нужной подмоги, четвертый отряд во главе с капитаном Уноханой, которая, увидев состояние Кучики, сразу отвела его в наспех организованную палатку. А он даже не сопротивлялся, он вообще ничего не понимал и не чувствовал – впервые в своей жизни по-настоящему, без маски. Это позже его с головой накроет боль и невыносимая пустота, которые займут все его сердце и будут каждый день, каждую минуту грызть и так израненную душу, предательски вбивая только одну мысль в затуманенный разум – не успел… не спас… потерял… навсегда… Навсегда? И каждый раз снова вспоминались последние слова лейтенанта «...я обязательно вернусь, чтобы услышать…». Что это было? Неужели он понял? Неужели он бы не оттолкнул? Неужели он тоже..? От этой мысли становилось еще больнее, ведь это значило, что капитан был настолько слеп, что не увидел самого главного. А еще сам всегда ставил между ними ледяную стену, в которую, возможно, с другой стороны долбился Ренджи, чтобы сломать ее и любые другие преграды, стоявшие на пути. На пути к чему? К их... счастью? Это слово казалось капитану горьким на вкус, ведь оно стало для него мертвым и он больше никогда не сможет узнать, что это такое.
Смерть лейтенанта 6го отряда потрясла весь Сейретей. Этот красноволосый энергичный парень был не только хорошим войном и командиром, пережившим войну с Эспадой и изрядно попортивший членам последней жизнь, многим он был близким другом, а кому-то еще и братом. Рукия узнала о гибели Ренджи одна из первых и одна из первых она понеслась в Руконгай на место сражения, потому что просто не могла поверить в это. Но когда, войдя в палатку 4го отряда, девушка увидела своего брата, из ее фиалковых глаз просто хлынули слезы. Бьякуя сидел, отрешенно глядя в пол ничего не видевшими глазами. Он даже ее не заметил, просто сидел и сжимал в руках лейтенантский шеврон. Кучики не шелохнулся даже когда Рукия медленно подошла к нему, коснулась дрожащей рукой его плеча и неуверенно позвала:
— Нии-сама…
Ничего.
— Нии-сама, он ведь… — Рукия не смогла договорить, из ее глаз снова полились слезы, а саму ее стало трясти и не в силах больше сдерживать рыдания, она опустилась на колени рядом с братом.
Вскоре их доставили в поместье и сообщили, что Со-тайчо дал обоим отпуск на неделю.
Глава 3Глава 3
Отпускная неделя подходила к концу, а в доме Кучики ничего не изменилось. Бьякуя все так же целыми днями сидел в саду под зеленой тенью деревьев и смотрел куда-то вдаль, не выпуская из рук единственное, что осталось от его лейтенанта кроме воспоминаний – окровавленный шеврон с цифрой 6. На следующий день после смерти Ренджи в Сейретей ворвался Куросаки Ичиго и с тех пор он не отходил от Рукии ни на шаг. Капитана эта ситуация вполне устраивала, потому что она позволяла избегать необходимости проводить время с младшей сестрой и смотреть в ее полные горя красноватые глаза, ведь каждую ночь она не спала, а выходила в сад, садилась на траву и обняв колени руками, плакала до рассвета. Бьякуя не мог смотреть ей в глаза по нескольким причинам. Во-первых, он чувствовал свою и только свою вину в смерти дорогого им обоим человека. Как бы его не пытались убедить в обратном, он знал, чувствовал, что был просто обязан защитить своего лейтенанта. Во-вторых, Рукия плакала, она переживала и тосковала по своему другу, и это видели все. Именно поэтому Бьякуя себе этого позволить не мог. Он не стал отказываться от предложенной Со-тайчо недели отдыха, хотя знал, что отказаться было бы правильней. Но он просто не мог так сразу вернуться к работе. Просто взять и прийти на следующий день в отряд, зайти в их кабинет, где он каждое утро сидел и ждал регулярно опаздывающего лейтенанта, чтобы сделать ему небольшой выговор лишь для того, чтобы увидеть, как тот заливается стыдливым румянцем и обещает, что такого больше не повторится. Но большего он себе позволить не мог. Ни слез, ни горечи во взгляде, ни дрожащего голоса – ничего, что могло выдать его с головой. Ледяная маска стала еще тяжелее, но носить ее теперь было еще более необходимо. За эту неделю прозрачные соленые капли сорвались с черных ресниц капитана лишь однажды – когда их с Рукией доставили с места сражения в поместье, и Кучики остался один в своей комнате, он бессильно повалился на футон и закрыл глаза. Перед ним сразу появилось лицо Ренджи и его губы, шептавшие, что он подвел своего капитана. Кучики резко открыл глаза и сжав в руке обрывок ткани прошептал в темноту:
- Это не ты, это я тебя подвел... Прости меня, Ренджи... прости…
Бьякуя закрыл глаза, и беззвучные рыдания накрыли его с головой. Слезы текли по лицу, оставляя темные следы на подушке, в которую Кучики уткнулся лицом, чтобы сдержать крик боли и отчаяния, рвущийся из груди. Он не мог успокоиться всю ночь и уснул лишь на рассвете, прижав к губам грязный кусок окровавленного лейтенантского шеврона.
Проснувшись днем, капитан привел себя в порядок, вышел из комнаты и направился в покои Рукии. Найдя ее сидящей на полу и бессмысленно смотрящую через открытые седзи в сад, Бьякуя почувствовал, как сердце пропустило удар. Он бесшумно подошел к сестре и прежде, чем она успела его заметить, крепко обнял и коснулся губами ее макушки. Простояв так несколько секунд, Бьякуя развернулся и вышел из комнаты в сад. Он не смог сказать «Прости», потому что тогда бы его голос дрожал.
С того дня Бьякуя старался избегать встреч с Рукией и все свое время проводил в саду, сидя под деревом сакуры и пытаясь настроить себя на то, что скоро все равно придется войти в этот кабинет и увидеть Его стол, где с того вечера так и остались лежать незаполненные отчеты, перо с засохшими на нем чернилами и что-нибудь еще.. Не важно даже что, любая вещь будет напоминать ему о Ренджи.
Сегодня был последний день перед этой сумасшедшей пыткой и капитан шестого отряда задержался в саду дольше обычного.
— Нии-сама, вы меня звали?.. – в голосе девушки уже почти не было слышно слез. Почти. Но все же так гораздо лучше, так он сможет спросить, что хотел.
— Да. Рукия… Скажи, Ренджи когда-нибудь давал тебе обещания? – Бьякуя нашел в себе силы взглянуть в лицо сестры и встретить немного удивленный взгляд все еще заплаканных глаз.
— Д-да, нии-сама... Он обещал мне, что…
— Скажи, он сдержал все свои обещания? – Бьякуе показалось, что его голос предательски дрогнул, но Рукия, похоже, этого не заметила.
— Да, нии-сама, сдержал. Все...
— Спасибо. Можешь идти.
Как только девушка, поклонившись, направилась назад в поместье, Кучики закрыл глаза и прошептал в уже сгущающуюся темноту:
— Ксо... Лучше бы я не спрашивал. Теперь я буду тебя ждать. Ты ведь мне пообещал.
Вернувшись в поместье, Рукия устало вздохнула. Ей снова вспомнился тот день, когда ее брат зашел к ней в комнату и крепко обнял. Тогда ей показалось, что он хочет ей что-то сказать, но он просто развернулся и вышел. Глаза девушки снова наполнились слезами. Но теперь уже не только от собственной боли из-за потери. Теперь еще из-за боли брата. Рукия знала Ренджи очень хорошо, ведь они дружили с детства и за это время стали друг другу как брат и сестра. И конечно, она видела, как ее друг страдает, и просила поделиться, чтобы она смогла хоть чем-то ему помочь. Ренджи долго отнекивался, списывая все на усталость и напряженную обстановку, но, в конце-концов, сдался. Они сидели вдвоем на крыше казарм шестого отряда и Ренджи внимательно наблюдал за подругой, глаза и улыбка которой просто светились, когда она рассказывала что-то о мире живых и в особенности о временном шинигами Ичиго. В тот момент он подумал, что, наверное, это ведь так приятно поделиться с кем-то близким тем, что согревает твое сердце. Поколебавшись еще с минуту, Ренджи неуверенно начал:
— Ты знаешь, твой брат... мой капитан, он такой... – Рукия подумала, что сейчас опять услышит жалобную тираду на тему, что нии-сама такой бесчувственный, никогда не похвалит и раньше со службы не отпускает, но что-то в голосе друга заставило ее придержать свой недовольный вздох. А Ренджи, наконец, решился и, выдохнув, продолжил:
— Он такой благородный. Длинные черные волосы… они наверняка похожи на шелк. А кожа белая и словно светится изнутри, как будто он из фарфора сделан, кажется, одно неосторожное движение и разобьешь... В глазах вообще утонуть можно, хотя он так редко смотрит... Какого они цвета? Я видел как минимум три: серые и глубокие как осеннее небо – когда он спокоен; темные, словно тучи перед грозой – когда он готовится к бою; и светло-серые, как будто светятся – когда он смотрит на меня... Как думаешь, это потому, что я его так сильно раздражаю, что он готов пустить в меня молнии?..
Ренджи посмотрел на подругу и запнулся. На него глядели широко распахнутые фиалковые глаза, в которых проносилось слишком много чувств и эмоций, чтобы можно было зацепить хотя бы одно. «Ксо... И зачем я это сказал? Она, наверное, подумала, что я чокнулся... Хотя, так оно и есть...»
— Ренджи... Так ты..? Как же так?.. – Абараи подумал, что сейчас на него посыплются упреки, что он идиот, что ему надо на девушек смотреть, а не на благородного аристократа, который не так давно еще был женат… но, — Почему ты мне раньше не сказал? Бака!
Рукия довольно ощутимо стукнула Ренджи в плечо, а потом обняла и сказала, что он идиот, что столько времени держал это все в себе. Ни одного упрека или насмешки. Ренджи грустно и одновременно благодарно улыбнулся подруге и рассказал все, что у него было на душе. И его сердцу стало легче.
Рукия улыбнулась воспоминаниям и на секунду в ее голове промелькнула мысль, что если бы она тогда знала о своем брате то, что поняла неделю назад, все, возможно, было бы по-другому. Грустно вздохнув, девушка отправилась в свою комнату, там ее ждал Ичиго, который все это время не отходил от нее ни на шаг и крепко обнимал каждый раз как только на ее глазах снова появлялись слезы. И она была ему за это очень благодарна. Особенно сегодня – ведь завтра утром начнется очень тяжелый день.
Глава 4Глава 4
Первый рабочий день был одним из сотен последовавших за ним таких же — серых, мрачных и словно пропитанных тоской и отчаянием. Кучики на плохо слушающихся ногах зашел в кабинет и, стараясь не смотреть на опустевший стол лейтенанта, прошел к своему и принялся разбирать лежавшие на нем бумаги. Впереди было самое сложное — от него требовался отчет о последней миссии. О последнем сражении, в котором участвовало руководство 6го отряда. О последнем вечере, когда был жив его лейтенант. О последнем разе, когда он был рядом, когда он видел Его глаза. Капитан откладывал этот вопрос до последнего, но, в конце концов, взял чистый лист и начал выводить иероглифы своим каллиграфическим почерком. Бьякуя старался изложить все произошедшее в тот вечер максимально четко, но с минимум подробностей. Это удавалось с трудом, поэтому Кучики пришлось переписывать отчет три раза, сминая предыдущие варианты в комок и отправляя их в мусор. К вечеру отчет был закончен, капитан передал его Рикичи и покинул территорию отряда, не спеша направившись к своему поместью.
То же повторилось на следующий день, и на следующий после него и еще сотню таких же дней все было одинаково: утром в отряд, еще больше прежнего стараясь избегать лишнего общения, вечером — в поместье. Капитан не позволил никому притронуться к столу своего лейтенанта. Даже недописанные отчеты он просто переделал сам, а те, что лежали на столе Ренджи так и не тронул. Спустя несколько месяцев изрядно запыленный стол все так же стоял на месте, и никто уже не пытался его почистить или тем более вынести из кабинета за ненадобностью. Кучики проводил тренировки с отрядом, иногда отправлялся по приказу Со-тайчо на миссии, посещал собрания капитанов, писал отчеты — в общем, вел себя как и подобает капитану отряда, у которого существенно ничего в жизни не изменилось. Но это было только для других. Раз в неделю после службы Бьякуя неизменно уходил из кабинета немного раньше и вместо поместья направлялся к одной из окраин Сейретея, где на высоком холме открывался неповторимый вид на заходящее солнце, окрашивающее небо в до боли режущий глаза красный цвет. Бьякуя поднимался на холм и, подойдя к краю, останавливался у небольшой насыпи, над которой возвышался деревянный столб со скромной надписью "Абараи Ренджи, лейтенант 6го отряда Готей-13". Ниже у основания столба, в том месте, где он углублялся в землю, стояла маленькая деревяшка, на которой искусно было вырезано цветущее дерево сакуры с наполовину опавшими лепестками. Бьякуя помнил, как в первый день, когда он вернулся на службу, после написания самого сложного отчета в его жизни, он вышел из казарм своего отряда и направился в сторону поместья. Но на половине пути он резко развернулся и ноги сами понесли его к двери дома лейтенанта, в которую он столько раз хотел ворваться, но так этого и не сделал. Остановившись на минуту у порога, Кучики глубоко вздохнул и вошел внутрь. Как только он переступил порог, ему в голову сразу ударил до боли знакомый запах. Не справившись с нахлынувшими чувствами, Бьякуя пошатнулся и облокотился на косяк. Усилием воли заставив себя собраться, капитан шагнул внутрь комнаты. На улице еще было светло, поэтому свет он включать не стал, чтобы не привлекать ненужного внимания. Сейчас он больше чем когда-либо хотел остаться один. Бьякуя оглядел комнату, он никогда раньше здесь не был. В помещении не было ничего лишнего: стол у окна, перед ним стул, небольшой диван у стены, приоткрытый шкаф, дверь в ванную, проход на кухню и еще один — в спальню. Поколебавшись, Кучики двинулся в последнюю. Зайдя в комнату, первое, что он увидел — разложенный на полу футон со смятыми на нем простынями. "Наверное, как всегда опаздывал," — грустно улыбнулся Бьякуя. Его взгляд заскользил по полкам на стене, где располагалось множество разношерстных предметов — от каких-то потрепанных книг и цветастых журналов, наверняка притащенных с грунта, до непонятных баночек, фигурок и какой-то совсем уж странной вещи — на одной из полок, облокоченная на стену, стояла деревянная рамка, в которой красовались два до безобразия счастливых лица, улыбающиеся во все 32 и словно совершенно не задумывающихся о том, что может быть как-то по-другому, чем так, когда они радостно застыли в дружеских объятиях. Одно из лиц принадлежало хозяину комнаты, а другое, естественно, Рукии. Кучики подошел ближе и рассмотрел странный предмет — это не была картина, это было что-то совершенно другое, слишком четкое. На заднем плане он разглядел высокие здания с множеством окон в них и понял что это очередная контрабанда из Генсея. Немного подумав, Кучики взял рамку и сунул ее куда-то под свое хаори. Завтра он отдаст ее Рукии. Слегка дрожащими пальцами проведя по другим полкам и некоторым вещам на них, капитан уже собрался уходить, как вдруг заметил в центре всего этого хаоса небольшую дощечку с вырезанным на ней рисунком. Взяв деревяшку в руки, Бьякуя подумал, что где-то ее уже видел, но где вспомнить так и не смог. Ее он тоже забрал, чтобы потом отнести на могилу лейтенанту. Ведь раз она стояла на самом видном месте и помимо рамки только с нее была стерта пыль, значит, эта вещь была очень важна для Ренджи и он ее ему вернет. Для себя Бьякуя не взял ничего — он хотел помнить человека, а не его вещи.
Так проходила неделя за неделей, месяц за месяцем. Рукия все больше времени проводила в мире живых с Ичиго и его семьей. Бьякуя и не думал ее задерживать, он слишком хорошо понимал, как в такое время нужно, чтобы рядом был близкий и дорогой человек. Тем не менее, он видел, что Рукия чувствует свою вину, оставляя его одного и поэтому в очередной раз, когда она пришла просить разрешения отправиться на грунт, он очень серьезно посмотрел на нее и, стараясь придать своему голосу хоть немного мягкости, сказал:
— Рукия, многие расстроены из-за его смерти. Если тебе становится легче рядом с этим временным шинигами, значит, будь рядом с ним. Мне твое присутствие не требуется.
Девушка печально посмотрела на своего брата, затем поблагодарила его, поклонилась и вышла.
* * *
Когда прошел почти год, Куросаки Ичиго неожиданно появился на пороге кабинета капитана 6го отряда.
— Доброе утро... Кучики-сан...
От такого официального обращения из уст рыжего риоки капитана чуть не передернуло, но, естественно, это никак не отразилось на его лице и ледяном взгляде, который он поднял на своего неожиданного гостя.
— Чем могу помочь, Куросаки Ичиго?
Парень немного занервничал и, подойдя ближе к столу капитана, шумно втянул воздух и на одном дыхании выдал:
— Кучики—сан, я пришел просить руки вашей сестры Кучики Рукии! Я ее очень люблю и уверен, что мои чувства взаимны! Прошу вас благословить наш брак! — от переизбытка эмоций Ичиго почти кричал на своего будущего родственника, но закончив явно долго репетируемую речь, склонился в поклоне, с нервной дрожью в руках ожидая ответа аристократа.
Кучики удивленно смотрел на склонившуюся перед ним рыжую макушку и тайно радовался тому, что ее обладатель сейчас не видит выражения его лица. Конечно, все в Сейретее знали об отношениях его сестры и временного шинигами, сплетни ходили от отряда к отряду, с каждым разом обрастая непонятно откуда взявшимися подробностями. Бьякуя не обращал на это внимания, потому что... потому что он вообще последний год практически ни на что не обращал внимания. Тем не менее, сейчас одна из причин этих сплетен стояла прямо перед ним, согнувшись в уважительном поклоне и ожидая его решения своей дальнейшей судьбы. По непонятной причине боль подкатила к сердцу капитана, и он понял, что если не ответит прямо сейчас, то уже не сможет этого сделать никогда.
— Куросаки Ичиго. Если моя сестра действительно разделяет твои чувства и ты единственный, кто способен сделать ее счастливой, я не собираюсь препятствовать вашему браку. — Ичиго еле заметно облегченно выдохнул и собирался уже разогнуться, чтобы поблагодарить капитана, но тот ледяным тоном продолжил дальше. — У меня есть только одно условие. Я не могу позволить Рукии покинуть клан Кучики, поэтому тебе придется присоединиться к нему.
Куросаки, не ожидавший такого поворота, резко поднял голову и встретился взглядом с темными глазами цвета грозового неба. На размышления у него ушло не больше пары секунд:
— Хорошо, Кучики-сан. Я согласен, — сейчас Ичиго было совершенно все равно, какие от него требуют условия, он хотел только одного — чтобы Рукия стала его женой, чтобы они всегда были рядом друг с другом и могли дарить свое тепло и делиться своим счастьем с другими. Понял он это очень четко еще год назад и сейчас был готов на все лишь бы сделать любимого человека счастливым. Потому что стоявший перед ним в своем белом хаори капитан сам того не зная очень многим показал, что если твое сердце переполняет какое-то светлое чувство и оно тянется к другому такому же сердцу, об этом нужно обязательно рассказать. И неважно — ответят тебе взаимностью или нет, но только так ты никогда не пожалеешь о том, что не успел согреть своим теплом навсегда ушедшую душу.
Куросаки еще раз поклонился и, развернувшись, вышел из кабинета капитана, только за дверью позволив счастливой улыбке расплыться на его лице.
Бьякуя вернулся к своему стулу, и устало опустился на него. Он почувствовал, как боль с новой силой сжимает сердце, подгоняемая воспоминаниями, которые так и не стерлись из памяти и даже не побледнели, хотя прошел уже почти год. Кучики слегка вздохнул и положил левую ладонь на свою правую руку, ощутив под рукавом косде повязанную на руку ткань. На ней была черной тушью выведена цифра 6, которую переплетали давно засохшие и размазанные капли крови.
— Я жду тебя. Я всегда буду ждать. Только вернись... как обещал.
* * *
— Как мы его назовем? — спросил мужчина, глядя на уставшую девушку прижимающую к груди маленький, еле шевелящийся комочек.
— Не знаю, я еще не придумала. А ты? — ответила та, не отрывая взгляда от свертка в своих руках.
— Может... Ренджи? Мне кажется, ему подойдет, — мужчина наклонился поцеловать свою жену и снова взглянул на новорожденного младенца с ярко-красными волосами. Младенец самодовольно улыбался, словно был рад тому, что наконец-то родился. Снова.
Глава 5Глава 5
Ренджи сидел на полу в своей комнате перед коробкой забитой всякой всячиной, накопившейся у него за 17 лет жизни в Каракуре. Каждая вещица была связана с каким-то воспоминанием из его детства. Вот, например, его первый пояс по карате. Ему тогда было всего лет 6 – слишком маленький для такого вида спорта, но его взяли. Потому что не смотря на свой возраст и отсутствие какого-либо опыта, у него было очень хорошее чутье и невероятная скорость. Когда однажды во дворе его хотели поколотить старшие мальчишки из-за необычного цвета волос, он уворачивался от ударов с такой легкостью, что и сам не понимал, что с ним такое. После этого он попросил своих родителей отвести его в школу карате и записать в секцию – после пробного боя, на котором тренер рассчитывал доказать Ренджи, что он еще маленький, парень быстро завалил его лучшего ученика. Через полгода он и получил свой первый пояс. Абараи усмехнулся и отложил его в небольшую кучку, где лежали вещи, которые он собирался взять с собой – завтра Ренджи переезжал в съемную квартиру ближе к университету, в который он с некоторыми трудностями, но все же поступил после окончания школы.
Дальше в руки Ренджи попался потертый кожаный ошейник. Абараи нежно его погладил и грустно улыбнулся. На десятилетие родители подарили ему щенка, это была белая хаска с четкими и резкими черными полосками на морде и спине. Когда у мальчика спросили как он назовет собаку, Ренджи задумавшись только на секунду, ответил – Забимару. На вопросительные взгляды родителей он просто пожал плечами и сказал, что это первое, что пришло ему в голову. Вскоре пес вырос и везде следовал за своим хозяином по пятам, не давая его в обиду. А желающие находились регулярно – необычный цвет волос, странная для такого города собака с еще более странной кличкой. Но было и кое-что еще. Будучи еще совсем маленьким Ренджи начал видеть то, что не видели другие. Сначала это были просто маленькие дети и взрослые со странными цепями в груди – их он не боялся, скорее, наоборот, – они всегда были очень грустными и мальчик даже иногда с ними разговаривал. Но однажды, возвращаясь домой после прогулки с любимым псом, Ренджи увидел перед собой что-то большое и черное со странной белой маской и несколькими парами лап. Чудовище двигалось прямо на него и громко рычало. Мальчик начал пятиться и, споткнувшись о камень, упал на асфальт. От страха Ренджи зажмурил глаза и инстинктивно закрылся рукой. Но так как спустя несколько секунд ничего не произошло, парень неуверенно открыл один глаз, а потом и второй. Вместо страшного чудовища он увидел перед собой черный пепел, быстро растворяющийся в словно заряженном перед грозой воздухе, и черного кота, который, как показалось Ренджи, внимательно на него смотрел. Но разве могут коты смотреть внимательно? В реальность его вернул Забимару, резко бросившийся за котом, который мигом испарился за забором. С тех пор Ренджи видел этого кота довольно часто и у него чуть не развилась паранойя, что его преследует четвероногое животное. Но в то же время вокруг него начало происходить слишком много странных вещей, чтобы обращать внимание на какого-то кота. Сначала эти черные чудовища начали появляться чуть ли не каждый день, но они все время рассыпались перед ним в пепел, словно их кто-то сжигал в самый последний момент. Однажды Ренджи даже показалось, что он увидел какого-то человека с длинными черными волосами в странной одежде и длинной белой накидке без рукавов с цифрой 6 на спине. Он видел его только мельком и со спины, но почему-то какое-то странное чувство, что это уже где-то было заставило его сохранить это воспоминание в своем сердце без всяких напоминаний в коробке. А потом произошла вообще очень странная вещь, но после этого черных чудовищ он практически больше не видел. Возвращаясь после очередной тренировки домой, Ренджи увидел маленького мальчика с цепью в груди. Устало вздохнув, парень направился к нему, натянув на лицо подобие улыбки – Ренджи знал, что такие встречи всегда заканчиваются очень грустным рассказом или попросту слезами.
— Йо, парнишка! Ты чего такой грустный? Случилось что? – вопреки ожиданиям Ренджи, мальчик улыбнулся и сам сделал несколько шагов ему навстречу. Остановившись перед красноволосым парнем, мальчик протянул ему кулачок и спросил:
— Ты хочешь мне помочь?
— Эм... Конечно, хочу... А что мне надо сделать? – Ренджи немного опешил от такого вопроса, но помочь мальчику он действительно хотел. Он вообще всем этим призракам помочь хотел, но просто не знал как.
Мальчик улыбнулся еще шире и разжал ладошку, в которой оказалось что-то смутно напоминающее браслет:
— Мне сказали, что если ты наденешь этот браслет, то я смогу отправиться туда, где встречу своих родных. Только тебе нельзя его снимать, никогда!
Ренджи удивленно переводил взгляд с парня на лежащий на его раскрытой ладони браслет.
— Кто тебе это сказал?
— Какой-то мужчина с веером и в полосатой панамке... – мальчик пожал плечами, ему было все равно кто и что сказал, но если это правда ему поможет, то он был готов поверить хоть Санте Клаусу, появись он здесь посреди лета. Ренджи увидел в глазах мальчика эту бескрайнюю надежду и отбросив все сомнения потянулся за браслетом.
— Только пообещай мне, что никогда его не снимешь!!! Даже через сто лет! – мальчик снова сжал кулачок, перекрывая доступ ренджиным пальцам к странной штуковине.
— Столько не живут... Хорошо, я обещаю! Честно!
Мальчик снова уверенно улыбнулся и, наконец, отдал браслет Ренджи, который тут же натянул его на правую руку и закрепил замысловатую застежку. В принципе, браслет ему даже понравился и, улыбнувшись, парень спросил:
— А теперь что? Когда ты отправишься… куда-то туда?
— Теперь тебе надо идти, а то мужчина в панамке не сможет ничего сделать! Только смотри – ты мне обещал!
— Да понял я! Ладно, я пошел, но если завтра увижу тебя снова, то браслет сниму, а тому панамочнику наваляю за то, что детей обманывает! – Ренджи потрепал мальчика по волосам, развернулся и, не спеша, пошел к дому уже даже привыкнув к странной штуковине на руке. Того мальчика он больше не видел, как и черных чудовищ, которые раньше появлялись перед ним чуть ли не каждый день.
Абараи закончил разбирать вещи когда на улице уже стемнело. Устало зевнув, он разделся и залез в кровать, не забыв открыть окно. Поворочавшись пару минут, Ренджи крепко уснул. Конечно, он не заметил человека за окном. Того самого, чью спину он однажды видел после того как очередное чудовище рассыпалось пеплом.
* * *
Черный кот на мягких подушечках лап неслышно подошел к мужчине в зеленом хаори и полосатой панамке.
— Киске, я его нашла.
Мужчина расплылся в улыбке, но быстро спрятал ее за раскрытым веером.
— Яре-яре, Йоруичи-сан! Такие новости надо сообщать гораздо радостнее! – Урахара по-глупому замахал на кота веером и снова лукаво улыбнулся. — Значит, нам сегодня срочно надо навестить Куросаки-тайчо в Обществе душ.
— Бака, когда ты уже привыкнешь, он уже 10 лет как Кучики-тайчо!
— Но тогда их легко спутать, Йоруичи-сан! А нам это ни к чему..
@темы: fanart /фанарт